Неформалы в Российской экономике

1.2.Определения и данные.

Эмпирическая часть нашей работы опирается на данные Обследования населения по проблемам занятости (ОНПЗ) за 1999-2009 гг. ОНПЗ представляет собой ежеквартальное (с сентября 2009 г. - ежемесячное) выборочное обследование домохозяйства во всех субъектах РФ по методологии МОТ. Его годовая выборка составляла около 270 тыс. человек при ежеквартальном сборе данных (с 1999 до середины 2009г.).

Таким образом, мы зависим от принятого Росстатом производственного Основным критерием выделения единиц неформального сектора служит отсутствие государственной регистрации в качестве юридического лица.

Подчеркиваем, что рамки описываемого сектора ограничиваются рыночной деятельностью домашних хозяйств, то есть из понятия неформальности исключается производство продукции и услуг для собственных потребительских нужд.

Выбор анализируемого периода связан с тем, что в это время изменения в методологии ОНПЗ были минимальными. К тому же он охватывает как этап экономического роста, так и кризис 2008-2009 гг., что позволяет наблюдать реакцию на разнонаправленные шоки.

В рамках ОНПЗ можно выделить следующие группы неформально занятых работников: а) занятые по найму у физических лиц, индивидуальных предпринимателей; б) предприниматели без образования юридического лица; в) занятые на индивидуальной основе (самозанятые); г) занятые в фермерском хозяйстве без регистрации или оформления документов либо с регистрацией в качестве индивидуального предпринимателя; е) занятые на предприятиях и в организациях формального сектора без оформления трудового контракта.

Группы а и е включают занятых по найму, а остальные представляют различные типы самозанятых. В показателе занятости в неформальном секторе по методологии ОНПЗ учитываются категории а-д, работающие вне корпоративного сектора (вне организаций-юридических лиц). Занятые на предприятиях формального сектора без соответствующего оформления (группа е) за годы наблюдения составляли не более 1,5% от всех неформально занятых, учитываемых обследованием. По методологии ОНПЗ, данная группа не участвует в формировании показателя занятости в неформальном секторе, который рассматривал в данной работе, но в силу своей малочисленности она слабо влияет на конечные показатели.

В наших расчетах учитывалась только занятость по основному месту работы, что, по-видимому, может занижать общий объем неформального труда в российской экономике. Однако это вряд ли повлияет на общие выводы, так как уровень вторичной занятости, по данным ОНПЗ, стабильно невысокий.

Практически все неформально занятые по производственному определению, по-видимому, оказываются неформальными и по легалистскому. Занятые на "не предприятиях" либо работают без оформления трудовых договоров, либо оформление носит упрощенный характер и выводит работников из-под основного массива регулирующих норм. Но здесь возможна существенная недооценка общего масштаба неформальности за счет недоучета как работающих на формальных предприятиях без контракта, так и тех, чей контракт не соблюдается из-за неполного инфорсмента.

2.Общая динамика неформальной занятости: 1999-2009 гг.

На фоне быстрого роста ВВП, который почти удвоился в 1999-2008 гг., общая (среднегодовая и среднесписочная) численность занятых в российской экономике выросла с 64,1 млн. до 68,5 млн. человек, или всего на 6,9%. В 2009 г. из-за кризиса ВВП сократился на 7,9%, а общая занятость - лишь на 2,2%.

Какова была реакция неформального сектора ( и неформальной занятости) на бурный докризисный экономический рост и резкое кризисное падение? Естественно предположить, что на этапе роста размер этого сектора должен был сокращаться. Есть как минимум два основания для такой гипотезы.

Во-первых, рост экономики стимулирует спрос на труд, прежде всего там, где производится большая часть ВВП, то есть в формальном секторе. Формальные предприятия все чаще и громче жаловались на "дефицит" работников и могли ускоренно абсорбировать часть неформальной рабочей силы. Во-вторых, борьба государства за "формализацию и жизнь по правилам", провозглашенная в эти годы, могла привести к сужению неформального сектора на основе повышения эффективности регулирования и более полного инфорсмента правил. В ходе кризиса степень неформальности могла возрасти, поскольку сокращение производства выталкивало работников из формального сектора, а неформальный, учитывая слабую систему поддержки безработных, мог стать для них естественным убежищем. Однако доступные данные не подтверждают эти гипотезы.

Можно предложить два статистических подхода к измерению масштаба неформального сектора и его динамики на макроуровне. Первый подход - назовём его "остаточным" - основан на простом вычитании численности занятых в корпоративном секторе из численности всех занятых в экономике. Эти оценки публикуют Росстат, они получены с помощью признанной и достаточно прозрачной методологи. Их разность дает оценку численно занятых вне корпоративного сектора и тем самым представляет верхнюю границу занятости в неформальном секторе (в его производственном определении).

Второй подход использует данные ОНПЗ и дает прямые оценки занятости в неформальном секторе. Они несколько меньше, чем приведенные выше, но также свидетельствует об активном перетоке работников из регулируемого государством и социально защищенного (хотя бы на бумаге) сектора в неформальный.

Почему используемые подходы дают такие расхождения в оценках? Дело в том, что они используют разные методологии. В первом случае это  статистика предприятий и расчет так называемой среднегодовой среднесписочной численности. Работники организаций и предприятий, не включаемые в нее (например, занятые по гражданско-правовым договорам или по совместительству), могут попадать в "остаточный" неформальный сектор, что не противоречит легалистскому определению неформальности, хотя может не соответствовать производственному. Во втором случае данные ОНПЗ лучше учитывают различные пограничные группы, но занижают численность в неформальном секторе (люди зачастую идентифицируют себя с  "организациями", даже если те незарегистрированные, то есть неформальные, группы). В итоге доля  "неформалов" в общей численности занятых оказывается ниже, чем в первом случае.

Можно считать, что оценки на основе ОНПЗ отражают нижнюю границу занятости неформальном секторе. Дальнейшее обсуждение будет опираться на ОНПЗ, которое позволяет проводить дифференцированные расчеты по отдельным группам населения.

На рисунке П-3 представлена динамика квартальных показателей безработицы и занятости в неформальном секторе по отношению к экономически активному населению. Оба показателя отличаются сильной сезонностью. Снижение безработицы летом в среднем на 1-1,5 п.п. (по сравнению с зимним периодом) сопровождаются ростом неформальной занятости на 3-4 п.п., и наоборот. Занятость в сельскохозяйственном секторе, имеющая ярко выраженный сезонный характер, по-видимому, весной притягивает не только безработных, но и экономически неактивных граждан. Завершение сезонного цикла сельскохозяйственных и строительных работ в домохозяйствах сопровождается обратным перемещением таких "домашних производителей" в состояние безработицы или неактивности.

2.1.Структура неформальности.

Основная тенденция очевидна: быстрый рост численности занятых по найму у физических лиц и индивидуальных предпринимателей (см. рис. П-2). Если в 1999 г. эта категория насчитывала менее 2,5 млн. человек, то в 2004 г. - около 5 млн., а в 2008 г. - около 7,5 млн. человек. Другими словами, каждые четыре года она увеличивалась примерно на 2,5 млн. человек. В качестве меры масштаба отметим, что в таком большом секторе, как образование, в России занято меньше 6 млн. человек.

Экономический кризис, подорванный спрос на труд в экономике, прервал эту тенденцию. Индивидуальные предприниматели и домохозяйства стали сокращать наем работников, и в 2009 г. численность наемных работников неформального сектора снизилась ( в среднегодовом исчислении) более чем на 1 млн. человек. Насколько устойчивым будет этот новый тренд, покажет время.

Вторая по значимости тенденция связана с сокращением численности занятых в домашнем производстве с 3,2 млн. человек в 1999 г. примерно до 2 млн.  к 2001 г. и последующей стабилизацией этого показателя. На фоне значительного увеличения сегмента неформального наемного труда ее доля в общей численности неформального занятых на основной работе снизилась с 40 до 15 %. В 2009-2010 гг. абсолютная численность данной категории несколько сократилась, но пока не ясно с чем связана и насколько устойчива эта тенденция.

Более чем в 1,5 раза (с 1 млн. до 1,6 млн. человек) выросла численность занятых индивидуально, то есть самозанятых. При этом численность предпринимателей  (без образования юридического лица) до 2008 г. оставалась практически неизменной - около 1 млн. человек. В 2009г. эти протопредпринимательские группы заметно увеличились, а в 2010г., по-видимому, возвратились к своим прежним значениям. Численность двух других составляющих неформальной занятости (фермеры и работники предприятий) на протяжении всего периода была примерно стабильной и небольшой по абсолютной величине.

Предприниматели без образования юридического лица, то есть владельцы микробизнеса или неинкорпорированных предприятий, в 1999 г. составляли около 14% всех неформально занятых. Их доля  в этом секторе несколько выросла к 2001-2001 г., но в 2008 г. снизилась до 8,5%. Доля "индивидуалов" (занятых на индивидуальной основе) на протяжении периода колебалось между 12 и 16%, оставаясь практически стабильной.

Главное изменение состоит в том, что внутри неформального сектора постепенно растет удельный вес занятых по найму (см. рис. П-2); их доля в 1999 г. составляла 30%,а в 2008 г. превысила 60%. Некоторое ее снижение в ходе последнего кризиса не меняет вывод о том, что главная фигура в этом сегменте рынка труда - наемный работник, то есть труд по найму частично перемешается в область, где не работают статьи Трудового кодекса, защищающие права работников. Предпринимательская активность населения оказывается слабоэластичной по отношению к темпам экономического роста, а неформальный труд по найму - высокоэластичным. В этом одно из отличий стран с переходной экономикой от развивающихся, где неформальный сектор преимущественно протопредпринимательский и ключевыми фигурами выступают самозанятые.

2.2.Портрет "неформала".

Уровни занятости в неформальном секторе (доля "неформалов" среди всех занятых) по различным социально-демографическим группам различаются, но темпы их роста были примерно одинаковыми. Среди мужчин и женщин они очень близки, но в последние годы мужчины здесь несколько вышли вперед. Для сельского населения этот показатель был выше, чем для городского (см. рис. П-4). Снижение уровня сельской неформальности в 2001 г. объясняется изменением методологии отнесения респондентов к неформальному сектору, но данный искусственный провал затем был полностью компенсирован в результат естественного роста неформального сектора.

Возраст. Максимальная вовлеченность характерна для самых младших и самых старших возрастных групп (см. рис. П-5). если в старших такая занятость снижалась (среди лиц в возрасте 60 лет - с 33 до 22%), то в младших, наоборот, увеличивалась. В начале периода такая трудовая деятельность была в большей степени характерна для лиц пенсионного возраста, искавших дополнительные доходы, а к его концу риск  неформальности возрос для молодежи. В последние пять лет (за которые имеются данные) уровень занятости в неформальном секторе для молодых людей (в возрасте 15-19 лет) составлял около 40%, а временами даже превышал эту отметку. В возрастной группе 20-29 лет он достиг 20%.

Изменение повозрастных рисков  ещё не означает смещения возрастной структуры неформального сектора в целом, поскольку общие уровни занятости для разных возрастов различны и к тому же менялись во времени. Так, в самой младшей возрастной группе (15-19 лет) общий уровень занятости в целом был невелик (<15%); следовательно, и абсолютный масштаб занятости в неформальном секторе незначителен. Однако в следующей возрастной группе (20-29 лет) уровень занятости резко возрастает (с 55% в первом пятилетии до примерно 80% - во втором), поэтому даже меньшая доля неформалов уже дает значительные абсолютные показатели.

Для работников в основных рабочих возрастах (30-49 лет) уровень неформальности составляет 16-17%, и увеличился примерно на 5 п.п. в течение десяти лет (см. рис П-5). В этих возрастных группах общий уровень занятости очень высокий (около 85%), что в итоге обеспечивает значительный вклад в общий пул неформальных работников. Уровень неформальности минимален в возрастной группе 50-59 лет, но сам уровень занятости в этой группе в целом возрастал, увеличивая тем самым ее вклад в неформальность.

В целом больше половины всех неформальных работников находятся в возрасте до 40 лет. Пока нельзя с уверенностью говорить об омоложении неформального сектора поскольку доля самых молодых на рынке труда в целом мала. Однако тенденция к возрастанию рисков неформальности для молодых работников представляется бесспорной.

Образование. Отсутствие диплома существенно повышает и вероятность попадания в неформальный сектор, и темп увеличения такого риска со временем (см. рис. П-6). Наоборот, наличие высшего или среднего профессионального образования (соответственно ВПО и СПО) значительно снижает как сам риск, так и темп его роста. В 2009 г. 8% всех занятых с ВПО и 14% с СПО были заняты в неформальном секторе. В то же время каждый пятый среди имеющих начальное профессиональное образование (НПО) трудился неформально. Этот показатель почти удвоился менее чем за десять лет.

С точки зрения образовательной структуры неформального сектора наиболее широко в нем представлены работники со средним общим образованием, доля которых выросла с 27% до примерно 1/3. Второе место (21-22% в 2009 г.) занимают  имеющие НПО  И СПО. Если доля имеющих СПО несколько снизилась, то удельный вес имеющих НПО вырос с 8,3% в 1999г. до 21,4% в 2009г. По-видимому, это стало результатом двух автономных, но одновременных процессов: массового возврата на рынок труда в 2000-е годы лиц старших возрастов с невысоким уровнем образования; отсутствия достаточного числа вакансий и низких темпов создания рабочих мест в формальном секторе экономики.

  Имеющее ВПО составляют примерно 14% всех "неформалов". Доля этой группы в неформальном секторе медленно, но неуклонно росла. В 1999г. высшее образование имели 10% "неформалов". Этот рост мог быть связан с расширением предложения специалистов из системы ВПО, не поддержанным соответствующим ростом спроса на их труд внутри формального сектора. Наоборот, доли занятых, имеющих основное общее и начальное образование, неуклонно снижались (с 16,4 до 9,4% и с 9,9 до 1,3%),отражая, по-видимому, тенденцию их постепенного вымывания с рынка труда.

   Профессия и сектор занятости. Эти два измерения тесно связаны, поскольку некоторые профессиональные группы жестко относятся к определенным видам деятельности. Так, максимальная вероятность неформальности у работников сельского хозяйства (профессиональная группа ОКЗ-6), среди которых каждые трое из четырех могут быть классифицированы как "неформалы"(см. рис. П-7). На втором месте профессии ОКЗ-5 (работники сферы обслуживания, торговля и т.п.), среди которых примерно каждый третий - "неформал". В группах ОКЗ-1 (руководители) и ОКЗ-7-9 (квалифицированные рабочие крупных и мелких промышленных предприятий, художественных промыслов, строительства, транспорта; операторы, аппаратчики, машинисты установок и машин и слесари-сборщики; неквалифицированные рабочие) доля неформально занятых в 2009 г. составляла примерно 16-18% и удвоилась за последнее десятилетие.