Слияние и стратегические альянсы в нефтехимической промышленности

2 ФОРМИРОВАНИЕ СТРАТЕГИЧЕСКОГО АЛЬЯНСА И СДЕЛОК M&A НА ПРИМЕРЕ РОССИЙСКИХ И ЗАРУБЕЖНЫХ КОМПАНИЙ

2.1 Слияние ОАО «Роснефть» и ТНК-BP: формирование, цели и перспективы

Для того чтобы понять сущность процессов слияния и поглощения компаний, необходимо рассмотреть особенности данной тематики в рамках практической части работы. Так, в качестве яркого примера слияния крупных нефтехимических корпораций, я бы хотел привести завершенную 21 марта 2013 года сделку о покупке компанией «Роснефть» 100% ТНК-BP.

 Данная сделка по выкупу доли ТНК-BP у российских и английских акционеров со стороны Роснефти стала беспрецедентной по своим масштабам (в стоимостном выражении речь идёт о 60 млрд. долл., что эквивалентно 3% ВВП России) [6]. В результате этой сделки «Роснефть» становится стопроцентным владельцем ТНК-ВР, заплатив ее нынешним акционерам (консорциуму ААR (Альфа-Групп, AccessIndustries и Ренова) и британской BP) больше $55 млрд. наличными и акциями. А если учитывать еще и дополнительный выкуп ВР акций «Роснефти» у «Роснефтегаза», то сумму сделки можно представить как гигантские $61 млрд., что лишь немного не дотягивает до цифры 2 триллиона в рублях [8].

Необходимо отметить, что «Роснефть» – лидер российской нефтяной отрасли и крупнейшая публичная нефтегазовая компания мира. Основными видами деятельности ОАО «НК «Роснефть» являются поиск и разведка месторождений углеводородов, добыча нефти, газа, газового конденсата, реализация проектов по освоению морских месторождений, переработка добытого сырья, реализация нефти, газа и продуктов их переработки на территории России и за ее пределами.

 Компания включена  в перечень стратегических предприятий  России. Ее основным акционером (69,50% акций) является ОАО «РОСНЕФТЕГАЗ», на 100% принадлежащее государству. 19,75% принадлежат BP, оставшиеся 10,75% акций находятся в свободном обращении[7].

Выручка компании по МСФО за 2013 год составила 4,694 трлн. руб. (рост на 52 % по сравнению с 2012 годом), EBITDA составила 947 млрд. руб. (рост на 53,2 %), чистая прибыль – 551 млрд. руб. (рост на 51 %). Добыча нефти и жидких углеводородов составила в 2013 году в среднем 4,176 млн. баррелей в сутки (выше на 72 % чем в 2012 году). Такой резкий рост показателей обусловлен приобретением в 2013 году компании «ТНК-BP».

По данным за 2012 год, «Роснефть» является самым крупным налогоплательщиком в России, в различные уровни бюджета перечислено 1,7 трлн. рублей. Средняя зарплата в компании – 50,7 тыс. рублей в месяц.

Что же касается ТНК-BP, то данная компания одна из крупнейших российских нефтяных компаний (третья в России по объёму добычи нефти).

До марта 2013 года ТНК-BP являлась дочерней компанией TNK-BP International, зарегистрированной на Британских Виргинских островах. TNK-BP International была учреждена 29 августа 2003 года британской нефтяной компанией BP и консорциумом ААР. Учредители внесли в неё 96 % акций ТНК, по 98 % акций «ОНАКО» и «Сиданко», 50 % «Славнефти», доли в «РУСИА Петролеум» и «Роспане». В 2005 году акции ТНК, «ОНАКО», «Сиданко» и ещё 14 компаний холдинга были конвертированы в бумаги «ТНК-ВР Холдинга», зарегистрированного в Тюменской области. По данным на октябрь 2012 года, 50 % компании принадлежало британской BP, около 5 % акций находилось в свободном обращении, остальное принадлежало AlfaGroup, по 12,5 % –Renova и AccessIndustries.

22 октября 2012 года было  объявлено о том, что российская  государственная нефтяная компания  «Роснефть» договорилась с акционерами  ТНК-BP о покупке компании.

Выручка компании ТНК-BPза 2013 год составила 21,773млн. дол.,чистая прибыль – 5,111 млн. дол.

Общая численность персонала – примерно 60 тыс. человек. Добыча углеводородов в 2008 году составила 601 млн. баррелей нефтяного эквивалента

21 марта 2013 года компания полностью перешла под контроль российской государственной нефтяной компании «Роснефть»[7].

Результатомданного слияния стал новый нефтяной гигант, некоторые его даже успели прозвать «Нефтяным Газпромом». Логично и вполне обосновано, что приобретение ТНК-BP позволит «Роснефти», занимающей первое место в России по объемам добычи нефти, стать крупнейшей в мире публичной нефтяной компанией, сместив с этой позиции американскую ExxonMobil.

Также «Роснефть» станет компанией номер один в мире по доказанным запасам углеводородов среди публичных компаний и войдет в первую десятку мировых гигантов по объему добычи углеводородов в целом, занимая пять процентов всего рынка. Объемы добычи нефти составят 4,1 миллиона баррелей в сутки, что превышает показатели большинства стран ОПЕК, в том числе Ирана, который добывает только три миллиона баррелей.

Помимо этого, приобретение ТНК-BP позволит «Роснефти» увеличить финансовые показатели на 60-70% и получить общий синергетический эффект в $3-5 миллиардов. Доказанные запасы вырастут с 23,4 до 38,3 миллиарда баррелей, добыча жидких углеводородов – с 2,4 до 4,1 миллиона баррелей в сутки, общая добыча углеводородов – с 2,6 до 4,6 миллиона баррелей нефтяного эквивалента в сутки[8].

Если проанализировать все плюсы и минусы сторон от происходящей интеграции «ТНК-ВР» и «Роснефти» (сделка завершилась на прошлой неделе, но сам процесс интеграции потребует еще какого-то времени), приходится признать, что для российской стороны она несет больше минусов, чем плюсов.

Потенциальные плюсы для «Роснефти», о которых твердит президент компании Игорь Сечин – повышение капитализации, доступ к современным технологиям – в той ситуации, которая складывается сегодня в нефтедобывающем комплексе страны, оказываются, увы, слабо работающими. Неповоротливая, малоэффективная, плохо управляемая государственная компания в результате сделки становится еще более громоздкой, неповоротливой и еще менее неэффективной.

Здесь важно понимать, что такое «ТНК-ВР» и «Роснефть» изначально – до интеграции. «Роснефть» – это преимущественно месторождения Ямало-Ненецкого АО (Пурнефтегаз) и месторождения Восточной и Западной Сибири (Красноярский край). «ТНК-ВР» до слияния контролировала месторождения Нижневартовского района, знаменитый Самотлор, месторождения Приуаралья и левобережья Оби. В основном – старые, довольно истощенные месторождения. Достижением компании можно было считать растущие районы – Уватский проект в Тюменской области,Ванкор в левобережье Енисея.

Вроде бы, на сторонний взгляд, все хорошо: в результате интеграции получается большая компания с большими ресурсами-запасами на балансе, огромной добычей (160-170 млн. тонн) и огромными финансовыми возможностями (если эти 160-170 млн. тонн умножить на 800-900 долларов цен внешнего рынка, то потенциальная валовая выручка зашкалит все мыслимые пределы). Такая компания должна иметь возможность самостоятельно инвестировать крупные проекты, выходить на неосвоенные территории – без того, чтобы стоять в очереди за деньгами государства.

Но здесь важна одна деталь, на которую никто не обращает внимания: большая выручка не обязательно равнозначна большой прибыли. Прибыль, в грубом приближении – это выручка минус издержки и налоги. В нашей системе налогообложения – по валовому принципу – достаточно высокие издержки в сумме с налогами могут «съесть» всю прибыль и даже привести к убыткам. А именно на месторождениях «ТНК-ВР» издержки очень высоки: почти все ее проекты либо сильно истощены, либо очень маленькие. На Самотлоре, который в 1984 году давал порядка 160 млн. тонн нефти, сегодня добывается около 20 млн. тонн в год; в Уватском проекте максимальная добыча составляет примерно 5 млн. тонн, на Ванкоре запасы оцениваются в 500 млн. тонн, но потенциал добычи – 15-20 млн. тонн нефти ежегодно и так далее. Для того чтобы работать с мелкими месторождениями нужна почти ювелирная точность работы и своевременность мер и решения, кропотливый индивидуальный подход, учет каждой копейки. Понятно, что это не те подходы, которые реализует такая огромная и инерционная компания, как «Роснефть». Это вообще «не дело» крупных компаний – работа с более сложными и все более мелкими объектами. Крупным компаниям нужны крупные и «свежие» запасы - там они в полной мере реализуют все свои преимущества.

Таким образом, на мой взгляд, укрупнение «Роснефти» в результате интеграции лишь консервирует устаревшую неэффективную монопольную структуру отрасли, отодвигая вопросы эффективности отрасли на неопределенное время. Никакого «технологического рывка» в результате слияния «Роснефть» не обеспечит. Потому что технологическая культура определяется не столько тем, какие у тебя оборудование, сколько тем, что умеют твои работники и как они мотивированы. Движителем новых технологий в нефтедобыче сегодня являются не столько крупные, сколько мелкие инновационные венчурные компании и в целом инновационно-ориентированная среда (создать новое, чтобы извлечь и дополнительную прибыль и продлить «жизнь» месторождения). У нас же все последние решения государства, касающиеся нефтяной отрасли, работают «против» возникновения такой среды.

Ресурсов для развития у укрупненной «Роснефти» тоже сильно не прибавится. Собственные ресурсы будет невозможно накопить из-за высоких издержек, которые продолжают расти с каждым днем. О намерении привлечь для развития эмиссионные ресурсы – за счет выпуска акций, как это делается во всем мире – речь не идет (и идти не может, т.к. это компания с контрольным пакетом в руках государства).

То есть выгоды российского нефтегазового сектора от сделки представляются, мягко говоря, сомнительными. Соответственно, ничего не выигрывают и конечные потребители: рост издержек и снижение эффективности добычи неизбежно приведут к росту цен на бензин. В проигрыше будут и регионы: трансфертных цен никто не отменял, а в результате укрупнения все, что связано с «цеховой структурой» только усилится, подтачивая налогооблагаемую базу регионов. Регионам останется то, что уже используется повсеместно: ручное управление.

В условиях российской ресурсной базы укрупнение, как мне представляется, таит больше рисков и угроз, связанных с возможностью перехода нефтегазовой отрасли в целом на интенсивный путь развития. Пару лет назад при обсуждении очередного федерального бюджета, опирающегося на нефтегазовые доходы, многие аналитики и эксперты говорили, что России 100 долларов за баррель мало. Тогда они исходили из размеров бюджетных обязательств. Сейчас проблема уже не только в бюджетных расходах, но и в размере издержек. Издержки плюс налоги уже настолько «подпирают» под эти 100 долларов, что если не поменять систему налогообложения или принципы функционирования отрасли, при резком снижении мировых цен может оказаться, что для нас проще и дешевле импортировать нефть [9].

2.2Стратегический альянс  ОАО «Роснефть» и ExxonMobil: формирование, цели и перспективы

Как уже отмечалось выше, стратегический альянс – это соглашение о кооперации двух или более независимых фирм для достижения определенных коммерческих целей, для получения синергии объединенных и взаимодополняющих стратегических ресурсов компаний.

Исторически компании развитых стран, ориентированные на экспорт, искали возможности альянса с компаниями менее развитых стран, чтобы импортировать и продвигать на местный рынок свою продукцию. В последнее время ведущие компании из разных частей света создают стратегические альянсы для усиления своих совместных возможностей по обслуживанию целых континентов и продвижению к еще большей вовлеченности в деятельность на мировом рынке. И одним из примеров такого альянса является стратегическая договоренность между компаниями «Роснефть» и ExxonMobil, которые 30 августа 2011 года подписали пакет документов по реализации соглашения о стратегическом сотрудничестве.

В рамках подписанных соглашений крупнейшие нефтяные компании России и США произведут вхождение в добывающие активы друг друга. «Роснефть» получит 30% в проектах ExxonMobil в Делавэрском бассейне Западного Техаса, в западной части Мексиканского залива, а также в провинции Альберта в Западной Канаде. А ExxonMobil получит аналогичные доли в проектах Роснефти в Карском и Черном морях.

Для этого стороны подписали акционерные и операционные соглашения о принципах работы на Черном и Карском морях, а также ряд других документов в рамках соглашения о стратегическом партнерстве.

Инвестиции в совместные проекты ExxonMobil и «Роснефти» колоссальны. На Карском море они составят 200-300 млрд. долларов, на Черном море – 55 млрд. долларов. Для сравнения: в 2011 году инвестиции ExxonMobil в перспективные проекты по всему миру составили 40 млрд. долларов.

Для производства совместных работ «Роснефть» и ExxonMobil подписали соглашение о создании двух совместных операторских компаний для разработки нефтегазовых месторождений в Карском и Черном морях. Подписано также соглашение о совместной разработке технологий по добыче трудноизвлекаемых запасов нефти в Западной Сибири. Кроме того, подписаны меморандумы о взаимопонимании между «Роснефтью», ExxonMobil, Объединенной судостроительной корпорацией и госкорпорацией «Ростехнологии» в создании морских буровых платформ нового поколения.

Переговоры о создании стратегического альянса между «Роснефтью» и ExxonMobil начались в прошлом году – после того, как по вине британской компании развалился альянс между «Роснефтью» и BP. В феврале нынешнего года В.Путин заявил о необходимости расширить доступ зарубежных нефтегазовых компаний к разработке северных морских шельфов России. «Сейчас работать на шельфах северных морей могут только компании, контрольный пакет которых находится у государства, что сдерживает развитие добычи», – отметил российский премьер.

Согласно действующему в РФ законодательству, разработчиками шельфа могут быть только госкомпании, уже имеющие опыт освоения таких месторождений. Этому соответствуют лишь две компании на всю страну – Роснефть и Газпром. И это тормозит развитие разведки и разработки арктического шельфа России. За расширение списка допущенных к шельфу давно выступает Минприроды РФ, посчитав, что только своими силами «Роснефть» и «Газпром» будут осваивать арктический шельф не менее 165 лет.