Религиозное мировоззрение

Содержание

1. РЕЛИГИЯ

1.1 Возникновение и сущность  религии

1.2 Религия как форма  мировоззрения

1.3 Религия и религиозная  философия: единство и различие

2 КОНСПЕКТЫ

КУЛЬТУРНАЯ ЦЕННОСТЬ РЕЛИГИИ

ОТНОШЕНИЕ РЕЛИГИИ К ГОСУДАРСТВУ

Литература

1. РЕЛИГИЯ 

1.1 Возникновение  и сущность религии

Религия есть данный в опыте  факт, имеющий широчайшее, по мнению многих, даже универсальное распространение. Подавляющее большинство населения  земного шара придерживается той  или иной религии, считая ее положения  истинными, т.е. адекватными реальной действительности. Такое признание  называется исповеданием религии и  потому можно сказать, что большинство  людей исповедуют ту или иную религию.

Немецкий богослов Ф. Шлейермахер (1768-1834) утверждал, что в основе религии  — сознание зависимости от высших Сил. Великий философ XVIII века И. Кант (1724-1804) указывал на чувство нравственного  долга как на основу религии. Философ  Ф. Паульсон (1896-1908) писал, что в основе религии внутреннее настроение, характеризуемое  «смирением и упованием». Почти наш  современник Б. Рассел (1872-1967) считал, что в основе религии «страх перед  неведомым».

Общая черта всех этих определений  — исключительный акцент на психологическую  сторону религиозного переживания  и отсутствие упоминаний о его  объекте, о его внешнем источнике, т.е. ничего не говорится о божестве (одном или многих). Между тем, как известно, именно «нечто божественное», как бы его в разных религиях себе ни представляли, является объектом религиозной  жизнедеятельности и в то же время, по единодушному убеждению приверженцев любой религии, ее источником. К последнему из приведенных высказываний тесно  примыкает атеистическое определение  религии как иллюзорно-фантастического  отражения объективно-существующего  бытия (конечно, материального, другого  последовательные материалисты не знают) в человеческом сознании. Такое определение  религии, в отличие от других, включает объективно, т.е. независимо от сознания существующий материальный мир.

Это определение противоречит нашему опыту: любой человек хорошо отличает реальные идеи от нереальных, действительность — от игры воображения, подлинное переживание — от сновидения, историческое повествование — от сказки. Если такое смешение в отдельных  случаях и было возможно в доисторическую эпоху на наиболее низких уровнях  развития человечества, в исторический период развития, тем более в наше время, оно невозможно и практически  не наблюдается, а религия существует, и современные религиозные люди по интенсивности, искренности и  яркости своих переживаний не уступают своим как будто менее  культурно развитым предкам.

Существуют общеизвестные  примеры такого фантастического  отражения: сказки, легенды, поверья  и т.п. Дети верят им, и в их сознании реальность преломляется в фантастических образах. Однако с возрастом вера в сказки исчезает. Легенды и поверья  тоже теряют свою вероятность с повышением культурного уровня; и религия, если бы она была только фантастическим порождением сознания, давно бы исчезла  — взрослые, а тем более культурные люди, бесспорно отвергли бы ее. Невозможно и бессмысленно утверждать, что то, чем живет подавляющее большинство  человечества в течение всех тысячелетий  нашего исторического бытия, является лишь «иллюзорным отражением». Такой  взгляд выражает пренебрежение к  человечеству, к его познавательным способностям, разуму, духовным силам.

Кроме того, идея Бога как  Существа всесовершенного, т.е. Абсолюта, никак не могла бы быть отражением материального мира, в восприятии которого нет ничего опытно-абсолютного (примеры: относительность познания, в частности измерения величин; наличие антагонистических явлений в природе, относительность движения, времени в свете теории относительности).

Исследуя происхождение  религии в условиях игнорирования  всего, что свидетельствует об этом религиозное сознание, подразумевают  убежденность в том, что религия  усвоена человечеством в процессе его развития, а отнюдь не присуща  ему изначально. Иначе говоря, предполагается существование в историческом прошлом  периода безрелигиозного человечества: предположение лишено научной основы и опровергается современной  антропологией, археологией и этнографией. Казалось бы, несостоятельность теории возникновения религии в ходе антропологического развития исключает  необходимость рассмотрения предположений  о причинах ее возникновения в  силу отсутствия у такого рода предположений  реальной основы. Однако эти, весьма разнообразные, нередко взаимопротиворечивые предположения  и теории были широко распространены среди мыслителей, ученых и, конечно, общественности в течение столь  длительного времени, что приобрели  необоснованную популярность.

Одна из древнейших версий происхождения религиозных представлений  усматривает их причину в изобретательности  жрецов, источником благосостояния которых  эти религиозные представления  являлись. Жрецы якобы придумали  богов и, создав сложный ритуал богослужений и жертвоприношений, монополизировали его, эксплуатируя человеческое невежество и доверчивость. Сообщниками жрецов объявлялись также вожди и  старейшины соответствующих племен, отчего сама теория нередко называется политико-теократической.

Этот взгляд на происхождение  религии высказывался некоторыми из греческих софистов и скептиков (Секст Эмпирик, II-III вв.), пользовался  большой популярностью среди  «просветителей» XVIII века и наивных  богоборцев послереволюционного периода  в нашей стране.

Несмотря на то, что так  называемый научный атеизм давно  от версии сознательного обмана отказался, она до сих пор бытует среди  людей, примитивно-враждебно настроенных  против религии: «все попы выдумали»  такого рода реплики можно слышать  и в наше время.

Несостоятельность версии сознательного  обмана становится очевидной уже  при осмыслении факта, что жрецом человек не рождается, а становится в условиях наличия религиозной  ситуации, т.е. религия является по отношению  к жреческому сословию чем-то первичным, что неизбежно порождает жречество. Гипотеза эта оставляет открытым вопрос, как у самих жрецов (и  правителей) могла возникнуть идея о сверхъестественном, т.е. о Боге или божествах. Действительно, согласно утверждениям антропологов и религиоведов, древнейшими формами религиозного мышления и поведения в историческом аспекте являются фетишизм, анимизм  и другие, соответствовавшие родовому социальному укладу и не требовавшие  еще жреческого обслуживания, чего нельзя сказать о более позднем  тотемизме, где объекты религиозного почитания приобретают социальное звучание, общеродовую и даже общеплеменную  значимость. Жречество становится носителем  и хранителем уже образовавшихся религиозных традиций, принимает  на себя посредничество между народом (profani) и божествами, совершая все  более усложняющиеся богослужебные  ритуалы и возвещая народу «волю  божества».

Другой, не менее популярной и, пожалуй, более поздней версией  является попытка искать корни религиозных  представлений в чувстве страха: «Timor primos deos fecit» (Лукреций. De natura rerum, IV). Согласно этой теории, человек, осознавая  свою беспомощность перед явлениями  природы, стал по своему невежеству предполагать существование неких сверхъестественных, опасных, как правило, сознательно  угрожающих ему сил.

Поводом для таких гипотез  могло служить наличие элементов  страха в религиозных переживаниях. Между тем страх свойственен  не только человеку, но и животным, которые  испытывают его перед явлениями  природы, будучи, как известно, полностью  лишены религиозного сознания. Остается непонятным, что побудило первобытного человека не только бояться, скажем, грозы  или землетрясения, а видеть в  них проявление каких-то стоящих  за ними неведомых таинственных сил  и именно в этих силах усматривать  первопричину устрашающих явлений. Первобытный человек мог объяснять  явления природы вмешательством сверхъестественных существ только потому, что был убежден в реальности этих существ или, по крайней мере, был склонен верить в возможность  их существования, сами явления могли  оказываться для него подтверждением его верований, но не их источником или причиной.

Одним из важнейших условий  возникновения религиозных представлений  на почве страха сторонники такой  гипотезы считают невежество первобытного человека, отсутствие у него естественнонаучных представлений о сущности природных  явлений. Если бы это было так, то религиозные  представления имели бы временный, переходный характер; с развитием  просвещения и распространением даже самых элементарных, соответствующих  реальности представлений и знаний, они должны были бы исчезнуть, подобно  тому как исчезает с возрастом  мнимая достоверность детских сказочных  образов, подобно тому как с пробуждением исчезает кажущаяся реальность сновидений. На самом деле, как известно, этого  не произошло: устойчивость религии  не была нарушена не только элементарными  данными непосредственного опыта, но и происходящим в наше время  ошеломляющим развитием научных  представлений, их накоплением и  систематизацией, осуществляемых во все  убыстряющемся темпе.

Наличие в научном мире множества глубоко религиозных  людей, не являясь ни в какой мере доводом в пользу истинности тех  или иных религиозных воззрений, убеждает, однако, в отсутствии какой-либо причинной связи между невежеством  и религией.

Нельзя обойти молчанием  психологический аспект проблемы, тесно  связанный, с одной стороны, с  самонаблюдением, а с другой —  с психологией религии. Анализируя собственные религиозные эмоции, мы убеждаемся, что страх, если и  занимает в них определенное место, то сугубо второстепенное, притом качественно  отличен от страха в житейском  понимании этого слова. В самом  деле, страх перед катастрофическими  или опасными явлениями природы, перед дикими зверями, перед любым  видом опасности сопровождается инстинктивным желанием ее избежать, от нее уйти, иначе говоря — выйти  из сферы воздействия угрожающего  субъекта. Для преодоления собственного страха часто оказывается необходимо (но далеко не всегда достаточно) усилие воли, направленной на преодоление  страха или, по крайней мере, на обеспечение  поведения, внушаемого разумом или  эмоциями, диктующими преодоление страха. Примерами может служить необходимость  преодоления неизбежного страха в условиях военных действий, при  прыжках с высоты, при спасении утопающих и во многих других экстремальных  ситуациях. Между тем характерной  чертой религиозных переживаний (особенно в христианстве) является большая  или меньшая любовь к объекту  религиозного почитания, одним из следствий (и признаков) которой следует  признать стремление максимально сблизиться с ним, стремление, несовместимое  со страхом и даже противоположное  ему. Эту реальность с большой  силой выразил апостол Иоанн  Богослов: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх; потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершенен в любви» (1 Ин 4:18).

Также необходимо остановить внимание на весьма распространенном взгляде на человеческие страдания  как причине возникновения религиозных  представлений. Жизнь человека полна  негативных переживаний, и потому, нуждаясь в утешении, а также в осмыслении собственной участи, он обращается к религии, стремясь в ней найти  для себя иллюзорный источник духовных сил. К этой теории примыкает родственная  ей доктрина, трактующая религию как  удел слабых душ, как признак духовной слабости.

Эта теория, часто называемая в научной литературе теорией  пессимизма, или пессимистической, применительно к первобытному населению  нашей планеты страдает явной  надуманностью, отсутствием научного обоснования. На начальных ступенях развития люди не могли испытывать состояние рефлексии, угнетенности, не могли иметь глубоких переживаний, связанных с осознанием бедственности  той или иной ситуации. Любое неблагоприятное  стечение обстоятельств вызывало, как  правило, активность, направленную на преодоление дискомфорта или  тем более страданий, побуждало  к действию и не оставляло места  для каких-либо мучительных раздумий о смысле страданий, — размышлений, к которым первобытные люди вообще еще не были способны. Непонятным остается также психологический механизм, который послужил бы возникновению  идеи божества у первобытного человека, до того подобными идеями не обладавшего. Откуда появилось представление, что  божества могут оказаться источниками  утешения и поддержки?

Кроме того, далеко не все  языческие божества воспринимались как добрые и благожелательные; многие из них представлялись мстительными, злыми, вредоносными (Ариман у персов, Ваал у финикиян, Шива у индийцев и многие другие), не говоря о том, что даже добрые, по мнению человека, божества были подвержены колебаниям настроения и легко переходили от благоволения к гневу и ярости.

Однако представить себе первобытного человека обуреваемым  горестями, внутренними конфликтами, разъедаемым рефлексией и ищущим смысла жизни значило бы совершенно утратить способность научно-реалистической оценки исторической ситуации. Надо полагать, что сами сторонники «пессимистической» версии происхождения религии не могут всерьез относить ее к нашим  предкам, к неандертальцам, уже обладавшим, как известно, устойчивыми религиозными представлениями, переживаниями, равно  как и религиозной практикой, иначе говоря — культом.

Последней из подлежащих рассмотрению гипотез о происхождении религий, игнорирующих данные Откровения, будет  так называемая анимистическая теория. Ее разработка принадлежит английским ученым и мыслителям, из которых  наиболее известны Э. Тэйлор (1832-1917) и  Г. Спенсер (1820-1903). Исходным импульсом  появления первичных религиозных  представлений они считали иррациональную деятельность сознания, в частности  сновидения, галлюцинации и т.п. Древнейшим религиозным представлением якобы  была идея о невидимом, сверхчувственном духе, существующем параллельно со своим двойником — реальным человеком, но независимо от него. Предполагалось, что такого рода идеи возникали в  сознании первобытного человека под  влиянием сновидений, содержащих образы умерших людей. Патологические состояния  психики — галлюцинации, бредовые идеи и образы тоже могли, по мнению приверженцев анимистической теории, способствовать возникновению и  закреплению идеи о существовании  духов, приобретающих после смерти данного человека (а может быть, даже и при его жизни) самостоятельное, независимое от тела бытие.