Религиозное мировоззрение

 
2 КОНСПЕКТЫ КУЛЬТУРНАЯ ЦЕННОСТЬ РЕЛИГИИ

Фрейд

План

1.  Главная задача культуры - защита нас от природы

2.  Природа и культура

3.  Очеловечивание культуры

4.  Три задачи Богов

5.  Религиозные представления возникли из потребности защитить себя от сверхмощи природы

1 В чем заключается  особая ценность религиозных  представлений?

Если вообразить, что ее запреты сняты и что отныне всякий вправе избирать своим сексуальным  объектом любую женщину, какая ему  нравится, вправе убить любого, кто  соперничает с ним за женщину  или вообще встает на его пути, может  взять у другого что угодно из его имущества, не спрашивая разрешения, — какая красота, какой вереницей  удовлетворений стала бы тогда жизнь! Правда, мы сразу натыкаемся на следующее  затруднение. Каждый другой имеет в  точности те же желания, что я, и будет  обращаться со мной не более любезным образом, чем я с ним.

Правда, природа не требовала  бы от нас никакого ограничения влечений, она дала бы нам свободу действий, однако у нее есть свой особо действенный  способ нас ограничить, она нас  губит, холодно, жестоко и, как нам  кажется, бездумно, причем, пожалуй, как  раз по случаю удовлетворения нами своих влечений. Именно из-за опасностей, которыми нам грозит природа, мы и  объединились и создали культуру, которая, среди прочего, призвана сделать  возможной нашу общественную жизнь. В конце концов, главная задача культуры, ее подлинное обоснование - защита нас от природы.

2 Известно, что во многих  отношениях она уже и теперь  сносно справляется со своей  задачей, а со временем, надо  думать, будет делать это еще  лучше. Но ни один человек  не обманывается настолько, чтобы  верить, будто природа уже теперь  покорена; мало кто смеет надеяться,  что она в один прекрасный  день вполне покорится человеку.  

Природа противостоит нам  всей своей мощью, величественная, жестокая, неумолимая, колет нам глаза нашей  слабостью и беспомощностью, от которых  мы думали было избавиться посредством  своего культурного труда. К немногим радующим и возвышающим зрелищам, какие может явить человечество, относятся случаи, когда оно перед  лицом стихийного бедствия забывает о своем разброде, о всех внутренних трудностях своей культуры, о вражде и вспоминает о великой общей  задаче самосохранения в борьбе против подавляющей мощи природы.

Добавьте сюда ущерб, который  ему наносит непокоренная природа, — он называет это роком. Последствием такого положения его дел должны были бы быть постоянная грызущая тревога  и тяжелая обида от оскорбления  чувств естественного нарциссизма.

Как для человечества в  целом, так и для одиночки жизнь  труднопереносима. Какую-то долю лишений  накладывает на него культура, в  которой он участвует, какую-то меру страдания готовят ему другие люди, либо вопреки предписаниям культуры, либо по вине несовершенства этой культуры. Культура облегчает ему здесь  задачу, она старается в одинаковой мере за всех.. Задача здесь троякая, грубо задетое самолюбие человека требует утешения; мир и жизнь  должны быть представлены не ужасными; а кроме того, просит какого-то ответа человеческая любознательность, движимая, конечно, сильнейшим практическим интересом.

3 Самым первым шагом  достигается уже очень многое. И этот первый шаг очеловечение  природы. С безличными силами  и судьбой не вступишь в  контакт, они остаются вечно  чужды нам. Ты, может быть, еще  беззащитен, но уже не беспомощно  парализован, ты способен, по крайней  мере реагировать, а может быть, ты даже и не беззащитен, ведь  почему бы не ввести в действие  против сверхчеловеческих насильников,  то есть сил внешней природы,  те же средства, к которым мы  прибегаем в своем обществе; почему  бы не попытаться заклясть  их, умилостивить, подкупить, отняв  у них путем такого воздействия  какую-то часть их могущества.

Такая замена естествознания психологией не только дает мгновенное облегчение, она указывает и путь дальнейшего овладения ситуацией. Ибо ситуация это, по существу, не нова, у нее есть инфантильный прообраз, она, собственно, лишь продолжение более  ранней ситуации. Ведь в такой же беспомощности человек когда-то уже находился маленьким ребенком перед лицом родительской правды, не без оснований внушавшей ребенку  страх, особенно отец, на которого при  всем том можно было, однако, рассчитывать, ища защиты от известных в том  возрасте опасностей.

Сходным образом человек  делает силы природы не просто человекообразными  существами, с которыми он может  общаться как с равными, - это и  не отвечало бы подавляющему впечатлению  от них, а придает им характер отца, превращает их в богов, следуя при  этом не только инфантильному, но, как  я попытался показать, также и  филогенетическому прообразу.

4 Со временем делаются  первые наблюдения относительно  упорядоченности и закономерности  природных явлений, силы природы  утрачивают, поэтому свои человеческие черты. Но беспомощность человека остается, а с нею - тоска по отцу и боги. Боги сохраняют свою троякую задачу: нейтрализуют ужас перед природой, примиряют с грозным роком выступающим, прежде всего, в образе смерти, и вознаграждают за страдания и лишения, выпадающие на долю человека в культурном сообществе.

Задача бога теперь состоит  в том, чтобы компенсировать дефекты  культуры и наносимый ею вред, вести  счет страданиям, которые люди причиняют  друг другу в совместной жизни, следить  за исполнением предписаний культуры, которым люди так плохо подчиняются. Самим предписаниям культуры приписывается  божественное происхождение, они поднимаются  над человеческим обществом, распространяются на природу и историю мира. Жизнь  в нашем мире служит какой-то высшей цели, которая, правда, нелегко поддается  разгадке, но, несомненно, подразумевает  совершенствование человеческого  существа. По-видимому, объектом этого  облагораживания и возвышения должно быть духовное начало в человеке - душа, которая с течением времени так  медленно и трудно отделилась от тела. Все совершающееся в земном мире есть исполнение намерений какого-то непостижимого для нас ума, который  пусть трудными для понимания  путями и маневрами, но, в конце  концов, направит все к благу, т.е. к радостному для нас исходу. За каждым из нас присматривает благое, лишь кажущееся строгим провидение, которое не позволит, чтобы мы стали  игральным мячом сверхмощных  и беспощадных сил природы; даже смерть есть вовсе не уничтожение, не возвращение к неорганической безжизненности, но начало нового вида существования, ведущего по пути высшего развития.

Всякое добро, в конечном счете, по заслугам вознаграждается, всякое зло карается, если не в этой форме  жизни, то в последующих существованиях, начинающихся после смерти. Таким  образом, все ужасы, страдания и  трудности жизни предназначены  к искуплению; жизнь после смерти, которая продолжает нашу земную жизнь  так же, как невидимая часть  спектра примыкает к видимой, принесет исполнение всего, чего мы здесь, может быть, не дождались. И неприступная мудрость, управляющая этим процессом, всеблагость в нем выражающаяся, справедливость, берущая в нем  верх, - все это черты божественных существ, создававших нас и мир  в целом.

5 Люди говорят, что  жизнь станет невыносимой, если  религиозные представления утратят  для них ту ценность, которую  они им приписывают. И вот  встает вопрос, что являют эти  представления в свете психологии, откуда идет столь высокая  их оценка и - сделаем еще  один робкий шаг - какова их  действительная ценность?

Я уже пытался показать, что религиозные представления  произошли из той же самой потребности, что и все другие завоевания культуры, из необходимости защитить себя от подавляющей сверхмощи природы. К этому присоединился второй мотив, стремление исправить болезненно ощущаемое несовершенство культуры. И как раз очень уместно  сказать, что культура дарит эти  представления индивиду, потому что  он принимает их как данность, они  преподносятся ему готовыми, он был  бы не в силах изобрести их в  одиночку. Они — наследие многих поколений, в которое он вводится, которое он перенимает как таблицу  умножения, геометрию и т.д. Есть, конечно, и одно отличие... обычно эту  совокупность религиозных представлений  предлагают как божественное откровение. Но это само по себе есть уже элемент  религиозной системы, преподносимый  с полным пренебрежением к известным  нам фактам исторического развития религиозных идей и к их разнообразию в разные эпохи и в разных культурах.

 
ОТНОШЕНИЕ РЕЛИГИИ К ГОСУДАРСТВУ

Г.В.Ф. Гегель 

План

1.  Тождественность религии и государства

2.  Связь между государством и религией

3.  Раздвоение государства и религии

4.  Религиозный идеал и истина

5.  Глубокое противоречие между государством и религией

6.  Государственное устройство  

1. Государство есть истинный  образ действительности; в нем  истинная нравственная воля воплощается  в действительность и дух живет  в своей истинности. Религия есть божественное знание, знание человека о боге и знание себя в боге.

В общем, религия и основа государства – одно и то же: они  тождественны в себе и для себя. В патриархальном отношении, в иудейской  теократии, они еще не различены  и еще внешне тождественны. Однако они вместе с тем и различны; в ходе дальнейшего развития исторического  процесса они строго разделяются, однако затем вновь полагаются как истинное тождество. . Религия есть знание высшей истины, и эта истина в ее более  точном определении есть свободный  дух; в религии человек свободен перед богом; поскольку он приводит свою волю в соответствие с божественной волей, он не противостоит высшей воле, но обретает в ней самого себя; он свободен, поскольку он достиг в  культе снятия раздвоения. Государство  есть лишь свобода в мире, в действительности. Народы, не ведающие о том, что человек  свободен в себе и для себя, живут  в состоянии отупения как со стороны  их государственного устройства, так  и со стороны их религии. В религии  и государстве – одно понятие  свободы

Народ, имеющий плохое понятие  о боге, имеет и плохое государство, плохое правительство и плохие законы.

2 Подробное рассмотрение  этой связи между государством  и религией относится, собственно  говоря, к области философии истории.  Мы же ограничимся здесь рассмотрением  определенной формы этой связи.  Поэтому мы рассмотрим эту  связь сначала.

Представление об этой связи  находит выражение в высказывании, что законы, власть, государственное  устройство от бога, даны богом; тем  самым им придан авторитет, причем самый  высший авторитет, доступный представлению. В таком формальном выражении  это положение может означать, что следует повиноваться законам, какими бы они ни были. Таким образом, управление и законодательство полностью  отдаются во власть правительства и  зависят от его произвола.. Это  положение отчасти правильно, но вместе с тем опасно тем, что может  быть понято в чисто абстрактной  форме, без определения того, в  чем сущность законов и какие  законы целесообразны в качестве основы государственного устройства. Представление о подобной связи  мы находим у всех народов. Это  может быть выражено и в иной форме, а именно что, следуя законам и  повинуясь распоряжениям правительства, силам, конституирующим государство, люди повинуются воле бога. Это особенно отчетливо проявилось в Англии (при  последних королях дома Стюартов), где было выдвинуто требование пассивного послушания и провозглашено, что  король ответствен в своих действиях  только перед богом. При этом предполагалось, что только королю доподлинно известно, что существенно и необходимо для государства, ибо определение  его, его воли, заключается в том, что ему непосредственно открыта  воля бога.

Если в целом нет  никакого сомнения в том, что законы установлены божественной волей, то не менее важно действительно  познать божественную волю, причем это познание не есть особая привилегия отдельных лиц, но доступно всем. Познать, что есть разумное, – дело образованной мысли, и особенно дело философии, которую  в этом смысле можно с полным основанием называть жизненной мудростью. Каковы были внешние обстоятельства, связанные  с установлением истинных законов (были ли они даны правителем добровольно  или под нажимом оппозиционных  сил), значения не имеет; развитие в  человеческом обществе понятия свободы, права и гуманности необходимо для  себя. Следовательно, если исходить из истины, что законы выражают божественную волю, то особенно важно определить, каковы эти законы.

3. Наконец, государство  и религия могут пребывать  в раздвоении и иметь различные  законы. Основа светской жизни  и основа религии различны, и  здесь может проявиться и различие  принципов. Религия не остается  в своей замкнутой сфере, она  обращается к субъекту, создает  для него предписания, относящиеся  к его религиозной жизни, но  распространяющиеся также и на  его деятельность в целом. Эти  религиозные предписания могут  отличаться от основных положений  права и нравственности, действующих  в государстве. Противоположность  эта находит свое выражение  в утверждении, что сферой религии  является святость, сферой государства  – право и нравственность. В  одном случае якобы дано определение  для вечности, в другом – для  временной жизни и временного  благополучия, которые должны быть  принесены в жертву ради вечного  блаженства.

4 Таким образом, устанавливается  религиозный идеал, царство небесное  на земле, т.е. абстракция духа  по отношению к субстанциальной  стороне действительности; основное  определение здесь – отречение  от действительности, а тем самым борьба и бегство от мира. Субстанциальной основе, истинному противополагается нечто иное, долженствующее быть более высоким.

Первое проявление нравственности в субстанциальной действительности есть брак.Этому долгу противопоставляется  как нечто высшее отречение, безбрачие.

Во-вторых, человек в качестве единичного существа вынужден бороться с необходимостью, установленной  природой. Его нравственный долг –  завоевать самостоятельность посредством  своей деятельности и рассудка, и  таким образом освободиться от своей  зависимости от природы; в этом заключается  добропорядочность человека. Противопоставляемый  тому мирскому долгу долг религиозный  требует, чтобы человек не действовал указанным образом и не обременял  себя подобными заботами.