Принятие решений человеком в современном обществе

Существует ряд общих вопросов, требующих совместных исследований специалистами разных профилей.

1. Прежде всего необходимо  определить само понятие «принятие решения», поскольку специалисты разных профилей вкладывают в этот термин разный смысл. Дело осложняется еще тем, что область явлений, о которых можно говорить, как о принятии решения, еще не определена достаточно строго.

2. Очень важно определить  те специфические аспекты проблемы  принятия решения, которые должны  разрабатываться отдельными специальными науками, и взаимоотношения между этими аспектами.

3. Общее и принципиальное  значение имеет комплекс вопросов, который относится к механизмам принятия решения в деятельности человека и в биологических системах.

4. Важнейший вопрос, имеющий  общее значение, — вопрос о  том, насколько полно можно формализовать  процесс принятия решения и  какими языками целесообразно  при этом пользоваться.

5. В связи с прикладными  аспектами проблемы принятия  решения важное значение приобретает вопрос о взаимодействии человека и информационно-логических машин в процессах принятия решения.

В психологии решения задач функциональные особенности когнитивного процесса изучаются лишь в связи с его структурой. Личностный аспект мышления здесь присутствует постольку, поскольку выявляется зависимость общей структуры мышления от вмешивающихся в нее тех или иных личностных переменных: установок, мотивов, эмоций. Но сама личность решающего задачу не интересует исследователя, он вправе от нее абстрагироваться. Так, вполне правомерное направление психологии решения задач представляет собой эвристическое программирование на ЭВМ. Но совершенно неправомерно отождествлять это направление с теорией принятия решений (на что претендуют его авторы [19]), именно в силу того, что эвристическая машина не моделирует реальную деятельность субъекта, а лишь определенный уровень ее проявлений, связанный с логической структурой решений.

И в принятии решения, как в любом когнитивном акте, подлежит изучению его структура, которая не может рассматриваться вне общего процесса решения. Более того, содержательные данные о структуре этого процесса действительно могут быть получены при моделировании решения задач на ЭВМ, поскольку когнитивные составляющие этого акта присутствуют: к ним следует отнести те операции, которые связаны с выбором стратегии решения — определением направления поиска. Но дело в том, что такого рассмотрения проблемы недостаточно, при этом ускользает ее суть.

В исследовании принятия решения человеком суть проблемы состоит не только в том, как он к нему пришел, но и почему он действовал в данной ситуации именно так, а не иначе. Другими словами, предмет исследования содержит проблему свободы выбора, которая не может быть абстрагирована от личности.

Почему в одной и той же ситуации люди принимают неодинаковые решения? Например, при обсуждении коллективных решений цель одинакова для всех участников так же, как и объективная информация, фигурирующая в обсуждении. Но решения часто предлагаются различные, и участники не всегда приходят к соглашению. Детерминация выбираемого решения объективной ситуацией приходит в столкновение со свободой личного выбора.

Это противоречивое столкновение составляет очень сложную методологическую проблему. В философии она трактуется как проблема свободы воли, которая не может быть решена вне рассмотрения соотношения воли и разума, где воля олицетворяет свободу личного выбора, а разум — подчинение объективной необходимости, соответствие производимого выбора объективным обстоятельствам.

Истинная функция разума в свободном выборе, не просто констатирующая и учитывающая связь событий, а вмешивающаяся тем самым в их течение, не была вскрыта в домарксистской философии.

Только диалектико-материалистический анализ практической и теоретической деятельности людей как носителей социальных отношений, раскрытие взаимодействия личности с природной и социальной средой позволили Марксу и Энгельсу обнаружить действительную сущность свободы воли в единстве познания и деятельности. В марксистской философии акт свободного, выбора означает власть человека не только над самим собой, но и над внешней природой, над объективными обстоятельствами — власть, которая возникает только в результате познания природных и социальных законов. Познавать и действовать — в этом заключено ядро марксистского понимания свободы. Отсюда определение Ф. Энгельсом свободы воли как способности принимать решения: «Не в воображаемой независимости от законов природы заключается свобода, а в познании этих законов и в основанной на этом знании возможности планомерно заставлять законы природы действовать для определенных целей. Это относится как к законам внешней природы, так и к законам, управляющим телесным и духовным бытием самого человека, — два класса законов, которые мы можем отделять один от другого, самое большое в нашем представлении, отнюдь не в действительности. Свобода воли означает, следовательно, не что иное, как способность принимать решения со знанием дела» [10, 116]. Будучи решена в философском плане, проблема связи познания и действия в принятии решений, основанных на свободном выборе, не получила еще своей разработки в психологическом аспекте.

В традиционной системе психологических понятий термин «принятие решения» связывался лишь с характеристикой волевого акта, обозначая выбор цели в условиях конфликтной мотивации. Сам процесс принятия решений в его психологической структуре не рассматривался, не исследовалась и ее когнитивная составляющая. Причина этого состояла в функционалистском делении психики человека на разум, чувства и волю, в недостаточном внимании к философскому постулату единства воли и разума. Свободный выбор в деятельности человека трактовался как результат «борьбы мотивов», и только. Впоследствии такое психологическое объяснение направленности деятельности привело к смещению психологической причинности на аффективную сферу человека. В психологических теориях личности, начиная с концепции К. Левина, проблема соотношения воли и разума трансформировалась в проблему соотношения аффекта и интеллекта. Классическая триада «воля, чувства и разум» в делении психики на ее основные сферы сменилась диадой «аффект — интеллект», сформулированной К. Левином и сохранившейся до настоящего времени в ряде психологических концепций. Противопоставление движущих сил поведения функции разума привело к тому, что возникла своего рода борьба с интеллектуализмом, увенчавшаяся изъятием у интеллекта тех его функций, которые имеют отношение к свободе выбора. В противоположность этой позиции теорию единства аффекта и интеллекта развивал Л.С. Выготский. По его мнению, «величайшим заблуждением Левина является противопоставление свободы, которой обладает человек в отношении действия, человеческому мышлению» [3, 474].

Развитие психологической теории деятельности способствовало преодолению функционалистского подхода к изучению психики — разграничения функций воли, интеллекта и аффекта в деятельности личности. Так, относительно воли, с которой изначально связывалась свобода выбора в принятии решений, А.Н. Леонтьев писал: «...авторы, которые считают волю важнейшей чертой личности, с эмпирической точки зрения правы. Воля, однако, не является ни началом, ни даже «стержнем» личности, это лишь одно из ее выражений. Действительную основу личности составляет то особое строение целокупных деятельностей субъекта, которое возникает на определенном этапе развития его человеческих связей с миром» [7, 209].

Рассматривая проблему принятия решений, мы, безусловно, имеем дело с одной из таких «целокупных деятельностей», составляющей комплексный объект многих областей психологической науки.

Вместе с тем нужно признать, что такая кардинальная проблема теории принятия решений; как объяснение свободы выбора, остается до сих пор нерешенной. Причина этого, как мы полагаем, в значительной мере заключена в неразработанности требуемого подхода со стороны когнитивной психологии: существующие теории, используемые в них методы не позволяют в достаточной мере обнаружить психологическую специфику данной деятельности, вскрыть подлинную функцию мышления в принятии решений и реальную роль когнитивной самоорганизации в структуре личности. 

3. ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ

 В последние годы развитие психологической теории принятия решений значительно продвинулось вперед благодаря содержательному системному анализу различных видов деятельности, для которых характерны процессы принятия решений. Сюда в первую очередь относятся исследования в области психологии управления и инженерной психологии, которые значительно сблизили социальный аспект этой проблемы с гносеологическим, что необходимо следует, как было показано выше, из методологического анализа свободы выбора. Слабым звеном остается по-прежнему изучение когнитивных механизмов принятия решений, без чего не может быть выявлена интеллектуальная основа принимаемых человеком решений и специфика принятия решения как интеллектуальная характеристика личности.

Возникает вопрос: каков предмет исследования, относящийся к принятию решений, в самой когнитивной психологии? Существующие теории принятия решений не оставляют места для изучения такой личностной интеллектуальной основы принятия решений, которая может объяснить свободу выбора в ситуации, характеризуемой наличной информацией. Большинство этих теорий основаны на использовании математического аппарата, сложившегося независимо от психологической проблематики и учитывающего только операционно-логическую сторону решений. Одним из универсальных понятий существующих психологических теорий принятия решений является понятие «вероятностного выбора», определяемого статистическими критериями оценки среды и факторов риска. На этой базе выполнено большинство зарубежных исследований этой проблемы, в том числе и на детях. В этих исследованиях авторы рассматривают оценку ситуации человеком, принимающим решение, не в ее психологической сущности, не как проявление интеллекта личности, а на операциональном уровне «взвешивания» факторов среды, в котором субъективные критерии оценки ситуации, именуемые субъективной вероятностью, в идеале должны совпадать с логическими. На долю личности остается лишь стремление приблизиться к логическому эталону — исчисляемой математически объективной вероятности выбора. Получается, как свидетельствуют сами психологи, что «теория принятия решения — это своего рода рецепт оптимального поведения» [8, 520].

Влияние подобного нормативного подхода часто обнаруживается при характеристике личностных факторов, отражающихся на принимаемых решениях, анализ которых дается и в содержательном аспекте. В основном эти факторы рассматриваются в плане искажения объективной информации как «внутренние помехи, которые надо исключить» [12], а волевые свойства личности выступают как механизмы объективно необходимого поведения, блокирующие влияние субъективно значимых факторов на процесс принятия решения» [11]. Приходится признать, что психологические исследования интеллектуальных механизмов принятия решений и соответствующих личностных факторов сильно отстают в своем развитии от методов математического обеспечения принятия решений [7], [8], [9].

Серьезная попытка анализа субъективного фактора в принятии решений предпринята Ю. Козелецким. Достоинством его концепции является выделение собственного предмета в исследовании принятия решения как акта, результат которого находится в прямой зависимости не только от объективных условий, но и от лица, принимающего решение. Им взяты на вооружение некоторые понятия социальной психологии и одновременно продолжена теория статистических решений. Краеугольным камнем этой концепции, наряду с центральным понятием субъективной вероятности выбора, является понятие полезности (или ценности) выбора для субъекта. Автор пишет: «Субъективная вероятность, как и полезность, относятся к числу фундаментальных понятий современной психологии... как спрос и предложение в экономике или масса и энергия в физике» [6, 140]. Но и эта концепция не выходит за рамки существующих теорий принятия решений, которые могут быть квалифицированы как теории рационализации решений: они ориентированы на нормативную логическую структуру решений и недостаточно учитывают те когнитивные механизмы, которые характеризуют мышление как свободное проявление деятельности личности. Концепции принятия решений, сводящие их теорию к рациональным решениям, не могут признать истинную роль личности в принятии решения. Так, Ю. Козелецкий заключает свою психологическую теорию следующим выводом: «Но хотя личность как регулятивная система играет определенную роль в процессе принятия решения, я все же не могу согласиться с широко распространенным мнением, согласно которому она является решающим фактором» [6, 439].

Тенденция к изучению личности со стороны ее интеллектуальной организации реализуется в рамках так называемого когнитивистского направления (теорий когнитивистской ориентации) социальной психологии на Западе (Ф. Хайдер [17], Л. Фестингер [15], Ч. Осгуд [20], Дж. Келли [18] и др.). Когнитивная организация рассматривается как совокупность знаний, мнений, убеждений, которые должны находиться в определенных отношениях между собой. Они образуют самостоятельную структуру, в традиционном их рассмотрении не входящую в состав действия, а лишь соприкасающуюся с ним. Так, различается понятие «когнитивного конфликта» как структуры, возникшей до принятия решения [13], и «когнитивного диссонанса» как его следствия [15]. Процесс мышления, как таковой, не вмешивается в поступки, которые большей частью совершаются в соответствии с некоторыми социальными категориальными стереотипами — генерализованными схемами, обобщенными «сценариями» — как хорошо заученные роли. Такие концепции полностью исключают свободу выбора индивида в данных объективных обстоятельствах. Личность как субъект реальной деятельности оказывается вне рассмотрения ее когнитивной организации. Таким образом, следует признать, что принятие решений как интеллектуальная деятельность не составляет предмета когнитивистских теорий, хотя мы находим в них некоторый материал относительно субъективной организации когнитивных процессов, отражающей опыт субъекта и влияющей на его деятельность.

В определении предмета исследования принятия решений в когнитивной психологии мы исходим из того, что в любом принимаемом решении находит выражение целостная структура личности, но когнитивный компонент этой структуры в значительной мере определяет, какое решение будет принято в данной конкретной ситуации. Это утверждение не совпадает с менталистской ориентацией социально-психологических теорий, которые не учитывают реальные факторы социодинамики, влияющие на поведение личности. В когнитивной психологии, изучающей принятие решений как интеллектуальную деятельность личности, не решается вопрос о прогнозе поведения личности в различных обстоятельствах, о влиянии на принимаемое решение социальных установок, меры социальной ответственности и других общественных факторов. Когнитивная психология обращена к той информации, которой оперирует человек в принятии решения (личного или группового) применительно к конкретной ситуации. Предметом исследования здесь является характер стратегии, избираемой субъектом, в котором могут проявляться как черты его индивидуальности (склада ума, когнитивного стиля), так и более общие особенности когнитивной самоорганизации личности. В целом их можно обозначить как способность (умение) того или иного человека принимать решения. Сюда относится умение ориентироваться в ситуации, извлекать информацию (базовые данные), давать ей адекватную семантическую оценку, умение действовать в соответствии с этой оценкой, а не вопреки ей — одним словом, проявлять свободу интеллектуального выбора и при этом добиваться оптимальных результатов.

4. МОДЕЛЬ ЭКСПЕРИМЕНТА

 Эта когнитивная основа принятия решения может и должна изучаться в лабораторных условиях. На данный предмет исследования не могут распространяться упреки, справедливые для когнитивистского направления социальной психологии, относительно изоляции испытуемого от жизненной реальности: чувства ответственности за принимаемое решение, жизненного риска и других факторов социальной мотивации. Учет этих факторов необходим при создании психологической теории принятия решений, но для того, чтобы изучить способность принимать решения на основе «знания дела», т. е. собственно интеллектуальную составляющую принятия решения, от них как раз нужно абстрагироваться. При этом, правда, есть большая опасность лишить акт принятия решения той активной действенности, которая необходима, чтобы сохранился сам предмет исследования — изучение интеллектуальной основы регуляции деятельности. Поэтому лабораторная модель деятельности, направленной на принятие решений, может сколь угодно далеко отстоять от «естественных» видов деятельности, но при этом должна сохранять существенные признаки самого процесса принятия решения. Таких признаков можно указать несколько: