Принятие решений человеком в современном обществе

1) наличие когнитивного  конфликта, разрешение которого  требует множественных альтернативных  выборов на основе конкурентных  данных;

2) необходимость действовать  в условиях неполноты и неопределенности  объективной информации, делающая  невозможным принятие решения  на основе строгого логического  расчета и предполагающая свободу  выбора;

3) необходимость, в силу  этого, оценки ситуации с точки  зрения поставленной цели не  только по логическим (формальным) критериям, но и по семантическим, дающим более обобщенное, глубокое  и разностороннее представление  о ситуации; извлечение из объективной  ситуации информации, нужной для  решения, независимо от формы  ее предъявления;

4) относительная сложность  интеллектуальной задачи, требующей  многоуровневого анализа и интеграции (агрегации) данных в разных вариантах;

5) подчинение интеллектуальной  деятельности практической задаче, реализация которой знаменует  окончательное решение;

6) наличие объективного  критерия оптимальности решения.

Нами избрана модель эксперимента, в которой содержание деятельности, как мы считаем, в значительной мере затрагивает общие жизненные ориентации и когнитивную компетентность испытуемого, и в то же время операциональный состав деятельности воплощает интеллектуальную основу принятия решения, так сказать, в чистом виде: выбор конкурентных данных на основе семантических обобщений. В опытах использовался семантический наглядный материал, представляющий собой фотокопии кадров из научно-популярных кинофильмов самого разнообразного содержания. Практической целью деятельности была группировка кинокадров по критерию общности их темы: испытуемые должны были выработать такие интеллектуальные стратегии, которые позволили бы осуществить выбор кадров, принадлежащих отдельным фильмам (12—15 фильмов было представлено 44—55 кадрами — от 2 до 5 на фильм). Выбор осложнялся информационной неопределенностью изображений и конкурентностью признаков их семантической общности, что и создавало многокритериальную задачу.

Оценка ситуации по ее существенным, с точки зрения стоящей цели, признакам является не только необходимым когнитивным звеном любого акта принятия решения о действии, но и самостоятельным видом деятельности по принятию решения. В нашей экспериментальной модели оценка ситуации, в силу многокритериальности задачи и необходимости построения определенной стратегии для достижения конечной цели, приближалась к принятию решения о действии. Однако предметом изучения являлось собственно когнитивное звено принятия решения. Использованная методика названа нами соответственно непосредственному предмету изучения методикой семантического монтажа. Ее принципиальное отличие от известных методик исследования стратегий классификации объектов по разным признакам [14] состоит в том, что семантическая информация не содержит конечного числа логических признаков (в вышеназванной методике их всего 6) и является практически неисчерпаемой для выбора и интеграции данных. Таким образом, она содержит потенциальную возможность свободы выбора. Эта методика позволяет проследить формирование стратегии в принятии решения, когнитивную структуру субъективного способа использования объективной информации. Переоценка признаков ситуации в ходе принятия решения, переформулирование условий, от которых оно зависит, построение последовательно углубляющихся моделей ситуации на основе раскрытия логических и семантических признаков ситуации в их взаимосвязи — все эти существенные компоненты когнитивной структуры принятия решения объективно выявляются и фиксируются в реализации практической цели деятельности. Именно практическая цель деятельности, требующая реализации конфликтных условий, делает эту методику адекватной ее предмету — принятию решений (в отличие, например, от теста классификации фотографий людей У. Гарнера, имеющего целью измерить показатель понятийной дифференциации и независимого, по свидетельству самого автора, от уровня интеллекта — качества решения задач [16]). Преимущество нашей методики состоит в возможности варьировать и дозировать объективную информацию, не нарушая психологической структуры деятельности, ибо оперирование семантической информацией не подчинено строгой логической последовательности, вмешательство в которую меняет как саму задачу, так и возможность ее решения.

Предлагаемая модель принятия решения, основанная на объективации процесса выбора в его центральном когнитивном звене — оценке ситуации по совокупности ее признаков, может быть использована применительно к различному материалу и различным целям деятельности. Ниже излагаются некоторые данные, полученные в нашем варианте методики семантического монтажа, относящиеся к когнитивному аспекту принятия решений. В опытах участвовали взрослые испытуемые: студенты и магистранты, научные работники, преподаватели, деятели искусства, руководители учреждений и ведомств. При подборе группы испытуемых (8— 10 человек) учитывался характер их профессиональной деятельности. Помимо варьирования профессионального состава испытуемых использовалось пять основных экспериментальных серий с вариациями условий опыта в подаче информации, регулирующими объективные условия деятельности (каждая серия содержит две подсерии, т. е. одну запланированную вариацию).

Анализ субъективных способов использования объективной информации в практическом результативном выборе, сопоставление индивидуальных стратегий деятельности в различных экспериментальных условиях позволяет подойти к раскрытию интеллектуальных механизмов принятия решений.

5. ФОРМИРОВАНИЕ СУБЪЕКТИВНОГО КРИТЕРИЯ СЕЛЕКЦИИ КАК НЕОБХОДИМОЕ УСЛОВИЕ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЯ

Средний показатель оптимальных решений (количества скомплектованных групп фотокадров, объективно соответствующих фильмам, взятых в отношении к их общему количеству) колеблется в разных сериях опытов от 50 до 60 %. Более высокий результат, о котором будет сказано ниже, достигнут лишь в группе испытуемых — руководящих работников. Это говорит, как об объективной возможности реализации деятельности, моделирующей в нашей методике принятие решений, так и об относительной ее трудности. При оценке оптимальности выборов кроме количества правильно выбранных кадров и правильно подобранных групп учитывалось также количество ошибок (неправильно положенных кадров) в остальных комплектах и количество недостающих в них кадров — оставшихся вне распределения. Последний показатель характеризует боязнь риска, но в ряде случаев означает отказ испытуемого действовать по случайным основаниям при крайней неопределенности информации (смысла изображения).

На какие же критерии селекции ориентируются испытуемые в процессе выработки стратегии решения — в принципе одинаковые или различные по своему характеру?

Модель эксперимента предполагает, что каждое принятое решение (объединение нескольких кадров в одну группу по признаку общности их темы, причем общности более существенной, нежели возможность принадлежности этих кадров другим фильмам) несет в себе определенное семантическое (содержательно-обобщенное) и логическое (формально-фактическое) основание.

Функцию контролируемого логического признака ситуации в экспериментах несло название фильма. Влияние этого признака на принимаемое решение проверялось в сериях опытов, во-первых, в зависимости от наличия или отсутствия его в задаваемых условиях, во-вторых, от его места в структуре деятельности — предваряла ли информация о названиях фильмов выбор кадров или сообщалась испытуемому после их предварительной группировки — и, в-третьих, в зависимости от логической определенности самих названий, которые ранжировались по степени определенности на четыре группы: от максимально конкретных («Лев Толстой — наш современник») до метафорических («Ежедневное чудо»).

По данным наших исследований, не наблюдается прямой корреляции между субъективной и объективной определенностью критерия выбора. Так, объективная определенность логического ориентира в виде названия фильма создает благоприятные условия для правильного выбора, но не препятствует ошибочному, что отражается на общей результативности решения. Процент правильных выборов отдельных кадров в отношении к их общему количеству по четырем группам фильмов соответственно убыванию объективной определенности их названия равен 95; 75,5; 61 и 50.

Однако в ряде случаев выключение из ситуации логически объективно определенного критерия (отсутствие названия фильма) повышает субъективную определенность выбора. Это можно объяснить только формированием в стратегии принятия решения субъективного критерия, не уступающего по своей определенности объективно заданному и даже в большей мере помогающего преодолеть конкурентность возможного выбора.

Опишем одну из таких стратегий испытуемого Р. Т. — научного работника. Она состояла в том, что до выработки семантического критерия принятия решения о теме каждого фильма многие кадры были положены в планируемую для них группу условно, без окончательной аргументации оснований выбора, а лишь на основе интуитивно усматриваемой общности.

Конкурентность факторов преодолевалась тем самым не по семантической характеристике отдельных кадров, остающихся объективно многозначными, а по более сильным семантическим признакам внутригруппового единства. Так, дети в кругу семьи были отнесены в условную рубрику «Дети», но кадр, где группа детей ест лепешки, с самого начала в эту рубрику по данному признаку не попал, не был принят также во внимание второй конкретный признак кадра — ярко выраженный национальный колорит (при наличии других аналогичных кадров), а испытуемый счел целесообразным ориентироваться на признак, менее существенный для самого этого кадра, но смыслообразующий для группы кадров, отбираемой по признаку «хлеб» (этой теме посвящен фильм «Ежедневное чудо»).

Формирование в ходе принятия решений субъективно определенного семантического критерия выбора позволило этому испытуемому снять тематическую неопределенность названий фильмов, когда они поступили в его распоряжение. Сначала испытуемый отнес название «Ежедневное чудо» к теме «Дети», но когда правильно разместил остальные названия и дошел до фильма о хлебе, сказал: «Куда я дел «Ежедневное чудо»? Пусть это все-таки будет хлеб. Хоть там и есть чудеса, но правильнее семейное воспитание обозначить как «Самый долгий экзамен». А хлеб — это, конечно, «Ежедневное чудо», это точное название».

Как показывает экспериментальное сравнение принятия решения о принадлежности группы кадров одному фильму с обычной группировкой этих же изображений по смысловому сходству, в первом случае испытуемые вырабатывают более эффективные стратегии и достигают большего соответствия объективным смысловым связям, изначально заложенным в материале при создании фильмов. Это может объясняться только тем, что, руководствуясь в своих решениях более практически значимой целью деятельности, испытуемые достигают в принятии решения более глубокого уровня обобщения в интерпретации данных. Происходит переоценка критериев выбора в сторону перехода от внешней структуры совокупности оцениваемых признаков к их внутренней структуре. Первичные критерии селекции не упраздняются, а переходят в соподчиненное положение — устанавливается иерархия признаков, и решение принимается с учетом внешней структуры данных, но с преимущественной опорой на внутреннюю. Так, в решении испытуемой Р. С., психолога, два кадра с изображением хлебного поля и фигуры человека и два кадра, обозначенных испытуемой как «лабораторные работы», были в итоге правильно объединены в одну группу: «Это фильм про селекционеров». Первоначально испытуемая собиралась отнести «лабораторные работы» к кадрам с изображением цеха, но в результате разграничила сельскохозяйственную и промышленную тему, проконтролировав внутрисемантическое единство кадров второго фильма: «Это что-то социальное, завод. Социальный портрет цеха (второй кадр). Вот тоже производственная тема. Сейчас посмотрю по людям, что все это значит, тут, наверное, полный комплект. Да, это жизнь цеха» (фильм называется «Социальное планирование: цех, завод, город»).

Таким образом, при отсутствии в его распоряжении объективного критерия селекции, существенно затрудняющего принятие решения, испытуемый вырабатывает субъективные критерии, которые при хорошей способности принимать решения стыкуются с объективными. Исследование объективной ситуации с помощью хорошей стратегии формирует субъективные критерии оценки, которые компенсируют недостающие объективные критерии. Этот экспериментальный факт говорит о том, что объективные условия деятельности не прямо влияют на ее результат, а через посредство субъективных способов деятельности, отнесенных к ее цели. Оценка признаков ситуации по заранее не известным критериям, при условии крайней неполноты информации, вступает в связь с выработанными субъектом установками, профессиональной направленностью, личными интересами и ценностными ориентациями — со всем содержанием его сознания.

6. СВОБОДА ВЫБОРА В ПРИНЯТИИ РЕШЕНИЯ

 В одной из серий опытов варьировалась определенность связи между данными и целью: в первой подсерии к названию фильма присовокуплялся один из его кадров, во второй подсерии эта предварительная информация отсутствовала. Наличие предварительных условий, с учетом которых человек оценивает остальную информацию, может иметь место и в принятии решений в обычных жизненных ситуациях. Как оказалось, общие количественные результаты в оценке оптимальности решения существенно не различались при наличии и при отсутствии предварительного ориентира, помогающего установить связи между данными и целью деятельности. Разные испытуемые опираются при формировании стратегии выбора на разные признаки ситуации и в своих оценках выходят за пределы той непосредственной информации, которой они оперируют. В различии характера семантических связей, на которые опираются испытуемые в поисках критерия выбора, на первый план выступает личностный смысл предъявленной информации.

Личностный смысл придает каждому решению как бы собственное видение ситуации данным человеком. Это подтверждалось всякий раз, когда мы приглашали на опыты людей, связанных совместной деятельностью и постоянным общением, и специально после проведения опыта с одним испытуемым из такой «пары» допускали присутствие на опыте второго испытуемого. И каждый раз наблюдали, как они были поражены совершенно иным обращением с материалом хорошо знакомого человека, считая ранее, что они думают всегда одинаково. В ряде случаев присутствующие не могли воздержаться даже от реплик несогласия: «Что ты делаешь!», «При чем тут это?», «Да посмотри же как следует!» и т. п., но смотрели они на разное. Действительно, приходится только удивляться, насколько по-разному разные люди воспринимают одну и ту же ситуацию, подчас открывая в ней ранее никем не замеченные элементы. Испытуемый М. М., магистрант, обращал внимание на такие несущественные предметные детали, что казалось, ему никогда не удастся объединить между собой хотя бы несколько кадров. На одном кадре производственного содержания он прочел мельчайшую надпись «ЛЗЦТ» и расшифровал ее: «линия задержки цветного телевизора». Испытуемого интересовали такие подробности, выяснить которые по изображению в принципе невозможно: «А с чем эти пакетики — с семенами?» Но такая фактологическая направленность его мышления не мешала ему искать линии связи в массиве информации по совершенно иным, казалось бы, основаниям. Так, оказывается, в «производственных» кадрах его интересовало содержание производственной деятельности. Не сумев выяснить его посредством анализа предметов деятельности, он сделал произвольное допущение: «Допустим, речь идет о шуме. На одном кадре замеряют уровень шума, вот здесь обсуждают этот вопрос, а на этом кадре за стеклянной стеной сидит мастер (это действительно так), он от шума защищен». Испытуемым достигнуто оптимальное решение в этом и в ряде других случаев.