Влияние религиозного воспитания

Это есть общий факт созревания в нас духовных сил, но особую глубину  и содержательность, свою настоящую  полноту духовная жизнь в нас  получает только от религиозной области. Жизнь, религиозно освещенная и согретая, открывает безграничный простор  для духовного делания – и  в этом духовном самопреображении, в самом устремлении к нему религиозная жизнь получает свое последнее и особенно важное раскрытие. Богопознание, не ведущее к духовной жизни в нас, к духовному деланию, становится пассивным восприятием  горней сферы, как факта; Богообщение (молитва) без духовного делания  легко подменяется погружением  в самого себя. Религиозная функция  нам дана как изначальная сила души, но лишь в духовном делании, в  духовной жизни она находит для  себя питание и применение. Человек  по природе духовен, но духовная жизнь  может не быть сосредоточенной вокруг идеи Бога - она может рассеиваться по каким-либо частичным и неполным идеям, может быть связана со злом. То, что так глубоко описал Достоевский, как наше "подполье" и что  еще у св. Макария Великого было до конца раскрыто в его учении о духовной тьме, скрытой в нас, - это все свидетельствует о  том, какой фактически неустроенной оказывается наша духовная жизнь, сколько  в ней хаоса, провалов, противоречий. Мы не можем перестать быть духовными, но мы можем разменять нашу духовность на пустяки и мелочи, можем за чечевичную похлебку ничтожных достижений отдать наше духовное первородство. В  каждом из нас духовная жизнь есть, но она должна быть устроена и освещена светом Божиим, иначе она будет  пребывать в хаосе и будет  источником не нашей силы, а наших  ошибок, противоречий, грехов [13; с.44].

Жизненность духовной работы потускнеет, если религиозное сознание подростка станет неопределенным и  тусклым, если он утеряет ясность  религиозных идей; но пока живы духовные устремления, пока душа ищет вечного, глубокого, бесконечного - есть почва, на которой  может вновь расцвести вся  полнота религиозной жизни. Главнейшие испытания, которым подвержено религиозное  созревание детей и подростков, связаны  именно с духовной стороной в них. При нашей обычной склонности довольствоваться внешними достижениями у детей, при обычном слабом внимании к внутреннему миру ребенка для  нас часто проходит незамеченным факт духовного измельчания детской  души. Между тем как раз в  истории религиозной жизни, в  зигзагах ее развития именно и нужно  искать главную причину религиозного потускнения, а иногда и утери всякого интереса к религиозной сфере. Отмечая центральное и основное значение духовной жизни, необходимо указать и на основной закон ее развития, таящий в себе разгадку ее часто непостижимой логики, т.е. загадочного ритма. Имеется ввиду закон свободы. «Обращение души к Богу, прикосновение к вечности, эта окрыленность души и ее устремление к Бесконечному, сама эта жизнь о Боге и в Боге, а не конкретные идеи, не образы и выражение наших чувств глубоко связаны с свободой, овеяны ее дыханием. Господь создал нас с даром свободы, который есть в нас частица силы Божией, залог Богообщения, свечение образа Божия в нас». Этим полагаются границы всякого религиозного воздействия на душу человека - в том числе и церковного воздействия: нельзя спасти, духовно возродить человека помимо его самого. «Свобода есть Дар, который вне Христа становится бременем, свобода есть сила, которая, вне Церкви не помогает, а мешает человеку». Само раскрытие дара свободы, раскрытие путей свободы и условий ее творческого выражения, иначе говоря, воспитание к свободе - и образует поэтому главную задачу религиозного воспитания [12; с.156].

Наши жизненные трагедии, наши духовные блуждания, глубокая неустроенность, от которой так ужасно страждут люди, вся эта затягивающая сила мелочей, мнимых ценностей и злых страстей - все это есть следствие того, что мы не понимаем дара свободы, не умеем им пользоваться и потому становимся его жертвами. Свобода вырождается  в произвол, в хаос, теряется; иногда мы даже не доходим до сознания того, что свобода реализуется лишь в Церкви. Редкие из нас знают  тайну свободы, ее сил и ее опасности  вне тяжких уроков жизни, но именно это и есть задача старшего поколения - помочь младшему в том, в чем  оно беспомощно, - помочь овладеть нашей  свободой. Общая задача религиозного воспитания в том, чтобы вызвать  к жизни духовные силы, духовные запросы у детей и подростков, дать им окрепнуть и созреть. Это  духовное созревание не может быть регулировано извне, оно определяется свободным устремлением души к Богу, к Вечности. Этой главной задаче религиозного воспитания должны быть подчинены все остальные [2; с.3]. В  особенности это относится к  тому, что является, по существу, лишь внешним выражением религиозной  жизни. По ограниченности нашего духовного  зрения мы часто останавливаемся  именно на внешнем выражении религиозной  жизни. Существует даже такое мнение, что через приучение к внешнему выражению создается у ребенка  и внутренний религиозный мир. Известной  практической справедливости этого  я не буду отрицать, хотя и необходимо обратить внимание на то, что такой  путь от внешнего к внутреннему по меньшей мере в 50% не дает положительных  результатов. Однако основная неправда этого метода заключается в том, что он подменяет главную цель вторичной и побочной. Если главная  задача религиозного воспитания заключается  в том, чтобы помочь душе "жить в Боге", раскрыть для нее путь свободного духовного развития, то эта задача будет достигнута и  в случае бедности или сдержанности внешнего выражения религиозных  движений - и наоборот, привычные  формы таят в себе ту опасность, что  привычки оттеснят внутренний мир. Многообразны средства религиозного воспитания, которые  определяются конфессиональными особенностями.

Так, в христианских конфессиях таковыми являются: церковное богослужение, приобщающее верующих к церковной жизни, к таинству общения с Богом; проповедь, сообщающая важнейшие положения вероучения и побуждающая к соответствующему поведению; молитва, помогающая научиться вырабатывать нужный душевный настрой; исповедь, которая приучает к самоанализу и к мысли о неотвратимости наказания за грех (проступки); пост, помогающий обуздать плоть, смирять гордыню, вырабатывать стойкость; епитимья - наказание, способствующее укреплению в вере и соблюдению норм отношений и поведения [1; с.178]. Рассмотрим те средства религиозного воспитания, которые применительны в семье. В раннем детстве семья является единственной социальной средой, близкой, нужной и дорогой для ребенка, который воспринимает весь мир через семью. В его религиозном созревании семья занимает исключительное место именно тем, что она является для него главным проводником религиозных чувств. Зависимость религиозных образов и чувств от семейного опыта ребенка несомненна. В раннем детстве развитие духовной жизни у ребенка находит чрезвычайное подспорье в чистоте и невинности детской души. Внутренний мир ребенка еще открыт, обыкновенно имеет полную свободу своих проявлений. Хотя наблюдение над детьми констатирует уже и в раннем детстве начатки лукавства, приспособления, лжи, но все это еще само по себе ничтожно и не занимает большого места в душе ребенка. Духовная жизнь в своем развитии подчинена закону свободы, как мы уже видели. Путь свободы, поскольку он касается именно духовной жизни, познается и усваивается не сразу, но он предполагает, что человек постепенно определяется в том, чем живет его сердце. Религиозность не может быть только эмоционально-интуитивной, она должна найти свое выражение в религиозном сознании, которое и у детей слагается из образов и идей. Количество идей, доступных религиозному сознанию ребенка, гораздо больше, чем обычно кажется: нас часто обманывает наивная форма, в которой дети выражают свои религиозные размышления. Но кто способен понимать детей, а не только внешне коллекционировать их слова и действия, тот не может не согласиться, что детям доступны - в своем смысле, конечно, - идеи Бога-Творца, Боговоплощения, спасения и искупления, греха, воскресения. Эти идеи непременно должны быть связаны с религиозными образами - и, конечно, больше всего с образом Христа Спасителя. Бесчисленные свидетельства удостоверяют огромное значение того, как глубоко входят в детскую душу религиозные образы, с которыми они знакомятся в семье.

Но все же большинство  ошибок в религиозном воспитании относится к сфере ее "выражений". Родители и воспитатели торопятся  усвоить детям ряд внешних  навыков, не только не связывая их с  внутренним миром ребенка, но часто  прямо игнорируя его. Для примера  возьмем молитву. Дети в раннем возрасте очень охотно повторяют за старшими слова молитвы, крестятся, целуют иконки; за этими внешними действиями легко  встают в детской душе, духовно  незатуманенной и чистой, отвечающие всему этому внутренние движения. Но надо еще открыть душу ребенка  для молитвы, а не только уста; то психическое дополнение, которое  обычно рождается в душе ребенка  при молитве, крестном знамении, еще  не связывает молитвы, крестного  знамения с внутренним миром [7; 124]. В  раннем детстве не существует особых трудностей в вопросе о посещении  храма: дети сами охотно пойдут в храм, если идут родители. В эту пору здесь  просто не нужно принуждение - настолько  охотно дети посещают храм. Очень углубляет  религиозные детские переживания  забота об иконках в детской комнате, зажжение лампадки, украшение цветами  к празднику и т. д. Если все  это делается не просто в воспитательных целях (дети рано или поздно это разберут, и тогда это может вызвать  сразу упадок в религиозной жизни), а отвечает всему быту семьи, тогда  это очень помогает детям.

Велико также значение бытовых сторон при праздновании великих праздников, которые тоже очень много дают детям. Но участие  семьи в религиозном созревании детей не ограничивается только дошкольным периодом, наоборот, оно становится в дальнейшем лишь более серьезным  и ответственным. Поэтому в самых  общих чертах коснемся еще двух периодов - так называемого второго детства и отрочества . Во втором детстве основной чертой души является приспособление к окружающей жизни, к ее порядкам, законам: ребенок выходит совершенно из того раннего сплетения реальности и воображения, в котором оно пребывало, отчетливо сознает всю силу объективного мира, стремится постичь его и приспособиться к нему. Эта обращенность к миру видимому, осязаемому резко отрывает ребенка от мира духовного - оно как бы вдруг становится духовно близоруким. За всем этим стоит несомненный и неустранимый духовный надлом: дитя погружается целиком в мир реальный и теряет интересы и чутье к духовной сфере. Это пора духовного обмеления, измельчания, напряженного внимания к социальной среде; она неблагоприятна вообще для религиозной жизни, которая теперь более доступна со стороны внешней, чем с внутренней. Если угодно, это пора "законничества", своеобразное прохождение через "Ветхий Завет", через внешний закон, правила [10; с45].

Духовная работа над ребенком в это время должна быть больше всего направлена на то, чтобы удержать прежнюю духовную жизнь в ее глубине  и содержательности. Родители должны помнить, что именно во втором детстве  дети духовно отходят от семьи - и  это происходит не оттого, что новая  социальная (внесемейная, преимущественно  школьная) среда духовно интереснее и богаче. Эта новая среда берет  в плен ребенка не духовным, жизненным, реальным своим богатством. Это в  значительной степени нормально, но собственно проводником духовной жизни  в это время может быть все  еще только семья. Уход от семьи в  это время (особенно в 9-10 лет) почти  всегда означает уход от духовной жизни, душа с "верхнего" этажа спускается в "нижний" и со всем пылом отдается вживанию в новый мир. Много может  помочь ребенку в это время  внешкольная религиозная среда, если она только есть: современные  религиозные кружки девочек и  мальчиков спускаются до 9-10 лет и  оказывают большую помощь детям  в их духовных исканиях. Но об этой теме, затрагивающей вопросы внешкольной  религиозной работы, не будем сейчас говорить. Остановимся лишь на том, что может дать семья. Удержать ребенка  внутри дома в это время семья  не способна, если пытается конкурировать  с внесемейной средой в ее сфере - это состязание ей не под силу. Социальные запросы настолько велики у детей  в это время, что в случае выбора: семья или внесемейная среда - ребенок в подавляющем большинстве  случаев идет из семьи в новую  среду. Такого выбора предлагать нельзя - наоборот, семья должна по возможности  сблизиться с новой средой, вбирать  в себя тот новый социальный круг, которым живет ребенок. Но семья  имеет свой не заменимый и неповторимый мир, участие в котором по-прежнему будет духовно питать ребенок: это  мир внутрисемейной жизни, мир семьи  как единого и целостного организма. Как удержать детей внутри этого  мира, охранить интерес к нему? Это  бывает там, где общение родителей  и старших в семье с детьми становится в это время глубже и полнее. Одного совместного труда  в доме, который раньше "сам  собой" давал обильный материал для  взаимной связанности, в наше время  уже совершенно недостаточно.

Необходимо установление и упрочение духовной связи детей  с родителями. Для этого нужно  постоянное общение с детьми, вовлечение детей в мир забот и трудностей в семье, возложение на них ответственных (конечно, посильных) дел, вообще вовлечение детей в активную работу для семьи [9; с.96]. Если дети не по принуждению, а  сами идут на это (при правильной духовной атмосфере, при действительном охранении  свободы детской личности этого, в сущности, несложно добиться!), если дети свободно и охотно разделяют  заботы и труды родителей, через  них проходят токи общесемейной целостности. Духовная связь с семьей пульсирует в них как реальная сила. Могут  и здесь быть конфликты семьи  с внесемейной средой, и в этих случаях важно, чтобы ребенок  свободно выбрало семью, свободно соединилось  с ней. Не нужно даже бояться отдельных  случаев "измены" семье: часто  такая "измена", при которой  семья оставляет свободу ребенку, ведет его к трезвому и отчетливому  сознанию своей неправды - и это  изнутри, свободно и глубоко возвращает его к семье. Важно то, чтобы  семья дорожила не внешним вниманием  ребенка к себе, а именно внутренним, свободным соучастием его в жизни  семьи. Только на этих путях и можно  духовно помогать ребенку: он должен сам, без подсказки, без внешних  мотивов почувствовать и пережить всю духовную реальность, значительность его связи с семьей, должен сам  освободиться от гипноза внесемейной  среды. По этой линии как раз и  идет главная борьба в детской  душе в это время. В борьбе ребенка  с самим собой за свою духовную зрячесть и глубину, в его внутреннем споре с самим собой из-за семьи, решается главный вопрос религиозного его созревания. Охранение духовных, т. е. свободных, а не наивных, внутренних, а не внешних связей с семьей. Главный религиозный вопрос для  ребенка в это время касается не его отношения к Богу, а его  отношения к семье: это может казаться парадоксальным, но это так. Но если приходится особенно осторожно, блюсти духовное здоровье ребенка, уберегать его от духовного оскудения и измельчания, уберегать от подмены внутреннего внешним, то совсем иное приходится сказать о развитии религиозного сознания ребенка. Второе детство - это годы учения, и религиозное развитие ума не только возможно, но и крайне существенно. Обыкновенно именно в эти годы изучают Закон Божий, как принято называть предметы религиозного преподавания в школе. Но даже тогда, когда школа прекрасно справляется с своей задачей, на долю семьи остается и в этом отношении очень большое и существенное участие в развитии религиозного сознания. На грани второго детства и отрочества стоит половое созревание - со всеми теми глубокими физиологическими, психологическими и духовными переменами, которые оно с собой несет.

Интерес к внешнему миру, приспособление к нему, связанное  с этим духовное измельчание сменяются  равнодушием, иногда даже враждебностью  к внешнему миру и его порядку - все внимание подростка отдается теперь его внутреннему миру, который  встает перед ним как некая  темная глубина, некая бездна, в которой  он плохо разбирается, но которая  владеет им и откуда исходят глубокие, страстные, часто противоречивые, самому подростку непонятные стремления.

Отрочество томительно для  самого подростка и для окружающих. Упрямство, критика, часто придирчивая, всего и всех, недоверие к чужому опыту, частая неудовлетворенность  собой, смена настроений и желаний, жуткое приближение через авантюру к границам морали, иногда одержимость  преступными мыслями - все это  совмещается с болезненным ощущением  одиночества, непонятости, ненужности, со страстной мечтой о дружбе.

Внешнее и внутреннее одинаково  не дают опоры, путь свободы во всем своем бремени и жути влечет к  себе, какая-то глубокая беспочвенность создает возможность неожиданных, почти беспричинных кризисов в религиозной  и моральной сфере, всегда близка опасность игры со смертью.

Общая тема воспитания в  это время двойная: с одной  стороны, в хаосе внутреннего  мира нужно создать светлую и  творческую силу, зажечь душу глубоким и содержательным увлечением, которое  могло бы облагородить и успокоить  душу, с другой стороны, нужно растворять аритмические скачки настроений в доступном, легко себя оправдывающем в удаче, уводящем на реальные пути занятии. Хорош  и спорт для этого, и занятие  искусствами, экскурсиями, юношеские  организации - все это переводит  внутреннюю тревогу, неясные искания  на жизненные, легкие рельсы, создает  комплекс увлекательных и легко  тормозящих внутреннюю неуравновешенность дел. Но это спасительное отвлечение только извне тормозит буйство сил, но не вносит начала упорядочения в  самую духовную жизнь. Необходимо дать развернуться духовным порывам, оберегая их от темных влечений: это дает и  романтическая влюбленность, сковывающая  буйствующие стремления и глубоко  их преображающая, это дает и ранний идейный энтузиазм, до которого возвышаются  немногие, но который способен глубоко  просветлять душу подростка, но это  же дает и пафос революционизма, честолюбивые мечты [17; с.106]. Это значит, что духовное брожение, идущее в  подростке, укрощается и просветляется  в любом конкретном делании, если оно имеет хоть какой-нибудь смысл, возвышающийся над обычной жизнью. Эта конкретность тех внутренних движений, которые случайно или неслучайно привходят в душу и упорядочивают  ее внутренний хаос, неблагоприятна для  религиозной сферы.