Гражданско-правовой конфликт

Между конфликтным и неконфликтным  вариан­ тами правоотношений находятся  промежуточные модели: частичное  признание субъектом правовой оценки и норм, исходя из своих корыстных  интере­ сов, и частичное признание  права, основанное на понимании его  объективной значимости и соответ­ ствующее, неполностью добровольное исполнение правовых требований. Конфликт в том и другом ва­ риантах сохраняется, проявляясь в меньшем объе­ ме и сглаженной форме.

Многообразие  правовых конфликтов сложно классифицировать. Юристами-конфликтологами предлагаются различные подходы и модели реше­ ния данного вопроса, заслуживающие внимания. Нет необходимости здесь их воспроизводить. Огра­ ничимся прежде всего разделением конфликтов на две группы: а) собственно правовые; б) правовые по форме выражения и способам регулирования и раз­ решения. Первые внутренне присущи правосозна­ нию и правоотношениям. Вторые возникают в зоне взаимодействия права с другими сферами обще­ственной жизни. Их условно можно было бы на­ звать «конфликтами-симбиозами», то есть смешан­ ными. Предлагаемое разграничение относительно, как и любая другая классификация. Существова­ ние и действие всякого конфликта не изолировано от влияния общественного фактора. Тем не менее для научного анализа оно имеет существенное зна­ чение. Собственно правовые конфликты, связанные с противоречиями в самом правосознании и праве, это — формы борьбы за «чистоту» права, за его адекватное выражение объективных потребностей правовой реальности; это — форма разрешения противоречий между различными элементами право­ сознания и правовых отношений (коллизия норм и пр.) Диалектика развития, а тем более разрешения, этих конфликтов принципиально иная, нежели кон­фликтов другой группы. Принуждение, скажем, не­ применимо в разрешении споров по поводу трак­товки юристами тех или иных законодательных актов. Высшей инстанцией в таких ситуациях вы­ ступает конституционный суд, не выносящий какихлибо приговоров — наказаний.

Конфликты-«симбиозы» возникают на иной ос­ нове: в  сфере практической жизни или  прямо свя­ заны с ней. Некоторые из них формируются перво­ начально в виде правовых, а затем приобретают элементы содержания и формы проявления эконо­ мических, политических и прочих социальных конф­ ликтов. Таким же образом развиваются конфлик­ ты между представительной и исполнительной вет­ вями власти. Другие конфликты, по природе своей неправовые, перерастают в таковые со временем, оставаясь и функционируя в прежней социальной среде. Экономический конфликт, связанный с отно­ шениями собственности, какую бы юридическую форму ни приобретал, в своей основе останется эко­ номическим, хотя по определению становится эко­ номико-правовым.

Из  обозначенных групп конфликтов можно  вы­ делить конструктивно-созидательные  и деструктив­ но-разрушительные. Первые представляют собою форму разрешения противоречия, связанного с реализацией провозглашенной Конституцией пра­ вовой системы, с превращением формально утвер­ жденных принципов и норм в фактически действу­ющие правила регулирования общественных отно­ шений, в реальные правовые статусы граждан и их объединений. Критерием реализации служат де­мократические принципы, а также легитимность правовой системы. Право, будучи механизмом ле­гитимации политической власти, само нуждается в легитимности — признании народом.

Основная линия данного конфликта в нынешней России — дальнейшая легитимация системы, про­тивостоящая делегитимации Основного закона РФ — ее Конституции. Эта проблема порождена при­ нятием Конституции на всенародном референдуме (в декабре 1993 г.) одной третьей частью зарегист­ рированных избирателей. А также постоянной и острой критикой, партией большинства в парла­менте РФ отдельных основополагающих статей Конституции, закрепивших по сути дела всевластие Президента России, и требованием внесения в Ос­ новной Закон необходимых поправок.

К числу  конструктивно-созидательных относятся  конфликты, возникающие внутри правовой системы в форме коллизий законов, в первую очередь кон­ ституционных, действующих на федеральном уров­  не и вводимых субъектами Федерации  в рамках ре­ ализации их прав и полномочий. Им противостоят деструктивные для Федерации конфликты, связан­ ные с нарушениями Конституции и проявлениями «войны» суверенитетов, теперь уже региональных. Комитет по законодательству Государственной Думы выявил около тысячи нарушений субъекта­ ми Федерации Конституции и несоответствие ее ста­ тьям принятых субъектами законов (данные публич­ но оглашены по телевидению в четырехлетнюю го­довщину принятия Конституции).

Преодоление конфликтов в правовой системе спо­ собствует прогрессу права и демократии. Характер­ ными для нашего государства на данном этапе оказались конфликтные ситуации, связанные с взаимо­отношением президентской и законодательной вла­стей. Многочисленные президентские «вето» на за­ конопроекты, принимаемые федеральным Собрани­ ем РФ, свидетельствуют о наличии в практике законотворчества и правовых отношений между властями явлений «неправового права», фактов субъективизма и волюнтаризма, провоцирующих конфликты. Последние, несомненно, создают извес­ тную напряженность в государстве. Однако, в ко­ нечном итоге, все же играют роль стимула укрепле­ ния его демократических основ. Коллизии ветвей власти выявляют те стороны в законодательстве, ко­ торые нуждаются в доработке.

Позитивный  характер конфликтных ситуаций и конфликтов в сфере права проявляется на всем про­ странстве становления демократии в России, по­ скольку этот процесс медленно, с огромными труд­ ностями, под напором оппозиции преодолевает со­ противление авторитаризма. Борьба за демо­ кратию, за реальное осуществление принципов справедливости, равноправия, гуманизма, единство прав и обязанностей образует содержание совокуп­ности конфликтов между правом и переходным со­ стоянием общества. Каждый принцип в переходный период и любая правовая норма могут превращать­ ся в свою противоположность, не спонтанно, а в результате сознательных усилий власть предержа­ щих. Любой закон, даже самый демократический, не застрахован от превращения его из орудия пра­ва в средство оправдания фактического бесправия. Закон носит формальный характер, а форму , в за­ висимости от желания политического субъекта, можно наполнить противоречащим ей содержани­ ем. Были бы силы, заинтересованные в этом.

В условиях бесконечного реформирования про­ явили  себя деструктивные конфликты. Некоторые из них вызывают преимущественно разрушительные для политических институтов последствия. Проти­ воборствующими субъектами здесь выступают эк­ стремистские силы правого и левого толка. Боль­ шинство же характеризуют нахлынувший на обще­ ство вал преступности. Их мы отнесем к группе конфликтов-«аномалий». Они выражают состояние утраты социально-правовыми нормами своей дей­ ственности, то есть эффективного влияния на правовые отношения, на поведение людей, на правоприменительную практику. Причинами, вызыва­ющими к жизни конфликты-«аномалии», как отме­чалось ранее, являются кризисные ситуации. Конфликты-«аномалии» создают в обществе атмосферу ощущения дефицитности законов и их ущербности. Органы исполнительной власти, правящая элита и даже отдельные слои населения требуют от законо­ дательных институтов все новых законов, тогда как существующие не действуют с необходимой эффек­ тивностью.

Любые конфликты воздействуют на обществен­ ную жизнь противоречиво: преимущественно  пози­ тивно, либо негативно. Те же свойства присущи пра­ вовым конфликтам. Так что понятия «конструктив­ но-созидательный» и «деструктивно-разруши­тельный» конфликты следует рассматривать как от­ носительные.

В современной  России в один узел завязаны соб­ ственно  правовые и правовые только по форме кон­ фликты, конструктивно-созидательные и деструктив­ но-разрушительные коллизии, конфликты-«аномалии». Политические и социально-экономические органически переплетаются с правовыми. Приватизация, например, казалось бы, явление экономичес­ кое, а приобрела в нашей стране острый правовой и политический характер, причем конфликтный. Она превратилась в поле борьбы за передел государ­ ственной собственности в интересах российской бур­ жуазии. Приватизация, проводимая на неподготов­ленной правовой основе, стала воплощением диск­ редитации важнейшего правового принципа — демократической справедливости.

Известно, что право, в отличие от социально-эко­ номических и политических отношений, — система знаковая. Отсюда еще  одна существенная черта его конфликта, форм его проявления в поведении субъекта. Ни социальные, ни политические интере­ сы, ценности и притязания в правовых конфликтах не фигурируют непосредственно в реально-есте­ ственной форме. Противоборствующие стороны апеллируют к правовым нормам, к прецеденту, к другим правовым источникам (а в иных случаях к обычаю) для обоснования законности своих дей­ ствий и противозаконности действий другой сторо­ны. Нормы права, закон — языковой знак, обобща­ющий накопленную правовой практикой информа­ цию об общеобязательных образцах поведения и взаимоотношений людей в политическом обществе. Он в символической форме характеризует призна­ки запрещенного иди разрешенного в данном пра­ вовом пространстве поведения, наказуемого или желаемого для господствующей социальной систе­ мы. Смысловое значение закона-знака не воспри­ нимается чувственно, а раскрывается только рационально, интепретацией заключенного в нем, объективно значащего правового содержания. Вы­ раженная в законе-знаке информация становится реальным образцом обязательного поведения тогда, когда воплощается в правосознании субъекта и его правоотношении. Иначе говоря, субъект должен извлечь и переработать в своем интеллекте зало­ женную в законе объективно значащую информа­ цию применительно к требующейся правовой ситу­ ации. Проблемность осмысления и практики пра­ воприменения закона-знака определяет важную роль комментирования и интерпретации закона. Эта функция возлагается на институты судебной власти.

В роли информационного правового знака  выс­ тупает также юридический прецедент — объективи­ рованная, предметно выраженная форма обобщен­ной модели правового поведения, заимствованного из непосредственной юридической практики. Пре­ цедент — образец поведения в определенной ситуа­ ции при аналогичных обстоятельствах, а также об­ разец толкования закона применительно к данной ситуации. 15

Возникает вопрос, какую роль играют в право­ вом конфликте интересы субъектов? Не отходят ли они на второй план? Безусловно, ведущая роль их сохраняется, но в скрытом виде. Исключение состав­ ляют экономические и прочие конфликтные ситуа­ ции, связанные непосредственно с защитой прав граждан. Интересы везде и всегда лежат в основе противоборства; однако они нередко скрываются за апелляцией субъекта к принципам и нормам права, маскируются стремлением представить ин­ тересы в виде приверженности к закону. Не исклю­ чается при этом влияние на поведение конфликтантов их психологических качеств: способности адекватно осознавать свои интересы, характера за­ щитных механизмов, используемых в конфликтных ситуациях, и др. Сказанным объясняется сложность разрешения правового конфликта и необходимость включения в конфликтный процесс третьего субъек­ та — института судебной власти. За ним признает­ ся право вынести вердикт о законности поведения интересов, позиций и притязаний какой-либо сто­ роны.

Итак, в правовом конфликте противоборствую­ щие субъекты обращаются к одним  и тем же знако­вым формам —  законам, но стремятся извлечь и  ис­ пользовать в противоположных  целях выраженные в них правовые смыслы. Решение противостояния принадлежит третьей стороне — представителю го­ сударства, специализированному институту: суду, арбитру (экономическому, политическому и др.). «Развитие конфликта, когда в нем участвуют госу­ дарственные органы, — отмечает академик Кудряв­ цев В., — всегда направлено на завершение конф­ ликта в рамках закона и в соответствии с ним». 16 Законодатель определяет схему и метод, а также модели и прекращения конфликта. Принуждение как актуально реализуемое средство (или его угроза) — непременный фактор на завершающем этапе раз­ вития правового конфликта, того именно, к которо­ му иные средства оказываются безрезультативны ми, либо просто неприменимы. Во многих случаях принудительные меры сопровождают правовой конфликт на всем протяжении его развития. 17 Дис-с куссии, соглашения, компромиссы, различные де­ мократические процедуры, добровольные действия конфликтующих сторон могут иметь место, однако они имеют второстепенное значение.

Суд как  форма принудительного разрешения правового конфликта — не разовый однородный акт, а процесс наиболее острого проявления колфликта, качественного его изменения и финал развития либо подавления. На судебной стадии конф­ликта преобразуются методы противоборства сто­рон и сама структура его агентов. В зависимости от типа конфликта ими выступают представитель государства и правонарушитель, истец и ответчик, институт по защите Конституции и субъект — зако­ нодатель и др. В судебном процессе принимают участие эксперты, свидетели и прочие лица, офи­циально предусмотренные законной процедурой. Например, в заседаниях Конституционного суда по делу о КПСС участвовали десятки экспертов-поли­тологов, многие известные политики и бывшие ве­дущие деятели правящей партии, видные журна­листы. Естественно, что участники судебного раз­ бирательства высказывали противоположные мнения по делу. Конфликт сторон, обратившихся в Конституционный суд, выявился в полной мере. Заседания Конституционного суда проходили бо­лее трех месяцев.

Судебная  форма развития и разрешения право­вого конфликта или его подавления имеет свою структуру, предписанную законом, свою логику и технологии, методы выяснения и доказательства со­ ответствия или несоответствия действий конфликту­ ющих субъектов правовым нормам. Во всех случа­ях она, как правило, обеспечивает выигрыш одной из сторон и проигрыш другой.

Между тем международная практика свидетель­ствует о возможности в определенных ситуациях избегать на завершающем  этапе конфликта такой формы  принуждения, как суд. За последнее  десяти­ летие появились «несудебные» формы. О них будет идти речь ниже.