Роль фольклорных мотивов в романе В. Скотта The Heart of Mid-Lothian («Эдинбургская темница)

     Второй явный мотив – это похищение ребенка Эффи, из-за которого она не может доказать свою невиновность и попадает в тюрьму. Похищение детей являлось в сказке одной из форм обряда посвящения⁴⁹ (сын Эффи был в будущем «посвящен» в разбойничий образ жизни). Это похищение связано с двумя персонажами, имеющими фольклорные черты. Здесь мы встречаем третий мотив – баба-яга. Старуха-разбойница Мардоксон напоминает бабу-ягу, которая в сказках неоднократно связывается с похищением детей. Она живет в достаточно уединенном месте в старой хибаре, где Джини и впервые встречает ее: After about half-an-hour's walking, all three in profound silence, they approached an old barn, which stood on the edge of some cultivated ground, but remote from everything like a habitation. В этой «избушке на курьих ножках» Джини получает ценную информацию о том, что за люди принимали роды у ее сестры – это первая ниточка к разгадке о том, что произошло с ее племянником. Краем уха она слышит, как заговаривают о «другом ребенке»: “the t'other"—Here her voice sunk so much, that Jeanie, though anxiously upon the watch, could not catch a word she said, until she raised her tone at the conclusion of the sentence—"So Madge, in her daffin', threw it into the Nor'-lock, I trow."

     Сама старуха описана в зловещих красках. “An old woman, who was preparing food by the assistance of a stifling fire of lighted charcoal, asked them, in the name of the devil <…>. Подчеркнутые словосочетания создают ее образ: старуха – огонь – имя дьявола. Автор и сам сравнивает ее с Гекатой, произносящей заклинания: “…seated by the charcoal fire, with the reflection of the red light on her withered and distorted features marked by every evil passion, seemed the very picture of Hecate at her infernal rites…”

         Второй персонаж - Мэдж Мардоксон – часто появляется поющей, и ее красивый голос иногда награждает нас народными песнями. Тайна ее жизни, причина ее помешательства прячется в одной из песен, которой она отвечает на вопрос следователя:    

       "What did ye wi' the bridal ring—bridal ring—bridal ring?

          What did ye wi' your wedding ring, ye little cutty quean, O?

                         I gied it till a sodger, a sodger, a sodger,

                         I gied it till a sodger, an auld true love o' mine

    Трагедия ее чувства, которым поиграл Джордж Робертсон, выкормленный ее матерью, выражается в ее песне:

              "Good even, good fair moon, good even to thee;

               I prithee, dear moon, now show to me

               The form and the features, the speech and degree,

                                        Of the man that true lover of mine shall be.

     Слабеющая, в больнице она поет о своей жизнь и ее завершение:

                    "Proud Maisie is in the wood,

                           Walking so early;

                     Sweet Robin sits on the bush,

                           Singing so rarely.

 

                   "'Tell me, thou bonny bird.

                        When shall I marry me?'

                       'When six braw gentlemen

                        Kirkward shall carry ye.'

 

                   "'Who makes the bridal bed,

                        Birdie, say truly?'—

                       'The grey-headed sexton,

                        That delves the grave duly.

 

                  "The glow-worm o'er grave and stone

                       Shall light thee steady;

                   The owl from the steeple sing,

                       'Welcome, proud lady.'"

     Эта краткая  характеристика ее образа поэтически  переложена в песнь.

     Четвертый  мотив очень важен для сюжета. Это борьба сына с неузнанным  отцом и отцеубийство (или участие в нем). Борьба отца с неузнанным сыном принадлежит к весьма распространенным мотивам древних и средневековых эпосов. В результате в эпосе погибает сын, однако, в романе погибает отец, и возникает ассоциация с мифом об Эдипе.  Sir George himself lay stretched on the ground, with his drawn sword in his hand. <…> The other banditti were speedily overpowered, excepting one young lad, who made wonderful resistance for his years, and was at length secured with difficulty. Так, сэр Стэнтон, который искал сына, находит его, но не подозревает об этом, так как тот стал разбойником: “Sir George Staunton offered the bravest resistance till he fell, as there was too much reason to believe, by the hand of a son, so long sought, and now at length so unhappily met”. Размышляя о своем племяннике, Джини испытывает к нему сострадание: “Yet how could she refuse compassion to a creature so young and so wretched,—so much more wretched than even he himself could be aware of, since the murder he had too probably committed with his own hand, but in which he had at any rate participated, was in fact a parricide?”

 

 

3.3. «Духи», пугающие Джини Динс

     Здравомыслящая, всегда пытающаяся сохранить ясность мысли Джини Динс, тем не менее, несколько раз смущается, когда ей мерещатся голоса и образы духов. По дороге в Лондон ночью неизвестные голоса приветствуют ее, и она вспоминает предания, гласящие о существах, которые встречаются в мифологии разных народов.

Our pilgrim remained stupified with undefined apprehensions. The being named by her name in so wild a manner, and in a strange country, without farther explanation or communing, by a person who thus strangely flitted forward and disappeared before her, came near to the supernatural sounds in Comus:—

             The airy tongues, which syllable men's names

             On sands, and shores, and desert wildernesses.

     В другой раз ей мерещится образ духа, который оказывается ее сестрой:    While her thoughts were occupied with these melancholy reflections, a shadowy figure seemed to detach itself from the copsewood on her right hand. Jeanie started, and the stories of apparitions and wraiths, seen by solitary travellers in wild situations, at such times, and in such an hour, suddenly came full upon her imagination.

     Джини –  девушка из народа и знакома  с его верованиями. В верованиях народных масс сохранилась «низшая мифология» - представления о разных духах природы - лесных, горных, речных, морских, о духах, связанных с землевладением, с плодородием земли, с растительностью.

     Но здравый смысл и моральная сила не позволяют ей отдаться своим страхам. Примечательно, что Эффи представляется ей в виде духа. Помилованная королевой, но сбежавшая со своим соблазнителем, Эффи  отныне «стерта» из жизненного потока ее семье, ее рода, она становится «духом» в памяти ее отца и тех, кто ее знает. Лишь сестра плачет о ней, и лишь Джини она показывается на глаза. 

     Таким образом, Вальтер Скотт привлекает различные фольклорные элементы для реализации авторского замысла: это и морфологическая структура сказки, и фольклорные мотивы, и фольклорные черты в описании персонажей, и образы мифологических существ, и народные песни.     

 

 

Выводы по III главе

     При анализе роли фольклорных мотивов в романе В. Скотта «Эдинбургская темница», нами были сделаны следующие выводы:

1. Рассматриваемое нами  произведение своей структурой  напоминает морфологическую структуру  сказки, которая представляет собой цепь потерь и их приобретений, связанных между собой действиями героев. Структуру романа мы можем представить по схеме: цепь потерь – испытания героев – счастливый финал+дополнительные приобретения.

2. Сюжет романа построен  на основе нескольких фольклорных мотивов: вызов, бросаемый герою и его ответ, похищение ребенка,  баба-яга, борьба сына с неузнанным отцом и отцеубийство (или участие в нем).

3. В романе персонажи  из народа все еще сохраняют  традиционные верования, воплощенные,  скорее, в суевериях, источником которых является «низшая мифология» - представления о разных духах природы - лесных, горных, речных, морских, о духах, связанных с землевладением, с плодородием земли, с растительностью.

   

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

     Фольклорные мотивы в романе В. Скотта «Эдинбургская темница». включенные в ткань повествования, играют важную роль в сюжете, развертывании замысла. Сам термин «фольклор», как нами было выяснено в ходе исследования, будучи сложным явлением,  не имеет единого толкования в современной науке, что определяет наличие множества подходов к его определению. Тем не менее, такие его черты, как связь с традицией, коллективность определяют его своеобразие в сравнении с литературой авторской. Он, несомненно, является  неисчерпаемым пластом, который питает культуру человечества.

     Фольклорная традиция веками впитывается литературой. Фольклор является промежуточным  явлением, связующим звеном в культурном пространстве веков между мифологией и литературой. За счет фольклора постоянно обогащается литературный язык.

     Фольклор каждого народа неповторим, так же, как его история, обычаи, культура. Тем не менее, многие мотивы, образы и даже сюжеты у разных народов сходны; исследователи называют их «бродячими». Писатели заимствуют фольклорные модели, которые, воспринятые как часть культуры народа, становятся органической составляющей художественного мира автора, сознательно или интуитивно воплощающего ее в своем произведении. Среди основных типов фольклорного заимствования нами в романе В. Скотта The Heart of Mid-Lothian («Эдинбургская темница) нами было обнаружено структурное, мотивное заимствование, образное заимствование, заимствование средств устного народного творчества.

     В. Скотт, как писатель-романтик, проявляет глубокий и всесторонний интерес к фольклору, в котором, по мнению романтиков проявляется национальная самобытность. Определяя истоки   творчества В. Скотта, исследователи единодушны в том, шотландский фольклор, особенно шотландские народные баллады, стал основой для всех остальных источников, оказавших влияние на В. Скотта.

     В шотландских романах («Уэверли», «Пуритане», «Роб Рой», «Эдинбургская темница», «Пертская красавица») воспроизводится история той ломки, в результате которой погибла старая патриархальная Каледония и сформировалась современная буржуазная Шотландия. В этих произведениях особую роль играет включение в диалог местного диалекта. Он подчеркивает национальность героев, характеризует их образ жизни, мыслей, их обычаи, нравы.

    При анализе роли фольклорных мотивов в романе В. Скотта «Эдинбургская темница», нами были сделаны следующие выводы:

1. Рассматриваемое нами  произведение своей структурой  напоминает морфологическую структуру  сказки, которую можно представить по схеме: цепь потерь – испытания героев – счастливый финал+дополнительные приобретения.

2. Сюжет романа построен  на основе нескольких фольклорных  мотивов: вызов, бросаемый герою и его ответ, похищение ребенка,  баба-яга, борьба сына с неузнанным отцом и отцеубийство (или участие в нем).

3. В романе персонажи  из народа все еще сохраняют  традиционные верования, воплощенные,  скорее, в суевериях, источником  которых является «низшая мифология» - представления о разных духах  природы - лесных, горных, речных, морских,  о духах, связанных с землевладением, с плодородием земли, с растительностью.

     Таким образом, для реализации замысла Вальтер Скотт привлекает различные фольклорные элементы: это и морфологическая структура сказки, и фольклорные мотивы, и фольклорные черты в описании персонажей, и образы мифологических существ, и народные песни. При этом он творчески переосмысляет фольклорные мотивы, вплетая их в ткань повествования органическим образом, переосмысливает их. Например, мотив борьбы отца с сыном и отцеубийство вызывают в памяти пословицу «Яблоко от яблони не далеко падает»: переосмысленный, этот мотив окрашивает образ Стэнтона в непривлекательные тона. Образумившийся аристократ благородно ищет сына, но погибает от его руки. Похищенный еще при рождении, сын не вырастает благородным малым; этот косматый разбойник «продолжает» разбойничье дело отца и доводит его до абсурда: трагические обстоятельства рождения – трагическая развязка.

     Эпоха романтизма, в которую творил В. Скотт,  стала настоящим открытием фольклора, который стал драгоценным источником сведений о старой Шотландии для Вальтера Скотта. Его интерес к местным народным песням, балладам, преданиям продиктован потребностью проникнуть в самую душу народа, к жизни и судьбе которого писатель относится с глубокой тревогой, мучительным беспокойством.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЛИТЕРАТУРА

Источники

1. Scott, W. The Heart of Mid-Lothian / W. Scott. – London: Penguin Books Ltd, 1994. - 864 p. // Электронный ресурс

http://www.online-literature.com/walter_scott/heart-of-midlothian/

2. Скотт В. Эдинбургская темница / В. Скотт. – М.: АСТ, 2004. – 525с.

 

Справочные издания

3. Поликовская Л. Фольклор / Л. Поликовская // Онлайн Энциклопедия Кругосвет http://www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/FOLKLOR.html

4. Соколов Ю. Фольклор / Ю. Соколов // Литературная энциклопедия: В 11 т. — [М.], 1929—1939. Т. 11. — М., 1939. – с.775-776

5. Шабалина Т. Романтизм / Т. Шабалина // Электронная энциклопедия Кругосвет// http://slovari.yandex.ru/dict/krugosvet/article/6/68/1010910.htm

6. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2х т. Т.2. – М: НИ «БРЭ», 1997

Монографии, научные статьи

7. Алентьева М. А. Фольклорные мотивы и литературные источники как факторы межкультурного диалога в русской стихотворной сказке начала XIX века: автореф. дис.  канд. филол. наук. / М.А. Алентьева; Майкоп, 2007, 26 с.

8. Аникин Г.В. История английской литературы / Г.В. Аникин, Н.Л. Михальская. - М.: Высшая школа, 1988. - 425 с.

9. Аникст А. История английской литературы / А. Аникст - М.: Гослитиздат, 1956. - 580 c.