Старость, как биопсихологическое явление

Отношения с родственниками меняются. С одной стороны пожилой человек еще может в немалой степени обеспечивать свою семью, в том числе и внуков, следовательно, он «полезен» и «интересен». С другой стороны, предчувствие своей скорой «ненужности», когда он перестанет много зарабатывать и будет получать свою «жалкую пенсию»;

Кто-то стремится воспитать, подготовить себе «достойную замену» на работе;

Кто-то стремится «успеть» сделать то, что еще не успел (особенно в профессиональном плане), а также желает оставить о себе «добрую память» на работе;

Стараются передать свой опыт ученикам и последователям;

А когда появляются внуки люди предпенсионного возраста как бы «разрываются» между работой, где они хотят максимально реализовать себя, и воспитанием своих внуков, которые для них не менее важны.

Многие к концу предпенсионного периода стремятся выбрать себе занятие на пенсии, спланировать свою дальнейшую жизнь.

Прежде всего, происходит «поиск себя» в новом качестве, это проба своих сил в самых разных видах деятельности (в воспитании внуков, в домашнем хозяйстве, в хобби, в новых отношениях, в общественной деятельности и т. п.), это самоопределение методом «проб и ошибок»; фактически у пенсионера много времени, и он может себе это позволить (правда, происходит все это на фоне ощущения того, что «жизнь с каждым днем становится все короче и короче»).

Для части пенсионеров первое время на пенсии это продолжение работы по своей основной профессии (особенно когда такой работник получает пенсию и основную зарплату вместе); в этом случае у работающего пенсионера значительно повышается чувство собственной значимости;

Появляется стремление «поучать» или даже «стыдить» людей более молодого возраста;

А для части пенсионеров это может быть стремление спокойно осмыслить всю прожитую жизнь: кто-то даже пытается в этот период начинать писать «мемуары», им непременно нужно поделиться своим опытом и переживаниями.

Одиночество, негуманное отношение к старику в семье, страх перед болезнями, перед психической и физической деградацией — ведущие причины нарастающей подавленности, безрадостного отношения к своему существованию, пессимизма. Хорошо известно влияние психики, эмоций человека на состояние всей внутренней среды организма. Вот почему негативный психический настрой старика, угнетающий психологический климат, в котором он существует, невнимание со стороны семьи и общества становятся важнейшими факторами его старения, одряхления, ухода в старость, в болезни.[12].

Конечно, забота о старости — это забота о самом себе в настоящем или в будущем. Но важно и другое: опыт, мудрость, объективность, реализм, соизмеримость настоящего с прошлым, желание передать, научить — вот что вносят старые люди в жизнь общества, определяя связь времен, последовательность развития, без которого прогресс был бы невозможен. Испытанное и проверенное временем и эпохой, все это возможно благодаря сохранению высокого уровня психической деятельности, умению помнить, видеть и обобщать — качествам, присущим пожилым и старым людям.

2 Специфика эмоциональной сферы человека в старости

2.1 Особенности Я – концепции и познавательная сфера в период старения

Относительно особенностей Я-концепции в позднем возрасте мнения исследователей расходятся.

С одной стороны, имеются сведения о негативных характеристиках самосознания, выраженном снижении самооценки и удовлетворенности жизнью у многих людей. В других работах обнаруживаются противоположные факты.[8 C. 336].

Анализируя специфику эмоциональных переживаний в старости, М.В. Ермолаева приходит к выводу, что феномен оценки качества и смысла жизни на данном возрастном этапе является сложным и недостаточно изученным. Возможно, что факторы, обусловливающие удовлетворенность жизнью в старости, отличны от факторов, обусловливающих неудовлетворение ею. Эмоциональное переживание удовлетворенности жизнью в старости связано с оценкой пожилыми людьми смысла своей жизни для других, с наличием жизненной цели и временной перспективы, связывающей их настоящее, прошлое и будущее. Неудовлетворенность жизнью как суммарное переживание связано с оценкой внешних и внутренних условий жизни и складывается из озабоченности своим ухудшающимся здоровьем, внешностью, нехваткой материальных средств, актуальным отсутствием физической и моральной поддержки, фактической изоляцией. Вместе с жизненной мудростью центральным психологическим новообразованием старости является способность жить более глубокими слоями души, но это лишь возможность, реализация которой зависит от человека. [3 С. 123-133].

Специфика эмоциональной сферы человека в старости во многом определяется итогом кризиса, переживаемого им, как правило, в период окончания трудовой деятельности. Наличие данного кризиса подтверждается большинством исследователей старости. Наиболее точно, на наш взгляд, он рассмотрен в работе М. В. Ермолаевой. [3 С. 123-133]. Согласно ее теории во время данного кризиса человек осознанно или неосознанно осуществляет выбор своей стратегии старения. Первая стратегия рассматривает возможность дальнейшего прогрессивного развития личности человека. Она осуществляется при тенденции человека как к сохранению старых, так и к формированию новых сфер социальных связей, дающих ему возможность ощущать свою общественную пользу. Вторая — стремление человека, прежде всего, сохранить себя как индивида, т. е. осуществить переход к деятельности, направленной на «выживание» его как индивида на фоне постепенного угасания психофизиологических функций. Понятно, что возможность развития при такой стратегии ограниченна. Но большинство работ по психологии старости посвящено только второй стратегии старения. К сожалению, многие исследования старости основываются на изучении ее через болезни и фиксируют только явления инволюции, оставляя без внимания эволюционные процессы. Есть тенденция механического перенесения данных таких исследований на всех пожилых людей. Однако это недопустимо. Выделенные стратегии старения различны и обеспечивают разное качество и удовлетворенность жизнью.[8 C. 332].

Итак, из рассмотрения кризиса встречи со старостью становится понятным, что дальнейшая специфика эмоциональных переживаний будет определяться выбранной в процессе кризиса стратегией старения. К сожалению, в литературе мало описаны переживания, сопровождающие конструктивную стратегию. Можно только в целом сказать, что и пожилой человек испытывает радость жизни. Сохраняется или впервые появляется ощущение счастья. При этом они могут быть различными. Согласно Ш. Бюлер, для ощущения счастья человеку необходимы удовлетворение потребностей, адаптированность к ситуации, творческая активность и сохранение внутренней гармонии [9]. Действительно, счастливые пожилые люди в основном удовлетворены своим материальным благосостоянием. Принимают собственный возраст, внутренне уравновешены. Имеют возможность реализовать себя через различные аспекты творчества и общения в широких смыслах. Творчество может проявляться не только в создании научных или художественных ценностей, но и в работе на дачном участке, приготовлении пищи и т. п.. Также и общение в широком смысле предполагает не только взаимодействие с родными и друзьями, но и общение с живой и неживой природой: животными, растениями, уголками природы в целом. При этом необходимо заметить, что хорошее здоровье, которому общественный стереотип старения придает главное внимание, не является обязательным как для переживания счастья, так и для нормального функционирования в старости.

Любопытную точку зрения на успешность адаптации к старости представила известный детский психоаналитик М. Кляйн. Она утверждала, что отсутствие зависти к другим людям является подоплекой психического здоровья, основой внутренних ресурсов и жизнерадостности. По ее мнению, пожилым такое отношение к жизни позволяет примириться со знанием, что молодость не вернется, и испытывать интерес к жизни молодых. Такая способность к смирению без чрезмерной горечи и сохранению умения радоваться, берет свое начало в младенчестве и зависит от того, насколько ребенок был способен получать удовольствие от материнской груди [4 C. 18]. Поэтому, счастье, пережитое в младенчестве, и Любовь к хорошему объекту, обогащающая личность, позволяют чувствовать их по-прежнему и в старости.

Как уже было замечено ранее, деструктивная стратегия старения в литературе описана наиболее полно, поэтому эмоциональные особенности людей, выбравших эту стратегию, обсудим подробнее. Прежде всего, отметим, что данная стратегия, направленная на сохранение человека как индивида и отличается необходимостью сбережения эмоциональных ресурсов. У человека для этого формируются специфические защитные механизмы. Конструктивная стратегия предполагает, наоборот, возможность траты эмоциональных ресурсов.

Одним из наиболее распространенных переживаний является старческая озабоченность. По мнению М. В. Ермолаевой, хроническое беспокойство играет роль своеобразной готовности к фрустрации, поэтому помогает избежать сильных эмоциональных всплесков в действительно критических ситуациях.[3 C. 11]

Переживание озабоченности, кроме того, придает остроту субъективной картине настоящего и помогает избежать скуки, являясь одним из способов структурирования времени. Такое явление легко объяснить, как слишком сильные, казалось бы, неадекватные переживания пожилых людей. Имеется в виду то, что острые эмоциональные реакции у них вызывают довольно слабые раздражители. Это необходимо им для преодоления социального или эмоционального голода в ситуации сенсорной изоляции.

В качестве защитного механизма можно рассмотреть также эмоциональное отстранение, внешне проявляемое как безразличие. О таком человеке родные говорят: он слышит и видит только то, что хочет. Но эмоциональное отстранение помогает избежать глубоких страданий, которыми особенно насыщена старость, таких, как уход из жизни супруга, братьев и сестер и т. п.

Если сравнить эмоциональное отстранение в старости с образованием «слепых пятен восприятия» в зрелости, то можно увидеть большое сходство в их действии. Но те защитные механизмы, которые в молодости относились к неадекватным, в старости служат действительному сохранению человека как индивида.

Помимо активного использования тех или иных защитных механизмов типичным для данной стратегии старения является возрастно-ситуационная депрессия. Это равномерное и стойкое понижение настроения, впервые возникшее в старости. Субъективно оно переживается как чувство пустоты, ненужности, не интересности всего происходящего, остро негативного восприятия собственного будущего. Все чаще человек пребывает в подавленном, грустном настроении без наличия для этого объективных оснований. Возрастают обидчивость и тревожная мнительность, а отрицательные эмоциональные реакции на те или иные неприятности становятся довольно затяжными.

Самому пожилому человеку это состояние кажется нормальным, поэтому всякая помощь отвергается. И например, на вопрос «Ну как ваше настроение?» пожилой человек часто отвечает: «Нормальное, как всегда. Особо хорошего у меня никогда не бывает».

Содержанием возрастно-ситуационной депрессии является непринятие собственного старения. А основным травмирующим фактором — собственный возраст.

Н.Ф. Шахматов выделяет три основных варианта проявления депрессии [11 C. 31-36].

Первый - это ипохондрическая фиксация на болезненных ощущениях. Человек постоянно прислушивается к болезненным симптомам, живо обсуждает их с окружающими. Возможно сверхценное отношение к медицинским препаратам и способам лечения. При этом выбранному способу оздоровления может отводиться основное содержание психической жизни. В какой-то степени это тоже является защитным механизмом, поскольку позволяет человеку, рассматривая болезнь, не видеть собственную старость. Действительно, описывая свое состояние, люди стремятся всячески подчеркнуть несхожесть своих симптомов со старческими проявлениями. Ведь болезнь может иметь обратное течение, т.е. подразумевает выздоровление. Соответственно воспринимая признаки старости как симптомы болезни, человек отрицает собственное старение.

Второй вариант депрессии - это наличие у человека ярких идей о притеснении. Несправедливым представляется отношение окружающих. Кажется, что все вокруг его притесняют морально и физически. Основное чувство — это обида, а мысль — «от меня все хотят избавиться». Как правило, доказать рациональным путем отсутствие притеснений невозможно из-за сниженной критичности человека.

Третий вариант — это наличие у человека тенденции к вымыслам, свидетельствующим о его особой значимости. Здесь пожилой человек стремится рассказывать действительные эпизоды из своей жизни с преувеличением значимости своего в них участия или целиком выдумывает их.

Если старческое беспокойство, эмоциональное отстранение и в какой-то степени депрессия выполняют своеобразные защитные функции, то чувство ненужности способствует как психологическому, так и биологическому увяданию. Ему часто сопутствует чувство незащищенности. К сожалению, эти чувства типичны для современных пожилых людей. Но при этом следует отметить, что часто они не соответствуют реальной жизненной ситуации человека. Он может иметь вполне заботливых родственников или даже жить с ними, приносить им ту или иную реальную пользу, но все равно остро испытывать чувство ненужности.

Возможны два источника этого чувства. Первый - когда человек перестает быть нужным самому себе и проецирует ненужность самому себе на окружение. Второй — это слабость Я человека. Ему необходимо постоянное подтверждение своей нужности, чтобы ощущать свое существование: «Я нужен - значит я существую».

2. Специфика страхов в старости

По данным Б. М. Пухальской [9], уровень страхов в старости повышается, с одной стороны, они накапливаются в течение жизни, с другой — угрозу представляет приближение конца. Основным страхом, конечно же, является страх смерти, который может принимать различные формы: одиночества, болезни, будущего и даже ирреальных страхов (например, перед преследователями), проецируясь на окружение, он видится в негативном контексте.

При этом вербальные указания на желание смерти типа «зажилась уже» свидетельствуют не об отсутствии страха, а как раз об обратном. Проблема страха смерти, как известно, достаточно трудна для обсуждения. Поэтому хочется согласиться с мнением, Ф. Розенцвейгом высказанным по этому поводу. «Не освободиться от страха смерти должен человек, а жить, оставаясь живым». Внешне это выглядит как свободное обсуждение проблем собственного ухода, возможной жизни родных без него. Причем это обсуждение в основном носит характер заботы об остающихся ближних. 
Обсуждая проблему страхов, оговорим, что старые люди, как и другие возрастные группы, отличаются по степени выраженности страхов, их истоков и способов преодоления.