Автор работы: Пользователь скрыл имя, 21 Марта 2013 в 21:53, статья
Анализ Выготским высших психических функций дает основание для социокультурного подхода к опосредованному действию. В этой связи особенно важны его исследования социальных источников психики индивида и его положения о семиотическом опосредовании. И все же подлинно социокультурного подхода ему во многих существенных отношениях создать не удалось. В частности, он так и не показал, как исторические, культурные и общественные условия связаны с различными видами опосредованного действия.
Не став рассматривать голоса и высказывания в таких "хаотических" терминах, Бахтин смог вывести типы организации из понятия о социальном языке. Он "начинает с предположения, что отдельный говорящий не обладает такой свободой, какую предполагает у него по-
5 Для обозначение понятий "высказывание" и "язык", соответствующих традиции Соссюра, автор использует французские термины Ча parole' и Ча langue'.-— Прим. перев.
нятие речи" (там же). Как писал Бахтин, "единичное высказывание при всей его индивидуальности и творческом характере никак нельзя считать совершенно свободной комбинацией форм языка, как это полагает, например, де Соссюр (а за ним и многие другие лингвисты), противопоставляющий высказывание (la parole) как чисто индивидуальный акт системе языка как явлению чисто социальному и принудительному для индивида" (Бахтин, 1986, а 451). Используя понятие социального языка, Бахтин, далее, смог выделить и изучить организующие принципы конкретного речевого общения. Он основывался на предположении, что, стремясь сформулировать общие для всех высказываний принципы человеческого общения, не следует изучать единицы, "не принадлежащие никому и ни к кому не обращенные". По мнению Бахтина, при порождении высказывания говорящий всегда привлекает тот или иной социальный язык, который и придает форму тому, что может сказать индивидуальный голос говорящего. В таком процессе порождения отдельных высказываний с привлечением социальных языков участвует особый тип диалогизма или многоголосия, который Бахтин назвал "не-прямое говорение"6 (Бахтин, 1975, с. 127; Holquist, 1981); "не-прямое Говорение" — это процесс, при котором один голос говорит через другой голос или голосом социального языка другого типа:
"Слово языка — получужое слово. Оно станет «своим», когда говорящий населит его своей интенцией, своим акцентом, овладеет словом, приобщит его к своей смысловой и экспрессивной устремленности. До этого момента присвоения слово не в нейтральном и безличном языке (ведь не из словаря же берется слово говорящим!), а в чужих устах, в чужих контекстах, на службе у чужих интенций: отсюда его приходится брать и делать своим " (Бахтин, 1975, а 106).
В качестве примера конкретного анализа, в котором Бахтин использует понятия голоса, диалогизма (включая не-прямое говорение) и социального языка, рассмотрим то, что он назвал "гибридной конструкцией". Гибридная конструкция — это "такое высказывание, которое по своим грамматическим (синтаксическим) и композиционным признакам принадлежит одному говорящему, но в котором в
В английском издании работы М.Бахтина (1981) "не-прямое говорение" переведено как ventriloquation (буквально — "чревовещание"). Этим переводом пользуются многие авторы, в том числе и Дж.Верч. Однако, в русском языке слово "чревовещание" имеет другой смысл, поэтому здесь мы воспроизводим оригинальный термин Бахтина.— Прим. ред.
действительности смешаны два высказывания, две речевые манеры, два стиля, два «языка», два смысловых и ценностных кругозора" (там же, с. 118). Он разработал это понятие, когда изучал принципы построения голоса рассказчика в английских комических романах. В этой связи он проанализировал следующий отрывок из "Крошки Доррит" Диккенса:
"Знаменитый
муж, украшение отечества
Как отмечает Бахтин, в первом предложении этого отрывка рассказчик использует "скрытую чужую речь", а именно "лицемерно восторженное общее мнение о Мердле". Действительно, в части текста, предшествующей выделенной курсивом, рассказчик не-прямо говорит через свой социальный язык. Однако, с началом выделенного фрагмента мы слышим "слова самого автора (вроде вставляемого в скобках в цитату)". Таким образом, при создании этого отрывка были приспособлены два различных социальных языка. Поскольку всякие внешние приметы границы между двумя привлеченными социальными языками отсутствуют, перед нами — типичная гибридная конструкция, где, по словам Бахтина, "прямою авторскою речью является придаточное предложение, а главное — чужою речью. Главное и придаточное предложения построены в разных смысловых и смысловых и ценностных кругозорах" (там же, с. 119-120). Кроме диалогизма, созданного не-прямым говорением, в этом отрывке из Диккенса из совмещения двух голосов в кажущемся непрерывным потоке текста возникает вторая форма. Именно это совмещение высказываний в цепи речевой коммуникации порождает сардонический эффект отрывка: высказывания двух голосов "не довлеют каждое себе; они знают друг о друге и взаимно отражают друг друга" (Бахтин, 1986, с 462).
Бахтин указывает, что дано в переводе М.А.Энгельгардта. См. Вопросы литературы и эстетики. М., Худлит, 1975, с. 119.— Прим. ред.
Жанры речи
При объяснении гибридной конструкции и в других местах IБахтин обращается к социальным языкам, не имеющим очевидных и Iрегулярных открытых примет. В них нет ничего (например, проявле- Щний иного диалекта или иной лексики, или уникальных форм вре- щмени), что отличало бы один социальный язык от другого. Однако, рассматривая другие типы социальной речи, Бахтин постулировал су- ществование явных внешних признаков. Он обрисовал их весьма де- тально в связи со своими идеями о "жанровых языках" или "жанрах речи".
Бахтин признавал, что изучение таких жанров находится в самом начале, и что "номенклатуры устных речевых жанров пока не существует, и даже пока не ясен и принцип такой номенклатуры" (Бахтин, 1986, с. 450). Однако, он время от времени приводил примерные списки явлений, которые имел в виду; в эти списки входили: военные команды; повседневные жанры приветствия, прощания и поздравления; салонные беседы о социальных, эстетических, повседневных и других предметах; жанры разговоров за столом; интимные разговоры между друзьями; и повседневное повествование. Согласно Бахтину, "речевой жанр — это не форма языка, а типическая форма высказывания; как таковая жанр включает в себя определенную типическую свойственную данному жанру экспрессию. В жанре слово получает некоторую типическую экспрессию. Жанры соответствуют типическим ситуациям речевого общения, типическим темам, следовательно, и некоторым типическим контактам значений слов с конкретной реальной действительностью при типических обстоятельствах" (Бахтин, 1986, а 458). В отличие от социальных языков, отличительной чертой которых является социальный слой говорящего, жанры речи характеризуются в первую очередь "типичными ситуациями речевого общения". Эти два явления и два набора критериев могут рассматриваться как аналитически различные, но в реальности они часто тесно переплетаются: говорящие из определенного социального слоя (например, из военных) — это те, кто использует речевой жанр военных команд.
По мнению Бахтина, порождение всякого высказывания влечет за собой использование того или иного жанра речи: "Мы говорим только определенными речевыми жанрами, то есть все наши высказывания обладают определенными и относительно устойчивыми типическими формами построения целого. Мы обладаем богатым репертуаром устных (и письменных) речевых жанров. Практически, мы уверенно и умело пользуемся ими, но теоретически мы можем и вовсе не знать об их существовании. Подобно мольеровскому Журдену, который, говоря прозой, не подозревал об этом, мы говорим разнообразными жанрами, не подозревая об их существовании" (там же, с 448). Поэтому, по мнению Бахтина, порождение высказывания без использования того или иного жанра речи возможно не более, чем порождение высказывания без использования того или иного национального языка, например английского.
Несколько исследователей в области антропологии, этнографии речи и социолингвистике совершено независимо (по крайней мере до очень недавнего времени) развили свои собственные идеи о жанрах речи, которые могут помочь пониманию этих идей Бахтина. Ричард Бауман с коллегами отмечает,что в этнографии речи "жанр... в общем понимался как принятый по соглашению тип, как готовый способ «упаковки» речи... Жанр [следует понимать] как доступный говорящему ресурс исполнения, данный ему для реализации конкретных социальных целей множеством творческих, неожиданных и даже уникальных способов" (Richard Eauman, 1987, с.5-6). Это описание согласуется с критерием многоголосия, который использовал Бахтин в определении речевых жанров. В частности, то, что жанр — это "готовый способ упаковки речи",который в то же время позволяет индивиду использовать "творческие, неожиданные и даже уникальные" индивидуальные способы исполнения, означает, что как тип голоса жанра речи, так и конкретный индивидуальный голос функционируют одновременно. В терминах Бахтина, последний "заселяет" или "приспосабливает" первый.
Другой специалист по этнографии речи,Сюзан Филипс приводит еще две характеристики гонятия о жанре речи: "Во-первых, [жанры речи] часто являются именными (named) или лексиколизо-ванными формами речи, существующими внутри [национального] языка, используемого членами изучаемой культуры, поэтому за то, что они существуют как особые формы речи в разуме изучаемых людей, можно поручиться. Примерами этого в английском языке будут речи, рассказы, песни и молитвы. Во-вторых, составляющая их речь, как правило, рутинна и предсказуема, а также ассоциативно связка и обставлена различными ограничениями. Эти качества позволяют исследователям определить, где они начинаются и где кончаются, так что естественно возникающую единицу изучаемой деятельности можно выделить для анализа" (Вашпап, 1987,с. 26). Когда Бахтин составлял примерные списки жанров речи, он аключал в них "именные или лекси-колизованные форм речи". Поэтому в отношении этого свойства он видимо согласился бы с Филипс. Но его утверждение, что речевые жанры можно использовать на практике, не подозревая об их существовании в теории, видимо отражает некоторую неоднозначность в этом вопросе. Это объясняется тем, что соответствующая "теория" связана с сознательной рефлексией, и как отмечал Сильверштейн (Michael Siverstein, 1987), для говорящего лексиколизация есть главное, что определяет процесс сознательной рефлексии. Поэтому хотя специалисты по этнографии речи иногда подчеркивают, что определение жанров речи доступно сознательному опыту, Бахтин видимо предполагает, что такие жанры часто существуют только на практике и выявлять их надо путем транслингвистического анализа.
Второй ряд критериев Филипс (рутинность, предсказуемость, ассоциативная связность и наличие ограничивающих схем) в общем согласуется с представлением Бахтина о жанре речи. По его мнению, "слыша речь других, мы предполагаем ее жанр с самых первых слов; мы предсказываем определенную ее длину (т.е. примерную длину всей речи) и определенный композиционный состав; мы предвидим ее конец" (Bakhtin,1986,c. 79).
В некоторых отношениях эти недавние работы специалистов по этнографии речи выходят за пределы данной Бахтиным спецификации жанров речи. Важным дополнением является их понятие об ограничивающих схемах. Главное, что отличает идеи Бахтина от идей этнографов речи, таких как Бауман и Филипс,— это его категория ди-алогизма. Его позицию отличает также явление не-прямого говорения и то, что одним из определяющих свойств жанров речи является их обращенность. Также как и в других областях, именно понятие диалогизма придает уникальность его взглядам по этому вопросу.
Иллюстрация
Связь между идеями Бахтина о диалогизме и социокультурным подходом к разуму раскрывается сразу, как только мы поставим фундаментальный вопрос Бахтина, касающийся форм семиотического опосредования: "Кто говорит?" С его точки зрения, ответом всегда будет: "Как минимум два голоса". Из его объяснения социальных языков и жанров речи следует, что кроме конкретного говорящего сознания в порождении отдельного высказывания необходимо участвует также тип голоса. В то же время, различные его замечания о диалогической природе речи показывают, что здесь также должно участвовать другое конкретное говорящее сознание.
Чтобы проиллюстрировать важность этого общего вопроса Бахтина, а также роль некоторых более частных его принципов, я обращусь к примеру особой речевой формы, существующей в социокультурном контексте современной американской политической жизни — к речам президентской кампании. Конкретно, я воспользуюсь речью Джорджа Буша по поводу выдвижения в президенты от республиканцев, которую он произнес летом 1988 года на республиканской национальной ассамблее. В отрывке, который я хочу обсудить, Буш сказал: "Мы создали 17 миллионов новых рабочих мест за прошедшие 5лет,более чем вдвое больше,чем Европа и Япония вместе взятые. И это хорошие рабочие места. Большинство мест, созданных за последние 6 лет, оплачиваются в среднем более чем 22000 долларов в год. Кое-кто предпочтет "послание к Майклу", так скажите ему, что мы уже создаем хорошие рабочие места с хорошей зарплатой.
Фактически, они говорят, а мы делаем. Они обещают, мы исполняем" (New York Times, 19 Августа 1988 г.,с. А14).
С позиций американской политической риторики, в этом отрывке нет ничего особенно необычного. Он не открывает ничего нового, не нарушает обещания Буша "сдерживать свою харизму". Однако этот отрывок интересен как объект для транслингвистического анализа по Бахтину. При его анализе открываются диалогические процессы с участием внутренней и внешней речи, а также диалогические процессы между отдельными голосами и между социальными языками.
Если мы задаем вопрос Бахтина "Кто говорит?", то первым, поверхностным, ответом в данном случае вероятно будет — Джордж Буш. Но при некотором размышлении открываются несколько путей участия других голосов в порождении этих высказываний. Как минимум два из них вообще неизменно присутствуют в большинстве современных речей в кампаниях кандидатов в президенты.
Во-первых, в таких речах конкретные индивидуальные голоса не-прямо говорят через определенные жанры речи. Стилизация высказывания "Фактически, они говорят, а мы делаем Они обещают, мы исполняем" отражает "определенные и относительно стабильные типовые формы построения целого", о которых говорил Бахтин при обсуждении речевых жанров. Во-вторых, речи современных президентских кампаний готовят несколько людей. Первоначальный черновик может содержать отрывки, подготовленные различными авторами речей, а эти отрывки в свою очередь могут быть переработаны перед презентацией другими писателями и самим кандидатом. Так что в окончательном продукте ухо информированного человека может различить полифонию голосов.