Практическая логика и логические ошибки в деятельности юриста

Логика норм построена  на определенных законах, одним из которых  является то, что никакое действие не может быть одновременно и обязательным, и запрещенным, что безразличное не является ни обязательным, ни запрещенным и т.п. Одна из групп законов касается связей между основными нормативными понятиями. Эти законы, в частности, говорят: «Действие обязательно только в том случае, если запрещено воздерживаться от него», «Действие разрешено, когда оно не запрещено», «От запрещенного обязательно воздерживаться» и т.д.

Очевидность этих положений становится особенно наглядной, когда они переформулируются в терминах конкретных действий. Обязательно, допустим, платить налоги только при условии, что их запрещено не платить; разрешено пропустить ход в игре, если это не запрещено, и т.п.

Невозможно что-то сделать  и вместе с тем не сделать, выполнить  какое-то действие и одновременно воздержаться от него. Нельзя засмеяться и не засмеяться, вскипятить воду и не вскипятить ее. Понятно, что требовать от человека выполнения невозможного неразумно: он все равно нарушит это требование. На этом основании в логику норм вводят принцип, согласно которому действие и воздержание от него не могут быть вместе обязательными.

Реальные системы норм – особенно включающие тысячи и десятки тысяч норм – обычно не вполне последовательны. В них тем или иным путем появляются нормы, одна из которых запрещает что-то, а другая разрешает это же самое или одна требует сделать что-то, а другая предписывает воздерживаться от этого. Существование таких систем с конфликтующими нормами не означает, конечно, что логика не должна требовать непротиворечивости нормативного рассуждения. Реальные научные теории тоже развиваются постепенно, путем их постоянного расширения и перестройки. Новое в этих теориях иногда оказывается не совместимым со старым. Непоследовательность и прямая противоречивость теорий не считаются основанием для отказа от логического требования непротиворечивости. Противоречивость многих существующих систем норм также не означает, что от них не следует требовать логической последовательности и непротиворечивости.

Подводя итоги, следует  отметить, что юридическая наука в последние годы большое внимание уделяет логическим основам действия правовой системы. И причиной этому является то, что актуальные задачи укрепления законности, правопорядка, упрочнения правовой основы государственной, хозяйственной, общественной жизни настоятельно требуют изучения закономерностей тех процессов мыслительной деятельности, которые органически связаны с правоприменением.

Чтобы оправдать профессию  юриста, требуется не только высокая  правовая культура, но и столь же высокая логическая культура.

_{2. Практическая логика и логические ошибки в деятельности юриста}

Для научного правового  сознания необходима сознательно используемая (практическая) логика,  система научно разрабатываемых средств и методов логического контроля над рассуждениями. Ее принципы – соответствие интересам субъектов правосознания, устранение парадоксов импликации, овладение всеми логическими средствами естественного языка и изобразительная интерпретация их значений. В качестве общепринятого средства такой интерпретации (построения ментальных моделей) предлагается использовать таблицы.

Научное правовое сознание есть область приложения логики, а значит, ему нужна практическая, т.е. прикладная логика, которая пригодна для оперативного контроля над рассуждениями. Определяющим разделом логики в целом является дедуктивная логика. В связи с этим встает вопрос о том, какой должна быть дедуктивная практическая логика научного правового сознания и не может ли эту функцию выполнять классическая математическая логика (теория доказательств). В.Кнапп и А.Герлох, писали о классической логике в правовом мышлении, просто умалчивая о парадоксах импликации⁵. Но даже в математике классическая логика высказываний и предикатов с ее парадоксами материальной импликации неприемлема в качестве реально используемой (практической) логики: В.Я. Перминов пишет: «Классические логические исчисления… не определяют состава реальной логики. Это ясно уже из того, что все такие исчисления содержат в качестве универсально истинных утверждения, противоречащие интуиции логического следования. Для исчисления высказываний это такие формулы как A → (B → A), A & ùA → B и др.»⁶. Что означают эти парадоксы для правового сознания? Согласно парадоксальным формулам истинное высказывание может быть обосновано любым высказыванием, а ложное высказывание может быть основанием для любого высказывания. Признать такие законы логики в юриспруденции, означало бы признание, во-первых, правомочными в качестве аргументов произвольных высказываний, независимо от того относятся ли они к делу и истинны ли они, а во-вторых, признание правомочности произвольных высказываний в качестве следствий из заведомо ложных высказываний. Если первое могло бы вести к произволу в аргументации, то второе, в силу ответственности за последствия, могло бы вести к некоторому произволу в определении последствий, за которые наступает ответственность.

Интуитивного правильного использования логики естественного языка в области правовой оценки недостаточно. Если не стала  ясной для сознания правильность логического доказательства, то и тезис доказательства не может с необходимостью считаться доказанным, даже если доказательство интуитивно построено правильно. Интуитивная логика не избавляет от ошибок, которые надо бы сознательно контролировать и устранять. Следовательно, для научного правового сознания необходима не только интуитивная фактически используемая и, в этом смысле, практическая логика, но и практическая логика как наука, как система научно разрабатываемых средств и методов сознательного логического контроля над рассуждениями.

Чтобы сознательно следовать  нормам права, субъект должен делать логически правильные выводы из этих норм, выраженных в суждениях. Сама по себе сложность получения юридического образования говорит в пользу того, что для сколько-нибудь массового формирования правильного, а значит, и логичного правового сознания необходима логика, предельно избавленная от ненужных усложнений, предельно приближенная к интуитивно используемой.

Сама практическая логика есть система  правил, норм, по которым из исходного  истинного знания с необходимостью получается новое истинное знание. Это получение помимо простого извлечения информации из основания может включать синтез отдельных суждений в основании (посылок, аргументов) и производство путем этого синтеза новой информации, нового знания.

Что такое практическая логика как научная дисциплина, как  наука, и какими принципами следует руководствоваться в ее построении?

Практическая логика – это такая  система методов контроля над  выражением мыслей и методов целенаправленного формирования логичности мышления, основным общим принципом которой является соответствие интересам потребителей логического знания. Производными от этого основного принципа являются следующие: взаимосвязь словесной составляющей мышления с образами и с практическими действиями; как можно более полное освоение логических форм понятий, суждений, умозаключений и языкового выражения этих форм; самостоятельное, не переданное машине выполнение логических операций с целью формирования интуитивной логичности (последний принцип соответствует принципу персональной ответственности субъекта правосознания за обоснование принимаемых решений).

Принцип соответствия интересам потребителей требует выбора оптимальных средств  и методов, то есть таких, которые  соответствуют интересам субъектов правосознания, иначе говоря, таких, которые в сложившихся условиях дают возможность достигать определенный результат минимальными затратами и определенными затратами достигать максимума результатов. Этот  принцип выражает действие в человеческой деятельности экстремальных принципов, а вместе с тем и тот факт, что, по крайней мере, формально право призвано выражать интересы общества, а значит интересы граждан государства, которые являются потребителями как правовых, так и логических знаний, необходимых для эффективного функционирования правового сознания и системы права в государстве. С этой точки зрения создание препятствий на пути к получению таких знаний должно было бы подлежать правовому ограничению в качестве создания препятствий на пути к повышению действенности законодательства. Закон не действует, если его только читают, но не делают из него логические выводы относительно частных случаев.

Нормы, подлежащие осмыслению, включают в себя правила практической логики, так как логика есть система правил выражения мыслей и правил мышления вообще, т.е. деятельности по осмыслению  и деятельности по выражению мыслей. Иначе говоря, соответствие правилам реально используемой (практической) логики внутренне присуще системе правовых норм.

Дело только в том, чтобы осознать и усовершенствовать  практическую логику, применимую к  осознанию и правовых отношений и других видов нормосообразной деятельности. Любая нормосообразная деятельностью включает в себя осмысление формы и содержания этой деятельности, логические выводы о том, что надо делать индивиду, из положений о том, что должны делать все.

Практическая логика – это, в первую очередь, логика естественного языка. Чем же является естественный язык для правового сознания?

Во-первых, на этом языке  граждане осмысливают законы, а также  соответствие или несоответствие своих или чужих действий этим законам. На естественном языке совершаются  противоправные речевые действия и речевые взаимодействия граждан подлежат правовой оценке. Во-вторых, естественный язык  - это язык юридической науки. В-третьих, это – язык, на котором идет речь в правотворчестве и в правоохране. Второе и третье применения естественного языка таковы, что можно рассматривать собственно юридический язык как язык-объект. Этот язык имеет искусственную составляющую и в меру этого является отчасти искусственным языком. Вместе  с тем естественный язык служит в этой области метаязыком, т.е. языком на котором обсуждается язык-объект.

В общем, значение естественного  языка для правового сознания и для мировоззрения несомненно, а это значит, что несомненна и  важность логики именно естественного  языка. По целому ряду оснований для оптимального функционирования правового сознания необходимо свободное, т.е. сознательно контролируемое овладение всеми логическими средствами естественного языка. Этим, конечно, не исключается, что дополнительно к этому и искусственные языки могут быть объектом или средством для правового сознания. Следовательно, практическая логика правового сознания не может ограничиваться освоением, тех форм атрибутивных суждений, которые предлагают традиционные курсы логики.

В этих традиционных курсах в качестве раздела наиболее близкого к логике естественного языка дается традиционная силлогистика. Традиционная силлогистика резко ограничивает число суждений до множества суждений с четырьмя значениями и устанавливает деление суждений на общеутвердительные, частноутвердительные, общеотрицательные и частноотрицательные. Именно для этих четырех видов суждений устанавливаются искусственные правила чисто формального вывода. Тем не менее, признается также наличие выделяющих и исключающих суждений. Так или иначе, но пока традиционные курсы логики для юристов не решают задачу, научить будущего юриста контролировать информацию, передаваемую всеми логическими формами суждений естественного языка. Тем самым, значительная часть информации оказывается вне сферы компетентной, нормативно обоснованной правовой оценки и вне правового регулирования.

Разумеется, правовое мышление интуитивно использует все логические средства естественного языка, но их освоение, использование и привязывание к определенным значениям в большой мере является спонтанным и не подлежащим сознательному контролю. В словаре, который составлен и разработан автором, только атрибутивных суждений о предметах - 304 формы. Предложены также аналогичные словари суждений о случаях, местах, временах, точках зрения. Даются предельно простые алгоритмы диаграммного контроля над рассуждениями, составленными из этих форм.

Существенной проблемой  является не только выбор всех логических средств естественного языка, но и определение их значений, т.е. того, что в действительности ими обозначается. Это проблема изображения значений логических средств естественного языка.

Мало констатировать, что классическая логика не соответствует  «интуиции логического следования». Чтобы полагаться на эту интуицию, надо выяснить, на чем она основывается или, что собственно принимается за такую интуицию. Эффективность правового сознания тем выше, чем больше признаваемые им нормы соответствуют действительности. Полагаться на интуицию в правовом сознании нельзя уже потому, что доказательство некоторого тезиса относительно объекта правового сознания может быть признано состоятельным, лишь если правильность следования этого тезиса из аргументов может быть сознательно доказана другим людям и, в свою очередь,  осознана ими.  И это при условии, что субъекты правоотношений в большинстве своем никакой силлогистики и тем более символической логики не изучали. Есть основание считать, что возможность такого доказательства при таких условиях все же существует. Однако эта возможность создана не наличием правил силлогистики или приемов символической логики. Она создана способностью людей образно представлять, о чем собственно идет речь, какая собственно информация сообщается об объекте правосознания и какую, соответственно, информацию можно извлечь из этого неформализованного основания в следствие. Определенное преимущество изобразительной логики по отношению к формальным правилам традиционной силлогистики можно найти, например, в учебнике логики для юристов В.И.Кириллова и А.А.Старченко: после изложения силлогистики они утверждают: «Целесообразно проверять правильность вывода с помощью круговых схем»⁷.

Ссылаясь на работу Джонсона-Лэрда  П.Н. «Рассуждение без логики», Светлов  приводит идею когнитивной психологии: «не вывод из аксиом и даже не натуральный вывод, а вывод, основанный на информационной связи посылок и заключений характерен для человеческого интеллекта»⁸.