Значение необходимой обороны в деятельности правоохранительных органов

В случае причинения вреда лицам, ошибочно принятым за тех, кто совершил преступление, вопрос об ответственности за этот вред решается по общим правилам о фактической ошибке.  

Если сотрудник милиции, осуществляющий задержание, не только не осознает, но исходя из конкретных обстоятельств дела не должен и не мог сознавать ошибочности своего представления относительно личности задерживаемого и оснований задержания, уголовная ответственность вследствие отсутствия вины исключается. Если же он по обстоятельствам дела должен был и мог при более внимательном отношении к создавшейся ситуации не допустить ошибки, ответственность за причиненный вред наступает как за неосторожное преступление: по ст. 109 или 118 УК РФ.

Следующее условие состоит в том, что вред должен быть причинен непосредственно при задержании лица, не раньше и не позже. Если он причиняется после задержания, то в данном случае лицо, причинившее вред задерживаемому, может понести уголовную ответственность за совершение умышленного или неосторожного преступления. Целями задержания должны являться доставление лица, совершившего преступление, в орган внутренних дел и пресечение возможности совершения им новых преступлений. Не может рассматриваться в качестве правомерного причинение вреда лицу, которое изъявило желание добровольно явиться в органы власти. Вред задерживаемому может быть причинен лишь при наличии реальной опасности уклонения его от уголовной ответственности. О стремлении уклониться от задержания и доставления в соответствующие органы власти свидетельствуют, например, такие деяния, как невыполнение требований следовать в правоохранительные органы, попытка скрыться, оказать сопротивление и т.п. Меры, которые принимаются для задержания лица, совершившего преступление, должны быть необходимыми, т.е. оправданными обстоятельствами дела. Вопрос о том, является ли причинение того или иного вреда необходимым для задержания лица, совершившего преступление, должен решаться в каждом отдельном случае, исходя из конкретной ситуации. Применение физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия должно быть вынужденной, крайней мерой, когда иными средствами осуществить задержание невозможно. Причиняемый задерживаемому вред должен соответствовать характеру и опасности совершенного им преступления, а также опасности его личности. Характер мер по задержанию лица, совершившего преступление, должен соответствовать обстановке его задержания. Обстановку задержания характеризуют различные признаки, в том числе и такие, как степень интенсивности и способ оказываемого преступником сопротивления, количество задерживаемых и задерживающих, наличие у сторон оружия, средств связи, место и время задержания, возможность применения других, более мягких и безопасных способов и средств задержания.

Глава 3. Превышение пределов необходимой обороны

3.1. Признак превышения  пределов необходимой обороны

При защите от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, возможен эксцесс обороны, называемый в законе превышением пределов необходимой обороны.

Наиболее сложный вопрос при применении законодательства о необходимой обороне — это определение пределов допустимой защиты, пределов причинения вреда посягающему лицу с тем, чтобы не было эксцесса обороны или, иначе, превышения пределов необходимой обороны.

Как известно, Федеральный закон от 1 июля 1994 г., внося изменения в ст. 13 УК РСФСР, попытался смоделировать ситуации, при которых причинение любого вреда посягающему не могло влечь ответственность за превышение пределов необходимой обороны. Правомерной провозглашалась защита личности, прав обороняющегося, другого лица, общества и государства путем причинения любого вреда посягающему, если его нападение было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. «Эта новелла оказалась неудачной, ибо, вопреки намерениям ее авторов, она невольно сужала границы правомерного причинения вреда посягающему, ставя под сомнение правомерность лишения его жизни в случаях посягательства на изнасилование, причинения тяжкого вреда здоровью, захвата заложников и в ряде других»1.

В силу этого законодатель вернулся к более емкому понятию превышения пределов необходимой обороны как умышленному действию, явно не соответствующему характеру и степени общественной опасности посягательства (ч. 3 ст. 37 УК). В этой формуле сделан особый акцент на умышленно преступном характере деяния («умышленное действие», «явное несоответствие»), являющегося превышением пределов необходимой обороны. Как известно, умышленным преступлением деяние признается лишь тогда, если лицо осознавало не просто фактическую сторону своего деяния и последствия этого деяния, но и его общественную опасность (ст. 25 УК). Следовательно, уголовно наказуемое превышение пределов необходимой обороны имеет место в случаях, когда «обороняющийся в момент пресечения посягательства понимал неправильность своих действий, осознавал со всей очевидностью, что мог данное посягательство пресечь (именно пресечь, а не убежать, спрятаться, обратиться за помощью), используя другие средства и методы защиты, причиняя посягающему вред, значительно меньший, чем тот, который он фактически причинил»1. В этом случае к мотиву защиты как бы присоединяется желание расправиться с посягающим, причинить ему такой вред, который необходимостью отражения посягательства не вызывался, что осознавалось обороняющимся.

Именно такое субъективное представление обороняющегося должно быть установлено при, признании его виновным в превышении пределов необходимой обороны. Ряд важных, подлежащих учету обстоятельств при установлении наличия или отсутствия превышения пределов необходимой обороны подчеркнут в пп. 8 и 9 названного выше постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. № 14.

УК РФ предусматривает уголовную ответственность только за умышленное убийство (ч. 1 ст. 108) и за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 114), совершенные при превышении пределов необходимой обороны (нужно, однако, отметить, что название ст. 114 УК охватывает более широкий круг деяний, чем следует из диспозиции ч. 1 этой статьи). Следовательно, позиция законодателя заключается в том, что причинение средней тяжести или легкого вреда здоровью лица, совершающего общественно опасное посягательство на личность, права обороняющегося или других лиц, интересы общества или государства, никогда не могут рассматриваться как превышение пределов необходимой обороны, поскольку в таких случаях не будет явного несоответствия защиты и причиненного вреда характеру и степени общественной опасности посягательства.

Если в результате превышения пределов необходимой обороны посягающему лицу причинен тяжкий вред здоровью, повлекший по неосторожности его смерть, содеянное также следует квалифицировать по ч. 1 ст. 114 УК1. 

Превышение мер, необходимых для задержания, имеет место в тех случаях, когда применены такие средства и методы задержания, которые явно (т.е. очевидно для всех в создавшейся ситуации) не соответствуют характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления, его личности, реальным обстоятельствам задержания, и задерживаемому без необходимости причинен явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред. Такое превышение влечет ответственность лишь в случаях умышленного причинения вреда. Если чрезмерный вред причинен задерживаемому по неосторожности, уголовная ответственность не наступает.

Эксцесс обороны – это общественно опасное умышленное действие,  явно не соответствующее характеру и опасности посягательства.

Признаком превышения пределов необходимой обороны является причинение избыточного вреда нападающему. То есть, обороняющийся сознавал, что имеются и иные способы устранения опасности. И для достижения этой цели достаточно использовать менее опасные способ и средства действия. Может возникнуть вопрос: условие достаточности определяется с чьей точки зрения – самого субъекта обороны, правоприменителя, пост-фактум оценивающего ситуацию, среднего человека  и т.д. Первый вариант более соответствует требованиям субъективного вменения. Таким образом, если защищающийся незначительно превысил пределы необходимой обороны, но при этом добросовестно полагал, что иные меры пресечения преступного посягательства окажутся недостаточными – эксцесс обороны отсутствует.  
Субъективная сторона эксцесса обороны характеризуется виной в форме умысла; причинение в процессе обороны вреда по неосторожности не должно влечь уголовной ответственности. Эксцесс обороны может иметь место лишь тогда, когда защищающийся сознавал возможность отразить нападение более мягким для посягающего способом, с причинением ему меньшего вреда, но, тем не менее, избрал неоправданно жестокие средства, причинил заведомо избыточный вред.

Находит свое проявление в эксцессе обороны и институт казуальности. Эксцесс обороны является случайным, если обороняющийся по обстоятельствам дела не мог (в любом варианте: не должен был и не мог, мог, но не должен был, был должен, но не мог – все виды казуса) соразмерить характер, интенсивность и средства защиты с характером, интенсивностью и средствами нападения; и в результате причинил вред больший, чем это допускалось при отражении посягательства – ответственность исключается.

Таким образом, юридически допустимым являются следующие варианты несоразмерности обороны нападению:

а) если превышение не носило характер явности, т.е. было незначительным;

б) если обороняющийся не усматривал иной возможности устранить опасность, т.е. вред соответствовал признакам достаточности (данная позиция является теоретически разработанной, в тексте закона закрепления не находит);

в) если причинен вред больший, чем угрожаемый при защите жизни.

С точки зрения общей теории права институт эксцесса обороны имеет несколько проблемных моментов. Закрепляя в уполномочивающей норме субъективное право гражданина, законодатель ограничивает это право требованием соблюдения встречных прав потенциального нарушителя. Таким образом, каждый законопослушный гражданин потенциально является гарантом интересов посягающего на него преступника.

В прикладном аспекте реализации права граждан на необходимую оборону, понятие эксцесса обороны также имеет серьезные пороки. Определяя правомерность необходимой обороны, законодатель поставил потенциального субъекта обороны в ситуацию, в которой он должен дождаться нападения (что противоречит праву упреждающего удара), определить его направленность (на жизнь, здоровье, имущество или иные блага) и выяснить характер планируемого к причинению насилия, что в экстремальных условиях нападения выглядит  достаточно абсурдно. От рядового человека в психологически сложных условиях, практически мгновенно требуют немедленного ответа на вопросы, которые вызывают сомнения даже у квалифицированных специалистов, вооруженных избытком времени, нормативными материалами, комментариями законов.  При этом, сильно долго анализировать ситуацию у субъекта времени нет: как только нападение закончится, он уже не имеет права действовать. Причем права на ошибку у субъекта обороны нет. Цена ошибки – конфликт с законом (из потерпевшего он превращается в преступника). Налицо двойственность законодателя в отношении к праву граждан на необходимую оборону. С одной стороны широко декларируется данное субъективное право. С другой стороны, регламентируя механизм реализации этого права посредством понятия эксцесса обороны, законодатель фактически парализует применение права на необходимую оборону.

Проведенный анализ позволяет констатировать, что понятие эксцесса обороны в российском уголовном праве превратилось в тормоз развития и препятствие к применению права граждан на необходимую оборону и от него необходимо отказаться. Риск же причинения избыточного вреда нападающему должен возлагаться на него самого – он сам своими действиями создал фактическое основание для этого.

Проблема доказывания признаков необходимой обороны не менее актуальна при рассмотрении материалов о причинении вреда здоровью в исправительных учреждениях ФСИН России. Порой единственным способом предотвращения насилия со стороны агрессивно настроенных заключенных и обеспечения таким образом личной безопасности являются собственные правомерные действия осужденного, направленные на защиту своих прав и свобод. При этом обороняющийся находится перед непростой дилеммой – либо покориться насилию, что, как правило, влечет резкое снижение его «социального» статуса, либо активно противодействовать посягающему, вплоть до причинения вреда его жизни и здоровью. В случае выбора второго варианта обороняющийся рискует подвергнуться, с одной стороны, уголовному преследованию соответствующих государственных органов, с другой, актам мести других осужденных. Лишь грамотные действия сотрудников, направленные на выявление и документальную фиксацию признаков необходимой обороны, способны обеспечить личную безопасность правомерно оборонявшегося, иными словами, защитить его и от насилия агрессивно настроенных заключенных, и от незаконного привлечения к уголовной ответственности за общественно полезное деяние, каковым является необходимая оборона (ст. 37 УК РФ).

Убийство при эксцессе обороны с объективной стороны представляет собой действия обороняющегося по предотвращению посягательства, не опасного для жизни, при условии соблюдения признаков его наличности и действительности, в том числе в состоянии запоздалой и мнимой обороны, совершенные с превышением допустимых пределов, закономерно повлекшие за собой наступление смерти нападающего. Превышение пределов необходимой обороны при этом может быть выражено в несоответствии защищаемого блага характеру и степени тяжести причиненного нападающему вреда, неравнозначности орудий и средств защиты и нападения, несоответствии интенсивности посягательства и защиты, несоразмерности сил и возможностей нападающего и обороняющегося с учетом конкретных особенностей обстановки нападения и защиты.

На первоначальном этапе расследования посягавший может быть признан потерпевшим на основании того, что ему причинен физический вред и не доказана правомерность его причинения. Тем не менее при установлении факта наличия в деянии предполагаемого оборонявшегося всех признаков необходимой обороны, он автоматически лишается данного статуса. Поскольку необходимая оборона является обстоятельством, имеющим общественно полезную направленность, причинение посягающему вреда необходимо рассматривать как вынужденный результат отражения его общественно опасного посягательства. По этой причине нападавший не может признаваться потерпевшим, поскольку вред ему причиняется не преступлением, а правомерным действием оборонявшегося. В каждом случае должен обсуждаться вопрос о возможности привлечения посягавшего к уголовной ответственности за совершенное преступление или покушение на его совершение. При этом в случае установления в действиях нападавшего признаков общественно опасного посягательства органам предварительного расследования следует давать совершенному деянию уголовно-правовую оценку, которая является основой для квалификации действий обороняющегося, направленных на пересечение этого посягательства.