Незаконное предпринимательство

Сын Б. предъявил этот паспорт и, выдавая себя за Михайлова, зарегистрировал общество с ограниченной ответственностью. Спустя примерно 8 месяцев Б. и С. были изобличены в контрабандной перевозке леса. В процессе расследования было установлено, что коммерческая организация создана по подложному паспорту.

Б., его сын и С. были осуждены за контрабанду по ч. 4 ст. 188 УК РФ и занятие предпринимательской деятельностью с предоставлением в регистрирующий орган документа, содержащего заведомо ложные сведения, совершенные организованной группой (ч. 2 ст. 171 УК РФ);

4) занятие предпринимательством  без специального разрешения (лицензии) в случаях, когда такое разрешение (лицензия) обязательно.

Под лицензией понимается специальное разрешение, выдаваемое на право занятия определенными видами предпринимательской деятельности.

К лицензионным видам деятельности относятся такие виды, осуществление которых может повлечь за собой нанесение ущерба правам, законным интересам, здоровью граждан, обороне и безопасности государства, а также культурному наследию народов России и регулирование которых не может осуществляться иными мерами, кроме как лицензированием.

Федеральным законом от 4 мая 2011 г. "О лицензировании отдельных видов деятельности", как уже упоминалось, количество видов предпринимательской деятельности, для осуществления которой необходимо получить лицензию, сокращено примерно с пятисот до чуть более ста4.

К лицензионным видам деятельности относятся, например: аудиторская, медицинская, ветеринарная, образовательная деятельность, производство табачных изделий, перевозка пассажиров на воздушном транспорте, розничная продажа алкогольной продукции и т.д.

Лицензия выдается на срок не менее пяти лет.

В выдаче лицензии может быть отказано только по двум основаниям:

а) наличие в документах, представленных соискателем лицензии, недостоверной или искаженной информации;

б) несоответствие принадлежащих соискателю или используемых им объектов лицензионным требованиям (например, врач намерен осуществлять стоматологические услуги, однако необходимого комплекта оборудования или инструментов у него нет);

5) занятие предпринимательской  деятельностью с нарушением лицензионных  требований и условий.

При выдаче лицензии юридическому лицу или частному предпринимателю объявляются требования и условия, которые необходимо соблюдать при осуществлении того вида деятельности, разрешение на занятие которым он получил от лицензионного органа. Например, предпринимателю разрешили перевозить пассажиров на коммерческой основе легковым автомобильным транспортом. Заниматься этим видом предпринимательства можно на легковых автомобилях, имеющих передние и задние дверцы. Предприниматель не выполняет это требование и перевозит пассажиров на легковых автомобилях, имеющих только передние дверцы, а это может создать трудности при эвакуации пассажиров во время дорожно-транспортных происшествий.

Уголовная ответственность наступает, если в результате незаконного предпринимательства гражданам, организациям или государству причинен крупный ущерб или это деяние сопряжено с извлечением дохода в крупном размере. Согласно примечанию к ст. 169 УК РФ под крупным ущербом или крупным доходом понимается сумма, превышающая один миллион пятьсот тысяч рублей, особо крупным - шесть миллионов рублей5.

Пленум Верховного Суда РФ в упомянутом Постановлении разъяснил, что под доходом следует понимать выручку от реализации товаров (работ, услуг) за период осуществления незаконной предпринимательской деятельности без вычета произведенных лицом расходов, связанных с осуществлением названной деятельности.

Ответственность за незаконное занятие частной медицинской или частной фармацевтической деятельностью предусмотрена ст. 171 и 235 УК РФ. Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что в случае, если занятие названными видами деятельности повлекло по неосторожности причинение вреда здоровью или смерть человека, содеянное нужно квалифицировать по соответствующей части ст. 235 УК РФ. Если же упомянутые последствия не наступили, но при этом был причинен крупный ущерб гражданам, организациям или государству либо извлечен доход в крупном или особо крупном размере, действия лица следует квалифицировать по ст. 171 УК РФ.

А если последствия в виде вреда здоровью или смерти человека наступили и одновременно был получен доход в крупном или особо крупном размере, по какой статье (171 или 235 УК РФ) нужно квалифицировать преступление?

Пленум Верховного Суда РФ подобную ситуацию не рассматривал. Представляется, что в подобном случае следует руководствоваться правилами квалификации преступлений при конкуренции уголовно-правовых норм. При этом ст. 171 УК РФ является общей, а ст. 235 УК РФ специальной нормой. Как известно, при конкуренции норм всегда применяется специальная норма, и поэтому содеянное следует квалифицировать по ст. 235 УК РФ.

2. Объективные признаки  преступления

2.1 Объект преступления

В современной правоприменительной деятельности имеет свое место ряд дискуссионных проблем возникающих при квалификации преступного деяния содержащего в себе признаки незаконного предпринимательства. Одной из них традиционно считается определение содержания непосредственного объекта этого преступления.

В середине прошлого столетия, уголовно правовая норма, ныне воплотившаяся в ст. 171 УК РФ, была отражена в ст. 162 УК РСФСР, 1960 г., которая предусматривала уголовную ответственность за «Занятие запрещенным и видами индивидуальной трудовой деятельности». Эта статья находила свое место в гл. 6 настоящего кодекса, последняя в свою очередь, предусматривала ответственность за «Хозяйственные преступления».

Проведенный нами частичный анализ научной литературы того времени позволяет сделать вывод, что ряд советские криминалистов тех лет (Н. А. Беляев, В. А. Владимиров, Б. В. Волженкин, Н. И. Загородников, Г. Г. Криволапов), старались обойти своим вниманием определение содержания непосредственного объекта этого преступления.

При этом некоторые из них в своих публикациях ограничивались только констатацией того, что «общественная опасность такой деятельности заключается, во-первых, в том, что в качестве сырья используются ценные товары, в строгом учете которых заинтересованно государство (зерно, лен, конопля, химикаты и т.д.), во-вторых, в том, что изготовленная частными-лицами продукция оказывается, как правило, значительно хуже, чем такая же продукция, изготовленная государственными предприятиями (льняное и конопляное масло, мука, кожи и т.д.) и, в-третьих, в том, что лица, занимающиеся деятельностью в виде промысла, превращаются на практике в частных предпринимателей, извлекающих из своей деятельности прибыль, не соответствующую количеству и качеству затраченного труда»6.

Однако и в начале XXI века, вопрос, «относительно объекта преступления по ст. 171 УК РФ... оказался непростым и породил в научных исследованиях массу противоречивых подходов к его определению»7.

По мнению Л. С. Аистовой, которую в целом следует подержать, «одной из распространенных является точка зрения, что ст. 171 УК РФ охватываются либо запрещенные, либо не запрещенные, но криминальные виды предпринимательской деятельности. Этот подход к объекту преступления присущ практическим работникам правоохранительных органов, что проявляется в их стремлении, например, привлекать к уголовной ответственности за проституцию как за вид незаконной предпринимательской деятельности. Такое понимание объекта преступления одновременно расширяет и в то же время ограничивает пределы применения ст. 171 УК РФ, но главный его недостаток в том, что оно не следует из диспозиции данной статьи.

В связи с этим наметилось несколько подходов к определению непосредственного объекта преступления.

Представители одного из них в качестве непосредственного объекта незаконного предпринимательства признают общественные отношения в сфере предпринимательской деятельности.

Наиболее четко эта точка зрения выражена В. Е. Мельниковой: «непосредственный объект рассматриваемого преступления общественные отношения, регулирующие занятие предпринимательской деятельности»8.

Однако, абстрагируясь от изложенного, следует указать, что и среди перечисленных нами авторов нет безусловного единства.

Так, например, в поддержку В. Е. Мельниковой полностью выступает только Н. И. Ветров.

Н. Н. Афанасьев несколько по иному подходит к этому вопросу и в свою очередь считает, что непосредственным объектом незаконного предпринимательства являются «общественные отношения в сфере предпринимательской деятельности».

В этом случае, по нашему мнению возникает вполне закономерный вопрос, что следует понимать под сферой предпринимательской деятельности. Так как, сфера – «область, пределы распространения чего-нибудь», то сфера предпринимательской деятельности, как область распространения этой деятельности, отдельно от нее существовать не может, а проявляется только в виде особых экономических отношений между людьми, которые следует, поэтому признавать также и общественными. Следовательно, ущерб в этом случае наносится именно всей этой совокупности общественных отношений. Вследствие чего, следует признать, что дефиниции непосредственного объекта незаконного предпринимательства предложенная Н. Н. Афанасьевым является в целом тавтологичной.

Предложенное Н. Н. Афанасьевым определение непосредственного объекта анализируемого нами преступления поддерживает также и А. Ф. Истомин, который, в свою очередь, несколько уточняет его позицию, путем конкретизации самой предпринимательской деятельности.

По мнению А. Ф. Истомина, она должна быть именно нормальной, но что в данном случае следует признать критерием ее разграничения, от подобной, но анормальной деятельности он не указывает. Видимо, единственным критерием в этом случае, по нашему мнению, должен выступать закон.

Продолжая далее, систематизировать дефиниции непосредственного объекта незаконного предпринимательства Л. С. Аистова указывает, что «в ряде публикаций определение объекта незаконного предпринимательства дается практически безотносительно содержания диспозиции ст. 171 УК РФ. Так, Ю. П. Кравец полагает, что «объектом данного преступления являются интересы законного предпринимательства, нормальное состояние экономики, интересы потребителей, партнеров и других лиц, организаций, а также финансовые интересы государства, поскольку в результате незаконного предпринимательства создается возможность получения неконтролируемой государством, его налоговыми органами прибыли Преступление посягает на установленные законом требования и правила занятия предпринимательской деятельностью»9.

Однако, как отмечает сама Л. С. Аистова «такое определение объекта преступления можно отнести не только к незаконному предпринимательству, но в целом к преступлениям, описанным в главе «Преступления в сфере экономической деятельности», что, по нашему мнению не может быть признано до конца оптимальным». С чем мы, в свою очередь полностью солидарны.

Со своей стороны, следует добавить, что за позицию Ю. П. Кравца также выступают Н. А. Лопашенко и П. Н. Панченко.

В завершение анализа научных позиций Ю. П. Кравца, Н. А. Лопашенко и П. Н. Панченко следует добавить, что по нашему мнению эти авторы для структуризации и систематизации своего видения этой проблемы использовали, в виде арифметического смешения, точки зрения некоторых, из числа изученных нами исследователей.

Далее, следует указать, что позиция Н. А. Лопашенко по вопросу о содержании непосредственного объекта преступления предусмотренного ст. 171 УК РФ является крайне непоследовательной. Так как, в одном случае этот автор избегает давать определение непосредственного состава этого преступления10, в другом, по мнению все той же Л. И. Аистовой, «Н. А. Лопашенко при определении объекта преступления исходит из предложенной ею классификации преступлений в сфере экономической деятельности, в основе которой лежат принципы осуществления предпринимательской деятельности. Так, объектом незаконного предпринимательства, по ее мнению, выступает принцип законности экономической деятельности». Однако, «что касается принципа законности, о котором говорит Н. А. Лопашенко, то он является общеправовым принципом и должен строго, неуклонно и безусловно соблюдаться в любой сфере человеческой жизнедеятельности.

Мы не можем согласиться с подобными определениями объекта незаконного предпринимательства, так как, во-первых, они носят слишком обширный, неопределенный характер, во-вторых, не связаны с буквальным толкованием диспозиции ст. 171 УК РФ, в-третьих, не раскрывают содержания общественной опасности незаконного предпринимательства».

С чем, по нашему мнению, сложно не согласиться.

Далее Л. И. Аистова указывает, что «интересную позицию по поводу объекта преступления занимает С. Коровинских. Считая объектом преступления причиняемый «ущерб определенному общественному отношению», он в качестве основного непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ, признает установленный порядок осуществления предпринимательской деятельности, что представляет собой нематериальное благо, а в качестве дополнительного — финансовые интересы государства, которым причиняется материальный (имущественный) ущерб в связи с неуплатой государственной регистрационной пошлины, регистрационного сбора, платы за рассмотрение заявления и за выдачу разрешении.

Кроме основного и дополнительного объектов им выделяются факультативные объекты: финансовые интересы государства в сфере формирования доходной части бюджета от поступления налоговых платежей и нарушение принципа добросовестной конкуренции. «Ведь лица, занимающиеся теневой экономической деятельностью, не платят государству никаких налогов, платежей и сборов. Тем самым нарушается принцип добросовестной конкуренции, который в условиях рыночного хозяйства является главным рычагом прогресса»11.