Понятие и сущность множественности преступлений

Для правильного решения вопроса  о том, было ли допущено превышение пределов обороны при отражении  мнимого посягательства, органы следствия  и суд должны предположить, что  мнимое посягательство было реальным, и установить, вправе ли был обороняющийся  причинить тот же вред и при  тех же условиях, отражая действительное посягательство. Уголовно-правовая оценка случаев мнимой обороны, вызванной  добросовестным заблуждением о наличии  общественно опасного посягательства, должна даваться по правилам о необходимой  обороне в сочетании с правилами о фактической ошибке.

Неприменение к рассматриваемым  случаям мнимой обороны правил о  необходимой обороне оставляло  бы неясным вопрос о том, почему при  извинительной ошибке о наличии  посягательства обороняющийся, совершивший  объективно общественно опасное  деяние, в одном случае освобождается  от уголовной ответственности за отсутствием состава преступления, а в другом — подлежит наказанию. Оценка мнимой обороны, вызванной добросовестным заблуждением о наличии общественно  опасного посягательства, только по правилам о фактической ошибке (без применения правил о необходимой обороне) привела  бы к тому, что причинение посягающему  вреда рассматривалось бы как  обычное преступление против личности. Игнорировались бы мотивы этих действий, сходные с теми, которые имеются  при превышении пределов необходимой обороны.

Другую группу случаев мнимой обороны  образуют деяния, которые не могут  приравниваться по своим правовым последствиям к необходимой обороне или  к превышению ее пределов. Сюда входят действия по пресечению мнимого посягательства, вызванные тем или иным поведением потерпевшего, создавшим ошибочное  представление о наличии посягательства, если для такого предположения в  данном конкретном случае не было достаточных  оснований. Лицо допускает ошибку при  оценке сложившейся ситуации, хотя при должной внимательности и  осмотрительности могло избежать этой ошибки и прийти к правильному  выводу об отсутствии реальной опасности. Поэтому обороняющийся должен нести  ответственность за неосторожное преступление против жизни или здоровья, так  как хотя он сознательно причиняет  смерть (или вред здоровью) другому  лицу, деяние не может быть квалифицировано  как умышленное преступление против личности, так как обязательным элементом  умысла является осознание лицом  общественно опасного характера  совершаемого им действия, а в данном случае такого осознания нет.

К. поздно вечером находился на посту по охране магазина. Неожиданно около магазина остановилась автомашина, из которой вышел Л. и направился к магазину. Л. находился в состоянии  сильного алкогольного опьянения. Появление  у магазина незнакомого человека в темное время суток встревожило  К., и он окликнул Л., но неоднократные  оклики и предупреждения Л. не реагировал. Тогда К. Сделал предупредительный  выстрел из ружья. Поскольку и  после этого Л., держа правую руку в кармане, продолжал приближаться к магазину, К. произвел выстрел, от ранения Л. скончался на месте. По обстоятельствам дела К. мог и  должен был предвидеть, что в действительности ему не угрожает реальная опасность, поскольку Л. не проявлял каких-либо атакующих или угрожающих действий, и был осужден за причинение смерти по неосторожности[10].

В тех случаях, когда лицо совершенно неосновательно предположило посягательство, когда ни обстановка по делу, ни поведение  потерпевшего не давали никаких реальных оснований опасаться посягательства, оно подлежит ответственности на общих основаниях как за умышленное преступление. При решении вопроса  о том, было ли допущено превышение пределов необходимой обороны при  отражении мнимого посягательства, следует абстрагироваться от того факта, что посягательство было кажущимся, то есть предположить, что оно было реальным, и установить, вправе ли был  обороняющийся причинить тот  же вред при тех же условиях, отражая реальное посягательство[11].

Изучение дел данной категории  показывает, что при оценке фактической  стороны происшествия судом порой  не учитываются показания осужденных об отражении (по их мнению, в момент защиты) общественно опасного посягательства. Между тем показания этих лиц  заслуживают самого серьезного внимания. В то же время обстоятельства, относящиеся  к характеристике посягательства, было бы неправильно рассматривать лишь с позиции лица, ссылающегося на то, что оно оборонялось от нападения. Эти объяснения должны быть обязательно  сопоставлены с другими данными дела.

Лицо, причинившее смерть другому  человеку либо тяжкий вред его здоровью, может быть необъективным, объясняя свои действия, а в ряде случаев  может ссылаться на необходимую  оборону сознательно, желая избежать уголовной ответственности за совершенное  преступление. При оценке фактических  обстоятельств происшедшего нельзя не учитывать и состояние лица, которое в момент защиты добросовестно  считало, что оно отражает общественно  опасное посягательство. Может быть и так, что неправомерные в  его представлении действия вызвали  душевное волнение, которое могло  помешать правильному восприятию происходящих событий. Все это следует обязательно  иметь в виду при решении вопроса  о причинении вреда при обстоятельствах, свидетельствующих о наличии  мнимой обороны или превышения ее пределов в условиях, аналогичных реальному посягательству.

Итак, вопрос об ответственности за вред, причиненный в состоянии  мнимой обороны, рассматривается по общим правилам ответственности  при фактической ошибке, т.е. в  зависимости от наличия или отсутствия вины. В случае, если у обороняющегося были все основания полагать, что  он отражает реальное посягательство, его заблуждение извинительно, причиненный  вред оценивается по правилам о необходимой  обороне и ее эксцессе. Если же его  заблуждение не извинительно, то ответственность  наступает за умышленное преступление.

В иных случаях мнимая оборона может  влечь ответственность за неосторожное преступление. Наконец, в некоторых  ситуациях мнимой обороны лицо должно привлекаться за совершение преступления с косвенным умыслом (а именно тогда, когда оно допускало отсутствие общественно опасного посягательства и исходило лишь из его возможности, т.е. действовало «с упреждением» и  соглашалось при этом с причинением  вреда людям, не совершающим посягательство)

Превышение пределов необходимой  обороны

В соответствии с ч. 2 ст. 37 УК превышением  пределов необходимой обороны признаются умышленные действия, явно не соответствующие  характеру и опасности посягательства. Закон признает такие действия общественно  опасными, а в ряде случаев преступными.

В теории уголовного права превышение пределов необходимой обороны принято  называть эксцессом обороны, т.е. выходом  за пределы необходимой обороны. При этом эксцессом обороны может  быть признано лишь явное, очевидное  несоответствие защиты характеру и  опасности посягательства, когда  посягающему без необходимости  умышленно причиняется вред, указанный  в ст. 108 и 114 УК. Законодатель уточнил, что превышение может быть лишь в  том случае, когда посягательство не сопряжено с насилием, опасным  для жизни обороняющегося или  другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Причинение посягающему при отражении  общественно опасного посягательства вреда по неосторожности не может  повлечь уголовной ответственности.

Каждый раз необходимо подробно устанавливать интеллектуальный и  волевой моменты умысла, т.е. осознание  обороняющимся того, что защита не соответствует характеру и степени  опасности посягательства, предвидение  причинения такого вреда, который явно превышает вред, необходимый для  защиты, и желание или сознательное допущение причинения такого вреда  либо безразличное отношение к последствиям (обычно последнее состояние и имеет место).

При малейшем сомнении в доказанности указанных моментов умысла, как мы полагаем, необходимо считать, что отсутствует  важнейший субъективный критерий эксцесса обороны.  Закон не раскрывает признаков  явного несоответствия защиты характеру  и степени опасности посягательства. Вновь мы встречаемся с оценочным  понятием. В науке уголовного права  предпринимались попытки конкретизировать признаки данного понятия. Некоторые  авторы предлагают считать превышением  пределов необходимой обороны и  так называемую несвоевременную  оборону (преждевременную либо запоздалую). Чаще встречаются случаи эксцесса обороны  при очевидном несоответствии интенсивности  защиты интенсивности посягательства. Важно помнить, что несоответствие не означает несоразмерности, поэтому  последнее понятие не совсем верно  применять к институту необходимой  обороны. Это подтверждает возможность  причинения при определенных условиях любого вреда нападавшему.

В судебной практике признается правомерной  защита с использованием камня от нападения кулаком, топора — от нападения  безоружного, охотничьего ружья  — от нападения с лопатой, ножовкой, пистолета — от нападения с ножом.

Интенсивность защиты характеризуется  совокупностью признаков, которые  определяют ценность охраняемого блага, время и место нападения (темное время суток, глухой пустырь, где  помощи ждать неоткуда). Существенную роль играют и орудия защиты и способ их использования: не должно быть резкого  несоответствия между орудиями нападения  и орудиями защиты; необходимо выяснить, случайно ли они оказались в руках  обороняющегося или были приготовлены заранее; относятся ли эти предметы к оружию либо к хозяйственно-бытовым  предметам. Очень важно установить, каким образом орудия применялись  при защите — можно ли было использовать их лишь для устрашения нападавшего  или необходимо было причинять ему  вред. В некоторых случаях определяющим признаком является физическое состояние субъекта.

Судебная практика, по превышению пределов необходимой обороны, обозначает следующие положения: примером может  служить, определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ об оставлении без изменения приговора  Верховного Суда Республики Саха (Якутия) в отношении Т. был осужден  за убийство и покушение на убийство двух лиц. Судебная коллегия признала доводы Т. находящегося  в состоянии  аффекта обоснованно отвергнутыми как несостоятельные, как и доводы о превышении пределов необходимой  обороны т. сходил в котельную  за ружьем, взял его из-за шкафа, зарядил, зашел в комнату, где лежали Т.И. и Н. и с целью убийства произвел выстрелы, целясь в голову, затем, увидев, что Т.И. жив, повторно навел на него ружье. При таких обстоятельствах  суд правильно квалифицировал действия осужденного. Наказание Т. назначено  справедливое, оснований к смягчению  не имеется (Определение Верховного Суда РФ от 21.03.2008 N 74-О07-66 Приговор по делу об убийстве и покушении на убийство оставлен без изменения, так как  действия осужденного квалифицированы  правильно, наказание назначено  справедливое, оснований к смягчению  не имеется.//СПС «Консультант плюс».).

Анализируя, судебную практику, можно  сделать вывод, что превышение пределов необходимой обороны, очень специфичный, и трудно доказываемый вид необходимой  обороны.  Иногда суды ошибочно оценивают  действия обороняющегося как превышение, не учитывая всех объективных и субъективных факторов.  Следует сказать, что  новелла уголовного закона, которая  позволяет обороняющемуся причинять  любой вред посягающему в том  случае, если последний действовал неожиданно и не давал обороняющемуся возможности объективно оценить  степень и характер опасности  нападения, существенно сужает рамки  наказуемого эксцесса обороны, но требует  специального судебного толкования новых оценочных понятий.

Щербаков, воспользовавшись тем, что сторож магазина на некоторое  время ушел домой, проник в магазин  и изъял оттуда товаров на крупную  сумму. При выходе из магазина преступник столкнулся с вернувшимся сторожем, нанес ему палкой удар по голове, причинив тяжкий вред здоровью, и с  похищенным скрылся.

Имеется ли в содеянном  Щербаковым множественность преступлений (см. ст. ст. 111, 158, 162 УК РФ)?

Задача 2.

Потапов, Кирьянов и Баранкин без цели хищения угнали автомашину, принадлежащую Вартанову. Покатавшись на ней, они загнали автомашину в овраг, сняли с нее наиболее ценные детали и оборудование салона, а затем сожгли в целях сокрытия следов совершенного преступления.

Сколько преступлений было совершено указанными в условии  задачи лицами (см. ст. ст. 158, 166, 167 УК РФ)?

Задача 3.

З. состояла в браке с  И. Между супругами сложились  неприязненные отношения. Имея намерение  проучить мужа, З. вступила в сговор с М. и В., чтобы те его избили, и с этой целью привезла их к  себе домой. Когда И. пришел домой, З. спровоцировала с ним ссору, после  чего вызвала из спальной комнаты  ожидавших там М. и В., которые  стали избивать жертву, нанося удары  руками и ногами, сдавливая шею  поясным ремнем. В результате этого  потерпевшему был причинен тяжкие вред здоровью в виде переломов правого  рожка подъязычной кости, открытого  оскольчатого перелома костей носа, кровоизлияний под оболочной головного мозга, а также в брюшную и плевральную полости, разрыва селезенки, множества кровоподтеков. Утром следующего дня З., пытавшейся разбудить мужа, показалось, что он мертв. Приглашенные ею снова М. и В. при участии самой З., не проверив, мертв ли тот, сбросили тело в озеро, где еще живой потерпевший скончался.

Действия М. и В. были квалифицированы  по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Правильна ли квалификация содеянного указанными лицами.

Задача 4.

Трифонов обратился к  начальнику следственного отдела с  просьбой помочь в освобождении сына от ответственности за совершенное  преступление. За это Гришин потребовал от Трифонова отремонтировать ему  гараж, что последний и сделал. При этом Трифонов приобрел для ремонта  гаража 8 кубометров бетона и другие стройматериалы.

В целях освобождения от уголовной ответственности сына Трифонова Гришин принял дело к своему производству, составил задним числом заведомо фиктивный протокол явки с  повинной и в соответствии со ст. 75 УК РФ вынес постановление о  прекращении уголовного дела в связи  с деятельным раскаянием.

Гришин был привлечен  к уголовной ответственности  по ст. ст. 285, 290, 292 и ч. 2 ст. 303 УК РФ.