Проблемы реализации конституции Японии на современном этапе

Инициаторы возможной конституционной реформы видят будущую японскую Конституцию в целом ряде вопросов более близкой к мэйдзийской, нежели к Конституции 1947 г. Общество в условиях такой Конституции, как представляется, окажется более “регулируемым”, а государство — более авторитарным. В целом же предлагаемые нововведения заслуживают характеристики как праворадикальные по характеру.

Таким образом, в правовой и социально-политической жизни современной Японии обнаруживается с виду глубоко парадоксальное явление: процветающая страна с высокоразвитой рыночной экономикой и устоявшейся либерально-демократической системой общества и государства, находящаяся в зените своего процветания, ставит в повестку дня формирование более традиционной, авторитарной общественно- политической системы. Анализ данного феномена необходим, чтобы объективно оценить глубину и силу этой тенденции, ее перспективы на будущее: имеет ли здесь место случайный зигзаг истории, “социальная утопия реакционных сил” или это глубоко закономерный процесс, в основе которого “работают” факторы длительного действия.

Первичной причиной праворадикальных умонастроений влиятельной части современных японских идеологов и стратегов, ходатаев конституционной реформы, является объективная эволюция военно-политического баланса сил в Восточно-Азиатском регионе в послевоенный период. Сколь ни странно, но именно США дали изначальный стимул к ремилитаризации Японии, стремясь превратить ее в своего союзника в противостоянии социалистическим странам. Политика США встречала поддержку и у японской элиты (в границах ее интересов). Сегодня правящие круги Японии все больше выражают обеспокоенность разрушением традиционного баланса сил в этом регионе мира, вследствие политики США, стремящихся переложить свою ответственность за решение возникающих здесь проблем на своего союзника — Японию. Очевидно, что японская элита стоит перед кардинальным вопросом, каким образом она сможет далее обеспечивать военно-политический баланс в регионе.

Ремилитаризация Японии является важнейшим и традиционным компонентом праворадикальной эволюции этой страны. Вместе с тем, сама названная эволюция — явление гораздо более многослойное и масштабное, не сводимое к одной только проблеме обретения Японией своей военной мощи. Речь должна также идти о том, что Япония вынуждена реагировать на вызов новой эпохи: уходит в прошлое время, когда Япония могла позволить себе руководствоваться сугубо прагматическими, экономическими приоритетами и проявлять оппортунизм в глобальных политических проблемах, слепо следуя за США; новое время принесло для нее “принуждение к большой политике”.

В одной из статей дайджеста “Japan Echo”, публикующего статьи, привлекшие наибольшее внимание японской общественности, так характеризуется видение японцами своеобразия переживаемого исторического момента: “Так называемая конфронтация консерваторов и прогрессистов в послевоенной Японии была не чем иным как борьбой между прогрессивными силами, симпатизировавшим “американизму” и теми, кто занял сторону “советизма”… И Соединенные Штаты, и Советский Союз тяготели к интернациональному, глобальному, не связанному границами стилю поведения, мотивированному их собственными идеалами и стратагемами. Только взгляните на современное японское движение реформ (административные реформы конца 90-х годов — Н.А.); разбавляя и перемешивая американские и советские идеалы, они слились в хор призывов к интернационализации, глобализации, к отсутствию границ. Но нет и признака реформ во имя консерватизма, реформ, нацеленных на определение национального характера и представляющих национальный интерес. Это не что иное как реформы для реформ, которые и далее ускоряют размывание национального характера и предают национальный интерес”1.

В цитированном пассаже рельефно проступает факт — глобальное противостояние двух сверхдержав, США и СССР, и созданных ими блоков долгие годы отодвигало на второй план формулирование и реализацию странами-союзниками этих держав их собственного курса в мировых делах; но с окончанием “холодной войны”, конфронтации между США и СССР начался активный процесс дивергенции социального и экономического развития мира, формирование его многополярности, обретение многими странами своей более индивидуальной политики. И Япония все острее ощущает необходимость иметь и защищать свое мировоззрение, свою идеологию, свою политику, т.е. в полном смысле быть державой.

Таким образом, возможная праворадикальная эволюция власти в Японии должна рассматриваться и как альтернатива глобальному влиянию сверхдержав, как элемент формирующейся многополярности современного мира, отражение поиска Японией ее особого индивидуального места в мире, как зарождающаяся тенденция к становлению новой японской государственности.

Наконец, определенную роль играют и различия национальных условий и культур: по мере обретения страной все большей самостоятельности, ослабления факторов внешнего давления все отчетливее должна проявляться экономическая и культурная “природы” страны, ее национальные традиции. Вот как пишет на страницах “Japan Echo” об этом С. Нисибэ: “Народ, отвергший мудрость своей истории, здравый смысл своих обычаев и традиций, никогда не сможет быть независимым, и потому его самоуправление является, в лучшем случае, мошенничеством, раем рабов, управляемых господином (Америкой), который заставил народ отбросить свою историю, обычаи и традиции. Я говорю это не как раб, бранящий своего господина. Америке сегодня не хватает силы, чтобы быть господином (в том числе, в некоторой степени и военной силы). Даже ее идеология “прав человека” представляет всего лишь идеалистические или апологетические вымыслы. Реальность Америки демонстрирует, что люди рождаются в неравенстве, и это универсальный принцип человечества. Жаль, что полстолетия после поражения Японии прошли в условиях вымышленной реальности нынешней Конституции, являющейся просто изложением американских идеалов…”2.

Очевидно, что в подоплеке критических рассуждений и оценок С. Нисибэ лежит различие национальных моделей капитализма. В литературе, к сожалению, в должной мере не разработаны понятия “национальная модель капитализма”, “японская модель капитализма”, “американская модель” и т.д.

Известно, что, например, в рамках социалистического типа общества различия между конкретными обществами могут быть весьма значительными: скажем, югославская и северокорейская модели социализма…. Когда же речь заходит о капиталистических странах, всегда высвечиваются только самые общие моменты — “рыночная экономика”, “западная демократия” и т.п., при этом национальные различия (часто огромные) недооцениваются.

Между японской и американской моделями капитализма существуют различия, которые трудно переоценить. Американскому капитализму традиционно характерны превосходящие материальные, человеческие, технологические ресурсы, как следствие — высочайшая конкурентоспособность; соответственно, американская политика подчинена задаче обеспечения принципов свободы движения капиталов, товаров и людей на национальном и мировом рынках; американская идеология отличается приверженностью к универсалистским и прагматическим подходам, концепциям типа “свобода”, “политика открытых дверей”, “глобализация”, “интернационализация” и т.п. Японский капитализм традиционно уступает в материальных ресурсах (его передовые технологии — фактор относительно новый); его конкурентоспособность обеспечивалась более широким применением мобилизационных методов, в том числе — высокой эксплуатацией, организацией, корпоративной культурой; японская политика часто прибегает к созданию “сфер особых интересов”, зон протекционистского регулирования; основная стратегия в вопросах идеологии — не “свобода”, а “культура”, не универсализм, а партикуляризм, акцент на уникальность японской культуры.

Следует признать, что послевоенные демократические реформы в Японии далеко не идентичны историческим и культурным традициям этой страны и несут в себе много черт европейско-американской умозрительной политической философии. Нынешние конституционные усилия японских стратегов конечно же в огромной степени обусловлены давлением национальной исторической “природы” (традиции) Японии.

Напрашивается вывод, что в основе праворадикальных настроений в современном японском обществе лежат фундаментальные факторы долгосрочного действия — перестройка военно-политического баланса сил в АТР, развивающаяся в мире после “холодной войны” дивергенция государств и становление их самостоятельного курса на мировой арене, наконец, более непосредственное и сильное тяготение национальной традиции, предопределяющей формирование японской национальной модели капитализма. Перечисленные факторы побуждают влиятельную часть правящей элиты Японии вновь критически оценить путь, пройденный страной за полвека, подталкивают ее к пересмотру конституционных устоев общества и государства в пользу модели более традиционной, консервативной.

В целом же, однако, речь о конституционной реформе в Японии неизбежно носит пока гипотетический характер. Сторонники реформы собирают чуть больше 50% голосов депутатского корпуса вместо необходимых им 2/3 общего числа голосов. Созданные при Парламенте советы по исследованию Конституции представят результаты своей работы только через пять лет, при этом их доклады даже с позитивным выводом о необходимости реформы не станут началом процесса ревизии Конституции, ибо упомянутые советы не обладают правом законодательной инициативы. Еще более сложен вопрос о том, к каким выводам могут прийти общественно-политические силы Японии в процессе дискуссий по Конституции: невозможно представить, чтобы мэйдзийская Конституция оказалась восстановленной в полном объеме, но какие-то ее элементы могут вновь оказаться востребованными; с другой стороны, нельзя исключить и возможность, что Япония, опираясь на свои достижения, двинется дальше по пути либерализации своих институтов. Несомненно лишь то, что предстоящие дебаты по Конституции помогут стране глубже понять себя, что предложенные в этих дискуссиях вопросы и ответы привлекут к себе огромный научный и политический интерес как в Японии, так во всем мире.

Используемые литература:

1 АВТОР: Н. В. Анисимцев

ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №2,2001

Конституции государств Европы: В 3 т Т. 1-3 / Под общ. ред.Л.A. Окунькова. - М.: Издательство НОРМА, 2001

2 Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность: 2-е изд-М.:РЮИД, 2000.- 528 с

3 Богдановская И. IO. Прецедентное право. - М.: Наука, 1993.

4 Иванец Г.И., Калинский И.В., Червонюк В.И. Конституционное право России. 5 Энциклопедический словарь. - М: Юрид.лит., 2002. - 432 с.

6 Зайит Е. В. Конституционные реформы в Финляндии в конце XX века // Современные проблемы права и государства. - ML: 1999.

7 Конституционное (государственное) право зарубежных стран: В 4-х т. Тома 1-. 8 Часть общая: Учебник / Отв.ред. проф. Б. А. Стратун - 3-е изд., обнови, и дораб.- M.: Издательство БЕК, 2002.-748 с.

9 Прудников А.С. Червоню к Д.В. Конституционные процедуры и технологии внесения поправок в Конституцию Частичный пересмотр Конституции // 10 лет Конституции Российской Федерации: итоги и перспективы. М., 2004.

10 Червонкож В.И., Иванец Г.И. Действие Конституции (концептуальный взгляд) //10 лет Конституции Российской Федерации: итоги и перспективы M., 2004.