Уголовная ответственность за бандитизм

Как видно из формулировки закона, и в случае бандитизма, и в случае совершения преступления, предусмотренного ст.287 Уголовного кодекса Республики Беларусь, речь идет о совместном участии нескольких лиц, имеющих в своем распоряжении оружие, в некоторой организации.

Вооруженная банда всегда создается только с противоправной, для совершения нападений на организации и граждан. В основу разграничения двух анализируемых преступлений должна быть положена прежде всего цель их создания.

Участники незаконного вооруженного формирования, не предусмотренного законодательством, могут содержать отдельные насильственные действия в отношении граждан, выражающиеся в убийствах, поджогах, хищениях и прочих преступлениях против личности и её прав, но они являются как бы побочными последствиями деятельности отдельных членов такого незаконного формирования и не вытекают из тех задач, которые ставит перед собой вооруженное формирование. В таких случаях действия виновных должны квалифицироваться по ст.287 Уголовного кодекса Республики Беларусь и соответствующим статьям о преступлениях против личности.

На практике возник вопрос об отграничении бандитизма от разбойного нападения, совершаемого организованной группой с применением оружия. Сложность состоит в том, что и бандитизм, и указанный вид разбоя имеют ряд сходных признаков. Это – нападение на граждан или организации, связанное с применением насилия или угрозой его применения. Банда и вооруженная организованная группа, совершающая разбой, обладают устойчивостью и предварительной объединенностью для совершения преступлений. Сходство еще и в вооруженности как банды, так и организованной группы, совершающей разбой.

Как разбой, совершенный организованной группой, вооруженное нападение должно квалифицироваться лишь тогда, когда установлено, что организованная группа была создана и действовала не с целью совершения нападений на предприятия, учреждения, организации или на граждан, а для совершения иных преступлений (контрабанды, похищения транспорта, подделки денег), то есть  когда  организованная группа не была бандой и разбой был лишь одним из эпизодов в ее деятельности.

Таким образом, оружием могут обладать члены организованной группы, деятельность которой далека от насильственных преступлений, – незаконная предпринимательская деятельность, контрабанда. Если такая группа или отдельные ее члены ситуационно совершают вооруженный разбой, то это само по себе не свидетельствует о ее перерождении в банду.

Наличие оружия – отличительный признак банды. При этом имеется в виду оружие, предназначенное в соответствии с Законом Республики Беларусь от 13 ноября 2001 г. «Об оружии» для поражения живой или иной цели и не имеющее другого, в частности хозяйственного, бытового, назначения. Наличие состава бандитизма связывается только с наличием оружия хотя бы у одного из членов банды, даже без его применения или угрозы применения, если об этом известно остальным участникам банды и они были готовы его применить.

Нападение с применением непригодного  к целевому применению оружия, его макетов или имитационных предметов не образует состава бандитизма (поскольку отсутствует признак вооруженности), даже если потерпевшими указанные оружие или предметы воспринимались в качестве настоящих.

В вооруженном разбое, совершенном организованной группой, всегда устанавливается корыстная направленность - разворовывание чужого имущества. В составе бандитизма цель деятельности шире: нападение на граждан или организации. Сам такое нападение более опасно, потому что представляет угрозу не только для собственности граждан, но и для их личной безопасности, нормального функционирования государства, коммерческих или других организаций.

Можно сделать вывод, что бандитизм имеет несколько схожих признаков с отдельными преступлениями против общественной безопасности (создание преступной организации, вымогательство, разбой, создание вооруженного формирования), указанными в Уголовном кодексе Республики Беларусь. Однако именно определение состава преступления позволяет разграничит бандитизм от указанных выше незаконных действий, ведь для квалификации определенного вида преступления как бандитизм требует соблюдения всех признаков его состава. Отсутствие хотя бы одного из них (вооруженность, цель нападения, мотив, умысел, применение насилия) приведет к тому, что совершенное преступление не сможет попасть под действие ст. 286 Уголовного кодекса Республики Беларусь.

3 РАЗВИТИЕ БЕЛОРУССКОГО УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА БАНДИТИЗМ

В истории Уголовного законодательства бандитизм рассматривался как преступление государственное, то есть одно из особо опасных преступлений, посягающих на основы государственного управления в области охраны общественной безопасности и правопорядка.

«Впервые термин «бандитизм» был применен при установлении Декретом Совета народных комиссаров Российской Советской Федеративной Социалистической Республики от 20 июля 1918 года «О суде» подсудности Местных Народных судов и Окружных Народных судов, по которому рассмотрение дел о бандитизме, наряду с делами о посягательстве на человеческую жизнь, изнасиловании, разбое, подделке денежных знаков, взяточничестве и спекуляции, было отнесено к ведению Окружных народных судов.

Далее о бандитизме было упомянуто в Постановлении Центрального исполнительного комитета Российской Советской Федеративной Социалистической Республики «О Всероссийской Чрезвычайной Комиссии» от 17 февраля 1919 года, в котором за чрезвычайной комиссией сохранялось право непосредственной расправы для пресечения преступлений при наличии вооруженных выступлений (контрреволюционных, бандитских). В п.7 раздела 2 Декрета Центрального исполнительного комитета Российской Советской Федеративной Социалистической Республики от 20 июля 1919 года «Об изъятиях из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении» бандитизм определялся как «участие в шайке, составившейся для убийств, разбоя и грабежей, пособничество и укрывательство такой шайке».

Впоследствии, учитывая ответственность за бандитизм, была предусмотрена ст.76 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики 1922 года, в которой бандитизм определялся как «организация и участие в бандах (вооруженных шайках) и организуемых бандитами разбойных нападениях и ограблениях, налетах на советские и частные учреждения и отдельных граждан, остановки поездов и разрушения железнодорожных путей, безразлично, сопровождались ли эти нападения убийствами и ограблениями или не сопровождались». В русском языке слово «шайка» и «банда» рассматриваются как синонимы и отмечается, что это «группа людей, объединившихся для разбоя, преступной деятельности». Слово «банда» обычно употребляется по отношению к «вооруженной шайке» [14, с. 61].

Статья 76 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики 1922 года определяла бандитизм и по его конкретным признакам, и по санкции как одно из самых серьезных посягательств на авторитет и силу власти, как один из видов наиболее опасных противодействий нормальной деятельности власти. Наказание за перечисленные в ст.76 Уголовного кодекса действия устанавливалось в виде расстрела с конфискацией всего имущества. Снижение наказания допускалось на срок не ниже 3 лет лишения свободы со строгой изоляцией и конфискацией имущества только при наличии смягчающих обстоятельств. Пособничество банде и укрывательство её членов и банды в целом, а также сокрытие добытого и следов преступной деятельности наказывается наравне с бандитизмом. Снижение наказания допускалось на срок не ниже 2 лет лишения свободы со строгой изоляцией и конфискацией имущества.

«Термин «банда» трижды упоминается в Уголовном кодексе 1922 года в ст.ст. 25, 58, 76, но четкое определение банды ни в одной из статей не дается. В ст.76 законодатель приравнивает банды к «вооруженным шайкам». Тем самым дан один из признаков банды – «вооруженность». Банда считалась вооруженной, если и не все, а хотя бы один из бандитов вооружен, а остальные об этом осведомлены.

Банда понималась как длительное и систематическое соучастие нескольких лиц в совершении преступлений, как «организационно-спаянный коллектив, подчиняющийся некоторому внутреннему регламенту», целью которого является совершение преступлений. Из этого следует, где нет организационной структуры, а только соучастие нескольких лиц, необходимо говорить не о бандитизме, а о совершении других преступлений, как грабеж или разбой» [14, с. 63].

Ст.76 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики 1922 года устанавливала весьма широкий круг действий, образующий состав преступления бандитизма. Закон говорит о «разбойных нападениях, ограблениях и налетах на советские и частные учреждения и отдельных граждан, остановка поездов и разрушение железнодорожных путей». Данная формулировка охватывала вероятно все возможные действия банды. Считалось, что банда в своих действиях не всегда должна преследовать корыстную цель. Бандитские нападения могли совершаться с целью противодействия новой власти, с целью устранения населения. Часть вторая ст.76 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики предусматривала ответственность за «пособничество бандитам и укрывательство банд и отдельных её участников, а равно и сокрытие добытого и следов преступления». Здесь уголовный кодекс 1922 года предусматривал специальные виды ответственности за так называемую прикосновенность к бандам и бандитским нападениям. Данному виду ответственности подлежат любые лица, не исключая супругов и близких родственников участников банд.

Дальнейшим этапом развития законодательства об ответственности за бандитизм стало принятие Уголовного Кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики 1926 года. В нем бандитизму была посвящена статья 593. Уголовный кодекс оставил норму о бандитизме без изменения. Произошли определенные изменения, которые затрагивали, прежде всего, общую часть уголовного права, но нашли свое отражение и в статье, посвященной бандитизму. Так, в соответствии с принятым 31 октября 1924 года Центральным исполнительным комитетом Союза Советских Социалистических Республик Основными началами уголовного законодательства Союза Советских Социалистических Республик и союзных республик уголовное право отказалось от понятия наказания, заменив его понятием мер социальной защиты, под которым понимались меры судебно-исправительного, медицинского и медико-педагогического характера. Это нововведение проявилось и в статье, предусматривающей уголовную ответственность за бандитизм. В дальнейшем теория и практика советского уголовного права признали ошибочность отказа от понятия наказания.

Ст.17 Положения о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза советских социалистических республик опасных преступлениях против порядка управления), утвержденного Постановлением Центрального исполнительного комитета Союза советских социалистических республик от 25 февраля 1927 года, так определялся состав бандитизма: «Бандитизм, то есть организация вооруженных банд и участие в них и в организуемых ими нападениях на советские и частные учреждения или отдельных граждан, остановка поездов и разрушение железнодорожных путей и иных средств сообщения и связи». По сравнению с ранее действующей нормой были исключены «разбойные нападения, ограбления и налеты», как цели бандитских нападений, поскольку цели бандиты могут преследовать не только корыстные, но и иные (убийство, изнасилование, хулиганство и др.).

4 августа 1933 года Президиум Верховного Суда Российской Советской Федеративной Социалистической Республики предложил квалифицировать по аналогии по ст.593 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики кражи домашнего скота колхозников, находившихся на полевых работах, если эти кражи совершаются классово враждебными (кулацкими) элементами или совершались систематически, даже если эти преступления совершались невооруженными группами.

После коллективизации сельского хозяйства и подавления сопротивления со стороны крестьянства уголовная ответственность за бандитизм стала применяться реже. Это можно было бы объяснить двумя обстоятельствами. Во-первых, всякая вооруженная организованная деятельность, особенно связанная с разрушением железных дорог и иных средств сообщения и связи, стала квалифицироваться по иным статьям о государственных преступлениях, в частности по ст.ст. 58-9 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (диверсия), 58-11 (контрреволюционная организация). Во-вторых, организованная уголовная преступность была в значительной мере подавлена. Это дало основание Саратовскому юристу Антонову в 1936 году заявить, что «в настоящее время бандитизм находится в состоянии разложения. С одной стороны, он вырождается в воровстве, с другой - в измену Родине и террористический заговор».

Представляет также интерес тот факт, что «7 августа 1932 года было принято совместное постановление Центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров Союза Советских Социалистических Республик «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». В соответствии с этим постановлением совершенное бандой хищение социалистической собственности должно было квалифицироваться по совокупности преступлений - хищение социалистической собственности (закон от 7 августа 1932 г.) и бандитизм (ст.593 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики). Практическое значение такой совокупности обусловливалось санкцией закона от 7 августа 1932 г., которая не допускала применение амнистии к лицам, осужденным по этому закону.

К концу 30-х, началу 40-х годов с уменьшением профессиональной преступности в определении банды решающее значение приобретают признаки вооруженности и устойчивости. По постановлению Пленума Верховного Суда от 8 января 1942 года «О квалификации некоторых видов кражи личного имущества граждан в условиях военного времени» совершенные неоднократно или группой лиц или лицами, ранее судимыми за хищение или при иных отягчающих обстоятельствах кражи личного имущества граждан во время воздушного налета врага, при оставлении населенного пункта в связи с появлением или приближением врага, эвакуированных граждан в пути или в прежнем месте жительства, квалифицировались по аналогии по ст.593 Уголовного кодекса РСФСР (бандитизм) и по соответствующим статьям Уголовного кодекса других союзных республик.

В послевоенные годы в системе Народного комиссариата внутренних дел и затем Министерства государственной безопасности Союза Советских Социалистических Республик было создано главное управление по борьбе с бандитизмом. Наиболее широкая практика применения ст.593 Уголовного кодекса имела место в борьбе с вооруженными формированиями в Западной Украине и Прибалтике. Так же является Указ Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик от 13 января 1953 года «О мерах по усилению борьбы с особо злостными проявлениями бандитизма среди заключенных в исправительно-трудовых лагерях». Понятие бандитизма в Указе не раскрывалось, а сам Указ широко применялся при подавлении массовых беспорядков среди заключенных в системе исправительно-трудовых учреждений.

После подавления сопротивления вооруженных формирований в Западной Украине и Прибалтике применение ст.593 Уголовного кодекса резко пошло на убыль. В 50-е, 60-е годы ученые, занимавшиеся исследованием бандитизма, продолжали делать вывод о том, что бандитизм перестал иметь черты государственного преступления [15, с.222].