Имущественные отношения супругов

Брачный договор является ничтожным в  следующих случаях: а) не отвечающий требованиям закона по содержанию (ст. 168 ГК РФ), например, брачный договор заключен между лицами, не достигшими предусмотренного законом брачного совершеннолетия. Недействительность брачного договора, заключенного с целью, противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ). В отличие от статьи 168 ГК «непосредственным объектом нарушения служат не просто законы и иные правовые акты, но непременно те, которые содержат основы правопорядка»⁵⁷. Термин «основы правопорядка» в законодательстве не определен. Одним из возможных признаков таких сделок может являться:

а) уголовная  наказуемость соответствующего действия;

б) несоблюдение нотариальной формы его заключения (ст. 165 ГК РФ);

в) заключенный  гражданином, признанным недееспособным вследствие психического расстройства (п. 1 ст. 171 ГКРФ);

г) заключенный  с целью прикрыть другую сделку либо только для вида (ст. 170 ГКРФ).

Например, фермер в обход существующего  порядка распоряжения земельными участками  сельскохозяйственного назначения передает за плату право собственности  другому лицу посредством заключения брачного договора. К такому «брачному  договору» могут быть по иску прокурора  применены последствия недействительности ничтожной сделки. Как мнимую сделку следует квалифицировать брачный  договор, заключаемый супругами, стремящимися скрыть имущество от конфискации, для  чего по условиям договора наиболее ценные вещи признаются раздельным имуществом того из супругов, в отношении которого не возбуждено уголовное преследование. Следует считать оспоримым брачный договор:

а) заключенный  лицом, ограниченным в дееспособности (ст. 176 ГК);

б) заключенный  лицом, не способным вследствие болезненного состояния понимать значение своих  действий и руководить ими (ст. 177 ГК);

в) совершенный  под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение (ст. 178 ГК).

г) совершенный  под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя  одной стороны с другой стороной, а также сделку, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств  на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (ст. 179 ГКРФ).

Наряду  с гражданско - правовыми основаниями признания брачного договора недействительным СК РФ устанавливает и специальное семейно-правовое основание: брачный договор не должен ставить одного из супругов в крайне неблагоприятное положение. На первый взгляд, это условие кажется аналогичным правилу, предусматривающему возможность признания недействительной кабальной сделки (она определяется п. 1 ст. 179 ГК как сделка, которое лицо вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях). Однако, следует согласиться с Е.А. Чефрановой, которая отмечает не только сходство, но и различие между ними. «В самом деле, супруг может отказаться полностью от нрав на имущество, нажитое в браке, и от права на содержание отнюдь не вследствие тяжелого стечения обстоятельств, а, напротив, пребывая в состоянии любви и полного доверия к будущему супругу, резонно полагая, что подписанием брачного договора на таких условиях он устраняет последнее препятствие к столь вожделенному законному браку»⁵⁸.

Согласимся  с М.В. Антокольской в том, что, учитывая личный характер брачного договора, для признания его недействительным по мотиву, что он ставит одного из супругов в крайне неблагоприятное положение, не обязательно доказывать тот факт, что договор был заключен в результате стечения тяжелых обстоятельств. Достаточно самого факта явного ущерба для одного из супругов?⁵⁹

Для исков  о применении последствий недействительности ничтожных сделок законом установлен 3-летний срок исковой давности, тогда  как для исков о признании  оспоримой сделки недействительной и о применении соответствующих последствий ее недействительности — годичный. В первом случае срок исчисляется со дня, когда началось исполнение сделки, а во втором - со дня прекращения насилия, угрозы, под влиянием которых была совершена сделка, либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Завершая  исследование проблем изменения, расторжения  брачного договора и признания его  недействительным, хотелось бы подчеркнуть, что применение норм гражданского законодательства об изменении и расторжении договора и норм о недействительности гражданско-правовых сделок с необходимостью должно учитывать как основные цели и принципы семейно-правового регулирования, так и особенности, специфику самого брачного договора.

ГЛАВА 3. ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ БЫВШИХ СУПРУГОВ

3.1 Правовой режим  имущества бывших супругов, разделивших  совместно нажитое имущество  после прекращения брака

Даже  после расторжения брака имущество  признается находящимся в совместной собственности бывших супругов. Такой  вывод, на первый взгляд противоречащий положениям гражданского законодательства об основаниях возникновения общей  собственности, при более детальном  рассмотрении выглядит обоснованным. Действительно, гражданским законодательством  установлено, что право общей  совместной собственности возникает  только в случаях, предусмотренных  законом. В нашем случае общая  совместная собственность возникла при поступлении имущества в  собственность супругов, что соответствует  требованиям законодательства. Однако прекращение брака и утрата лицами правового статуса супругов не влечет и не может повлечь автоматического  прекращения права общей совместной собственности. Мало того, режим общей  совместной собственности может  быть изменен на режим общей долевой  собственности путем определения  долей на основании соглашения участников совместной собственности, а при  недостижении согласия - на основании решения суда. Этому положению гражданского законодательства корреспондируют положения семейного законодательства о том, что раздел общего имущества супругов может быть произведен как в период брака, так и после его расторжения по требованию любого из супругов. При этом срок исковой давности по требованию супругов о разделе общего имущества супругов, брак которых расторгнут, составляет три года.

Следовательно, у бывших супругов сохраняется режим  общей совместной собственности  на совместно нажитое имущество, несмотря на расторжение брака.

По этому  выводу существует противоречивая судебная практика и две взаимоисключающие точки зрения. Рассмотрим два конкретных примера из судебной практики одного из областных судов России.

В первом случае представитель гражданки  Петровой в июне 2010 года, действуя по доверенности, совершил договор по продаже квартиры, принадлежащей  Петровой. как члену жилищно-строительного кооператива. Договор удостоверен нотариусом. В договоре представитель Петровой указал, что на момент приобретения квартиры (полной выплаты паевого взноса) Петрова в зарегистрированном браке не состояла. При обращении покупателя Шишкин в учреждение юстиции за государственной регистрацией договора и права собственности выяснилось, что пай за квартиру был выплачен в то время (декабрь 2006 г.), когда Петрова состояла в зарегистрированном браке, который впоследствии был расторгнут (в ноябре 2008 г.). Ранее учреждением юстиции было зарегистрировано за Петровой право `единоличной собственности на квартиру. Так как бывший супруг Петровой направил в учреждение юстиции заявление с документальным подтверждением брачных отношений на декабрь 2006 года и просил не регистрировать переход права к Шишкину, то учреждение юстиции сначала приостановило государственную регистрацию и предложило сторонам договора представить подтверждение факта существования индивидуальной, а не совместной собственности супругов на квартиру. В качестве соответствующих подтверждающих документов могли быть представлены либо соглашение супругов о разделе (судебное решение о разделе совместно нажитого имущества), либо брачный договор, определяющий юридическую судьбу квартиры, либо согласие бывшего супруга на отчуждение квартиры, либо иные документы. Не получив такого подтверждения в установленный законом срок, учреждение юстиции отказало в государственной регистрации, руководствуясь в числе прочих оснований для отказа и отсутствием согласия супруга, предусмотренного п. 3 ст. 35 Семейного кодекса РФ.

Продавец  Петрова согласилась с правомерностью отказа учреждения юстиции, а покупатель Шишкин его обжаловал. Суд удовлетворил жалобу, указав, что Петров (бывший муж) на момент совершения оспариваемой сделки "не являлся с позиций закона супругом". Последующие обращения учреждения юстиции в судебные инстанции с кассационной и надзорными жалобами успеха не имели. При этом областной суд в своем определении указал, что "в момент заключения договора купли-продажи спорной квартиры не требовалось нотариально удостоверенного согласия супруга Петровой, т.к. к тому времени он уже не являлся супругом собственника квартиры Петровой ", а судья Верховного Суда РФ также добавил, что "брак, заключенный между Петровой и Петроввым, был расторгнут в 2004 г., и с тех пор Петров не ставил вопрос о своем праве на квартиру. Кроме того, установлено, что единственным собственником спорной квартиры была Петрова и она имела право распорядиться своей квартирой, что она и сделала, заключив договор купли-продажи спорной квартиры с Шишкиным".⁶⁰

Во втором случае учреждение юстиции, учитывая позицию  по таким спорам судебных инстанций, не истребовало согласия бывшего  супруга. Супруг Михов, находясь в зарегистрированном браке с гражданкой Миховой, приобрел квартиру в ноябре 2008 года по договору купли-продажи, где был указан единственным покупателем, к которому переходит право собственности на квартиру. Его единоличное право собственности было зарегистрировано учреждением юстиции в реестре в декабре 2008 года. Брак между супругами Миховыми был расторгнут в ноябре 2009 года, а уже в марте 2010 года гражданин Миховв, действуя в лице своего представителя Чиркова, продает квартиру гражданке Ким, не получив на эту сделку согласия своей бывшей супруги. Учреждение юстиции регистрирует сделку и переход права на квартиру к Ким, не требуя соблюдения положений ст. 35 Семейного кодекса РФ, т.к. получило доказательства расторжения брака между супругами. Доказательств существования раздела совместно нажитого имущества или брачного договора между супругами в учреждение юстиции представлено не было.

Узнав о  совершенной сделке, бывшая супруга  Михова обратилась в суд с иском к своему бывшему супругу, его представителю, учреждению юстиции и покупательнице Ким о признании сделки недействительной. При этом она ссылалась на нарушение положений ст. 35 Семейного кодекса РФ и ст. 253 ГК РФ в части неполучения своего согласия на совершение сделки по отчуждению совместно нажитого имущества. Ответчик Михов согласился с иском, т.к. полагал, что его представитель Чиркова должна была получить согласие его бывшей супруги на продажу квартиры. Учреждение юстиции иск не признало, указав, что с позиций закона Миховы уже не являются супругами и гипотеза ст. 35 Семейного кодекса РФ не исполнена. По статье 253 ГК РФ при осуществлении сделки одним из совместных сособственников согласие остальных предполагается, а оспариваемая сделка может быть признана недействительной только в случае, если покупательница Ким знала или заведомо должна была знать об отсутствии необходимых полномочий у Михова на продажу квартиры. Суды первой и кассационной инстанций отказали в удовлетворении исковых требований и согласились с правоприменительной позицией учреждения юстиции. Суд первой инстанции указал при этом, что "при должной осмотрительности Михова не лишена была возможности своевременно оформить свое право на 1/2 долю квартиры в установленном законом порядке". Кассационная инстанция дополнительно высказала мнение о том, что покупательница Ким является добросовестным приобретателем исходя из "конституционно-правового смысла положений пунктов 1 и 2 ст. 167 ГК РФ, выявленных Конституционным Судом РФ в Постановлении от 21 апреля 2010 года N 6-П ", следовательно, "права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 ГК РФ".

По надзорной  жалобе бывшей супруги Михова судом надзорной инстанции вынесено определение, в котором областной суд высказывает абсолютно противоположную точку зрения, нежели год назад: "Поскольку брак прекращен, то перестает действовать презумпция, согласно которой действия одного из супругов по распоряжению совместным имуществом предполагают согласие второго супруга. Именно по этой причине - что брак прекратился, один из супругов не вправе совершать сделки по поводу общего имущества без согласия другого супруга, то есть без соблюдения требований, установленных п. 3 ст. 35 СК РФ".⁶¹

Пытаясь проанализировать приведенное выше не совсем понятное объяснение того, почему во втором случае оказалось обязательным истребование согласия супруга, приходим к выводу, что судом проигнорировано  понятие статуса "супруг", что  привело к ошибочной посылке  при логическом построении (построении силлогизма). Утверждая, что в связи  с прекращением брака необходимо истребовать согласие супруга, суд  упускает из вида, что ст. 35 Семейного  кодекса РФ обязывает истребовать  согласие именно супруга, а не участника  совместной собственности. Между тем  статус "супругов" после прекращения  брака лицами утрачен и отсутствует  субъект права - "супруг", на чьем согласии настаивает суд. При этом суд  указывает на такие последствия  прекращения брака, которые не установлены  законодательством (прекращение действия презумпции о наличии согласия супруга  и обязательность истребования согласия супруга). Мало того, если следовать  логике суда и применить прием "от обратного", то получится, что если брак не прекращен, то презумпция действует и согласия супруга на совершение сделок не требуется.

Представляется, что в обоих приведенных судебных примерах оспариваемые сделки могли  бы быть признаны недействительными, если бы было доказано отсутствие статуса добросовестного приобретателя у покупателей. Этот вывод подтвержден судом надзорной инстанции по второму делу: "Ким могла быть признана добросовестным приобретателем в том случае, если она не только не знала, но и не могла знать о том, что квартира является объектом совместной собственности бывших супругов Миховых. Вопрос о том, могла ли Ким, проявляя разумную осмотрительность и осторожность, знать о наличии или отсутствии препятствий к совершению сделки, судом не проверялся и не оценивался..."

После прекращения  брачных отношений супруги перестают  быть таковыми с позиций закона, однако режим совместной собственности  на нажитое в браке имущество  у бывших супругов, а ныне просто участников совместной собственности, сохраняется, если брачным договором  или соглашением о разделе  или решением суда не определен иной режим собственности (долевой или  раздельной). К сделкам бывших супругов с таким имуществом не применяются  положения семейного законодательства, так как семейные правоотношения прекращены. К регулированию отношений  по распоряжению имуществом участниками  совместной собственности подлежат применению положения гражданского кодекса РФ. Истребование согласия бывших супругов при совершении сделок, предусмотренных ст. 35 Семейного  кодекса РФ, не основано на законе.