Обязательства вследствие неосновательного обогащения

3. Появление и особенности формирования института кондикционных обязательств в России

Источники появления  в российской правовой системе обязательств вследствие неосновательного обогащения необычны. Законодательство царской России не содержало каких-либо норм, регулирующих отношения, возникающие вследствие неосновательного обогащения. Таково не только господствующее, но и общее мнение юристов, изучающих историю развития российского права. В учебнике "Русское гражданское право" (1902 г.) ¹⁷ указывается только на существование трех источников обязательства: закон, договор и правонарушение. Помимо указанных источников обязательств, авторы учебника называли "последнее" основание для возникновения обязательств - юридические определения, которые существуют в обществе как нормы, определяющие юридическую сторону его быта. Несомненно, что в данном случае речь идет о судебных решениях (судебном прецеденте). Интересно, что, исходя из буквального толкования понятия "правонарушение", русские цивилисты относили к категории внедоговорных обязательств все обязательства, вытекающие из нарушения прав: "Нарушение права представляется источником обязательства в том смысле, что без нарушения права обязательство не существовало бы".

В связи с тем что  возникали обстоятельства, свидетельствующие  о неосновательном обогащении лиц, судебные инстанции вынуждены были выносить решения на основе существовавших норм. По аналогии применялись нормы статьи 684 Свода законов гражданских, согласно которой всякий обязан вознаградить вред и убытки, причиненные им другому его деяниями или упущениями, а также статьи 609 - всякий владеющий чужим имуществом, хотя бы и добросовестно, обязан возвратить его собственнику. Использовались статья 691 Свода законов гражданских, в которой указывалось, что каждый имеет право отыскивать свое имущество из чужого неправомерного владения, и ст. 693 о защите обязательственных прав, вытекающих из договоров и правонарушений. Способ приобретения имущества должен быть законным (ст. 699 Свода законов гражданских) ¹⁸.

В 1883 году, исходя из изложенных выше положений теории обязательств, существовавших в российской правовой науке, и ссылаясь на "общие начала права и справедливости", Правительствующий Сенат восполнил существенный пробел законодательства, используя по аналогии статью 574 ч. 1 т. Х Свода законов Российской империи, регулирующую деликтные отношения. Статья 574 ч. 1 т. Х Свода законов Российской империи была помещена в главе о праве вознаграждения за вред и убытки и постановляла: "Так как по общему закону никто не может быть без суда лишен прав, ему принадлежащих, то всякий ущерб в имуществе и причиненные кому-либо вред или убытки, с одной стороны, налагают обязанность доставлять, а с другой стороны, требовать вознаграждения". Согласно разъяснению Правительствующего Сената по делу N 99 1880 г.: "Под убытком закон подразумевает как положительный вещественный вред в имуществе, так и лишение выгоды, которую можно было получить в имуществе"¹⁹. Следовательно, при применении данной статьи должник должен был возмещать убытки в полном размере, что по общему правилу является следствием виновных действий. При занятой Правительствующим Сенатом позиции ст. 574 являлась универсальной, охватывающей договорные и деликтные требования. Хотя эта статья была помещена в главе, посвященной праву возмещения за вред и убытки, практика дала ей применение и в тех случаях, когда ущерб причинялся не по вине кого-либо, и вывела из нее положение: "никто не вправе обогащаться за чужой счет".

Общее понятие  кондикционных обязательств было выражено в решении Правительствующего Сената N 32 1883 г.²⁰. Был принят ряд решений по конкретным делам о неосновательном обогащении, которые стали играть роль прецедентов для разрешения других дел (кассационные решения N 73 - вынесено в 1893 году, N 27 - вынесено в 1897 году и др.)²¹. Указанные судебные акты легли в основу учения об иске из неосновательного обогащения, которое содержало как основания этого иска (общие начала права и справедливости), так и его виды, с присущими ему признаками. Что касается указывавшихся в учении признаков неосновательного обогащения - переход имущества "безвозмездно" и "без воли хозяина", то, по нашему мнению, эти признаки нельзя признать точными, так как и при наличии таковых обогащение может быть вполне законным и обоснованным (например, наследство, взысканное по судебному решению). Все вышесказанное свидетельствует о том, что в России конца XIX века обязательства вследствие неосновательного обогащения не были детально изучены цивилистами. Общего определения понятия неосновательного обогащения дано не было, так как в то время считали, что сформулировать его невозможно²².

Российские цивилисты  начала прошлого века не ставили перед собой задачи выяснения правовой природы процентов по денежным обязательствам, а считали возможным и целесообразным применять этот правовой механизм в одних случаях как плату за пользование денежными средствами, в других - как форму ответственности за нарушения всех видов денежных обязательств в форме узаконенного процентного вознаграждения, которая применяется наряду с неустойкой и вознаграждением за убытки, по отношению к которому проценты носят зачетный характер.

История развития кондикционных  обязательств в дореволюционной России позволяет сделать определенные выводы.

Положения о кондикционных  обязательствах в судебной практике возникли на основе норм о деликтах. Обязанности должника в них стали  производными от деликтной ответственности.

Имущество по кондикционному иску можно было возвратить, даже если оно выбыло из собственности кредитора и перешло в собственность должника.

Объем денежных требований по кондикционному обязательству определялся  исходя из размера узаконенных процентов  за пользование капиталом. Сумма, что была получена должником свыше, являлась доходом должника и возврату не подлежала.

Перед тем как говорить о законодательном закреплении  обязанности исполнять кондикционные  обязательства в России, следует  указать, что лишь на рубеже XIX и XX столетий в параграфе 812 Германского уложения, вступившего в силу в 1900 году, различные случаи неосновательного обогащения окончательно обобщаются законодателем до уровня вполне самостоятельного отдельного вида обязательств²³. Именно с учетом данного факта создавались швейцарский Закон об обязательствах (1911 г.) и проект российского Гражданского Уложения (1913 г.). Первый Гражданский кодекс РСФСР во многом следовал нормам указанных актов.

В первые годы советской  власти, когда произошли слом царской  государственной машины и ниспровержение старого права, наблюдалось отрицательное отношение ко всякому праву. В то время концепция "отрицания правового регулирования хозяйственной деятельности" находилась на верху своеобразной пирамиды теоретических воззрений²⁴. Знаменитый Декрет о суде N 2, вышедший в 1918 году, прямо устанавливал: "Судебные иски между разными казначейскими учреждениями не допускаются"²⁵. Поэтому впервые в России нормативное определение изучаемым обязательствам было дано только в 1922 году (ст. 399 ГК РСФСР)²⁶. Нормы четырех статей (399 - 402) устанавливали порядок применения положений о кондикционных обязательствах, при этом политика государства внесла свои особенности в их содержание. Статья 402 содержала нормы о возможности конфискации государством имущества, полученного неосновательно. В главе 42 "Обязательства, возникающие из неосновательного приобретения или сбережения" ГК РСФСР 1964 года содержалось две статьи - ст. 473 "Обязанность возврата" и ст. 474 "Имущество, не подлежащее возврату", регулировавшие кондикционные обязательства. Условия возникновения обязательства оставались прежними (сравним части 1 и 2 ст. 473 ГК РСФСР 1964 года со ст. 399 ГК РСФСР 1922 года): обязательство возникает, если, во-первых, кто-либо приобрел или сберег имущество, во-вторых, приобретение или сбережение произошло за счет другого лица, в-третьих, оно произошло при отсутствии к тому юридических оснований или при последующем их отпадении. На наш взгляд, положение о возникновении обязанности по возврату приобретенного имущества, если основание, по которому оно приобретено, отпало впоследствии, является по существу верным и применимо и сегодня.

Однако регулирование  как условий возникновения обязательств такого рода, так и порядка их применения в ГК РСФСР 1964 года изменилось. Согласно статье 473 указанного Кодекса, в случае невозможности возвратить имущество в натуре подлежала возмещению его стоимость, определяемая на момент приобретения. Законодатель проигнорировал тот факт, что сутью кондикционного обязательства является необходимость возврата кредитору всего имущества, полученного неосновательно. Если кредитор ждал возврата своего имущества в течение нескольких лет, то должник, пользуясь имуществом, полученным неосновательно, извлекал определенную выгоду, которая возврату не подлежала. Следует признать, что содержание статьи отражает особенности государственного регулирования имущественных отношений того времени: "Имущество, приобретенное за счет другого лица не по сделке, но в результате других действий, противных интересам социалистического государства и общества, если оно не подлежит конфискации, взыскивается в доход государства". Суть понятия "действия, противные интересам социалистического государства" законодатель не раскрывал (если под ним понимались действия, причинившие вред, то они регламентировались гл. 40 ГК РСФСР 1964 года). Советское законодательство также не содержало характеристики действий, противных интересам социалистического государства.

Задача норм ст. 474 ГК РСФСР заключалась в определении случаев, в которых неосновательное обогащение не подлежит возврату. Понятие "благотворительность" законодателем в то время не применялось, поэтому он не предусмотрел случая передачи имущества в благотворительных целях.

В Основах гражданского законодательства Союза ССР и  республик 1991 года статья 133 являлась единственной нормой об обязательствах, возникающих вследствие неосновательного обогащения. Приятно отметить, что к 1991 году российский законодатель признал возможность применения в гражданском законодательстве термина "обогащение"²⁷. Он сделал шаг к возврату истинного смысла кондикционного обязательства в законодательстве, указав в ч. 2 ст. 133, что в случае невозможности возвратить имущество в натуре должна быть возмещена его стоимость, определяемая на момент предъявления требования. Известно, что с момента предъявления требования до момента вступления в силу решения суда могут пройти многие месяцы. Однако в 1991 году законодатель вновь счел излишним указывать в кодифицированном правовом акте случаи, когда имущество не подлежало возврату. Такие случаи определялись иными нормами российского законодательства. Ясно, что данное обстоятельство не способствовало облегчению понимания и применения российскими правоприменителями норм о кондикционных обязательствах.

При такой скупой и противоречивой регламентации норм об обязательствах вследствие неосновательного обогащения действующим законодательством в РСФСР не могло сложиться практики их применения, которая бы соответствовала действительному содержанию данных обязательств. Отсутствие разработанной, лишенной противоречий, правовой теории о кондикционных обязательствах в РСФСР не должно ставиться в вину ученым-юристам. В это время работали замечательные цивилисты, к идеям которых мы не раз еще будем с интересом обращаться в данном исследовании. Правовые нормы, которые они вынуждены были трактовать, часто противоречили сути кондикционных обязательств.

Так, государство  не являлось лицом, из чьего обладания  выбывало имущество, но по нормам ГК РСФСР 1922 года именно оно получало изымаемое  имущество. Фактически законодатель закрепил право государства обогащаться за счет своих граждан на основании норм, в основе возникновения которых лежало обоснованное стремление правоприменителей создать механизм истребования лицом имущества, неосновательно перешедшего в собственность (владение) иного лица. В ГК РСФСР 1964 года законодатель вновь говорит о возможности изъятия имущества в доход государства путем применения норм о кондикции и о защите только социалистической собственности. В Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 года многие условия исполнения кондикционного обязательства законодатель, по-видимому, просто не счел подлежащими регламентации.

Ошибка либо безнравственность действий плательщика (истца), лишившегося имущества, не станут причиной отказа в возбуждении кондикционного иска в современной России. В этом существующее российское право следует традициям, установленным дореволюционными российскими цивилистами. Нынешний законодатель ввел конкретные случаи и обстоятельства, доказав которые ответчик не будет обязан вернуть обогащение, даже если его неосновательность будет доказана (ст. 1109 ГК РФ), что созвучно европейским нормам о кондикционных обязательствах. При этом указанные случаи и обстоятельства введены исходя из необходимости сохранения справедливости по отношению к сторонам правоотношений. Они явились еще одним шагом к увеличению эффективности применения кондикционных обязательств в российском праве, что, безусловно, повышает его авторитет. Мы должны констатировать, что современная правовая регламентация кондикционных обязательств создана на основе идей российских и советских ученых. Нельзя отрицать влияния на российского законодателя норм об обязательствах вследствие неосновательного обогащения, содержащихся в правовых системах других стран.

4. Обязательства вследствие неосновательного обогащения в современном гражданском праве

1. Понятие обязательства вследствие неосновательного обогащения

         Обязательства из неосновательного  обогащения, именуемые кондиционными  (в переводе с латинского —  возврат утраченного по ошибке), относятся к числу охранительных, внедоговорных по своей природе правоотношений и являются самостоятельным видом обязательств, сфера применения которых определяется как особенностями оснований их возникновения, так и спецификой их содержания. Данный вид обязательств регламентируется нормами гл. 60 ГК РФ. В соответствии с п. I ст. 1102 Г К РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество.

          Закон различает два способа  возникновения неосновательных  выгод у одного лица за счет  другого: неосновательное приобретение и неосновательное сбережение имущества. Соответственно различаются и два вида обязательств из неосновательного обогащения: а) обязательства из неосновательного приобретения имущества и б) обязательства из неосновательного сбережения имущества.