Понятие добросовестности в российском гражданском праве

И.А. Покровский и В.М. Хвостов  также называли право добросовестного  владельца относительным вещным правом [1]. Относительным добросовестное владение является потому, что по отношению к собственнику вещи и другому добросовестному владельцу такое владение является беззащитным. Добросовестный владелец мог защитить свое владение от посягательств лишь при

_________________________________________________________________________________________________________

¹  Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 262.

помощи Публицианова иска, основанного на фикции (предположение  о том, что владелец уже выполнил все необходимые условия давности для приобретения вещи в собственность и стал кви-ритским собственником). По сути, добросовестные владельцы с введением эдикта претора Публициана получили защиту, похожую на виндикационный иск. Например, последствия Публицианова иска совершенно совпадали с последствиями виндикационного иска. Но в отличие от виндикации, Публицианов иск нельзя отнести к абсолютным средствам защиты; он был неприменим против квиритского собственника вещи.

В римском праве добросовестные владельцы рассматривались как  преторские (бонитарные) собственники, которые по истечении приобретательной давности приобретали титул цивильного (квиритского) собственника. Однако владелец, купивший вещь добросовестно, но не у  собственника, не становился бонитарным собственником.

Бонитарным становился только тот приобретатель, который приобрел вещь у собственника, но без соблюдения всех необходимых формальностей, например, путем простой traditio.

Благодаря эдикту Публициана (I в. д.н.э.) впервые добросовестным незаконным владельцам был предоставлен иск (ранее  их права защищались интердиктами) против всех посторонних лиц, посягающих на их владение, однако иск был бессилен против собственника и таких же добросовестных приобретателей той же вещи. Им, как  истцам, в этом случае нужно было доказать лишь наличие титула, что  было гораздо легче, а не свое право  собственности на вещь. Именно поэтому, таким иском было удобно пользоваться и собственнику вещи, если конечно  вещь истребывалась не у добросовестного  владельца, ведь против него иск не имел силы. Таким образом, бонитарной собственностью являлось неформальное добросовестное владение, т. е. возникшее  на основе сделки с нарушением формы. Сейчас такое владение не может быть признано добросовестным, т.к. ошибка в  праве непростительна.

Относительно приобретения владения через представителя К.А. Митюков считал, что добросовестность требовалась от приобретателя, а  не от представителя. Он объяснял это  тем, что давность начиналась для  представляемого, а не для представителя. Давность в этом случае, начиналась с момента, когда представитель  уведомлял о совершенной сделке представляемого, и с этого же момента возникала добросовестность представляемого, которая имела  значение для давности. Недобросовестность же представителя не влияла на давность, например, если поверенный сообщал  ложные сведения доверителю о совершенной  купле-продаже вещи, то доверитель являлся  добросовестным и мог приобрести собственность на вещь по давности. В этом правиле имелись исключения: во-первых, добросовестность требовалась  от представителя в случае, если ему были предоставлены широкие  полномочия, например, выдана общая  доверенность; во-вторых, если представительство  возникало независимо от воли представляемого, например, законное представительство  опекуна, то и добросовестность требовалась  непосредственно от представителя. В то же время Д. И. Азаревич утверждал, что если представительство возникало  независимо от воли представляемого, то добросовестность требовалась как  от представителя, так и от представляемого [1].

Обратимся к истории России Русский закон гласил: «Если словесный  смысл (договора) представляет важные сомнения, тогда договоры должны быть изъясняемы по намерению их и доброй совести». Широкому применению этого  начала в судебной практике способствовало и то, что толкование соглашений было исключительным делом судей  по существу и не подлежало поверке  в кассационном порядке(обратите внимание на сходство с Римским правом). Тем  не менее, даже в современном праве  России роль начала доброй совести  ограничивается сферой толкования сделок и не распространяется на защиту отношений, стоящих вне сферы права. Наука  разделяет юридическое понятие 

_________________________________________________________________________________________________________

¹ Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. - М.: , 2001. - С. 43.

доброй совести и бытовое, которое гораздо шире. Именно юридическое  понятие доброй совести предполагает согласие с действующими нормами  права и строем юридических отношений, а не с предписаниями нравственности или того, что называют справедливостью.

В современном праве начало доброй совести допускается при  толковании всех юридических сделок, независимо от их формальной или неформальной природы. Принципы добросовестности, разумности и справедливости используются для  определения пределов допустимого  осуществления субъектами принадлежащих  им гражданских прав, а также восполнения  пробелов в законодательстве. Данные принципы так или иначе конкретизируются в ходе применения норм гражданского права судебными органами. Они  используются для установления содержания прав и обязанностей сторон обязательств при отсутствии прямого урегулирования отношений законом, соглашением  сторон, обычаями делового оборота  и при невозможности использования  аналогий закона и права.

В ряде случаев определение  самого термина «добросовестность» или «недобросовестность» в норме  права не присутствует, однако, как  правило, её содержание позволяет заключить, что речь идет все же об этой категории. Раннее советское гражданское право  использовало термин «добропорядочность». В ГК 1964 г. говорилось только о добросовестном приобретателе и добросовестном владельце. Презумпция добросовестности и требование добросовестности при  осуществлении определенных прав были введены впервые в Российское законодательство Основами 1991 г. Понятие  «разумность» в ГК 1964 г. вообще не употреблялось, а в Основах 1991 г. было использовано лишь в статье, говорившей о разумном сроке исполнения обязательства.

Однако, несмотря на частое использование в гражданском  праве РФ названных понятий, их определения  в законодательстве отсутствуют. Большинство  публикаций, посвященных данным категориям, содержат общие рассуждения. Например, Л.В.Щенникова, одобряя введение в  ГК рассматриваемых понятий и считая их одним из правовых средств, которые, по ее мнению, «позволят нам в будущем достичь благосостояния и стабильности», не дает их определений. Анализ статей, в которых говорится о недобросовестности участников гражданских правоотношений, приводит к выводу о том, что лицо следует считать добросовестным в том случае, когда оно действует без умысла причинить вред другому лицу, а также не допускает легкомыслия (самонадеянности) и небрежности по отношению к возможному причинению вреда. Такое определение следует из содержания ст. 302 ГК, согласно которой добросовестным приобретателем является лицо, «которое не знало и не могло знать о том, что приобретает имущество у лица, не имеющего права его отчуждать». Одной из опубликованных в последнее время работ, посвященных рассмотрению понятия «добросовестность», является статья Е.Богданова «Категория «добросовестности» в гражданском праве». Следует согласиться с высказанным в ней мнением о том, что под добросовестностью участников гражданских правоотношений надо понимать «субъективную сторону их поведения, то есть когда они не знали и не могли знать о правах третьих лиц на соответствующее имущество или иной своей неуправомоченности».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Понятие добросовестности в российском гражданском праве

 

В повседневной жизни для  оценки поведения человека часто  применяется определение «добросовестный», которое расшифровывается в словарях русского языка как «честно, старательно  исполняющий свои обязанности, обязательства». [1] Однако данные понятия присутствуют и в качестве юридических терминов, характеризующих поведение субъектов гражданских правоотношений с положительной стороны (добросовестное) или негативной (недобросовестное), во многих гражданско - правовых актах. Так, например, в Законе РСФСР от 2 марта 1991 г. «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» [2] упоминается о недобросовестной конкуренции, в Федеральном законе от 22 апреля 1996 г. «О рынке ценных бумаг» [3] - о недобросовестной эмиссии и т.д. А пункт 3 ст. 10 Гражданского кодекса РФ устанавливает, что в случаях, когда закон ставит защиту прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданского оборота предполагаются.

Тем не менее общее легальное  определение добросовестности в  гражданском законодательстве отсутствует. В научной литературе о данной категории упоминается, как правило, в связи с отдельными проблемами - злоупотребления правами или  виндикацией от добросовестного  приобретателя вещи. Поэтому представляется необходимым выяснить, что же все-таки следует понимать под добросовестностью  и какое значение имеет установленное  в ст. 10 ГК РФ предположение о добросовестности участников гражданского оборота.

Прежде всего следует  отметить, что анализируемая категория  не является

_________________________________________________________________________________________________________

¹  Ожегов С.И. Словарь русского языка. Изд. 9-е. М., 1972. С. 155; Словарь русского языка / Под ред. проф. А.П. Евгеньева. Т. 1. М., 1957. С. 554.

² Ведомости РСФСР. 1991. N 16. Ст. 499.

³ СЗ РФ. 1996. N 17. Ст. 1918.

изобретением российской юридической науки. Появление и  дальнейшее ее развитие происходило  в римском частном праве, проникнутом  на раннем этапе развития строгим формализмом: действовало не то, что было желаемо, а то, что было сказано. С течением времени, наряду с использованием старых строгих договоров, появляются договоры «доброй совести» (obligationes bonae fidei), в которых содержалось определение истинного намерения сторон или обычаев делового оборота. Более того, bona fides учитывалась не только в обязательственных правоотношениях, но и при нарушении вещных прав, в частности, при выбытии вещи из обладания собственника добросовестность владельца влияла на определение объема его ответственности по виндикационному иску и на решение ряда других вопросов.

Однако и в римских  источниках права не содержалось  общего определения bona fides. Тем не менее, исходя из самого названия "добрая совесть", можно сделать вывод, что данный термин был связан прежде всего с  субъективной стороной поведения, то есть характеризовал отношение лица к  определенным действиям (заключению договора, приобретению имущества от несобственника). Более того, анализ Дигестов Юстиниана  позволяет констатировать, что добросовестность означала, прежде всего, отсутствие умысла со стороны активно управомоченной стороны (истца по спорам из обязательств) либо ответчика (при виндикации вещи) [1]. В пользу данного факта свидетельствует появление в римском праве классического периода такого процессуального средства защиты интересов ответчика, как exceptio doli generalis, то есть возражения, которое в отличие от exceptio doli specialis не содержит в себе ссылки на dolus (обман), имевший место при возникновении сделки. Здесь же указывается, что истец теперь, вчиняя иск, действует вопреки нормам aequi iuris или вопреки bona fides [2]. Кроме того, учитывая, что к dolus классическими римскими юристами была

_________________________________________________________________________________________________________

¹ Памятники римского права. Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М., 1997. С. 279.

² Хвостов В.М. Система римского права. М., 1996. С. 74 - 75.

приравнена culpa lata (грубая небрежность), можно заключить, что добросовестность в римском праве - это, с одной  стороны, субъективный элемент поведения участника гражданского оборота, характеризующийся отсутствием умысла либо грубой небрежности, а с другой стороны, - некий общий, наряду со справедливостью, принцип частного права, позволявший римским юристам и преторам, применяя в конкретных ситуациях существующие в обществе представления о должном и недолжном, развивать и дополнять тем самым цивильное право [1].

Несмотря на то, что в  современной Европе преторское право  как специфическая правовая система  исчезает, принципы справедливости и  добросовестности получают новую жизнь  в основных гражданских законах  большинства зарубежных стран. Так, например, ст. 6 Французского гражданского кодекса (ФГК) предусматривает запрет на нарушение частными соглашениями законов, затрагивающих общественный порядок и добрые нравы, параграф 157 Германского гражданского уложения (ГГУ) указывает на необходимость  толкования договора согласно требованиям  доброй совести и обычаям делового оборота, а параграф 242 устанавливает  обязанность должника исполнять  действия добросовестно, в соответствии с обычаями гражданского оборота. На необходимость учета добросовестности указывают и нормативные акты в странах англосаксонской системы  права, в частности, в ст. 1 - 203 Единообразного торгового кодекса (ЕТК) США предусматривается  обязанность добросовестного поведения  при исполнении обязательства. При  этом под добросовестностью применительно  к коммерсанту понимается фактическая  честность и соблюдение им разумных коммерческих критериев честного ведения  торговых дел, но какие критерии являются разумными и какое ведение  торговых дел будет честным, в  ЕТК не определяется.

Следствием такой многозначности категории добросовестности на

_________________________________________________________________________________________________________

¹  Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 262.

нормативном уровне явились  бесчисленные попытки ее определения  в науке гражданского права, в том числе и российской. Так, определение добросовестности некоторыми немецкими цивилистами как не только возражения (exceptio) заинтересованного лица по факту установления действительного смысла заключенного договора, но и как возражения, касающегося недобросовестности контрагента в момент заключения договора, следствием которого может быть признание сделки недействительной, было подвергнуто критике российскими дореволюционными учеными. В частности, И.А. Покровский считал, что такое расширительное понимание добросовестности привело бы к полному судейскому контролю над всей областью гражданского оборота с точки зрения совершенно субъективных и произвольных представлений о «справедливости», «социальных идеалах» и т.д. [1].

Нужно отметить, что данная позиция автора во многом опиралась  на положения действовавшего тогда  Свода законов Российской империи: ст. 1538, 1539 связывали с доброй совестью именно толкование сделки, но не вопрос о ее действительности [2]. Тем не менее подобное ограничение сферы применения понятия «добрая совесть» наталкивается на два серьезных возражения: во-первых, в случае возникновения разногласий между сторонами договора конкретное содержание добросовестности применительно к данной сделке будет также определяться судом (ведь и в российском законодательстве не содержалось общего определения добросовестности); во-вторых, явное отсутствие добросовестного поведения лица при заключении сделки и непринятие данного факта во внимание только из-за боязни судейского произвола может оказаться большим злом, чем неправильная или произвольная оценка судьей данного факта. Тем не менее в принятом в 1922 году ГК РСФСР также не появилось нормы, в которой содержалось бы определение добросовестности и указывалось на

_________________________________________________________________________________________________________

¹  Покровский И.А. Указ. соч. С. 261.

² Свод Законов Российской империи. Т. X. Ч. 1. СПб., 1900.

необходимость учета данной категории при реализации гражданских  прав и обязанностей. Не появилась  такая норма и в ГК РСФСР 1964 года (добросовестность учитывалась при истребовании имущества из чужого незаконного владения и как условие возмещения расходов лицом, совершившим сделку с лицом, не достигшим 15 лет). Следует также отметить, что избранная законодателем позиция нашла поддержку и в юридической науке того периода. Так, В.П. Грибанов считал, что существующие в буржуазном праве понятия «добрая совесть» и «добрые нравы» являются «каучуковыми» правилами, которые позволяют значительно расширять рамки свободного судейского усмотрения и тем самым выйти за рамки законности.