Система гражданско – правовых договоров. Содержание и форма договора. Виды договоров, участниками которых могут быть военные организации

Иногда отдельные условия (пункты) письменного договора по разным причинам формулируются сторонами неясно или неполно, что может повлечь  возникновение разногласий и  конфликтов между ними. В таких  случаях приходится использовать специальные правила толкования договора. При этом обычно выявляется несоответствие между внутренней волей стороны договора, желавшей определенного результата, и внешней формой ее выражения (волеизъявлением), закрепленной текстом договора. Тогда возникает вопрос: чему же следует отдать предпочтение - действительной воле стороны или зафиксированному в договоре ее волеизъявлению?

По этому поводу как в литературе, так и в различных правопорядках  обосновывались различные, нередко  прямо противоположные подходыПодробнее о различных взглядах по этому поводу см.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права (по изданию 1917 г.). С. 245-249; Сарбаш С.В. Некоторые тенденции развития института толкования в гражданском праве //ГиП. 2001. № 2,. Дело в том, что если предпочтение будет отдано воле стороны, то могут пострадать интересы контрагента и гражданского оборота в целом, ибо окажется, что волеизъявление, воспринятое контрагентом, может и не иметь юридического значения. С другой стороны, предпочтение, отданное волеизъявлению, означает переход на формальные позиции и может поставить в затруднительное положение более слабую (в частности, добросовестно заблуждавшуюся) сторону.

Действующий ГК в принципе исходит  из приоритета волеизъявления, защищая  интересы имущественного оборота. Поэтому при толковании договора судом он должен прежде всего принимать во внимание буквальное значение содержащихся в тексте слов и выражений (ч. 1 ст. 431 ГК). Устанавливая содержание конкретного условия при его неясности, суд сопоставляет его с содержанием других условий и общим смыслом договора. Разумеется, речь при этом идет о толковании действительного договора, не оспариваемого контрагентом по мотиву пороков воли, например заблуждения (ст. 178 ГК).

Если же такой подход не позволяет  установить содержание договорного условия, суд должен выяснить действительную общую волю сторон (а не волю каждой из них), принимая во внимание не только текст договора, но и его цель, переписку контрагентов и их последующее поведение, практику их взаимоотношений («заведенный порядок»), обычаи делового оборота (ч. 2 ст. 431 ГК). При неясности содержания конкретного условия договора предпочтение должно быть отдано толкованию, представленному контрагентом стороны, ссылающейся на неясное условие или сформулировавшей его, ибо последняя несет риск возможной неясности избранной ею или согласованной с ней формулировки См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 216-217. Из этого же правила «contra proferentum» («против предложенного») исходят и Принципы международных коммерческих договоров, закрепившие в ст. 4.6 положение о том, что «если условия договора, выдвинутые одной стороной, являются неясными, то предпочтение отдается толкованию, которое противоположно интересам этой стороны». В целом же они, как и ст. 8 Венской конвенции, исходят из необходимости толковать содержание договора «в соответствии с общим намерением сторон», а при невозможности его выявления - «в соответствии со значением, которое аналогичные сторонам разумные лица придавали бы договору в таких же обстоятельствах», т. е. из неких усредненных, стандартных представлений, что является компромиссным вариантом, отвечающим особенностям этой сферы оборота (см.: Принципы международных коммерческих договоров.

Договоры как дву- и многосторонние сделки совершаются устно или в письменной форме (простой или нотариальной).

Требования, предъявляемые к форме  договора, аналогичны тем, которые приняты  в отношении сделок. Исключение составляют случаи, когда непосредственно в  законе установлена определенная форма для конкретного вида договоров См.: Гражданское право. В 2 т. Т. 1. Учебник /Отв. ред. Е.А. Суханов. 2002. С. 344- 356.. Поэтому, если иное не установлено соглашением сторон, в устной форме могут совершаться договоры, исполняемые при самом их совершении, за исключением сделок, для которых установлена нотариальная форма, и договоров, несоблюдение простой письменной формы которых влечет их недействительность (п. 2 ст. 159 ГК).

Договоры, заключаемые между юридическими лицами, а также между ними, с  одной стороны, и гражданами - с другой, должны совершаться в простой письменной форме (п. 1 ст. 161 ГК), а в случаях, предусмотренных законом или соглашением сторон, договоры должны быть нотариально удостоверены (п. 2 ст. 163 ГК).

Форма договора может быть определена по соглашению сторон. Причем в этом случае стороны не связаны тем обстоятельством, что законом не требуется соответствующая форма для заключения договора. Если сторонами достигнуто соглашение об определенной форме договора, этот договор будет считаться заключенным лишь после совершения на тексте договора удостоверительной надписи нотариусом или другим должностным лицом, имеющим право совершать такое нотариальное действие Корецкий А.Д. Договорное право России. Основы теории и практика реализации. - М.: ИКЦ «МарТ», - 2004, С. 74-75.

Правила о способах заключения договора в простой письменной форме несколько  отличаются от тех, которые предусмотрены  в отношении сделок, совершаемых  в письменной форме. Такие сделки должны быть совершены путем составления  документа, выражающего содержание сделки и подписанного лицами, совершающими сделку, или уполномоченными ими лицами (п. 1 ст. 160 ГК). Для заключения договора в письменной форме помимо составления одного документа, подписываемого сторонами, могут быть использованы и такие способы, как обмен документами с помощью почтовой, телеграфной, телетайпной, электронной или иной связи. Независимо от того, какой вид связи используется, главное, чтобы при этом можно было достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору. В связи с этим стороны вправе использовать факсимильное воспроизведение подписи с помощью средств механического или иного копирования, а также электронно-цифровую подпись.

Однако применительно к отдельным  видам договоров ГК делает исключение, предписывая сторонам обязательное заключение договора в форме единого документа, подписываемого ими. Такие требования установлены, к примеру, в отношении формы договоров продажи недвижимости (ст. 550 ГК); продажи предприятия (ст. 560 ГК); доверительного управления недвижимым имуществом (ст. 1017 ГК).

Понятие «форма договора» иногда рассматривается  как вся совокупность средств  и способов изображения, фиксации и  передачи договорной информации а сам  термин «форма договора» обобщенно  характеризует совокупность действий, содержащих сообщение о намерениях сторон вступить в договорные отношения на определенных условиях. Сторонники такой позиции применительно к заключению договора в надлежащей форме различают форму оферты, форму акцепта оферты и формы действий, совершаемых с целью конкретизации содержания договора, внесения в него изменений, фиксации и урегулирования возникших между сторонами разногласий См., например: Хохлов С.А. Правовое обеспечение выбора предприятиями надлежащей формы хозяйственных договоров //Правовые средства реализации самостоятельности и инициативы производственных объединений и предприятий. Свердловск, 2003. С. 47-55.. Такой подход охватывает, по существу, все требования, предъявляемые законодательством к порядку заключения договора, включая способы достижения сторонами соглашения по условиям договора и стадии его заключения.

В международной коммерческой практике превалируют более либеральные  требования к форме договоров. Так, принципы международных коммерческих договоров специально указывают на отсутствие в них каких-либо положений о том, что договор должен быть заключен или подтвержден в письменной форме. Более того, существование договора может быть доказано любым способом, включая свидетельские показания (ст. 1.2) Корецкий А.Д. Договорное право России. Основы теории и практика реализации. - М.: ИКЦ «МарТ», - 2004,С 83.

Венская конвенция «О договорах  международной купли-продажи товаров» не требует, чтобы договор купли-продажи  был заключен или подтвержден  в письменной форме или подчинялся иному требованию в отношении формы. Его существование может доказываться любыми средствами, а значит, и свидетельскими показаниями (ст. 11).

Аналогичное положение имеется  в Венской конвенции относительно формы соглашения сторон об изменении  или прекращении договора (п. 1 ст. 29). Устная форма оферты и акцепта допускается ч. II Венской конвенции, посвященной заключению договора. Правда, необходимо отметить, что при ее ратификации Советский Союз вместе с рядом других государств сделал оговорку о неприменении отмеченных положений, если хотя бы одна из сторон имеет свое коммерческое предприятие в соответствующих государствах. В настоящее время указанная оговорка считается внесенной от имени Российской Федерации.

Большинство положений действующего гражданского законодательства нашей страны имеют диспозитивный характер, что предоставляет право сторонам практически любого договора решать в нем те или иные вопросы исключительно по своему усмотрению, не придерживаясь строго тех рекомендательных форм и конструкций, которые установлены в законе. Поэтому можно утверждать, что гарантией успешного достижения преследуемых военной организацией как хозяйствующим субъектом целей и задач, а также эффективной защиты ее прав и законных интересов является юридически грамотно составленный договор. Напротив, некорректный и непродуманный договор почти неизбежно влечет за собой возникновение проблем как минимум гражданско-правового характера (например, споры по порядку исполнения договора, взыскание неустоек и штрафов за нарушение условий договора и т.д.). В зависимости от последствий заключения и исполнения незаконного договора не замедлят состояться соответствующие решения вышестоящих командиров и начальников, а если дело обстоит совсем плохо - органов дознания, военной прокуратуры.

В силу своего особого статуса, о котором так  много спорили и продолжают спорить  юристы (а в большинстве случаев  эта особенность заключается  в его неопределенности), военную  организацию можно охарактеризовать как специальный субъект гражданских  правоотношений, связанных с осуществлением предпринимательской и (или) иной экономической деятельности. Как известно, в качестве субъектов гражданских правоотношений выступают либо отдельные индивиды (физические лица), либо определенные коллективы людей (юридические лица). В отличие от физических лиц юридические лица являются коллективными субъектами гражданских правоотношений. За юридическим лицом как субъектом гражданских правоотношений всегда стоит определенным образом организованный коллектив людей, в интересах которого, как правило, и осуществляет свою предпринимательскую или иную экономическую деятельность юридическое лицо.

Является  военная организация юридическим  лицом или нет - российскому законодателю пока это неизвестно. Тем не менее  военная организация продолжает оставаться участником гражданских правоотношений, связанных с осуществлением предпринимательской и (или) иной экономической деятельности, именно как юридическое лицо. В связи с этим уместно будет сказать несколько слов о статусе военной организации как стороны в договоре. Если военная организация не только обладает признаками юридического лица, но и зарегистрирована уполномоченным на то государственным органом как юридическое лицо с соответствующей организационно-правовой формой, то руководитель (командир или начальник) этой военной организации вправе совершать сделки, отвечать по обязательствам, участвовать в арбитражном процессе от имени возглавляемой им организации. Если же военная организации не имеет государственной регистрации в качестве юридического лица, то ее руководитель (командир или начальник) должен действовать по доверенности министра обороны Российской Федерации, начальника главного или центрального управления Министерства обороны Российской Федерации либо командира (начальника) иной вышестоящей военной организации, официально наделенной полномочиями юридического лица. В этом случае необходимо уделять особое внимание как оформлению доверенности, так и ее содержанию, руководствуясь при этом ст. ст. 185 - 189 Гражданского кодекса Российской Федерации. Поскольку полномочия на заключение договоров вытекают именно из доверенности, а не из положения военной организации, не зарегистрированной в качестве юридического лица, постольку сделка, совершенная от имени другого лица с превышением полномочий, не влечет никаких правовых последствий для лица, от имени которого она совершена. С учетом возможного разрешения в судебном порядке споров, связанных с исполнением обязательств по договору, при оформлении доверенности необходимо принимать во внимание и положения ст. ст. 61 и 62 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, особенно ст. 62. Во второй части этой статьи сказано, что в доверенности, выданной представляемым лицом, должно быть специально оговорено право представителя на подписание искового заявления и отзыва на исковое заявление, заявления об обеспечении иска, передачу дела в третейский суд, полный или частичный отказ от исковых требований и признание иска, изменение основания или предмета иска, заключение мирового соглашения и соглашения по фактическим обстоятельствам, передачу своих полномочий представителя другому лицу (передоверие), а также право на подписание заявления о пересмотре судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, обжалование судебного акта арбитражного суда, получение присужденных денежных средств или иного имущества. Другими словами, в арбитражном суде не будет "работать" доверенность, в которой не содержится указание на перечисленные выше специально оговоренные права представителя, если представитель попытается их реализовать.

По своей  значимости среди договоров, заключаемых  военной организацией, безусловно, особое и главное положение занимают государственные контракты, заключаемые  по результатам размещения государственного оборонного заказа, в том числе  на выполнение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. В сравнении с договорами, заключаемыми военными организациями, критериями приоритета государственных контрактов являются высокий уровень их целей и задач, а также значительные суммы денежных средств, выделяемых из федерального бюджета для исполнения обязательств военной организации по государственному контракту. Учитывая это обстоятельство, основное внимание при рассмотрении особенностей заключения договоров военной организацией уделим государственным контрактам.

Итак, особым видом договора является государственный  контракт. В общем случае государственный  контракт, заключаемый по результатам  размещения государственного оборонного заказа, можно охарактеризовать как  соглашение между сторонами, имеющее целью установить законные отношения по удовлетворению потребностей Российской Федерации в поддержании ее обороноспособности и безопасности.

Гражданский кодекс Российской Федерации регламентирует правоотношения, связанные с тремя  видами государственных контрактов: государственного контракта на поставку товаров для государственных нужд (ст. ст. 525 - 534), государственного контракта на выполнение подрядных работ для государственных нужд (ст. ст. 763 - 768) и государственного контракта на выполнение научно-исследовательских работ, опытно-конструкторских и технологических работ для государственных нужд (ст. 778). Интересный факт: заключение всех трех видов государственных контрактов осуществляется в порядке, установленном ст. ст. 527 - 528 Гражданского Кодекса Российской Федерации, т.е. в таком же порядке, как и при заключении государственного контракта на поставку товаров для государственных нужд. Основанием для этого утверждения служат соответствующие ссылки в ст. ст. 765 и 778 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В настоящее  время довольно трудно найти командира (начальника), который испытает чувство  удивления, граничащее с непониманием, получив информацию о том, что  при заключении договоров военной  организацией, в том числе государственных  контрактов, необходимо руководствоваться положениями Гражданского кодекса Российской Федерации. Тем не менее это утверждение вовсе не означает, что правовая культура командира (начальника) в большей степени сформирована гражданским законодательством. Как раз наоборот, по понятным причинам командиры (начальники) в первую очередь руководствуются ведомственными правовыми актами Министерства обороны Российской Федерации. В этой связи нельзя не упомянуть о Директиве министра обороны Российской Федерации "О совершенствовании системы военно-технического обеспечения Вооруженных Сил Российской Федерации" 2001 г. N Д-034. В этой Директиве применяются термины ("генеральный заказчик" и "заказчик"), не соответствующие Гражданскому кодексу Российской Федерации. При разработке и подготовке этого документа (видимо, прошедшего юридическую экспертизу) были учтены все возможные нюансы, которые могли бы возникнуть при его реализации внутри Министерства обороны Российской Федерации, между соответствующими военными организациями. Но как быть с регламентацией правоотношений между военными организациями и их контрагентами по заключенным государственным контрактам, которым (контрагентам) в большинстве своем, мягко говоря, все равно, что написано в Директиве. К сожалению, судя по всему, разработчики Директивы руководствовались принципом "если так делали раньше, значит, это правильно". По терминологии, установленной Гражданским кодексом Российской Федерации, стороны государственного контракта именуются не иначе как "государственный заказчик" и "поставщик" или "подрядчик" соответственно. "Благодаря" воплощенному в Директиве принципу возникали многовариантные мнения по поводу того, кто выступает на стороне государственного заказчика - "генеральный заказчик" или "заказчик", либо как точно именовать в государственном контракте военную организацию - государственного заказчика ("государственный заказчик", "генеральный заказчик" или "заказчик"). По этой причине практическое применение Директивы было затруднено необходимостью уяснения должностными лицами заинтересованных органов военного управления ее действительного смысла.