Субъективное право и его характеристика

Если требование, обращенное к обязанной стороне, добровольно не исполняется, то вступает в действие четвертая из заключенных в субъективном праве возможностей – возможность использовать механизм государственного принуждения. «Субъективное право – мера гарантированной государством возможности, и эта гарантированность как раз и должна обеспечивать надлежащую защиту и реализацию субъективного права»18. Обладатель субъективного права в случае нарушения его права или неисполнения обязанным лицом лежащей на нем обязанности всегда может обратиться к содействию государства, которое в любом случае должно обеспечить исполнение закона и восстановить справедливость. Верно то, что субъективное право не сводится к притязанию, но столь же очевидна и бесплодность попыток представить субъективное право лишенным принудительной силы. Причем принуждение может носить как прямой, так и косвенный характер. Ошибочно думать, что всякое добровольное исполнение обязанности есть результат угрозы принуждения, однако наивно полагать, что при всяком добровольном исполнении обязанности мы имеем дело с выражением действительно «доброй воли». Это значит, что сила принуждения действует на обязанное лицо не только тогда, когда оно привлекается к ответственности, когда его «заставляют», но и до этого, когда такая угроза является потенциальной; она постоянно тяготеет над обязанным, побуждая к должному поведению. Возможность защиты или притязания является самостоятельным, а не сопутствующим, не побочным элементом субъективного права. Другое дело, что к этой возможности нельзя сводит все содержание субъективного права, видеть в нем главный элемент субъективного права. Способность быть осуществленным в порядке принуждения является существенным, а потому необъемлемым свойством субъективного права. Однако особенность этого свойства состоит в том, что оно проявляется при известных условиях, до наступления которых право имеет не исковый характер. И поскольку притязание является лишь одним из возможных состояний субъективного права, отсутствие притязания не означает отсутствия субъективного права. При этом вряд ли можно согласиться как с мнением о том, что субъективное право в любом его проявлении приобретает характер притязания, поскольку это происходит далеко не во всех случаях. Нельзя также согласиться и с мнением о том, что нет необходимости специально выделять притязание как одну из возможностей, заключенных в субъективном праве. В принципе, конечно, можно даже все возможности, заключенные в субъективном праве, представить, как одну общую возможность действовать – идет ли речь о поведении самого носителя субъективного права, о возможности требования к обязанному лицу или лицам, о возможности обращения за защитой к государству. Однако такое соединение этих разных возможностей не способствует более глубокому изучению и пониманию субъективного права. Напротив, необходима дифференциация этих возможностей и их самостоятельное исследование, что способствует более детальному изучению субъективного права. В данном случае будет правильным подход, согласно которому необходимо исходить из органического единства всех возможностей субъективного права.

Необходимо не противопоставлять одни элементы другим, а брать их и рассматривать их в тесном единстве, взаимосвязи, во всем богатстве содержания субъективного права. Все эти элементы являются общей правовой возможностью. Единство указанных четырех возможностей и составляют содержание субъективного права и его структуру. Носитель такого правомочия называется управомоченным. Эта индивидуальная компетенция, которой наделяется субъект в форме предоставления ему субъективного права, поддерживается и гарантируется государством. Средством его закрепления служат нормы объективного права, закон. Как утверждает Н. И. Матузов: «субъективное право всегда существует в рамках определенного юридического отношения, в котором ему противостоит (корреспондирует) чья-либо обязанность»19. Содержание субъективного права нельзя исчерпать одной какой-либо из возможностей, а в зависимости от характера и вида субъективного права и правоотношения центр тяжести может перемещаться на один из возможных вариантов. При этом единство указанных четырех элементов субъективного права не устраняет необходимости их раздельного анализа, выявления роли каждого из них и их соотношения. Это требуется для более глубокого уяснения сущности субъективного права, наиболее полного и всестороннего раскрытия его содержания. Категория возможность, используемая для характеристики субъективного права, имеет правовое содержание и выражает дозволенность, разрешенность, допустимость со стороны государства. Возможно – значит, дозволено, санкционировано, гарантировано. Категория необходимости есть его парная категория. Единство содержания субъективного права вовсе не мешает его дифференциации в необходимых случаях. Разложение субъективного права на отдельные элементы вовсе не запутывает или усложняет вопрос, а, напротив, делает его более четким и ясным, способствует более глубокому и разностороннему познанию данного явления. Дело в том, что субъективное право заключает в себе не просто общую или глобальную возможность, а различные по характеру и формам аспекты возможности, которые определяют соответственно и разные виды поведения носителей субъективного права. Вообще вопрос о структуре и содержании субъективного права имеет принципиальное значение и затрагивает сущность взаимоотношений между субъектами и государством и обществом, сущность правового регулирования общественных отношений.

Поскольку юридическая обязанность по существу есть обратная сторона субъективного права, поэтому по сравнению с ним вряд ли юридическая обязанность может быть более простой. Необходимость совершения определенных действий или необходимость воздержания от совершения известных действий закрепляется объективным правом в целях осуществления или не воспрепятствования осуществлению субъективного права. Необходимость требовать соответствующего поведения со стороны других лиц основана на конституционных положениях и вытекает из обязанностей соблюдать конституцию, законы и другие нормативные правовые акты. Главным образом это относится к субъектам юридических обязанностей в области публичного права, прежде всего, к обязанностям государственных органов и должностных лиц. Поскольку в их обязанности входит не только самим соблюдать законы, но и обеспечивать соблюдение законности гражданами, учреждениями и организациями, всеми субъектами правовой сферы, то они обязаны требовать это и от других. В определенной мере это можно и отнести к гражданам, которые не только сами являются субъектами обеспечения законности, но этого могут требовать от всех других субъектов, особенно от государственных органов и должностных лиц, хозяйствующих субъектов, субъектов бизнеса. Что касается необходимости нести ответственность за неисполнение предписанных действий, то это тоже вытекает из закона. Быть ответственным за надлежащее исполнение обязанностей – распространяется на каждого субъекта правовой сферы. Причем, это ответственность именно юридическая, связанная с угрозой применения государственного принуждения. Везде, где речь идет об обязанностях и их исполнении – неизбежно присутствует ответственность за надлежащую их реализацию. Юридические обязанности носят субъективный характер, то есть «принадлежать определенным лицам и в известной мере зависят от их воли и сознания, главным образом в плане их реализации. Безличных, абстрактных, не принадлежащих никому обязанностей также не существует, хотя бывает и так, что порой трудно найти конкретного субъекта юридической обязанности»20 . Социальная сущность юридических обязанностей заключается в выраженной в них государственной воле, а указанная четырехзвенная структура юридической обязанности определяет ее содержание.

Таким образом можно сделать следующий вывод: содержание субъективного права и его структура включают в себя четыре различных аспекта категории возможности:

а)возможность пользоваться определенным социальным благом;

б)возможность определенного поведения самого управомоченного;

в)возможность требовать соответствующего поведения от других лиц;

г)возможность прибегнуть в необходимых случаях к мерам государственного принуждения.

Значение и роль каждой из указанных четырех возможностей может изменяться в зависимости от особенностей того или иного субъективного права, специфики правового отношения, в рамках которого оно может находиться, а, в конечном счете – характера того общественного отношения, которое опосредствуется ими. Было бы неверным ставить вопрос о том, какая из этих возможностей является главной. Все они главные, если рассматривать субъективное право как органически-целостное явление и как важнейшую социальную ценность и достояние субъекта.

Как бы мы не определяли и рассматривали субъективное право, «...бесспорным и несомненным остается одно – оно всегда означает для лица определенную правовую возможность, дозволенность, управомоченность, особое разрешение или полномочие, исходящее от государства и гарантируемое им. Этот признак является родовым, общим для всех типов субъективного права; разница лишь в объеме, характере и степени гарантированности этих возможностей»21.

2.2. Вопросы сущности субъективного права

Одной из наиболее фундаментальных задач юридической науки является познаниеистинной природы права, раскрываемойчерезего сущность и содержание. Без решения этой сложной и многогранной задачи невозможно получить полноценное представление о праве. Осмысление природы права имеет довольно богатую историю.Так нам известны естественно-правовая, историческая, реалистическая, психологическая, нормативистская, социологическая, позитивистская, марксистская и другие доктрины права. И.Н. Васев в своей работе приводит пять основных групп учений о субъективном праве22:

1) теория  воли;

2) теория  интереса;

3) смешанная (комбинационная) теория;

4) нормативистская теория;

5) психологическая  теория

“Множественность таких теорий правопонимания обусловлена различными национальными и региональными традициями, философскими и идеологическими воззрениями, историческими и социально-психологическими особенностями”23.

Сказанное выше еще раз показывает как интерес данной работы, так и её актуальность.В нашей работе мы уделим внимание лишь основным теориям(учениям).

Нам следует разобрать 3 следующие точки зрения,теории, последняя из которых сложилась в результате стремления двух первых к примирению:

1)Теория  воли

2)Теория  интереса

3)Комбинационная  теория

Теория воли

Существуют точки зрения сущность объективного права по которым следует видеть в воле. Это и есть,так называемая,теория воли, главный представителя которой Виндшейда. По его мнению, выражение «субъективное право» употребляется в двояком значении:

1) как  “право на известное поведение со стороны лиц, обязанных в отношении управомоченного субъекта, например, право собственника, чтобы его вещь не трогали, чтобы возвращали по его требованию24”;

2) как  “право управомоченного субъекта на известное собственное поведение, например, право собственника переделать свою вещь, уничтожить её, продать”.

Оба значения, по мнению Виндшейда, можно “слить” во едино следующим определением субъективного права: предоставленное правовым порядком господство воли или волевая власть. Формула субъективного праваВиндшейда-Wollendurfen.

И эту формулу следует признать неудачной. Объективное право никаких пределов поставить воле, в психологическом смысле, не в состоянии. Желать можно беспредельно, а вот осуществлять свою волю в действиях нет. Лишь поэтому некоторые заменяют формулу Виндшейда формулой Handelndurfen или Handelnkonnen,которые устанавливают пределы, в которых субъект может действовать под защитой объективного права, помогающего ему отражать противодействие других людей.

Если сущность субъективного права признается в воле управомоченного субъекта, то как объяснить признание прав за теми, у кого воли нет? Такими, лишёнными воли, субъектами права Иеринг считает малолетних, душевнобольных. Следует, впрочем, заметить, чтодети и сумасшедшие не лишены воли в психологическом смысле, только что закон не признаёт юридического результата за их действиями, т.е. волеизъявлениями. Всё же остаётся верным, что для субъективного права, принадлежащего малолетнему или сумасшедшему, решающей оказывается воля их опекуна.

Если субъективное право — это воля управомоченного объекта, хотя бы и ограниченная объективным правом, как возможно существование субъективного права при отсутствии воли у волеспособного субъекта. Нельзя просто хотеть, а можно лишь хотеть чего-нибудь, так же, как мы не просто видим, слышим, чувствуем, мыслим, потому что всякое чувственное восприятие и духовное переживание должно иметь некоторое содержание. Психологически невозможно, чтобы хотение само по себе было признано и обеспечено правовым порядком. Только хотение чего-нибудь может быть содержанием правообеспечивающих норм.

Теория интереса

Против теории воли выдвинулась теория интереса в разработке Иеринга. «Воля не есть цель и двигательная сила прав; понятие воли и власти не в состоянии дать нам практическое понимание прав. Право, как продукт народной жизни, образующийся вследствие борьбы между различными элементами этой жизни, с целью установления человеческого общежития, существует не только для того, чтобы осуществлять идею абстрактной правовой воли, а для того, чтобы служить интересам и целям гражданского оборота25». Не воля, а интерес лежит в основе субъективного права. В субъективном праве следует различать два момента: субстанциональный или материальный момент, в котором выражается цель права, т.е. польза, выгода, доставляемая правом, и формальный момент, который относится к этой цели, как средство, т.е. иск.

Первый момент есть ядро, второй — закрывающая его скорлупа. В соответствии с тем, Иеринг даёт краткую формулу понятия о субъективном праве, — это «юридически защищённый интерес26». Против теории интереса было выставлено много возражений. Прежде всего, не выдерживает критики краткая формула, в которой хотел Иеринг выразить понятие о субъективном праве;”Интерес только цель, а не сущность права”. В своё определение Иеринг внёс только ядро, позабыв о скорлупе, между тем как юридическая сторона субъективного права заключается именно в обеспечении интересов, как это в другом месте признал и сам Иеринг.

Но и независимо от неудачной формулы, не соответствующей даже духу учения Иеринга, самая мысль связать субъективное право с интересом представляется некоторым совершенно недопустимой. Против этой связи указывают на то, что интересы защищаются и без субъективных прав. Это случай рефлективного действия прав, которое было развито тем же Иерингом, и действительно плохо согласуется с определением субъективного права, как юридически защищённого интереса. Интересы обеспечиваются действием объективного права и там, где нет субъективного права. Например, жильцы нижних этажей весьма заинтересованы в точном соблюдении договора между домохозяином и нанимателем верхней квартиры, в силу которого домохозяин обязывается освещать лестницу лампой. Нельзя не признать противоречия между пониманием субъективного права, как юридически защищённого интереса, и допущением юридически защищённых интересов без субъективного права.

С другой стороны, указывают на то, что субъективное право существует и без защищаемого интереса. «Несомненно, с юридической точки зрения, что наши права могут продолжаться и нередко продолжаются вопреки нашим интересам, а во всяком случае при отсутствии с нашей стороны соответствующего содержанию права интереса». Право может быть приобретено без соответственного интереса и даже вопреки ему, например, собственник земли приобретает право собственности на зайцев, явившихся в его огород уничтожать капусту; приобретённое право не прекращается вследствие потери интереса, например, право мужа по отношению к жене, и обратно, хотя у супругов сильное желание развязаться друг с другом. «Защита интереса против воли заинтересованного — это внутреннее противоречие».

Наконец, указывают, что хотя право существует ввиду необходимости защитить интересы, но в понятие субъективного права, как чисто формального, этот целевой момент вводить совсем не следует. Право есть средство для обеспечения пользования благами, но «последнее так же мало принадлежит к понятию права, как сад к садовой ограде27».

Невозможность построить понятие о субъективном праве всецело на воле или на интересе привела к поискам примирительной точки зрения. Преобладающее сейчас направление стремится создать комбинацию обоих моментов с наклоном то в сторону воли, то в сторону интереса.