Взаимодействие России и ЕС в борьбе и противодействию терроризму

Европейский список террористических организаций редактировался и в дальнейшем. Так, в декабре 2003 года из него были исключены семь членов испанской группировки ЭТА. Кроме того, террористической организацией была признана турецкая группировка «Великий исламский воинский фронт». Однако в европейский список террористических организаций «Хезболла» до сих пор не включена.

В настоящее  время в Евросоюзе действуют  три списка. Первый список включает «Талибан», «Аль-Каида» и все лица и организации, связанные с ними, список составлен на основе резолюции СБ ООН против терроризма (1373/2001). Второй список - собственный список ЕС. В соответствии с общей позицией Совета (2001/930 от 27.12.2001), ЕС обязан заморозить финансовые фонды и счета лиц и международных организаций, упомянутых в данном списке¹³. Третий список - конфиденциальный, он используется только правоохранительными органами.

В Российской Федерации  террористическими признаются действия, которые совершаются путём взрыва, поджога или иным способом, создающим  опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, либо наступления иных общественно опасных последствий. Если эти действия совершены в целях нарушения общественной  безопасности,  устрашения  населения,  либо  оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действии в тех же целях.¹⁴

Первый российский список террористических организаций  появился позже европейского — 14 февраля 2003 года. По запросу генпрокурора Владимира  Устинова Верховный суд России признал  террористическими сразу 15 радикальных исламских организаций, а 2 июня 2006 года решением Верховного суда террористическими были признаны еще две организации. В полном виде список был опубликован 18 июля 2006 года. Список сформирован по трём критериям¹⁵:

1. Проведение деятельности, направленной на изменение конституционного строя Российской Федерации насильственным, вооружённым способом, в том числе с использованием террористических методов.

2. Связь с незаконными вооружёнными формированиями и другими экстремистскими структурами, действующими на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации.

3. Принадлежность к организациям, признанным международным сообществом террористическими, или связь с ними.

Список периодически обновлялся, последний раз это  было сделано в 2006 году. В него вошли 17 организаций, таких как «Высший военный Маджлисуль Шура Объединённых сил моджахедов Кавказа», «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана», «Аль Каида», «Движение Талибан», «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», «Дом двух святых», «Исламский джихад-Джамаат моджахедов» и др. В этот список не были включены такие международные террористические организации, как «Хамас», «Хезбола», «Аум Синрике» и другие, которые включены в списки ООН, США и ЕС, - по той причине, что эти организации не совершали терактов на территории Российской Федерации.

Различия между  российским и европейским списками налицо. ЕС не включает в свой перечень организации, действующие на Северном Кавказе, а РФ игнорирует большую  часть террористических организаций, которые тревожат Европейский Союз.

ЕС и Россия активно сотрудничают в вопросе  борьбы с терроризмом. Правда, на практике совместных антитеррористических операций сторонам проводить не приходилось. Основное сотрудничество между Москвой  и Брюсселем в деле борьбы с  терроризмом ведется путем замораживания активов. Кроме того, ведутся переговоры по поводу упрощения обмена личными данными, отказа в предоставлении убежища террористам и борьбы с терроризмом в третьих странах. Россия также получает поддержку в рамках проекта ТАСИС по введению биометрических данных в проездные документы с целью улучшения защиты проездных документов от подделок.

Таким образом, эффективность международного сотрудничества между Россией и государствами-членами  ЕС, его роль в формировании общеевропейского, антикриминального и антитеррористического пространства отмечается в совместной инициативе России и государств-членов ЕС, Совета Федерации и Сената Королевства Бельгии по запуску специального международного диалога. В его рамках состоялись два мероприятия, ставшие заметными европейскими событиями: Международный коллоквиум «Правовое регулирование в области борьбы с международным терроризмом и гармонизация национальных законодательств» (Брюссель, 2004г.) и Международная конференция «Место и роль парламентов в борьбе с международным терроризмом» (Москва, 2005г.)¹⁶.

2.2.  Практика экстрадиции – камень преткновения в сотрудничестве России и ЕС в борьбе и противодействии терроризму.

Международная практика свидетельствует, что действенным  правовым инструментом, используемым в борьбе с преступностью, является институт выдачи (экстрадиции), обеспечивающий неотвратимость ответственности и наказания правонарушителей.

В рамках Глобальной контртеррористической стратегии Организации Объединенных Наций, принятой резолюцией 60/288 Генеральной Ассамблеи ООН от 8 сентября 2006 г. экстрадиция рассматривается как один из центральных элементов механизма сотрудничества государств по уголовно-правовым вопросам.

К сожалению, до настоящего времени не удалось сформировать систему экстрадиции, отличающуюся универсальным характером и опирающуюся на универсальный договорно-правовой инструментарий.

Действующая международно-правовая система экстрадиции в основном базируется на нормативном регулировании, не в полной мере учитывающем реалии ситуации, складывающейся в борьбе с терроризмом. В частности, составляющая правовую основу сотрудничества стран-членов Совета Европы в вопросах выдачи Европейская конвенция об экстрадиции, принятая 13 декабря 1957 г., по ряду параметров серьезно отстает от современных потребностей международного взаимодействия по уголовно-правовым вопросам. Наличие целого ряда оснований для отказа от выдачи, прямо предусмотренных указанной Конвенцией, подкрепленные возможностью оговорок, значительно расширяющих дискреционные возможности государств в процессе рассмотрения запроса об экстрадиции, нередко приводят к произвольным отказам от выдачи лиц, обвиняемых в совершении тяжких преступлений. Существенно снижают эффективность сотрудничества европейских государств в сфере экстрадиции такие факторы как сложность процедуры и длительность рассмотрения экстрадиционных запросов, достаточно либеральные подходы к квалификации т.н. политического преступления и т.д.

Как в свое время  сказал бывший координатор спецслужб ФРГ министр  в ведомстве федерального канцлера Бернд Шмидбауэр, «недостаточное сотрудничество, часто отражающее недостаточное доверие в отношении потенциальных партнеров, может иметь фатальные последствия для борьбы с терроризмом. Террористы и их сообщники слишком часто извлекают пользу из этих оговорок, вне зависимости от того, насколько они оправданны в ряде конкретных случаев»¹⁷.

По мнению Т. Александровича, институт выдачи преступников является наиболее эффективным средством  борьбы с терроризмом, поскольку  он дает возможность вести эту борьбу на международном уровне, несмотря на территориальные разграничения юрисдикции отдельных государств, однако современные международные отношения пока еще не позволяют ввести эту обязанность в мировом масштабе¹⁸.

Значение института  выдачи для борьбы с терроризмом подчеркивалось в различных международных документах, а также в выступлениях лидеров государств. Так, Президент Турции К. Эврен 15 января 1986 г. заявил: «Если мы хотим положить конец терроризму, то все страны должны выдавать террористов тем странам, которые сами стали объектами преступлений и требуют выдачи террористов. Если же террористов выдавать не будут, это означает поощрение международного терроризма»¹⁹.

Один из эффективных средств  борьбы с терроризмом – экстрадиция, сегодня стала основным  проблемным вопросом во взаимодействии России и Европейского союза в противодействии терроризму.

За исключением  стран СНГ, в последние годы Россия практически не получала согласия на выдачу ей террористов от стран-членов Евросоюза.

Как заявил в одном из своих интервью  глава Национального центральное бюро Интерпола(НЦБ)  при МВД  РФ  Тимур Лахонин

«…некоторые страны Европы, ссылаясь на третью статью европейской  конвенции, отказываются выдавать России скрывающихся на их территории террористов. По данным НЦБ, один из подозреваемых, организовавший финансирование и материально-техническое обеспечение одной из террористических группировок, даже получил от властей некоей страны статус беженца»²⁰. Глава НЦБ отметил двойственность подхода к оценке терактов, отсутствие единства взглядов на эту проблему, а также терминологические разночтения в оценке терроризма в случаях, когда террористов называют не террористами, а повстанцами и вооруженными сепаратистами.

По данным российского  бюро интерпола, в конце 2002 года Дания отказалась выдать России Ахмеда Закаева, обвиняемого совершении рядя тяжких преступлений, в том числе и участии в террористической деятельности на территории Российской Федерации. Он был арестован в Копенгагене после «всемирного чеченского конгресса» и по просьбе России. Однако в декабре министерство юстиции Дании заявило, что Закаев освобожден из-под стражи и может беспрепятственно покинуть страну. Также, все последующие обращения российской стороны в Лондон (где Закаев получил политическое убежище) об экстрадиции Ахмеда Закаева остались без удовлетворения.

В 2008 году МИД  Швеции дал отказ России, попросившей  об экстрадиции Аслана Адаева. Свое решение шведское правительство  обосновало заключением Верховного суда, который рассматривал инкриминируемые Адаеву в России преступления - терроризм, участие в регулярной вооруженной группировке, попытки убийства служащих правоохранительных органов, незаконное приобретение, хранение и ношение огнестрельного оружия и боеприпасов, контрабанда оружия - как «сугубо политические». В 2011 году Швеция повторно отказала России в экстрадиции Аслана Адаева. До этого Стокгольм отказался выдать российскому правосудию Магомеда Успаева.

В 2010 году правительство  Литвы отказало России в выдаче двух человек, разыскиваемых по подозрению в террористической деятельности и нападении на сотрудников милиции. Практически во всех случаях отказа в экстрадиции, европейские суды ссылаются на ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ).  Начиная с 2008 г., Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ )вынес уже 11 постановлений в отношении России по этой группе вопросов. В них он указал: в случае исполнения решения о выдаче, будет нарушена ст. 3 Конвенции²¹.  Еще в 4 постановлениях он констатировал, что нарушение ст. 3 уже имело место в связи с состоявшейся экстрадицией или неудовлетворительными условиями содержания под стражей в ожидании выдачи²².

В настоящее  время практика Европейского Суда по делам, касающимся запрета экстрадиции, порождает массу коллизий и неразрешенных вопросов, как для России, так и для других участников ЕКПЧ. С одной стороны, постановления ЕСПЧ способствуют защите прав экстрадируемых лиц и предотвращают возможное применение в отношении данных лиц смертной казни, жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения. С другой стороны, ряд фактов свидетельствует о неспособности властей государства-ответчика исполнить как свои международные обязательства в сфере выдачи, так и нормы уголовно-процессуального законодательства, что позволяет лицам, совершившим тяжкие преступления, избегать правосудия путем обращения в Европейский Суд и одновременно порождает общественную опасность вследствие их освобождения из-под стражи²³.

Обвинения  российской стороны в применении некоторыми европейскими странами двойных стандартов в вопросе выдачи лиц, обвиняемых в терроризме, можно было бы назвать голословным, если бы не факты свидетельствующие, что Евросоюз не всегда строго придерживается принципов защиты прав человека при выдаче преступникам «избранным» странам.

В 2011 году Комиссар по правам человека Совета Европы Томас Хаммарберг выступил с заявлением, осуждающим действия правительств некоторых  стран Евросоюза, которые вопреки основополагающим принципам прав человека, способствовали применению пыток и других  нарушений по отношению к обвиняемым и ищущих убежища лицам на их территории. 

«…Европейские правительственные органы стали  активными соучастниками контртеррористических стратегий, осуществлявшихся Центральным разведывательным управлением США. Именно эти органы позволяли, защищали и участвовали в операциях ЦРУ, нарушавших сами основы наших систем правосудия и защиты прав человека.

Рамки этого сотрудничества определялись политикой ЦРУ в отношении выдачи, содержания под стражей и допросов, то есть так называемой «программы ВСД». Исходя из той официальной информации, которая у нас ныне имеется, несмотря на скоординированные усилия властей США и их союзников сохранить в тайне малейшие подробности, нет сомнений в том, что все три аспекта этой программы были связаны с систематическими нарушениями прав человека.

В рамках выдачи, ЦРУ задержали нескольких подозреваемых на территории иностранных  государств, часто при помощи местных служб безопасности, и перевезли их на самолетах в некоторые конкретные третьи страны для проведения допросов. Подобные методы позволили держать подозреваемых вне досягаемости какой-либо системы правосудия и делали их уязвимыми в отношении жестокого обращения.

Докладчик Парламентской Ассамблеи Совета Европы, сенатор Дик Марти, описал в докладе 2006 года то, как подозреваемые  в терроризме, притом что многие из них были совершенно невиновны, попали в ловушку «глобальной паутины». И если оглянуться на последнее десятилетие, то мы увидим явные нити соучастия Европы в плетении этой паутины… В декабре 2001 года Швеция выдала двух египетских граждан, запросивших убежище, группе военизированных сотрудников ЦРУ в масках в аэропорту Стокгольма Бромма. Эта группа завязала данным лицам глаза, их избила, раздела догола и сфотографировала, а до этого сделала им укол транквилизаторов, обмотала куском ткани, надела им капюшоны и заковала их в наручники. После этого эти два человека были насильственно проведены на борт ожидавшего их самолета, на котором они были перевезены в Египет, где помещены под стражу и подвергнуты пыткам.

Такое же унижающее достоинство обращение  в дальнейшем было применено и  в других европейских странах  – с 2002 по 2004 годы.»²⁴

Но так или иначе взаимные обвинения не решают проблему и не устраняют общую для всех угрозу терроризма.  Для того чтобы институт экстрадиции по настоящему стал эффективным средством  борьбы с терроризмом требуется ее серьезная модернизация. Принятие универсальной конвенции, которая на основе учета современных тенденций развития международного сотрудничества по уголовно-правовым вопросам, а также ситуации, складывающейся в сфере противодействия терроризму, позволила бы сформировать систему выдачи, функционирующую в более гибком режиме, свободном от отдельных экстрадиционных ограничений, препятствующих эффективному взаимодействию государств в борьбе с преступностью.