Работник как субъект трудового права

Представим себе две возможные  ситуации. В первом случае на работу принимается недееспособное лицо, во втором - лицо, уже состоящее в  трудовом правоотношении, признается недееспособным.

В первом случае ситуация выглядит вполне очевидной: сделка, заключенная с  ненадлежащим субъектом, признается ничтожной  с самого начала, все полученное по сделке подлежит так называемой двусторонней реституции (возврату в то состояние, которое имелось до выполнения действий, предусмотренных сделкой).

Однако на деле все выглядит иначе. Во-первых, признание гражданина недееспособным касается в первую очередь гражданской  дееспособности, и само гражданское  законодательство, по-видимому, (ст. 29 ГК РФ), не настаивает на том, что это  автоматически распространяется и  на другие виды отраслевой дееспособности, каковой и является трудовая дееспособность (правда, справедливости ради отметим, что содержание процитированной статьи вовсе не дает оснований и для совершенно противоположного вывода). Во-вторых, признание гражданина недееспособным означает, что гражданско-правовые сделки от его имени совершает опекун (п. 2 ст. 29 ГК РФ). Но трудовой договор не относится к категории гражданско-правовых сделок, что совершенно очевидно, поскольку имеет своим предметом не вещь, пусть даже возникшую в результате труда, а сам этот труд, точнее, способность к труду конкретного человека. Отсюда, даже если и представить возможность совершения сделки, именуемой трудовым договором, опекуном от имени гражданина, признанного недееспособным, выполнять соответствующие действия по данной сделке (в силу личного характера трудовой дееспособности) должен будет сам недееспособный гражданин. При этом имеются в виду не собственно затраты живого труда, а совершение юридически значимых действий в связи с таким трудом. Допущение без каких-либо дополнительных правовых ограничений возможности трудовой деятельности недееспособного при том, что все вытекающие из данного обстоятельства юридические акты совершает другое лицо, весьма маловероятно в силу очевидных и ярких ассоциаций с традициями прошлых, в частности античных, времен.

В какой-то мере вывод о том, что  лицо, признанное судом недееспособным в гражданских (имущественных) отношениях в силу психических расстройств, сохраняет свою трудовую дееспособность, поскольку нередко не утрачивает способности к труду, подтверждается и существующей практикой. Более  того, медицинские рекомендации, адресованные такому лицу, подчас прямо предписывают осуществление им определенной трудовой деятельности. В этом случае учреждения, оказывающие психиатрическую помощь населению, вправе направлять лиц, страдающих психическими расстройствами, в лечебно-производственные государственные предприятия для их трудовой терапии. Направление должно предусматривать и конкретную организационно-правовую форму участия направляемого лица в труде на данном предприятии. В качестве таковой может фигурировать и трудовой договор, который, надо полагать, самостоятельно заключает направляемый человек, реализуя тем самым свою трудовую дееспособность в отсутствие гражданской.15  В результате этого акта он приобретает обычный статус работника и тем самым становится обладателем прав и обязанностей, соответствующих его трудовой функции хотя справедливости ради необходимо заметить, что как лицо, лишенное гражданской дееспособности, он вряд ли сохраняет право самостоятельного получения заработной платы и распоряжения ею, а также вряд ли такой работник сохраняет деликтоспособность в области дисциплины труда и материальной ответственности. В итоге получается, что лицо, лишенное по суду гражданской дееспособности, сохраняет способность трудиться по трудовому договору, но только на основании соответствующих медицинских рекомендаций и в специально предназначенных для трудоустройства подобных лиц лечебно-производственных государственных предприятиях. Это означает не что иное, как возможность сохранения частичной трудовой дееспособности у физических лиц, признанных недееспособными.

К такому же выводу подталкивает и  то, что невозможно применить к  трудовому договору двустороннюю реституцию, вытекающую из признания сделки ничтожной (ст. 171 ГК РФ), поскольку вернуть все полученное каждой стороной по трудовому договору другой стороне просто невозможно. Следовательно, современный механизм правового регулирования труда не предусматривает особого порядка лишения человека трудовой дееспособности, в результате чего в трудовом законодательстве отсутствуют и нормы, регламентирующие порядок признания трудового договора недействительным (ничтожным). Целесообразность сохранения правового вакуума в этой области весьма сомнительна. Восполнить же его простым применением норм гражданского права, как мы показали, невозможно. Отсюда вытекает необходимость теоретической, а впоследствии и законодательной проработки решения данной проблемы, причем, как нам представляется, решать ее следует в том числе и средствами трудового права.

Таким образом, действующее законодательство только на первый взгляд трактует понятие  недееспособности как чисто гражданско-правовую категорию, не оказывающую какого-либо влияния на другие свойства юридической  личности физического лица, и это  подтверждается существующей практикой. Однако попытаемся применить данный теоретический вывод к поставленному  нами конкретному практическом вопросу.

Предположим следующее: работодатель знает о том, что претендующий на получение работы гражданин является недееспособным, но в то же время, будучи посвященным в наши теоретические  рассуждения и основываясь на сделанных нами выводах, заключает  трудовой договор с данным лицом. Спрашивается, будет ли основательным  в правовом отношении его решение  о привлечении к трудоправовой  ответственности этого работника  в случае совершения последним правонарушения? И допустимо ли рассматривать поступок работника в качестве правонарушения? Наконец, можно ли считать лицо, совершившее поступок, работником, т.е. лицом, состоящим в трудовом правоотношении? Однозначного ответа на эти вопросы (а по сути - на один вопрос) мы, вероятно, не получим.

Второй случай представляется не менее  сложным. В самом деле, если признать трудовой договор недействительным со дня, указанного в акте компетентного  судебного органа о признании  гражданина недееспособным, то какое  формальное основание могло бы послужить  прекращению трудового договора? Формулировка «несоответствие работника  занимаемой должности или выполняемой  работе» применима только в том  случае, если работник не справляется  с возложенными на него обязанностями  или оставление его в должности  может представлять опасность для  самого работника и окружающих его  лиц. Если же таких условий нет, то и уволить работника нельзя. Следовательно, мы таким образом, «от противного», констатируем наличие трудовой правосубъектности  у физического лица, признанного  недееспособным. Однако если этот работник своими действиями причинит имущественный  ущерб работодателю, допустимо ли считать абсолютно необоснованными  доводы законного представителя  недееспособного? «Субъектом юридической  ответственности может являться только лицо, способное отдавать отчет  в своем поведении или руководить им. Суд признал моего подопечного  недееспособным, т. е. лишенным способности  самостоятельно совершать юридически значимые действия, в том числе  и правонарушения. Факт признания  моего подопечного недееспособным есть акт констатации того, что  ни в момент причинения вреда работодателю, ни в момент привлечения к ответственности  он не способен осознавать смысла как  своих собственных действий, так  и действий, совершаемых в его отношении. Поэтому мой подопечный не может быть признан субъектом юридической ответственности». Остается только посочувствовать суду, призванному вынести мотивированное решение по данному делу.

Нетрудно заметить, что указанные  выше, так же как и не отмеченные здесь сложности, связаны с отсутствием  в сфере трудового права четкого  и однозначного ответа на общий вопрос: каково правовое значение признания  физического лица недееспособным? С  чисто формально-юридических позиций  признание гражданина недееспособным осуществляется в рамках отрасли  гражданского права и в порядке, устанавливаемом нормами гражданского законодательства. Соответственно с этой точки зрения признание гражданина недееспособным есть акт, имеющий юридическое значение для отношений гражданского права, в частности отношений имущественного оборота. Однако, оценивая фактический смысл признания лица недееспособным, нельзя не учитывать того, что суд, основываясь на объективных данных исследования личности конкретного человека, констатирует его неспособность к адекватной оценке окружающей действительности и своего собственного поведения, в том числе и в юридической сфере. В этом плане, собственно говоря, не имеет значения, является ли данная группа правоотношений областью публичного или частного права и к какой конкретно отрасли относится. В полной мере данное положение относится и к отрасли трудового права: человек, даже в полной мере обладающий фактической способностью к труду, сам по себе для трудового права есть категория несуществующая, он проявляет себя в трудоправовой сфере лишь постольку и в той мере, в какой способен совершать юридически значимые действия в связи с реализацией этой своей способности.

С учетом всего сказанного, на наш  взгляд, необходимо практически реализовать  два основных тезиса.

1. Акту признания гражданина  недееспособным следует придать  межотраслевое значение, о чем  указать в гражданском законодательстве  и в соответствующих бланкетных  нормах законодательства иных  отраслей права (включая, разумеется, и новое законодательство о  труде). Кстати говоря, вывод о  том, что дееспособность физического  лица имеет в гражданском законодательстве  только узкоцивилистический характер, был бы чересчур категоричным  применительно к действующему  гражданскому законодательству. Обратимся  к ст. 30 ГК РФ, трактующей ограничение дееспособности гражданина. В чем же проявляется это ограничение? Согласно указанной статье, гражданин, ограниченный в своей дееспособности, не вправе совершать каких-либо сделок, кроме мелких бытовых, а также получать заработок, пенсию и иные доходы и распоряжаться ими без согласия попечителя. Самостоятельно, таким образом, он может заключать мелкие бытовые сделки, помимо этого, надо полагать, - трудовые договоры (ибо не исключается возможность начисления ему заработной платы) и нести имущественную ответственность по совершенным сделкам и за причиненный вред. Из процитированного закона совершенно очевидно, что: а) категория дееспособности здесь рассматривается как более широкая, нежели гражданская (в узком смысле) дееспособность, ибо ее ограничение как раз и выражается в лишении данного лица свободы участия в имущественном обороте (т. е. в сфере отношений, регулируемых гражданским законодательством) при сохранении возможности работать по трудовому договору, а значит, сохранении этой части дееспособности; б) если распоряжение доходом (включая заработную плату) есть акт гражданского права, то получение заработной платы есть условие трудового договора, поэтому лишение работника данного условия есть не что иное, как ограничение его трудовой дееспособности.

2. Принимая во внимание особенности  правового положения в сфере  трудового права лица, признанного  недееспособным, необходимо учесть  эту специфику в соответствующих  нормах трудового законодательства.

Суды, решая вопрос о признании  лица недееспособным, могли бы осуществлять градацию в степени дееспособности лица, т. е. устанавливать ту меру в  его фактической способности  осознавать и адекватно реагировать  на окружающую его действительность, которая бы позволяла ему совершать  те или иные юридически значимые действия. Признание лица полностью недееспособным означало бы вообще отсутствие способности совершать юридически значимые действия как таковые. Ограничение дееспособности свидетельствовало бы о наличии способности лица совершать определенные виды юридически значимых действий в той или иной правовой области (имущественный оборот, создание произведений, реализация способности к труду в рамках отрасли трудового права и т. п.) при соблюдении определенных законом и установленных судом правил. Суд, в частности, мог бы определить, что данное лицо способно к осуществлению трудовой деятельности в условиях специализированного государственного предприятия или предприятия иной формы собственности, имеющего соответствующую лицензию государства. В этом случае факт приема недееспособного лица по трудовому договору или в силу другого правового основания на специализированное государственное (или иное, указанное выше) предприятие, очевидно, можно было бы трактовать и как факт констатации наличия у данного лица частичной трудовой дееспособности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Статус субъектов трудового  права определяет тот круг прав и  обязанностей, который им принадлежит  во всех отраслях права. А тот круг прав и обязанностей, который характеризует  положение субъектов в трудовом праве, определяет их трудовую правосубъектность.

Благодаря этим характеристикам  мы смогли рассмотреть основные виды субъекты трудового права, с точки  зрения их прав и обязанностей, и  положения в системе трудового  права как субъектов.

На основе рассмотренного материала можно сказать, что  основными субъектами трудового  права являются: работник, работодатель, трудовой коллектив, администрация, профсоюз. Это не все субъекты трудового  права, но именно они чаще всего выступают  субъектами правоотношений, составляющих предмет трудового права.

Проведенный краткий анализ понятий, видов субъекта трудового  права и их правосубектности позволяет  сделать вывод, о том, что в  условиях активного развития рыночных отношений активно развиваются  и права и обязанности субъектов  трудового права. Однако необходимо отметить, что законодатель не должен отставать от динамично развивающих  трудовых отношений, чтобы цели и  задачи трудового законодательства были достигнуты в каждом конкретном правоотношении.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованных источников

1.    Трудовой кодекс Российской Федерации от 30 декабря 2001 г. № 197-ФЗ Российская газета.-2001.- 31 декабря.
2. Постановление Правительства РФ «О государственном надзоре и контроле за соблюдением законодательства Российской Федерации о труде и охране труда» от 9 сентября 1999 г. // СЗ РФ. 2002. № 38.
3. Постановление Правительства РФ «Об утверждении Положения о федеральной инспекции труда» от 28 января 2000 г. // СЗ РФ. 2000. Ст. 760
4. Кодекс законов о труде Российской Федерации.- М.: ИНФРА-НОРМА, 2006.
5. Скобелкин В.Н. Трудовые правоотношения. - М.: НАУКА 2003.
6. Никитинский В.И., Коригунова Т.Ю. Правовое регулирование трудовых отношений работающих собственников // Государство и право. 1992. №6.
7. Патрикеев В. Когда работник — собственник // Хозяйство и право. 1993. № 1, 2.
8. Трудовое право России / Под ред. Р.З. Лившица, П.Ю. Орловского// М., 1998.
9. Трудовое право / Под ред. О.В. Смирнова. М., 2001.
10. Хохлов Е.Б. О предмете трудового права // Правоведение. - 2003.- № 4. - с. 90.
11. Хрусталев Б.Ф. Государственное предприятие - субъект трудового права. - М.: Юристъ, 2003.
12. Фролов О. Работники и работодатели как стороны трудового правоотношения // Человек и труд. - 2005. - №7. - С. 79.
13. Смирнов О.В. Государственное предприятие как субъект трудового права // Государство и право. - 2006. - № 2. - C. 48.
14. Магницкая Е.В,. Евстигнеев Е.Н. Трудовой Кодекс РФ. Практический комментарий. - Спб.: Питер, 2003.

15.  Федеральный закон Российской Федерации «Об объединениях работодателей» 27.11.2002 № 156-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. - 02.12.2002. - № 48. - ст. 4741.

16. Бегичев Б.К. Трудовая правоспособность  граждан. - М., 1972.112 с.