Государственный феодализм как феномен древней Руси

Несмотря на то, что большинство  отечественных историков выражают уверенность: феодализму на Руси предшествовал  первобытнообщинный строй, некоторые  исследователи продолжают доказывать возникновение русского феодализма в результате распада рабовладельческого строя. 

Можно утверждать, что в отечественной  историографии нет единого понимания  как времени и причин возникновения, так и последующего развития феодальных отношений на территории Древней  Руси. Правда, в одном большинство  историков солидарно: процесс генезиса феодальных отношений на Руси не мог  быть кратковременным и оказался растянут на несколько столетий.

В заключении историографического обзора особо следует выделить новый культурологический подход, получающий распространение в новейшей российской исторической науке. Этот подход получил своё распространение под влиянием французской исторической школы «Анналов». Он предполагает изучение таких категорий русской средневековой культуры как «правда» и «вера», «власть», «собственность», поведение средневекового человека и его мировоззрение. Сосредоточившись на частном, особенном или единичном, такой подход не требует аналитических возможностей концепции феодальных отношений. В результате исследователи данного направления отказываются от изучения их генезиса и развития на территории Киевской Руси: «феодализм остаётся феноменом, характерным для средневекового Запада и чуждым природе тех отношений власти и собственности, которые сложились на Руси». Такой подход во многом сходен с противопоставлением России и Запада, существовавшим в отечественной исторической науке XIX века, и вряд ли может являться конструктивным.  
 
Феодальные отношения на территории восточнославянских племён стали зарождаться в результате распада родоплеменных отношений. Начало процесса смены патриархально-родовых отношений раннефеодальными на территории расселения восточных славян датируется концом VIII – началом IX вв. т. е. временем сложения восточнославянских племенных княжений. Данный процесс получил выражение в смене семейной общины территориальной соседской: «становление из родовой организации поземельно-территориальной общины… произошло в значительной мере под влиянием смены подсечного земледелия пашенным и завершилось к IX вв… В дальнейшем своём развитии сложившаяся сельская община в результате внутренних процессов, порождённых свойственным ей дуализмом, даёт начало выделению феодальных элементов». В результате в обществе начались процессы дифференциации (выделение племенной знати, имущественное расслоение), что послужило основой для зарождения классовых отношений. Роль племенных княжений в генезисе государственности была высока. Именно они «таили в себе зародыш государства, являясь переходной формой от союза племён к государству – протогосударствами»². Образование племенных княжений к IX веку знаменовало собой зарождение у восточных славян феодальных отношений. 

Процессы государственной феодализации, происходившие на территории Руси во второй половине X века, были аналогичны процессам, происходившим в других странах эпохи средневековья. Перерастание корпоративной (коллективной) земельной  собственности в индивидуальную имело тождественные черты в различных странах и обществах раннесредневекового мира. Исследовав ход процесса возникновения и развития земельной собственности в Закавказском регионе, А. П. Новосельцев высказал мысль, что существо этого процесса состояло в разложении и изживании коллективных форм земельной собственности различных типов и постепенном возникновении на этом фундаменте частной феодальной собственности. Учёный подчеркнул важную роль государства как основного получателя и держателя общинных прав на земельный фонд. 

Подобным образом складывалась феодальная собственность и на территории Западной Европы. Среди древних германцев  бытовало представление, что вся  добытая силой оружия земля считалась  собственностью племени и его  вождя. В процессе того как власть вождя превращалась в королевскую, все земли, находившиеся в пользовании общинников, начали, вероятно, рассматриваться как королевские владения. Складывание и кристаллизация королевских прав на леса и другие земли проходила очень медленно, вряд ли заметно для современников. Они ещё долгое время не видели разницы между владениями короля и племени. 

Нечто подобное происходило и в  восточнославянской среде в X – первой половине XI в.

Формирование единой древнерусской  государственности и установление на территории Руси системы раннефеодальных  отношений в форме государственного феодализма датируется серединой X века – эпохой правления княгини Ольги, когда выходит на новый уровень  процесс «окняжения» всех русских земель великокняжеской властью и происходит ликвидация племенных княжений восточных славян. Окончательно устанавливается модель государственного феодализма, при которой в качестве верховного собственника земли выступает государство и существует только феодально-государственная форма эксплуатации в виде дани и государственных повинностей¹. Можно говорить о том, что одной из причин установления государственного феодализма является тот факт, что в раннефеодальном обществе господствующий класс недостаточно силён, поэтому «собственность на землю в её ранней малоразвитой форме принадлежит этому классу в лице главы государства, князя, являющегося начальником вооружённых групп, осуществляющих на практике право на эту собственность».

Именно реформы, проведённые Ольгой в середине X в., дают правовую основу процессу «окняжения» русских земель путём создания единой великокняжеской администрации, опирающейся на крепости и погосты. Если при правлении Игоря прецедент, связанный с уличами являлся одним из первых проявлений порядков характерных для государственного феодализма, то при Ольге государственный феодализм начал оформляться в стройную систему. До преобразований Ольги племенные княжения, входившие в состав Киевской Руси, обладали очень значительной автономией. Во главе каждого княжения стоял свой «светлый князь», который пользовался поддержкой местной знати, и который не мог быть лишён своей власти по велению великого князя киевского. Племенной князь обязан был только следить за сбором дани, да выставить и возглавить войско княжения при участии в общерусском походе. В остальных же аспектах своей политики он был неподконтролен Киеву. Нельзя игнорировать и тот, факт, что различные княжения обладали различной степенью зависимости от Центральной власти. Так, ряд племенных княжений (древлян, дреговичей, северян, кривичей) киевский князь объезжал сам вместе с дружиной во время сбора дани - «полюдья», в других княжениях местные «светлые князья» сами собирали дань и отправляли её в Киев, существовали в свою очередь, княжения (хорваты, радимичи, вятичи), которые находились в полунезависимом состоянии, периодически участвовали в общерусских походах и выплачивали нерегулярную дань. «Окняжение» русских земель во времена Ольги выражается в постепенной ликвидации племенных княжений. Местные князья во второй половине X века уступают свои полномочия представителям правящей в Киеве династии Рюриковичей (правление Святослава Игоревича в Новгороде в 50-х гг. X века, Владимира Святославича в Новгороде и Олега Святославича в древлянской земле в 70-х гг.). Новая административная система окончательно утверждается в эпоху правления Владимира Святославича, когда ликвидируются последние племенные княжения (вятичей в 982 г., кривичей в 985 г., карпатских хорватов в 992г.) и на места прежних племенных князей Владимир назначает своих сыновей (о чём было сказано выше). 

Во многом успеху процесса «окняжения» земель способствовала основанная Ольгой система погостов. По поводу погоста в отечественной историографии существуют две точки зрения. По одной из них погост рассматривается как сельская община, берущая своё начало ещё в дофеодальное время¹, а по другой как территориальная единица, образованная князьями для фискальных и административных целей². Вторая точка зрения видится более обоснованной. 

С образованием системы погостов в  результате реформ Ольги 947 года известный  историк связывает возникновение  такого комплекса как «погост  – село – смерды». Данный комплекс имел непосредственное отношение к  формированию княжеского домена. Смерды представляли собой определённую часть крестьянского населения, близко связанную с княжеским доменом, подчинённую непосредственно князю, в какой-то мере им защищаемую (смерда нельзя мучить без княжья слова») и обязанную нести определённые повинности в пользу князя. Смерды пахали землю, проживали в «сёлах», а приписаны были к погостам. 

В свою очередь система эксплуатации «людей», крестьян-вервников, в их весях состояла из таких элементов, как: дань, взимаемая во время полюдья, и ряд повинностей («повоз», изготовление ладей и парусов, постройка становищ) в виде отработочной ренты. Некоторые исследователи отмечают, что с возникновением погостов как административно-податных центров «система полюдья т. е. поездок княжеских «мужей» за данью, постепенно сменяется «повозом» т. е. доставкой её в определённый пункт погоста общинниками». 

Ряд историков указывает на связь  погостов с общинными центрами, отмечая, что «случаи, когда погосты не связаны с общинными центрами очень редки… нужно полагать, что такие административно-податные центры возникали в новых пунктах по воле властей в связи с тем, что общинное население оказывало сопротивление княжеским или волостным чиновникам». 

В результате общинники постепенно утрачивали возможность свободно пользоваться доходами со своих земель, которые  становились верховной собственностью государства. Теряли общинники и  право самим распоряжаться продуктами своего труда, часть которых присваивалась  господствующим классом в форме  дани. Дань, как уже отмечалось выше, являлась самой ранней формой феодальной эксплуатации сельских общинников киевскими князьями. 

При более детальном рассмотрении вопроса о дани и возникающих  в результате даннических взаимоотношениях, важно отметить, что в отечественной  историографии существуют различные  подходы к самой сущности данного  вида эксплуатации. При этом как  в эпоху советской историографии, так и до сего времени вопрос о  данничестве и даннических отношениях в Древней Руси остаётся дискуссионным. Так некоторые исследователи разграничивают дань и полюдье, определяя для них различные функции. По мнению этой группы учёных, дань представляла собой контрибуцию, взимаемую киевскими князьями победителями с побеждённых восточнославянских племён, форму грабежа, откупа за мир. Местные же князья довольствовались полюдьем – добровольным даром населения, которым «управляли». В свою очередь даннические отношения в пределах славянских погостов представляют собой новообразования, возникающие во время устройства киевскими князьями самих погостов. По другой концепции, хотя наличие в эпоху Киевской Руси дани-контрибуции бравшейся с покорённых народов и не отрицается, но в то же время указывается на появление в конце IX – начале X вв. дани в значении феодальной ренты. Приводится ряд признаков, позволяющих считать дань X в. земельной рентой: «1) верховный земельный собственник – Киевское государство (фактически киевский князь); 2) регулярность взимания дани, установленная «уставами» и «уроками»; 3) наличие определённых фиксированных площадей, с которых происходило взимание; 4) сбор ренты проводился с помощью внеэкономического принуждения, которое выражалось в изъятии дани вооружёнными отрядами княжеских дружинников». Справедливо отмечается: «в пользу ли самого верховного собственника на землю взималась дань, в пользу ли феодалов, которым верховный собственник в качестве жалованья за службу отдавал эту дань, или в пользу княжеских агентов-министериалов – не играет никакой роли при определении: рента это или контрибуция». Мнение о том, что дань уже в эпоху первых киевских князей из династии Рюриковичей приобретает значение феодальной ренты представляется более обоснованным. 

Датировка данного события тоже вызывает разногласия между историками. Существуют острожные оценки, по которым: «эволюция дани в феодальную ренту  совершалась постепенно и датировать этот процесс трудно». В то же время есть и более конкретные хронологические рамки, которые представляются вполне логичными: «переход от добровольных приношений и даней-контрибуций в регулярно взимаемый налог отчётливо прослеживается в конце IX вв., когда дань начинает собираться в пользу киевских князей с «дыма» (т. е. двора), «рала», «плуга», в определённых размерах «по шеляге», «по чёрной куне». Поэтому можно говорить о том, что уже для начала X века дань являлась централизованной феодальной рентой, поступавшей государству в лице правящей династии Рюриковичей, осуществлявшей право корпоративной собственности на землю. 

Важнейшая особенность процессов  протекающих на территории Руси в  середине X века заключается в том, что: «создание домениальной великокняжеской  собственности во время правления  княгини Ольги на деле означало и  создание феодальной государственной  собственности… формирование земельной  собственности в период «окняжения» великокняжеской властью Киева территорий соседних общин вело к тому, что вся земля на Руси становилась верховной собственностью государства». «Окняжение» земель приводило к изменению в основных земледельческих ячейках – соседских общинах: происходила их постепенная феодализация. Реализация права верховной земельной собственности осуществлялась через полюдье. В конечном итоге собираемая дань превращалась в феодальную ренту. Эта земельная собственность управлялась наиболее приближенными к великому князю дружинниками, которые ведали и административной и судебной властью, а также княжескими угодьями и сбором дани с подвластного местного населения. Поэтому, организуя своё домениальное хозяйство, при котором постепенно все крестьянские земли начинают рассматриваться как государственные, власть киевских князей опиралась на весь слой военной феодальной знати. Такое огосударствление земли «являлось одной из важнейших предпосылок феодализма. Можно говорить о том, что в этом проявилась и общая социологическая закономерность». Принимая во внимание вышеизложенные факты, можно отметить, что Руси первой формой феодальной земельной собственности была государственная собственность, а первой формой эксплуатации государственные повинности (дани – налоги). Вотчинная собственность же была лишь вторичной формой феодальной земельной собственности, образовавшаяся путём распределения между отдельными лицами земель, находившихся в собственности раннефеодального государства. 

В конечном итоге представляется справедливым утверждение: «очевидно, что становление  единой государственности на Руси базировалось на становлении государственных  отношений феодальной собственности  на землю, зародившихся в период «окняжения» русских земель»

§2. Возникновение и развитие древнерусской народности и государственности

Современники стали свидетелями  и участниками острой политической борьбы и дискуссии по вопросу  о судьбах российской государственности, форме власти. В тысячелетней истории  Отечества эта проблема является важнейшей. В процессе своего развития российская государственность прошла путь от примитивных форм в виде княжеской администрации до образования  единого государства и создания высшей формы феодального государства - абсолютной монархии, переживших затем  кризис и крушение.

Государственный строй России (самодержавство во главе с царем и великим князем всея Руси) складывался в результате освоения традиций Древней Руси, Византии, Золотой Орды, а также под влиянием теорий и политико-государственной практики стран Запада и Востока.

Тенденции развития европейской  государственности носили более  общий характер, чем развитие социально-экономической  сферы. Видимо, это ос меняется, с  одной стороны, тем, что формы  государственной власти развиваются  относительно самостоятельно, без жесткой  обусловленности состоянием социально-экономических  отношений, а с другой - тем, что  они в большей степени, чем  социально-экономические структуры, подвержены внешнему влиянию, обладают большей способностью к усвоению опыта и практики соседних более развитых государств. Однако, говоря об общности тенденций развития государственности в Европе, следует помнить и об отличиях в развитии российской государственности, обусловленных географическими, экономическими, политическими и социо-культурными особенностями страны.

Проблема становления  и развития самодержавия исследуется  в многочисленных трудах историков  как дореволюционного, так и советского времени. Особый интерес по этой проблеме представляют взгляды классиков  отечественной историографии: Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева, В. О. Ключевского, а также новые подходы и  выводы советских историков. Оценка вкладов исследователей становления  российского самодержавия дана в  специальных историографических трудах, в историографических обзорах и  монографиях, затрагивающих данную проблему, в книгах и статьях о  творчестве ведающихся исследователей отечественной истории.

Н. М. Карамзин считал, что  в такой огромной по территории стране, как Россия, наилучшей формой его  царственности является самодержавие. Эту идею он положил в основу многотомной  Истории государства Российского , охватывающей исторический период с расселения славян до 1613 г.