Правовые фикции

Верно  подчеркивают  романисты,  что  именно  здесь  обнаруживается первое зерно «теории фикции юридического лица», раскрывшейся  в  средние  века  и  получившей  распространение в современной юриспруденции. Любопытно отметить, что идеальный статус юридического лица доказывают попытки противопоставить ему статус реальности, логически обреченные на сведение этого статуса все к той же идеальности.

И.А. Покровский отмечает, что первыми этот путь прошли муниципии, первоначально представлявшие собой инкорпорированные  империей  самостоятельные  государства (civitatesliberae),  за  которыми  признавалось  право  на  внутреннее  самоуправление  с  предоставлением  хозяйственной самостоятельности.  Остро  обозначилась  проблема  статуса участия таких образований в гражданском обороте. Вопрос был решен путем подчинения муниципий общему гражданскому праву и суду. Через эдикты преторов «за муниципиями признавалось право искать и отвечать на суде через своих представителей - муниципальных магистратов или особых actores, назначаемых adhoc декретом муниципального сената.  Этим  была  признана  в  принципе  гражданская  процессуальная правоспособность муниципий как особых субъектов прав, как некоторого самостоятельного юридического единства, способного наравне с singulae или privataepersonae обладать  правами  и  защищать  их  в  обычных  формах  суда [15, с.46].

Решительный шаг был сделан, юридическое лицо было создано, хотя оно далеко еще не обладает на первых парах всеми атрибутами этого последнего». Впоследствии этот принцип переносится на различные частные корпорации и иные организации.

Таким образом, в основу правового положения организаций была положена юридическая природа физических лиц.

Разумеется, организация не являлась физическим лицом, но действовала в обороте «как бы» физическое лицо, как гражданин,  как  человек.  Это  была  фикция,  «священная  ложь», ложь в силу необходимости обеспечить гражданскому праву возможность преодолеть логическое противоречие и обеспечить  выполнение  главной его функции  –  регулирование общественных  отношений.  Организация  «как  бы»  физическое лицо в гражданском обороте – это была новая, «воображаемая» логика, логика вымысла, оперировавшая идеальным объектом – статусом квазифизического лица[25, с. 16].

Это был серьезный прорыв в развитии правового регулирования общественных отношений. И.А. Покровский отмечает, что «создание идеи юридического лица как самостоятельного  субъекта  гражданского  права,  самостоятельного центра хозяйственной жизни составляет одну из крупнейших заслуг  римского  права;  только через  него  эта  юридическая форма вошла в оборот нового европейского права». Подобная идея, по его мнению, для примитивного юридического мышления вообще недоступна.

Таким образом, фикции  имеют  длительную  историю  существования. Наиболее  ранние  этапы  появления  фикций  в  праве,  несомненно, предоставляют возможность для анализа первозданной природы этих явлений; для выделения первичных, исходных  данных,  вызвавших  к  жизни  правовые  фикции;  для определения логических правил их формирования.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА 2 ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОНЯТИЯ ПРАВОВЫЕ ФИКЦИИ

 

Институт фикций римского права был заимствован всеми современными  правовыми  системами,  использующими  их в  качестве  средства  преодоления  логических  противоречий в механизме правового регулирования. Фикции характерны и для абсолютного большинства отраслей права в самом широком диапазоне их разновидностей. Следует отметить, что отношение к институту фикций в юриспруденции было и остается неоднозначным.

Прежде чем приступить к проблеме определения понятия фикции в теории права, обратимся к общенаучному толкованию данного понятия.

Словарь иностранных слов и выражений даёт следующее определение: фикция ( латинское fictio ) - 1) выдумка, вымысел, несуществующее ложное; 2) юридический приём, заключающийся в том, что действительность подводится под формулу, ей не отвечающую, или даже ничего общего о ней не имеющее, чтобы, в дальнейшем, из этой формулы сделать какие-либо выводы. Логический словарь-справочник : фикция (лат fictio - образование, формирование, создавание, составление; но в переносном смысле-выдумывание, выдумка, вымысел) - мнимое, ложное, вымышленное, нечто не существующее; выдумка, вымысел[6, с. 213].

Иностранные источники дают определение фикции с точки зрения их роли в познавательном процессе называя фикцией «предположение, даже невероятность которого сознаётся, но, тем не менее, может сослужить большую службу человеческому разуму, как временное вспомогательное понятие, которое потом снова исключается из теоретического рассуждения». Однако, в данном случае понятие фикции смешивается с понятием гипотезы.

Наиболее удачное определение, на наш взгляд, содержится в малом энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза - И.А. Ефрона: фикция есть «предположение, заведомо не соответствующее действительности, в противоположность презумпции - положению, которое признаётся справедливым до тех пор, пока не доказано противное. В римском и английском гражданском праве фикции служили для введения улучшений в действующее право согласно нарождающимся потребностям, не изменяя буквы закона»[7, с. 113].

В общенаучном плане фикция, как метод познания, сыграла заметную роль в философии, послужив основой для самостоятельной субъективно-идиалистической философской концепции - фикционализму. Суть фикционализма состоит в том, что человеческое познание считается системой фикций, практически оправданных, но не имеющих объективно-теоритического значения. Основоположником фикционализма считается Фридрих Ницше, однако законченное выражение он получил в работах Файхингера. Неизбежный вывод, выведенный Файхингером, заключается в неизбежной самоликвидации философии как одной из фикций.

Исследователи теории фикции по - разному объясняли природу фикции. Так, О.А. Курсова относила фикцию к категории небытия: «Фиктивное -проявление небытия, и это фиктивное может проявляться различно. Фикция отрицает бытие, конструируя не сущее, не являющееся. Сознательное признание несуществующего в реальности сущим, или отрицание сущего, является самым существенным признаком фикции вообще, в том числе и правовой». Для возникновения фиктивных конструкций, пишет О.А. Курсова, различной степени сложности всегда необходимо «включение» воображения и сознательное моделирование. Необходимость воображения обусловлена, в первую очередь, потребностями решения практических и познавательных задач, и основным в этом процессе выступают «модификация и трансформация образов, создание новых синтетических композиций»[3, с. 47].

Научное познание при разрешении спорной ситуации всегда действует в состоянии неопределённости, что требует привлечения нестандартных методов, отвлечения, абстрагирования, от имеющегося неполного фактического состава - «именно необходимость существовать и действовать в среде с неполной информацией привела к возникновению у человека механизмов воображения, неформального мышления».

Предпосылка появление фикции - это состояние неопределённости в правовом поле, утверждает О.А. Курсова. Состояние неопределённости она выделяет, как объективную категорию: «объективность неопределенности не ограничивается ее зависимостью от объекта; неопределенность, будучи видом отражения, представляет собой потенциально возможную, но не выявленную неадекватность (или адекватность) отражения. Источники невыявленности, неадекватности (адекватности) отражения находятся как в отражаемом, так и в отражающем. Потенциальный характер возможности неадекватности (адекватности) обнаруживается при выходе из данного отношения, т.е. в рамках более широкого отношения. С позиции субъекта, находящегося в рамках этого широкого отношения, мы и говорим о неопределенности, как о степени субъективной уверенности или как о степени субъективной осведомленности». Историческая роль фикции -состояла именно в том, чтобы разрешить состояние неопределённости в новых общественных отношениях Древнего Рима при отсутствии эффективного механизма его регулирования. Сущность применяемой фикции состояла в том, что действующее устаревшее законодательство обходилось преторами, так как оно не могло быть изменено. Тем самым «неопределенность изначально способствовала появлению фикций, как средств примирения действительности и устаревшими законами».

При этом О.А. Курсова выделяет разные уровни преодоления «неопределённости»:

- на уровне научных  концепций или теорий (например, теория юридического лица): фикции, преодолевая неопределённость в  научном познании, служили инструментами  познания, выступая продуктами научной  идеализации или абстрагирования;

- на уровне правотворчества  фикции преодолевают неопределённость  в правовом регулировании, выступая  в качестве юридического факта, хотя и несуществующего в действительности, но необходимого для нормального  развития и хода общественных  отношений;

- на уровне реализации  права фикции служат для преодоления  «неопределённости глобального  уровня», вызванной несовершенством законодательства [9, с. 125].

Средствами устранения неопределённости на всех выделенных уровнях являются воображение, в виде фантазии и абстрагирование, в виде идеализации, символизации и т.д.

По иному рассматривает природу фикции К.К. Панько. Объясняя происхождение фикции и её место в науке К.К. Панько оперирует такими категориями логики, как «истинность» и «ложность»: «имеется два истинностных значения высказывания: истина и ложь. Логический закон исключенного третьего допускает только либо одно, либо другое, а закон непротиворечия налагает запрет на высказывание быть одновременно истинным и ложным. Поэтому два класса тех и других как будто исчерпывают все высказывания и являются взаимоисключающими. Но тут-то и возникает парадокс при оценке высказывания лжеца, выраженного в виде: «Это высказывание не принадлежит классу истинных высказываний». Семантическая предпосылка базируется на семантической концепции истины. Последняя дополняет логику и дает возможность рассматривать классы истинных предложений, истинность которых определяется из условий наличия или отсутствия соответствующих фактов. На этом основывается построение фикций (парадоксов, антиномий, софизмов, апорий) в праве, как частных случаев формального выражения противоречий». И далее: «фикция представляет собой особый вариант собственно-семантического высказывания, которое нельзя трактовать ни в качестве тождественно-истинной, ни в качестве тождественно-ложной формулы, поскольку у нее нет явной ссылки на внешние обстоятельства, на какие-либо эмпирические факты» [24, с. 19].

Историю происхождения фикции как самостоятельной категории К.К. Панько ведёт от творчества Аристотеля, который внёс значительный вклад в формирование таких понятий, как «закон» и «фикция». В последующем, при дифференциации форм научного познания категория «фикция» покидает философскую почву, и начинается этап собственного правового осмысления.

Значительную роль фикция, как метод, играет во многих формах общественного сознания, в частности, в науке. Применение фиктивных положений в различных областях науки обусловлено в значительной степени тем, что использование данного приема дает существенные выгоды, избавляя от необходимости давать излишние объяснения по поводу тех или иных предметов, явлений, а также условностью многих методов научного исследования (например, в математике это доказательство от противного и т.д.). Развитию современного права характерна тенденция достижения высокого уровня применения методов и теоретических положений современной правовой науки. Проявление этой тенденции связано с развитием правовой культуры, разработкой вопросов юридической техники, осуществлением организационных мероприятий, обеспечивающих реальное претворение в нормативных актах рекомендаций юридической науки. В этом заключается одна из причин широкого использования фикций в современном праве.

Что же нам говорит правовая наука о фикции в праве? Прежде всего обратимся к первоисточникам - тем, кто впервые в России ввёл понятие «фикция» в право. Как уже было сказано, первым исследователем проявлений фиктивного в праве был «отец русской цивилистики», профессор Казанского университета Д.И. Мейер. В своей работе «о юридических вымыслах и предположениях, о скрытых и притворных действиях» он говорит о правовой фикции, как о «вымысле в праве» и относит её к «уклонениям от нормального порядка». Д.И. Мейер даёт следующее определение вымыслам права: «вымышленное существование факта, о котором известно, что он вовсе не существует, или существует в другом виде». Произведение Д.И. Мейера построено на исследовании конкретных проявлений «вымыслов права» в древнем Римском праве, а также в современном ему русском праве. К сожалению, Д.И. Мейером не производился анализ проявлений фиктивного в праве с точки зрения теории права, а, в основном, работа была построена на описании конкретных проявлений фиктивности. Однако, неоспоримая заслуга Д.И. Мейера состоит в том, что он впервые отделил от понятия вымысла в праве другие схожие явления правовой реальности, такие, как презумпции, скрытные и притворные действия [30, с. 52].

Другим исследователем, внёсшим значительный вклад в изучение фикции и во многом предопределившим современной понимание правовой фикции, был Г.Ф. Дормидонтов, который в своей работе «Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикций» произвёл широчайший анализ произведений, посвященных проблеме фиктивности в праве, как в отечественной правовой науке, так и в трудах зарубежных исследователей. Г.Ф, Дормидонтов выделял юридические фикции в широком и узком смысле. В юридические фикции в «самом обширном смысле» Г.Ф. Дормидонтов включает «Явления юридического быта, которые справедливо и несправедливо обозначаются этим словом и производными от него прилагательными, а равно близкими ему по значению словами: вымышленный, притворный и т.п.». Данная категория была принята автором за основу для производства исследования истинного значения понятия «юридическая фикция» и включала в себя все когда-либо сформулированные понятия фикции, как в правовой и прочих науках, так и бытовые значения слова «фикция».Понятие юридической фикции в «тесном» смысле Г.Ф. Дормидонтов выводил из общенаучного значения фикции: «фикция вообще есть известный приём мышления, состоящий в допущении существующим известного несуществующего обстоятельства или, наоборот, несуществующим существующего, в решении задачи при помощи ложного положения; а юридическая фикция в тесном смысле - тот же приём, но допускаемый и даже предписываемый в известном случае объективным правом». В результате произведённого исследования всех явлений «юридического быта» сходных по своим проявлениям с юридической фикцией, Г.Ф. Дормидонтов приходит к выводу, что «нет основания и невозможно употреблять выражение юридические фикции в обширном смысле и что оно должно иметь лишь тесный смысл» [7, с. 12].