Правовые фикции

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 05 Октября 2015 в 17:24, курсовая работа

Описание работы

Юридическая фикция – это одно из удивительных явлений в праве, продукт гения человеческого разума. Использование юридических фикций представляет собой один из немногих случаев, когда ложь поставлена на службу всего общества. Наше стремление к адекватному отражению действительности является характерной чертой всего человеческого развития. Но, к сожалению, не всегда желание постичь истину соответствует возможности это сделать, и правовая сфера в данном случае не исключение. Например, при объявлении лица умершим объективно невозможно установить действительное время его смерти. В таких случаях неосуществимость достижения истины служит своего рода препятствием в развитии общественных отношений.

Содержание работы

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………………3
ГЛАВА 1 ИСТОРИЯ ФИКЦИЙ В РИМСКОМ ПРАВЕ………………………6
ГЛАВА 2 ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОНЯТИЯ ПРАВОВЫЕ ФИКЦИИ…………………………………………………………………………11
ГЛАВА 3 КЛАССИФИКАЦИЯ ПРАВОВЫХ ФИКЦИЙ……..…………..19
ГЛАВА 4 ПРОБЛЕМЫ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ПРАВОВЫХ ФИКЦИЙ…………………………………………………………………………..22
ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………………...27
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ……………………….…..29

Файлы: 1 файл

Курсовая по тгп (2).docx

— 78.55 Кб (Скачать файл)

Иеринг говорит о фикции как о средстве «служащим юридической экономии... вызванным на свет необходимостью удовлетворить вновь нарождавшимся потребностям, имевшимися в распоряжении средствами, дабы избегнуть по возможности ломки установившихся понятий и сохранить традиционное учение формально неприкосновенным». Фикция в данном случае предстаёт перед нами, как «техническая вынужденная ложь» в юриспруденции, средство, с помощью которого практическая цель достигается легче. Поэтому, с помощью фикции, возможен прогресс в развитии права даже там, где наука не чувствует себя достаточно сильной[24, с. 19].

Говоря о роли юридической фикции в развитии права, Иеринг сравнивает её с клюшками, которыми наука вынуждена пользоваться, пока не научится ходить самостоятельно. Вслед за Иерингом, в юридической науке длительное время господствовал взгляд на фикции, признававший лишь историческую функцию фикции.

Широко понимал юридическую фикцию Мэн, определяя её как «всякое предположение, которым прикрывают или стараются прикрыть тот факт, что правило закона подверглось изменению, то есть, его буква осталась прежней, а применение изменилось. Фикция юридическая привходит между двумя фактами, дабы связать их между собой, объявляя то, что должно быть, и придавая предположению авторитет и силу».

В правовой науке советского периода фикция рассматривалась только как прием законодательной техники, присущий, в основном, буржуазному праву. В.К. Бабаев определяет фикцию как «несуществующее положение, признанное законодательством существующим, и ставшее, в силу этого, общеобязательным» . И, говоря о роли фикции в советском праве, он указывает: «... в советском социалистическом праве находят применение фикции, но только как технико-юридический прием»[14, с. 13].

Среди современных исследователей юридической фикции мы находим наиболее точное и соответствующее природе фикции определение юридической фикции у О.А. Курсовой. Правовую фикцию она определяет как «средство юридической техники, при помощи которого конструируется заведомо не существующее положение (отношение или состояние), признаваемое существующим и обладающее императивностью, выполняющее роль недостающего юридического факта в ситуации невосполнимой неизвестности, закрепленное нормой права». При этом О.А Курсова выделяет ряд признаков юридической фикции:

1) Конструкция правовой  фикции представляет собой логическое  отрицание бытия (одну из форм  небытия). Категоричность фикции  сознательно отрицает возможность  осуществления сконструированной  при помощи ее ситуации, независимо  от реального положения вещей;

2) Правовая фикция условно  произвольна. Она формируется нормодателем  произвольно, в отличие от правовой  аксиомы или презумпции, которые  имеют в основе своего закрепления  определенные основания, но произвольность  фикции условна, поскольку само  применение фикции обуславливается  целесообразностью, необходимостью  урегулировать отношения именно  подобным образом;

3) Правовое решение, сформулированное в норме - фикции конструируется при помощи идеализации (разновидности категориальной абстракции). Фикция не является результатом обобщения, при ее помощи моделируется условный объект или отношение. Правовая фикция не имеет референтов в реальности;

4) Правовая фикция, категорически  что-либо утверждая или отрицая, проявляет себя всегда очевидно. Для правовых фикций, как средств  юридической техники, не характерна  скрытость или подразумеваемость;

5) Правовая фикция имеет  способность преодолевать неопределенность  в правовом регулировании, выполняя  функции недостающего юридического  факта;

6)Правовая фикция формальна. Она является одним из средств  формализации нормативного материала  и упрощения структуры фактических  составов. Формальность фикции обуславливает возможность ее использования в юридическом процессе лишь как формальное доказательство, не имеющего значения для познания объективной истины, но необходимое в целях процессуальной экономии;

7) Правовая фикция закрепляется  в норме права и обладает  общеобязательностью.

Приведенные признаки достаточно полно характеризуют фикцию как приём юридической (в том числе законодательной) техники, однако, у юридической фикции есть ещё и другое, чаще всего употребляемое, значение - «фикция-антипод закона», как определяет это явление К.К. Панько. Сущность фикции-антипода закона, утверждает К.К, Панько, заключается в «искажении содержания закона, выразившемся в отсутствии социальных связей между поведением субъекта и требованиями закона, между индивидуальными притязаниями субъекта и общественно-необходимыми требованиями правовых норм». Употребление термина в смысле «антипода закону» производится, как правило, в ненаучном контексте для обозначения явлений отрицательно характеризующих формализм тех или иных норм права или иных проявлений права. Однако, с научной точки зрения, эта проблема совершенно не разработана. Лишь в последнее время ученые стали изучать проблемы коллизионности и противоречивости права, которые тесно примыкают к проблеме фикции как антиподу закона[35, с. 429].

Учитывая данную сторону юридической фикции, К.К. Панько даёт своё определение: «правовую фикцию можно определить как прием законодательной техники, состоящий в признании существующим несуществующего и обратно, а также свойство нормы права не соответствовать потребностям общества в процессе правотворческой или правоприменительной деятельности». Каков же критерий разграничения «истинных» и фиктивных норм права? Оценка норм должна происходить прежде всего с позиций степени их соответствия законодательной технике и иным требованиям, которым должен удовлетворять любой качественно подготовленный законопроект. Истинность или фиктивность правовых норм по степени их соответствия познанным закономерностям и положенным в их основу теоретическим взглядам и представлениям определяется в процессе общественно-исторической практики по истечении определенного времени, иногда достаточно продолжительного.

В.К. Бабаев по данному поводу заметил: «истинный характер юридической нормы не колеблет возможность ее нарушения в процессе правоприменительной деятельности. Такая возможность свидетельствует о необходимости укрепления режима социалистической законности, но не служит доказательством ложности правового предписания». Данное высказывание вскрывает проблему разделения понятия истинности на истинность нормы права, и истинность знаний о норме права. Признание правовой нормы истинной отнюдь не означает её автоматического воплощения на практике. Истинные знания о норме права должны соответствовать ее содержанию, изложенному в тексте нормативно-правового акта. Неверные знания правоприменителя о норме права (отсутствие достаточного понимания, искаженное восприятие из-за неполноты знаний и пр.) искажают истинность правовой нормы и делают ее фиктивной в процессе применения[20, с. 113].

В настоящий момент в процессе формирования находится самостоятельная теория о правовых ошибках, как правоприменительных, так и правотворческих. Представляется, что именно подобные ошибки лежат в основе юридической фикции - «антиподе закону» [8, с. 83].

Значение фикций - «антипода закона», по мнению К.К. Панько, состоит в том, что они выявляют противоречия или степень несоответствия между общественными отношениями, как содержанием, и правом, как формой их опосредствования. Право, обладая известной стабильностью, постоянно отстает от развивающихся общественных отношений. Когда оно становится фикцией, тормозит поступательное движение общественных отношений, в систему права вносятся изменения или дополнения и происходит обновление системы права, отдельных его отраслей и норм.

Хотя фикция, как приём законодательной техники внешне схожа с фиктивной правовой нормой - и та, и другая закрепляет нечто не существующее в действительности, природа этих двух проявлений фиктивности в праве разная: фикция, как приём законодательной техники, представляет собой эффективный инструмент в руках грамотного законодателя, позволяющий достичь наибольшей результативности правовой нормы, тогда как фиктивная норма права является результатом ошибки законодателя, создавшего «неработоспособную» норму.

Учитывая вышеизложенное, мы предлагаем следующее, наиболее верное, на наш взгляд, авторское определение юридической фикции, не обременённое ложным, ненаучным смыслом, вкладываемым в это понятие, но в тоже время достаточно полно и адекватно отражающее сущность и природу этой правовой категории: юридическая фикция - универсальный метод юридической техники, используемый в исключительных случаях, как на стадии правотворчества, так и на стадии правоприменения, состоящий в признании существующим заведомо не существующего факта, или наоборот, несуществующим существующего и служащего средством воплощения законодательной политики.

 

ГЛАВА 3 КЛАССИФИКАЦИЯ ПРАВОВЫХ ФИКЦИЙ 

Классифицировать юридические фикции можно следующим образом:

1) По отраслевой принадлежности. В этом смысле можно говорить о конституционно-правовых фикциях, административно-правовых фикциях уголовно-правовых фикциях, гражданско-правовых фикциях, семейно-правовых фикциях и т.д.

2) В зависимости от  принадлежности к той или иной  части правовой системы:

а) фикции публично-правовые, т. г. фикции, используемые в публично-правовых отношениях (в публичном праве);

б) фикции частно-правовые, т.е. фикции, используемые в частно-правовых отношениях (в частном праве).

3) По юридической силе:

а) правовые фикции, содержащиеся в законах;

б) правовые фикции, содержащиеся в подзаконных актах.

4) По генетическим и  функциональным связям:

а) правовые фикции материальные, т.е. правовые фикции, используемые материальным правом;

б) правовые фикции процессуальные, т.е. правовые фикции, используемые процессуальным право[40, с. 29].

Можно говорить о принципиальной разнице материальных и процессуальных правовых фикций в том смысле, что если первые, главным образом, отражают содержательную сторону правовых отношений, то вторые - гарантируют экономию процессуальных средств, определенным образом смягчают процессуальные формальности.

С точки зрения представлений о юридической процедуре в целом развитие таксона может идти в следующем направлении:

а) правовые фикции, используемые в правотворческой процедуре;

б) правовые фикции, используемые в правореализующей процедуре. Вторая позиция должна быть продолжена следующим образом:

  • правовые фикции, используемые в процессуальной процедуре;
  • правовые фикции, используемые в материальной процедуре.

Ряд факторов-оснований обусловлены непосредственно собственной спецификой правовых фикций:

По характеру производимых деформаций. С этой позиции нормы-фикции выглядят объективно неравнозначно, и это определяется спецификой использования метода установления фикций, а соответственно, спецификой отражения в праве информации, представляемой социальной действительностью. В этой связи можно говорить о трех вариантах деформации:

  • через уподобление или приравнивание объектов;
  • через утверждение несуществующего существующим;
  • через предварительное или последующее моделирование действительности, - что находит свое подтверждение в текстах нормативно-правовых актов в наличии трех вариантов норм-фикций:

а) правовые фикции искусственного уподобления и приравнивания понятий и обстоятельств, которые в действительности различны и даже противоположны

б) правовые фикции признания реальными несуществующих обстоятельств и отрицания существующих;

в) правовые фикции признания существующими обстоятельств и ситуаций до того, как они стали существовать на самом деле или возникли позже, чем это было в действительности[40, с. 43].

По способу словесного выражения в тексте нормативно-правового акта:

а) правовые фикции, имеющие внешнее словесное выражение в тексте нормативно-правового акта;

б) правовые фикции, не имеющие внешнего словесного выражения в тексте нормативно-правового акта.

По способу закрепления (объективации) в реальной действительности:

а) правовые фикции судебные, т.е. правовые фикции, установление которых производится в судебном порядке;

б) правовые фикции внесудебные, т.е. правовые фикции, для установления которых судебный порядок не требуется. Данный критерий разрабатывался для разграничения норм-фикций, объективация которых невозможна без надлежащих процессуальных действий, с одной стороны, и норм-фикций, объективация которых происходит вне судебного производства - с другой.

По характеру идеализации в процессе нормативного установления:

а) правовые фикции изменяющихся предметов, объявленных не изменяющимися при определенных условиях;

б) правовые фикции непрерывности изменения предмета, если изменения весьма существенны.

В зависимости от их обусловленности теми или иными реалиями:

  • правовые фикции как устойчивые юридические конструкции (модели) разной степени сложности, обусловленные особенностями юридического познания и тенденциями развития юридической мысли в целом;
  • правовые фикции, обусловленные потребностями юридической практики.

Информация о работе Правовые фикции