Лекции по "Политологии"

Сторонникам предопределенного ценностями понимания  и трактовки демократии противостоят приверженцы другого подхода, в политологии именуемого рационально-процедурным. Философская база такой позиции основана на том, что демократия возможна лишь в условиях, когда распространение ресурсов власти в обществе приобретает столь широкий характер, что ни одна общественная группа не может подавить своих соперников или сохранить властную гегемонию. В таком случае наиболее рациональным выходом из ситуации является достижение компромисса во взаимном разделении функций и полномочий, обусловливающего чередование групп у власти. Эти процедуры и технологии установления подобного порядка и выражают существо демократической организации властной политики. Одним из первых такое понимание демократии закрепил М. Вебер в своей плебисцитарно-вождистской теории демократии. По его мнению, демократия представляет собой средство властвования, полностью обесценивающее все понятия “народного суверенитета”, общей “воли народа” и т.п. Немецкий ученый исходил из того, что любая организация представительства интересов в больших обществах вытесняет из политики прямые формы демократии и устанавливает контроль над властью со стороны бюрократии. Для защиты своих интересов граждане должны передать права контроля власти и аппарата управления всенародно избранному лидеру. Имея такой независимый от бюрократии источник легитимной власти, люди и получают возможность реализовывать свои интересы. Поэтому демократия, согласно Веберу, есть совокупность процедур и соглашений, “когда народ выбирает лидера, которому он доверяет”.

II. В современной политической науке сохранили свое место многие идеи, выработанные в рамках указанных подходов в эпоху античности и средневековья. Они были развиты в ряде теорий нового времени, когда вновь активизировавшийся демократический комплекс всенародности стал трактоваться как основа суверенитета новых европейских наций:

концепция представительной демократии полагает парламент центром всего политического процесса, основанием политической власти и единственным выражением всеобщего избирательного права. По итогам свободных и соревновательных выборов граждане направляют (делегируют) в это высокое собрание своих представителей, которые в течение конкретного срока должны выражать требования и интересы определенных групп избирателей. Джеймс Мэдисон (1751-1836) считал, что большинство народа слишком необразованно, чтобы управлять, чересчур подвержено влиянию демагогии популистов и склонно к ущемлению интересов меньшинства, а “чистая”, то есть прямая, демократия может выродиться в правление толпы, в связи с чем отдавал предпочтение представительным формам демократии;

- идея партиципаторной (англ. participation – участие) демократии, суть которой заключается в обязательном исполнении всеми гражданами тех или иных функций по управлению делами общества и государства на всех уровнях политической системы. Авторами “демократии для всех” стали Кэрол Пейтман (автор термина “демократия участия”, род. 1940), Крофорд Макферсон (1911-1987), Норберто Боббио (род. 1909) и др. Основными механизмами функционирования демократии участия считаются референдумы, гражданские инициативы и отзыв, то есть досрочное прекращение полномочий выборных лиц;

- Йозеф Шумпетер (1883-1950) выдвинул теорию демократического элитизма, согласно которой свободный и суверенный народ обладает в политике весьма ограниченными функциями, а демократия обеспечивает соревнование элит за поддержку и голоса избирателей. Он видел главную проблему демократии в отборе квалифицированных политиков, управляющих, в формировании демократически ориентированной элиты;

- значительный вклад в теорию  демократии внесли сторонники демократического плюрализма, рассматриваемого как тип организации власти, формирующийся в условиях ее общественного распыления (диффузии). В этом случае демократия предполагает свободную игру, соревнование различных групп, являющихся основной движущей силой политики, а также связанных с их деятельностью институтов, идей, воззрений, для поддержания равновесия между которыми используются механизмы “сдержек” и “противовесов”. Для плюралистов основное предназначение демократии – защита требований и прав меньшинства;

- существенный вклад в развитие  демократической теории внес Аренд Лейпхарт (род. 1935), предложивший идею консоциативной (consociational), сообщественной демократии, которая предполагает систему правления, основанную не на принципе участия большинства, а на пропорциональном представительстве в осуществлении власти политических, религиозных и этнических групп. Он подчеркивал сущность демократии как процедурных мероприятий и разработал оригинальную модель “разделения властей”, которая обеспечивала учет интересов меньшинств, не способных получить доступ к рычагам государственной управления. Лейпхарт выделил четыре механизма, реализующих эту задачу: создание коалиционных правительств; использование пропорционального представительства разных групп при назначении на ключевые посты; обеспечение максимальной автономии группам в решении своих внутренних вопросов; предоставление группам при выработке политических целей права вето, что предполагает использование при принятии окончательного решения не обычного, а квалифицированного большинства голосов;

- существенное распространение в  последние годы получили теории рыночной демократии, представляющие организацию данной системы власти как аналог экономической системы, в которой происходит постоянный обмен “товарами”: продавцы - носители власти меняют выгоды, статусы, привилегии на “поддержку” избирателей. Под политическим действием понимается только электоральное поведение, в рамках которого акт подачи голоса трактуется как своего рода “покупка” или “инвестиция”, а избиратели в основном рассматриваются как пассивные “потребители” (Энтони Даунс, род. 1930);

- появление электронных систем в структуре массовых коммуникаций вызвало к жизни идеи теледемократии (киберократии). Она отразила известную виртуализацию политики на современном этапе, одновременно ее появление свидетельствует о возникновении новых проблем в области обеспечения интеграции общества, налаживания отношений с новыми общностями граждан, изменения форм контроля власти за общественностью, снятия ряда ограничений на политическое участие, оценки квалифицированности массового мнения, способов его учета и т.д.

III. Специфика и уникальность демократического устройства власти выражается в наличии у нее универсальных способов и механизмов организации политического порядка. В частности, такая политическая система предполагает:

- обеспечение равного  права всех граждан на участие в управлении делами общества и государства;

- систематическую выборность  основных органов власти;

- наличие механизмов, обеспечивающих относительное преимущество  большинства и уважения прав  меньшинства;

- абсолютный приоритет  правовых методов отправления и смены власти на основе конституционализма;

- профессиональный характер  правления элит;

- контроль общественности  за принятием важнейших политических  решений;

- идейный плюрализм  и конкуренцию мнений.

Такие способы формирования власти предполагают наделение управляющих и управляемых  особыми правами и полномочиями, важнейшие из которых связаны  с одновременным действием механизмов прямой, плебисцитарной и представительной демократии. Прямая демократия предполагает непосредственное участие граждан в процессе подготовки, обсуждения, принятия и реализации решений. Близка по содержанию к ней плебисцитарная демократия, которая также предполагает открытое волеизъявление населения, но связана только с определенной фазой подготовки решений. При этом результаты голосования не всегда имеют обязательные правовые последствия для структур, принимающих решение. Представительная демократия является более сложной формой политического участия граждан в процессе принятия решений через избранных ими представителей в законодательные или исполнительные органы власти. Главная проблема представительной демократии связана с обеспечением репрезентативности политического выбора. Так, при мажоритарных системах голосования могут создаваться значительные преимущества партиям, которые победили своих соперников с незначительным перевесом голосов.

Несмотря  на различия в подходах к демократии или оценку первоочередных задач  по ее воплощению в жизнь, любая ее создаваемая модель должна непременно учитывать наличие у нее внутренних противоречий. Их игнорирование способно поставить под сомнение проецируемые цели, вызвать истощение государственных ресурсов, спровоцировать разочарование масс или элит в идеалах демократического строя и даже создать условия для преобразования демократических режимов в авторитарные:

во-первых, к ним относятся так называемые “невыполняемые обещания” демократии (Н. Боббио), когда и в демократических странах нередко проявляется отчуждение граждан от политики и власти;

во-вторых, призванная воплощать приоритет общественных интересов над частными, демократическая власть в то же время наполняется активностью многочисленных групп, действующих зачастую в прямо противоположном направлении и подчиняющих властные механизмы собственным замыслам и потребностям;

в-третьих, одним из существеннейших противоречий демократии является несовпадение политических возможностей обладателей формальных прав и реальных ресурсов. Этот описанный  еще А. де Токвилем  парадокс свободы и равенства означает, что, несмотря на провозглашение и даже правовое закрепление равенства в распределении прав и полномочий граждан, демократия не в состоянии обеспечить это равноправие на деле;

в-четвертых, постоянно порождая разномыслие, способствуя проявлению идейного плюрализма, диверсифицируя, делая разнообразным духовное пространство общества, демократия подрывает свои способности к выстраиванию единой линии политического развития социума, проведение единой политики государства.

IV. В политической науке довольно широкой популярностью пользуется теория “волн” демократизации современного мира, согласно которой институты демократического правления утверждались в соответствии с тремя “волнами”, каждая из которых затрагивала различные группы стран, а за расширением ареала демократии следовал определенный откат процесса демократизации. Сэмюэл Хантингтон (род 1927) следующим образом датирует эти “волны”: первый подъем волны демократизации – 1828 – 1926 гг., первый спад – 1922 – 1942 гг.; второй подъем – 1943 – 1962 гг., спад – 1958 – 1975 гг.; начало третьего подъема – 1974 – 1995 гг., начало нового отката – вторая половина 90-х годов ХХ в. По данным американского “Дома свободы” (“Freedom House”), организации, на протяжение многих десятилетий отслеживающей состояние свободы и демократии по критериям соблюдения гражданских и политических свобод (во многом формальных), в 1972 г. были 42 “свободные страны”, в 2002 г. их стало уже 89.

В процессе перехода к демократии – демократическом транзите – обычно различают три стадии: либерализацию, демократизацию и консолидацию. На стадии либерализации происходит процесс закрепления некоторых гражданских свобод, происходит самоорганизация оппозиции, автократический режим становится более терпимым к любого рода инакомыслию, возникают несовпадающие мнения относительно путей дальнейшего развития государства и общества. Авторитарный режим ослабляет свой контроль, уменьшает репрессии, но сама система власти не меняется и сохраняет недемократическую сущность.

Когда во избежание гражданской войны  ведущие группировки расколотой верхушки власти заключают пакт (договор) об основополагающих правилах политического  поведения, начинается стадия демократизации, на которой главное – внедрение новых политических институтов. Исторические примеры такого рода соглашений – “славная революция” 1688 г. в Англии, пакт Монклоа в Испании и др. Легитимация такого рода пактов и их последующее развитие дают возможность для проведения так называемых учредительных выборов – открытого соревнования различных центров власти по обусловленным пактом правилам политической игры.

Закрепление демократии, связанное с учредительными выборами, представляется принципиально  важным. Сделать это можно только повторением несколько раз выборов  по тем же правилам, в конституционно установленные сроки и при условии обязательной смены властных команд. После этого можно говорить о вступлении демократизации в ее завершающую фазу, то есть о консолидации уже собственно демократии. До достижения данной стадии ни один режим, как бы ему ни хотелось провозгласить себя демократическим, в полном смысле таковым быть не может, а является лишь транзитным. Демократическая консолидация в существующей политологической литературе в основном трактуется как некий восходящий процесс: от минимального процедурного уровня достаточности, когда учреждены институты и процедуры с формальными признаками демократии, до уровня максимального, предполагающего разные измерения демократической консолидации – от поведенческого и ценностного до социально-экономического и международного (Вольфганг Меркель).

Согласно  точке зрения Хуана Линца и Альфреда Степана, демократическая консолидация предполагает осуществление глубоких трансформационных процессов как минимум на трех уровнях:

- на поведенческом, когда никакие влиятельные политические группы не стремятся подорвать демократический режим или осуществить сецессию, то есть выход из состава государства какой-либо его части;

- на ценностном, превращающем  демократические институты и  процедуры в наиболее приемлемые механизмы регулирования социальной жизни, а общество – в отказывающееся от недемократических альтернатив;

- на конституционном,  предусматривающем согласие политических  субъектов действовать только  на основе демократических законов  и процедур.

Из  вышесказанного отнюдь не следует, что  существует какая-то одна универсальная “транзитологическая парадигма”. В реальном разнообразии успешных и безуспешных демократических транзитов последних трех десятилетий были и описанные выше переходы от либерализации к пакту и демократизации с последующим продвижением к демократической консолидации, и варианты реформ, осуществляемых группами реформаторов в элите, и случаи навязывания (привнесения) демократизации сверху, и массовые восстания против диктатур. Сейчас уже ясно, что вместо ожидавшейся в результате третьей “волны” глобальной демократизации современный мир все чаще сталкивается с ее противофазой – наряду с расширением пространства либеральных демократий происходит “глобализация дутых демократий” (выражение Ларри Даймонда, род. 1951). Речь идет не только о гибридных политических режимах, в неодинаковых пропорциях и в разном количестве сочетающих демократические и автократические институты и практики, но об откровенных псевдодемократиях, новых формах недемократических режимов, попросту имитирующих некоторые формальные признаки демократии. Так что человечество и в XXI веке, в эпоху глобализации, стоит перед дилеммой, которую еще в XVIII веке сформулировал французский литератор Никола-Себастьен Шамфор (1741-1794): “Я – это все, остальное – ничто, вот деспотизм и его сторонники. Я – это другой, другой – это я, вот народный режим и его приверженцы. А теперь решайте сами”.