Образ России: проблемы формирования и трансляции

Эту особенность европейского восприятия России еще в 19 веке отметил Николай Данилевскй в своём труде «Россия и Европа»: 
 «Дело в том, что Европа не признает нас своими. Она видит в России и в славянах вообще нечто ей чуждое, а вместе с тем такое, что не может служить для нее простым материалом, из которого она могла бы извлекать свои выгоды, как извлекает из Китая, Индии, Африки, большей части Америки и т. д.,− материалом, который можно бы формировать и обделывать по образу и подобию своему, как прежде было надеялась…

Gemeiner Russe, Bartrusse суть термины величайшего  презрения на языке европейца, и в особенности немца. Русский в глазах их может претендовать на достоинство человека только тогда, когда потерял уже свой национальный облик.

Прочтите… статьи о России в европейских  газетах, в которых выражаются мнения и страсти просвещенной части публики. Наконец, проследите отношение европейских правительств к России. Вы увидите, что во всех этих разнообразных сферах господствует один и тот же дух неприязни, принимающий, смотря по обстоятельствам, форму недоверчивости, злорадства, ненависти или презрения.

Явление, касающееся всех сфер жизни, от политических до обыкновенных житейских  отношений, распространенное во всех слоях  общества, притом не имеющее никакого фактического основания, может недриться  только в общем инстинктивном  сознании той коренной розни, которая лежит в исторических началах и в исторических задачах племен. Одним словом, удовлетворительное объяснение как этой политической несправедливости, так и этой общественной неприязненности можно найти только в том, что Европа признает Россию и славянство чем-то для себя чуждым, и не только чуждым, но и враждебным. Для беспристрастного наблюдателя это неотвержимый факт. Вопрос только в том, основательны ли, справедливы ли такой, отчасти сознательный, взгляд и такое, отчасти инстинктивно бессознательное, чувство, или же составляют они временный предрассудок, недоразумение, которым суждено бесследно исчезнуть²⁰.

С момента написания этих строк  прошло уже более ста лет, но «недоразумение»  пока не исчезло.

Развитие кросс-культурных исследований в конце XX века, появление работ Р. Льюиса, Г. Хофстеде, Ф. Тромпенаарса и др. сделало возможным применение нового методологического подхода к изучению проблемы восприятия разными народами друг друга. Одним из достижений этих исследователей стало структурирование ценностей и базирующихся на этих ценностях стереотипов, свойственных разным культурам, и выделение в совокупности поведенческих стереотипов базовых элементов (параметров культуры), сочетание которых придает каждой культуре уникальность. Каждый параметр культуры может быть измерен и результат измерения расположен на ценностной шкале, значения которой лежат в пределах от нуля до ста. В рамках четырёхфакторной модели культуры Г. Хофстеде рассматриваются следующие культурные индексы: коллективизм и индивидуализм, дистанция власти, мужественность и женственность, избежание неопределённости (позднее для объяснения особенностей восточных культур Хофстеде ввёл ещё один параметр – конфуцианский динамизм). Работы Хофстеде привели к возникновению нового направления в науке – этнометрии.

При том, что хофстедовская парадигма  получила наиболее широкую известность  и чаще всего применяется в  исследованиях, проводимых в разных странах, она не уникальна. Можно  выделить, по меньшей мере, три весьма популярных на Западе  подхода, отличных от предложенного Г. Хофстеде:

• возглавляемый Р. Инглхартом проект "World Values Survey", в рамках которого анализируют межстрановые различия по таким параметрам как "традиционное/секулярно-рациональное отношение к власти" и ценности "выживания"/"самовыражения";
• подход Р.Д. Льюиса, основанный на сравнении стран по целому комплексу параметров (терпеливость, пунктуальность, способность к планомерности, эмоциональность и др.)
• подход Ф. Тромпенаарса, у которого одни показатели близки к хофстедовым ("индивидуализм - коммунитарность", "равенство - иерархия"), а другие вполне самобытны ("сиквентализм - синхронизм", "универсализм - партикуляризм")²¹.

У России, как у любой другой страны имеется собственный набор  значений культурных индексов. Причем большинство этих значений близко к 50, то есть соответствует середине ценностной шкалы. А это, в частности, означает симбиоз, казалось бы, противоположных ценностных установок в сознании россиянина. В зависимости от ситуации, от социального контекста человек такого типа может проявить диаметрально противоположные ориентации.

В центральной области ценностной шкалы находятся такие параметры  российской культуры, как «цель –  личность», «низкий контекст – высокий  контекст», «нейтральность – эмоциональность», «индивидуализм – коллективизм», «феминизм – маскулинизм». Однако эти параметры находятся не точно в центре, а отклоняются от него в направлении азиатской культуры²².  Таким образом, в отношении базовых ценностей культуры Россия оказывается «чужой» и для Европы, и для Азии.

Иллюстрацией сказанному может служить  график распределения  стран в зависимости от показателей  «индивидуализм» и «дистанция власти», приведённый в работе Н.В. Латовой  «Этнометрические измерения: теория и  практика»²³.

Рис. 1. Расположение стран в зависимости от показателей «индивидуализм» и «дистанция власти».

На рис. 1 центр группировки стран  Запада выделен сплошной линией, стран  Востока пунктиром. Видно, что эти  две группы довольно заметно отстоят  друг от друга. Страны западноевропейской культуры сгруппированы в правом нижнем углу, для них типичны ярко выраженный индивидуализм и низкая дистанция власти. Страны же Азии, Африки и Латинской Америки сгрудились в левом верхнем углу, демонстрируя слабый индивидуализм и высокую дистанцию власти. Что касается Центральной России, то она занимает промежуточную позицию между странами Востока и Запада (область, выделенная жирной линией).

Здесь обнаруживается различие в исследованиях отечественных  учёных и Г. Хофстеде. По оценкам  голландца, у нас в отличие от граждан развитых западных стран очень высока дистанция власти, или чинопочитание (93 балла), зато индивидуализм, наоборот, отстает (39), очень высок показатель избегания неопределенности (95), довольно низки показатели маскулинности (36) и средней долгосрочной ориентации (49).

Анализ данных, полученных в исследовании Юрия и Натальи  Латовых, позволяет говорить о том, что показатель дистанции власти у россиян средний — около 50: начальников в России уважают больше, чем на Западе, но меньше, чем на Востоке. По части индивидуализма мы также находимся где-то между Востоком и Западом (чуть ближе к последнему — 50-60 баллов). Зато невысокая маскулинность (25-45), средняя долгосрочная ориентация (40-50) и высокое избегание неопределенности (более 90) нашего менталитета больше соответствуют восточным²⁴. В качестве возможного объяснения полученного расхождения Юрий и Наталья Латовы указывают на то, что первое исследование ментальности россиян Хофстеде сделал практически на глаз, второе — основываясь на точечном опросе, проведенном еще в советское время. А с тех пор россияне заметно изменились, хотя, по утверждению директора Института социологии РАН М. К. Горшкова, степень глубины и темпы изменения российского национального самосознания под воздействием трансформационных процессов не столь велики, как об этом принято зачастую говорить и писать²⁵.

Несмотря на имеющиеся различия в результатах публикуемых этнометрических  исследований, общий вывод один: российская культура в достаточной  степени удалена как от европейской, так и от азиатской. Как справедливо заметил Л.М. Григорьев, выступая на заседании Никитского клуба в Москве, «по отношению к иностранцам мы попали в странное положение - у нас горизонт не совпадает ни с Востоком, ни с Западом. Он слишком длинен для западных партнеров, поскольку мы слишком далеко смотрим вперед, и слишком близок для Востока»²⁶.

  И всё же если для многих  азиатских стран Россия – это  самобытный (хотя и европейский)  мир, который лучше понимает  Восток, чем чистая Европа, благодаря  своей цивилизационной гетерогенности, восприимчивости и т.д.²⁷, то Западу принять самобытность России, похоже, труднее, чем самобытность более далёких от западной цивилизации восточных культур. В связи с этим хотелось бы привести такую аналогию: люди восхищаются красотой рыб или птиц,  принадлежащих к другим, нежели человек, типам животных. Но ближайшие родственники – обезьяны – вызывают у человека только смех, желание скорчить рожу или начать их дрессировать. Это если обезьяны небольшие или сидят в клетке зоопарка. Ну а если столкнуться с гориллой в тропическом лесу?!

Россия для Запада вроде той  гориллы: вроде бы и похожа, но уродлива и страшна.

Существенные различия в системе  ценностей россиян и населения  других стран в историческом плане  привело к формированию негативного стереотипа в восприятии России, а в настоящем заметно осложняет задачу формирования позитивного имиджа страны.

Говоря о восприятия России за рубежом, в первую очередь, на Западе, надо иметь  в виду неоднородность населения  любой страны. Массовая аудитория воспринимает Россию в соответствии со сложившимися стереотипами и той информацией, которую ей поставляют средства массовой информации. А для них, по мнению венгерского медиаспециалиста Акоша Силади, вследствие «бульваризации политики» и СМИ, «образ России существует только как отрицательный феномен, как отклонение от нормы, как нарушение правил: он представляет собой интерес лишь как чистый негатив. Интересна только «нескучная Россия», только Россия скандалов, Россия катастроф и войн»²⁸.

  Облик России в глазах массовой аудитории зарубежных стран, как правило,  весьма искажен и примитивен.

Так в статье Илоны Виноградовой²⁹ приводится следующий перечень стереотипов восприятия России западным человеком:

• самые красивые женщины
• страна, где можно испытать настоящий экстрим во всем - от путешествий до бизнеса
• русская душевность, на которой, кстати, можно заработать деньги 
  возможность обойти закон
• пьянство
• необязательность, неумение ценить свое и чужое время
• низкий уровень безопасности (убьют за 100 рублей)
• низкий уровень сервиса
• в туалетах плохо пахнет
• тотальное неуважение прав человека
• несвободная пресса
• хамство.

В целом же, как свидетельствуют  социологические данные, восприятие России рядовым человеком на Западе и Востоке характеризуется в  основном не антипатиями или же симпатиями, а скорее безразличием. В этом признаются 80% японцев половина американцев³⁰.

Если массы населения в мире являются пассивными потребителями  навязываемого им имиджа России, то представители элитных групп  общества выступают активными участниками  процесса его формирования, в ходе которого реализуют собственные интересы и цели. Элитная часть зарубежной аудитории является не только одним из объектов, которым адресована информация, формирующая представления о России. Она выступает к тому же и в качестве некоего коллективного субъекта, в значительной степени определяющего характер информационного освещения российской тематики в своей стране. Высказываемые представителями этих элитных групп Запада оценки и суждения по российской проблематике широко тиражируются газетами и еженедельниками, попадают на новостные ленты радио- и телевизионных каналов. ³¹.

Спектр восприятия России зарубежной элитой весьма широк: от осознанного отрицания всего связанного с Россией, воспринимаемой негативно и в культурном, и в политическом плане до попытки примирить свои симпатии и антипатии на основе убеждения, что Россия - это единственная страна, которая является исключением из правила, где "каждый народ заслуживает то правительство, которое он имеет"³². Носителями и выразителями русофобских настроений выступают самые разные группы зарубежной элиты. Так д.пол.н. Т.А.Шаклеина в качестве одной из причин ухудшения восприятия России в США видит преобладание в российских исследованиях в США  выходцев из стран Восточной Европы, которые воспринимают Россию сквозь призму своих "исторических обид", а не научного анализа российско-американских отношений³³.

А нивелированию положительного отношения  к России в ЮАР, по информации Э. Талызина, способствует некоторая часть тех  людей, кому в свое время помогал  СССР: выпускники наших вузов, не сумевшие реализовать себя и склонные обвинять в этом "плохое" образование в нашей стране, непризнание дипломов и т.п., а также бывшие политические деятели, рассчитывавшие на помощь СССР, но не получившие ее и обидевшиеся, когда Россия, будучи занятой внутренними проблемами, перестала помогать и влиять на политические процессы в Африке³⁴.

Восприятие России за рубежом в  значительной мере определяется политическими  разногласиями или общностью  интересов, существующими между  РФ и другими странами.

Так заместитель директора ИЛА  РАН Б.Ф. Мартынов достаточно пессимистично оценивает возможность улучшения восприятия России в США, полагая, что это противоречит важной внешнеполитической задаче Соединённых Штатов - нейтрализовать ракетно-ядерный потенциал России «путем создания вокруг якобы «непредсказуемой», «неоимперской» и «авторитарной» России санитарного кордона в лице недружественных государств, готовых на размещение на своей территории элементов американской ядерной триады (что уже делается), либо путем дальнейшего расчленения нашей страны на несколько «суверенных» парцелл путем создания желанного «демократического» хаоса»³⁵.

Негативистское восприятие России в Японии «основано на исторической инерции, проамериканской ориентации и постоянно нарастающей роли «территориального вопроса». При  этом инициированная американцами проблема сначала была выведена на политический уровень, затем в период, когда стало ясно, что политическим путем она решена быть не может, эскалирована на уровень главной заботы общественного сознания, а сейчас, уже окрепшая, претендует едва ли не на роль национальной идеи в секторе отношений с Россией»³⁶.