Голландская болезнь

 Для нейтрализации угрозы  превращения России в сырьевой  придаток стран Запада и государств  АТР, прежде всего Китая .необходима  смена самой модели экономического  развития. С одной стороны, уже  сегодня необходимо изменить макроэкономическую политику, отменив практику ревальвирования рубля, провоцирующую «голландскую болезнь». «Замороженные» в различного рода резервных фондах госсредства необходимо в начать вкладывать реальные активы. При этом приоритет следует отдать не предприятиям нефтегазового комплекса, а компаниям, стоимость акций которых в долгосрочной перспективе отрицательно коррелированна с ценами на нефть.  
 
3.1 Протекционизм 
 
         Существует два популярных протекционистских подхода. Первый- защита обменного курса и, следовательно, защита торгуемых товаров при удорожании неторгуемых. Девальвация неэффективна как средство от «голландской болезни», поскольку, во-первых, это защита не только промышленного сектора, но и добывающего; во-вторых, в силу низкой конкурентоспособности обрабатывающих отраслей их продукцию можно отнести к неторгуемым товарам. Сдерживание курса делает их еще менее конкурентоспособными. Второй подход основанн на повышении тарифов или сокращении импортных квот. Предотвращение потерь для секторов, конкурирующих с импортом, в дальнейшем обернется удорожанием экспортных товаров промышленного сектора так же, как и добывающего. По экспортным небумовым товарам будет нанесен двойной удар: сначала повышением реального курса, а затем прямой потерей ресурсов для производства импортозамещающих товаров.   
 
         Аргумент в пользу протекционизма – поддержание занятости. Но его можно применить только при условии наличия в отстающем секторе устойчивой реальной заработной платы. Здесь возникают два возражения. Во-первых, разумнее прямо субсидировать занятость, а краткосрочная безработица необходима, как сигнал к проведению желаемой реаллокации ресурсов. Во-вторых, на большинстве российских предприятий отстающего сектора заработная плата настолько низка, что ее можно назвать устойчивой, но никак не реальной[26]. 
 
         Аргумент поддержания молодой отрасли мог бы применяться, когда ожидается временный бум и снижение с последующим восстановлением отстающего сектора. Но это ведет к неоптимальной растрате физического и человеческого капитала в течение периода бума[27]. Данный аргумент не подходит для российской действительности. Добывающие отрасли работают на подъеме уже в течение многих лет, назвать этот бум временным нельзя. Споры о защите «молодых отраслей в российских экономических кругах завершились признанием того, что такие отрасли отсутствуют[28]. А перспективная инновационная экономика пока что в зачаточном состоянии.  
 

4. Диверсификации российской экономики.

В последние три-четыре года в высших эшелонах власти России заговорили о необходимости диверсификации отечественной экономики, модернизации промышленности и развитии высокотехнологичных ее отраслей. С большим опозданием пришло понимание того, что с отраслевой структурой, в которой преобладают добыча топлива и сырья и первичная его переработка, наша страна не вписывается в экономику XXI в. — экономику знаний, где процветают страны, активно развивающие производство средне- и высокотехнологичных товаров и услуг. Многие из них переходят к шестому технологическому укладу, основанному на широком использовании микро- и наноэлектроники, генной инженерии, нетрадиционной энергетики и информационных сетей. В таких странах от 75 до 90% прироста ВВП обеспечивается за счет научно-технической сферы и интеллектуализации производства товаров и услуг. 
 
У нас же подавляющее большинство производств относится к третьему и четвертому укладам, то есть к технологиям 30-60-х годов прошлого века, для которых характерны терриконы шахтных отвалов, дымящие трубы, сбросы в водоемы ядовитых отходов, потрясающее бездорожье, особенно в глубинке, и нищета значительной части населения. Лишь Немногие российские предприятия опираются на технологии пятого уклада (электронику, телекоммуникации, лазерные устройства и биотехнологии). Неудивительно, что вклад передовых технологий в прирост российского ВВП, по экспертным оценкам, не превышает 10%, в результате чего страна ежегодно недополучает 12-14 млрд. долл. потенциального национального дохода. 
 
Маргинальность нашей экономики особенно очевидна на фоне других стран формирующейся рыночной экономики. Любопытен в этом отношении предпринятый недавно экспертами ЮНИДО анализ динамики подушевых объемов добавленной стоимости, созданной в обрабатывающей промышленности таких стран. Он показал, что к 2002 г. самых высоких уровней (2.6-5.8 тыс. долл.) добавленная стоимость в средне- и высокотехнологичных отраслях промышленности в расчете на одного жителя достигнута в новых индустриальных странах (НИС) Юго-Восточной Азии, а также в Израиле. За ними следует второй эшелон НИС: Малайзия, Таиланд, Бразилия, Мексика, Аргентина, Южная Африка, а также Чехия и Венгрия. При этом Таиланд с 1990 по 2002 г. сумел увеличить этот показатель в 2.5 раза, Южная Корея и Малайзия — в 1.5 раза. Значительно продвинулись вперед по этому пути почти все названные страны. 
 
В России же, напротив, производство средне- и высокотехнологичных изделий за это время уменьшилось более чем на четверть и составило лишь 397 долл. на одного жителя. И это при том, что численность россиян не росла, а сокращалась. По экспертным оценкам, удельный вес наукоемкого сектора российской промышленности за годы реформ сократился с 12 до 6%, а по уровню развития высоких технологий Россия откатилась назад на 10-25 лет. Несмотря на сохранившийся высокий уровень технологий в оборонном комплексе и успешное развитие экспорта оружия, доля высокотехнологичных изделий в нашем экспорте изделий обрабатывающей промышленности составила в 2006 г. лишь 5.6%. У Словакии она в 2.5 раза больше, у Индонезии — в 4.6 раза, у Китая — в 6.6, у Венгрии — в 7, у Тайваня — в 9.8 , а у Малайзии — даже в 12.6 раза. 
 
Зато с 1992 г. в российском промышленном производстве и в экспорте значительно повысился удельный вес добычи энергетических и прочих природных ресурсов, а также продуктов их первичной переработки. По данным Федеральной таможенной службы, в 2006 г. 60.6% всего нашего экспорта приходилось на нефть, нефтепродукты и природный газ и 13.9% на металлы и металлоизделия. Таким образом, 3/4 отечественного экспорта составляют низкотехнологичные товары. В итоге международная конкурентоспособность России в целом последовательно снижается. В списке из 121 страны она по этому показателю в 2001 г. занимала 58-е место, в 2003 г. — 61-е, а в 2006 г. откатилась на 79-е. 
 
И это закономерно, так как мировая экономика развивается в противоположном направлении. Доля средне- и высокотехнологичных товаров в глобальном экспорте увеличилась с 34 % в 1980 г. до 54 % в 2000 г. При сохранении этого тренда можно ожидать, что к 2010 г. удельный вес изделий средней технологичности достигнет 1/3, высокой — приблизится к 30%, а в 2020 г. доли тех и других составят примерно по 35%, тогда как для топлива вряд ли будет превышать 8%, а других базовых ресурсов — 7 %. При сохранении нынешней отраслевой структуры экономики России придется бороться за выживание на этом сужающемся пятачке мирового рынка. 
 
Правда, у нас есть вполне конкурентоспособный военно-промышленный комплекс. По экспорту военной техники Россия даже вышла на первое место в мире. Но научный потенциал этого комплекса слишком специфичен, чтобы его технологии можно было легко перепрофилировать на производство гражданской продукции. Кое-что в этом плане делается, в частности в сфере медицинской техники, электронного оборудования, средств связи, оборудования для атомных электростанций, для гражданского космоса, авиации, судостроения и т.п. Однако конверсия военных технологий в гражданских целях сильно тормозится, с одной стороны, их секретностью, а с другой — высокими издержками на перепрофилирование. Проще и дешевле импортировать нужные технологии. Поэтому на существенный вклад оборонной промышленности в диверсификацию экономики рассчитывать не приходится.

4.1 Необходимость диверсификации 
 
Десятилетие бурного экономического роста , которое мы пережили, дало свои результаты – определенный подъем промышленности , огромный рост капитализации российских компаний, усиление финансовой системы, быстрый рост доходов граждан[29]. Однако важно понять, что ресурсы такого рода в значительной степени исчерпаны. Кризис, в котором оказалась российская экономика, не привнесен извне, это кризис, естественным образом завершивший продолжительную фазу роста. Исчерпанность действующей экономической модели особенно очевидна в социальной сфере. Размер среднего класса, того слоя, который должен доминировать в развитой стране, задавая стандарты жизни и стабилизируя политическую жизнь, перестал расти. По разным оценкам его доля не превысила 20-25% [30]. Нет надлежащих рабочих мест, современные сектора экономики не растут, наука мало востребована, нет качественного образования, пространство за пределами мегаполисов  остается слабо развитым.  
 
Существует реальная угроза развития обозначенных симптомов «голландской болезни», если государство не предпримет меры по диверсификации экономики. Если этого не будет сделано, в будущем ее может ждать сначала спад производства при сохранении общего экономического роста за счет экспорта, а затем стагнация и производства, и экономического роста.  
 
Чтобы решить проблемы, связанные с «голландской болезнью», богатые ресурсами страны могут обеспечить диверсификацию своих экономик с помощью ряда мер: прямые инвестиции в избранные несырьевые отрасли ; перераспределение бюджетных доходов для более равномерного доступа населения к ресурсному богатству; развитие финансовой системы и превращение ее в эффективно действующего посредника по привлечению средств, полученных от продажи сырья и из других источников, во все отрасли экономики.  
 
На сегодняшний день меры по диверсификации оставляют желать лучшего. Пока власти демонстрируют приверженность именно количественной модели. Повышение налогов в нефтяном секторе едва сможет разрешить ситуацию с зависимостью экономики от внешних шоков. Есть и опасения, что Россия может увлечься распределением государственных средств. Стратегические (по мнению правительства) отрасли могут «проедать» огромные ресурсы, ничего при этом не делая с точки зрения диверсификации[31]. По мнению некоторых экономистов, необходимо не увеличивать влияние государства в этих секторах, а ликвидировать барьеры для рынка в плане его возможностей поиска прибыльных отраслей, в которых у России могут быть конкурентные преимущества.  
 
Искусственное завышение рубля не является плодотворной мерой, так как оно лишь устраняет видимые симптомы «голландской болезни». Укрепление рубля все равно будет таким же – через более высокую инфляцию[32]. 
 
         Лечение «голландской болезни»  - проблема долгосрочной структурной политики государства. Только постоянная и целенаправленная работа в области реструктуризации экономики создаст условия для преодоления «голландской болезни» 

5. Определение сдерживающих  факторов: роль конкуренции и  инноваций

Для того, чтобы определить «сдерживающие  ограничения», мешающие диверсификации российского экспорта, мы применяем  методику, изложенную в работах Escribano and Guasch (2008), Escribano and Pena (2010) и Escribano, De Orte and Pena (2010), к Обследованию российских предприятий, проведенному Всемирным банком в 2009 г. Это уникальное обследование предприятий, охватывающее более 250 переменных, относящихся к инвестиционному климату, в котором осуществляют свою деятельность российские предприятия (включая торговлю, инновации, технологии и навыки, регулирование предпринимательства, конкуренцию, инфраструктуру и финансы). Указанная методика позволяет определить параметры инвестиционного климата, которые оказывают статистически значимое влияние на склонность предприятий к экспорту (с 5%-ным уровнем значимости), и оценить вклад каждого параметра.

Результаты анализа показывают, что главными факторами, определяющими склонность российских предприятий к экспорту, являются уровень производительности предприятия (измеряемый в виде совокупной факторной производительности, СФП), показатели его инновационной активности и конкурентная среда, в которой оно находится. Факторы, связанные с инфраструктурой, режимом нормативного регулирования и доступом к финансированию, хотя и оказывают определенное влияние на склонность российских предприятий к экспорту, все же вносят меньший вклад (в абсолютном выражении).

Уровень производительности вносит наиболее весомый вклад, опережая другие факторы  с большим отрывом: при росте  СФП на 1% увеличение склонности к  экспорту может составить до 11%. Такая  сильная зависимость склонности к экспорту от уровня производительности предприятия согласуется с результатами последних исследований, посвященных торговле с участием различных предприятий. Данные исследования показывают, что предприятия с высоким уровнем производительности с большей вероятностью будут экспортировать свою продукцию, поскольку они имеют возможность оплатить значительные издержки, связанные с выходом на внешние рынки. Результаты анализа также указывают на то, что инфраструктурные, бюрократические и финансовые барьеры отрицательно влияют на экспортные возможности компаний. Фирмы, где управляющие тартят больше времени на приодоление бюрократических барьеров, имеют меньшую склонность к экспорту своих товаров. Кроме того, предприятия, испытывающие более высокое количество отключений электроэнергии за месяц или получающие большую долю электроэнергии от собственных генерирующих мощностей, имеют меньшую вероятность к выходу на внешние рынки.

Для того чтобы лучше понять факторы, влияющие на решение предприятия  о расходовании средств на НИОКР, мы также рассмотрели воздействия инвестиционного климата на вероятность осуществления российскими предприятиями инвестиций в НИОКР. У предприятий с более высоким уровнем СФП больше вероятность инвестиций в НИОКР. Один из механизмов стимулирования инвестиций в НИОКР при более высоком уровне производительности связан с увеличением суммы собственных средств предприятия. Собственные средства зачастую являются более предпочтительным источником финансирования инноваций благодаря меньшим издержкам или просто из-за отсутствия кредитных ресурсов.

Кроме того, полученные результаты свидетельствуют  о большом значении информационно-коммуникационных технологий, наличия высшего образования  и профессиональной подготовки у  сотрудников, а также опыта руководителя, которые являются показателями предпринимательской инициативы и знания бизнеса. Статус общества с ограниченной ответственностью (ООО) также повышает вероятность инвестиций в НИОКР. Сокращая расходы на мониторинг и риски потерь для акционеров, такая организационно-правовая форма, как ООО, позволяет руководителям предприятий осуществлять более рискованные инвестиции, обещающие более высокую прибыль, что потенциально представляет для предприятия более продуктивную инвестиционную стратегию.

У предприятий, выпускающих новый  товар, также выше вероятность инвестиций в НИОКР. Наш анализ показывает положительные эффект от введения новой продукции, что свидетельствует о тесной взаимосвязи между инвестициями, НИОКР и производством новой продукции. Такой результат можно объяснить тем фактом, что НИОКР и технологическая модернизация являются неотъемлемой частью инновационного процесса, так как технологически отсталые компании имеют меньшую склонность проводить НИОКР. Однако, анализ показывает, что компании скорее идут на это при более низком коэффициенте использования производственных мощностей. Этот на первый взгляд неожиданный вывод логически вытекает из менее распространенного мнения о том, что расходы предприятий на НИОКР возможно носят контрциклический характер (т.е. увеличиваются в период спада экономической активности). В тоже время аутсорсинг интерпретируется как свидетельство «выгод специализации» - производительность повышается в результате разделения труда, которое, в свою очередь, ограничено размером рынка. Изменяя размер рынка путем регулирования рынков сбыта продукции, государство может повлиять на специализацию предприятий, а через нее - на уровень производительности.

Инвестиционный климат оказывает  влияние и на уровень производительности. Поскольку уровень производительности играет важную роль в решении предприятия об экспорте своей продукции и инвестициях в НИОКР, мы также провели анализ того, какие параметры инвестиционного климата вносят более весомый вклад в уровень СФП российских предприятий. Основные результаты свидетельствуют, что уровень производительности российских предприятий зависит от более широкого круга параметров инвестиционного климата (существует около 20 различных параметров, хотя для изучения влияния на склонность к экспорту мы взяли 15), и эти параметры вносят примерно одинаковый (абсолютный) вклад. Из 20 представленных параметров, некоторые факторы особенно важны, включая использование современных технологий, определяемое как доля работников с доступом к компьютеру, активность в импортных операциях и наличие сертификатов качества (подтверждение технического соответствия). Особое значение также имеет «опыт руководителя».