Экономические последствия Первой Мировой войны: победители и побежденные

         В стране процветал натуральный  обмен. Всё больше магазинов  предпочитали принимать к оплате не деньги, а вещи. За три брикета угля или полкило картофеля можно было пойти в кино или театр, за детские ботинки - посетить стоматолога.

        К осени 1923 года рейхстипография  не справлялась с заказом рейхсбанка на печать новых банкнот - печать денег осуществляли 133 субподрядчика. Более 1,7 тысяч печатных станков день и ночь выдавали на-гора новые и новые купюры. Часть старых купюр обновлялась с помощью новых штампов – так из купюры в 1 тысячу марок получалась купюра в 1млрд марок. Бумагу для производства денег, стоимость которых таяла на глазах, поставляли 30 бумажных фабрик, клише производили 29 гальванопластических мастерских. Всего в производстве только официальных марок было задействовано более 30 тысяч человек.

           Безудержный рост инфляции, при котором десятикратное обесценивание денег занимало от одной до двух недель, окончательно обрушил экономику страны. По всей Германии начали вспыхивать голодные бунты. В начале ноября 1923 года берлинские безработные, получавшие пособие  в 21 млрд марок в неделю (стоимость 250 граммов хлеба) попытались взять штурмом столичную мэрию, полиции пришлось открыть огонь. Обмен товаров на деньги потерял всякий смысл.

            В разгар инфляции рейхсбанк выпустил самую крупную банкноту в истории страны в 100 трлн марок. Но её реальная стоимость не превысила нескольких буханок хлеба. Всё чаще продаже товаров за деньги граждане предпочитали натуральный обмен. Многие города и районы вводили в оборот собственные деньги – к осени 1923 года их выпускали почти 6 тысяч городов, деревень и частных компаний. В итоге общая номинальная стоимость частных денег достигла 75% от номинальной стоимости находившихся в обороте официальных марок.

            Чтобы сделать деньги более  привлекательными, некоторые города  решились выпустить их на каком-то ценном носителе. Так, Билефельд выпускал деньги из льняной ткани. Мейсен чеканил фарфоровые монеты. города Песнек и Борна производили деньги из кожи, пригодной для скорняжных работ. Деньги, сделанные из материала, который имел реальную стоимость, были более успешными, чем бумажные марки, уже через неделю после выпуска пригодные лишь для растопки печей.

            Подобных примеров не счесть. Конкретные проявления катастрофы 1923 года в Германии могут стать  содержанием не одного научного или научно-популярного труда. Но что же стало причиной этого явления?

           Очень часто главной и чуть  ли не единственной причиной  объявляется необходимость выплаты  Германией репарационных взносов.  Но такой взгляд является, как  минимум, чересчур упрощённым.

           В действительности же фундамент  немецкого экономического кошмара был заложен ещё в 1914 году, когда кайзеровское правительство – как и другие европейские правительства, вступившие в мировую войну, - стало финансировать свои военные расходы за счёт безудержного привлечения кредитов. В 1914 году доходы немецкого бюджета от налогов и пошлин составляли чуть больше 2млрд золотых марок, а расходы при этом превысили 10 млрд. Дефицит бюджета составил почти 80%.

           В 1915 и 1916 годах дефицит немецкого бюджета взлетел до 95%. В 1917-м и 1918-м он несколько снизился, но лишь до 89 и 92% соответственно. Как и все другие участники войны, Германия планировала в будущем компенсировать высокие военные расходы за счёт обложения побеждённых репарациями, но судьба распорядилась иначе. Первый послевоенный год Германия сама встретила побеждённой, потерявшей ряд территорий и с государственным долгом в 155 млрд марок, что примерно в 80 раз превысило расходы государства от налогов и сборов.

             В тот же год домой вернулось  7 млн солдат, и рынок труда  оказался перенасыщен дешёвой  рабочей силой. Страх перед  голодными, обозлёнными безработными  заставил немецких промышленников  и политиков принять экстренную  программу поддержки занятости. В ноябре 1918 года представители профсоюзов и промышленники заключили договор: каждый вернувшийся с фронта солдат мог претендовать на рабочее место, которое он занимал до призыва в армию. Расходы на выплату зарплат новым семи миллионам рабочих взяло на себя правительство – просто начав печатать деньги. В стране раскручивалась спираль инфляции.

            Поначалу ни политики, ни ведущие  экономисты не воспринимали инфляционный рост как угрозу экономике. Президент рейхсбанка Рудольф Хафенштайн полагал, что контролируемое обесценивание денег несёт больше выгод, чем опасностей. Во-первых, снижение марки автоматически уменьшало реальную стоимость внутреннего государственного долга, возникшего в результате массовых военных займов. Заём был номинирован в обесценивавшейся бумажной марке, так что инфляция играла на руку государству.

            К январю 1920-го года, то есть  спустя 14 месяцев после окончания  войны, марка стоила 47 долларов  США – лишь 9% от своей довоенной  стоимости . соответственно в десять раз снизился и объём выплат, которые немецкие власти должны были произвести по облигациям займа 1914 года

              Во-вторых, инфляция снижала стоимость  немецких товаров на мировом рынке, что позволяло германской экономике, серьёзно пострадавшей от войны, более успешно конкурировать с экономиками других стран.

               На первых порах политика обесценивания  денег приносила свои плоды.  Несмотря на стремительную инфляцию, экономика Германии начала расти  и даже обгонять экономики  стран-победительниц. Но инфляционный рост продолжался недолго. Мощный удар по шаткому экономическому положению страны был нанесён в 1921 году. Теперь к государственному долгу перед собственными гражданами прибавились репарации, наложенные на побеждённый рейх странами-победительницами.

              Ханс Сенхольц, выдающийся представитель  австрийской школы экономики,  ученик Людвига фон Мизеса, в  своей книге «Век инфляции»  посвящает экономической катастрофе 1923 года в Германии отдельную главу, где вовсе не склонен перекладывать вину исключительно на диктат Версаля. более того, он указывает, что подобное объяснение причин гиперинфляции имело далеко идущие последствия.

           «Широкая популярность этого  объяснения, которое возлагало всю  вину на победивших союзников за катастрофу в Германии, имела ужасные последствия в будущем. Из-за своей простоты оно устроило и массы экономически неграмотных людей, чей шовинизм и национализм всегда развивали идею об иностранных махинациях и заговорах. Интеллектуальные и политические лидеры, которые активно пропагандировали эту доктрину, посеяли семена бури, плоды которой они пожинали десять лет спустя» ^[7] .

            В работе приводятся интересные  цифры, касающиеся торговли с  иностранными государствами в период инфляции: «В эти мрачные годы Германия в действительности закупала из-за рубежа большие объёмы сырья и продовольствия. По данным различных подсчётов чиновников, иностранцы и зарубежные банки купили не менее 60 млрд бумажных марок, которые рейхсбанк вывез за рубеж в среднем по 1\4 золотой марки за одну бумажную марку. Обесценивание марки до одной триллионной от прежней стоимости аннулировало эти иностранные требования на немецкие товары. Таким образом, иностранцы понесли убытки в размере около 15 млрд золотых марок или  примерно 3,5 млрд долларов, что в восемь раз больше, чем Германия выплатила в иностранной валюте в счёт репараций» ^[8] .

            Дальнейшие пояснения Сенхольца весьма логичны, но они вряд ли устраивали бы массы электората ( и каждого отдельно взятого человека ) и тогда, и сейчас: «Но если бы Германия и вправду пострадала от чрезмерной финансовой ноши, возложенной на неё союзниками, необходимости в обесценивании валюты не было. Эти феномены независимы друг от друга. Если чрезмерная нагрузка возлагается на правительство, будь оно внутреннее или иностранное, это правительство должно увеличить налоги, или взять взаймы, или сократить какие-то расходы. Чрезмерные выплаты репараций могут вызвать повышение налогов с населения, крупных займов, которые сокращают запас капитала для промышленности и торговли, или болезненные сокращения штатов и государственных ведомств. Таким образом, вероятно, ухудшатся стандарты жизни, если сокращение бюрократического аппарата не даст выход новой продуктивной энергии…»^[9].

          Меры, указанные Сенхольцем, при их однозначной логичности крайне болезненны и непопулярны. И потому в Германии просто запустили на полную мощность печатный станок.

               Сразу же после войны правительство  Германии под предводительством Социалистической партии начало много тратить на здравоохранение, образование и благосостояние. Бюджетные запросы были чрезвычайно высокими из-за расходов на демобилизацию, потребностей условий перемирия, массовых волнений в период революции и ужасающего дефицита национализированной промышленности, особенно железных дорог, почты, телефона и телеграфа. Общественная администрация новых людей, которые пришли к власти благодаря революции, тем не менее, была расточительной, так как благодаря эмиссии новых денег они получили доступ к неограниченным ресурсам. Были введены меры для национализации определенных секторов промышленности (к примеру, угольной, электроэнергетической и калийной промышленности), но законами они так и не стали. Был введен восьмичасовой рабочий день, и профсоюзам предоставили множество законодательных привилегий и юридическую неприкосновенность. По сути, была создана система рабочих советов, которая разрешала рабочим каждого предприятия выбирать представителей, участвовавших в управлении компанией! В то время как правительственные расходы росли не по дням, а по часам, доходы постепенно снижались до тех пор, пока в октябре 1923 года лишь 0,8% правительственных расходов покрывались налоговыми доходами. В период с 1914 по 1923 год почти 15% расходов покрывались посредством налогов. В окончательной стадии инфляции правительство Германии пережило полную атрофию финансовой системы.

           Обесценивание валюты стало причиной обвала налогооблагаемых активов в форме ипотечных займов, облигаций, пособий и пенсий, что, в свою очередь, снизило доходы правительства. Некоторые спекулянты демонстративно наживались на обесценивании, но с легкостью избегали налогообложения. Более того, финансовая политика социалистического правительства была откровенно враждебна капиталу, и часто вводились разорительные налоги на капитал на все материальные ценности. Министр финансов Эрцбергер (Erzberger) даже пообещал, что «в будущей Германии больше не будет богатых». В результате из Германии произошла массивная «утечка капитала» за рубеж, так как все вкладчики вложили свои деньги в счета в иностранных банках, векселя в иностранной валюте, ценные бумаги и тому подобное. Большая часть налогооблагаемого капитала была выведена из досягаемости налоговых инспекторов. 
 
       В конце концов, быстрое обесценивание валюты значительно уменьшило все налоговые обязательства во временном интервале между налогооблагаемой транзакцией и датой налогового платежа. Налогоплательщик обычно платил сумму, реальная стоимость которой существенно снижалась из-за инфляции. Тем не менее, правительственные расходы росли, в то время как реальная стоимость доходов продолжала снижаться. На рост дефицита отвечали новым запуском печатного станка, что, в свою очередь, вызывало новый дефицит. Немецкие финансовые органы в действительности оказались в замкнутом круге, выбраться из которого у них не хватало знаний и храбрости.

             В конце 1923-середине 1924 года  в  Германии была проведена денежная реформа и введена новая марка, которая, благодаря изменившейся экономической политике, имела стабильный курс. Но 1929 год неумолимо приближался, чтобы запустить новый виток этатизации.

             3.3 Кризис 1929—1933 гг. Экономическая политика фашизма

Зависимое положение  в достаточной мере неокрепшей экономики  Германии определило глубину кризиса 1929—1933 г. в стране. Своей нижней точки он достиг в 1932 г., поразив прежде всего промышленный сектор (обанкротилось 68 тыс. предприятий), банковскую сферу, вызвал огромную безработицу (около 8 млн. человек); Прекращение помощи со стороны ведущих стран, испытывавших также тяжелый кризис, усугубляло положение Германии.

          Неспособность режима Веймарской республики эффективно противодействовать экономическому кризису, обострению социальных противоречий, стремление монополий к восстановлению утраченных позиций на мировых рынках, растущая ностальгия достаточно широких общественных кругов граждан по былому величию Германской империи в условиях резкого падения жизненного уровня, безразличие к внутренним проблемам Германии со стороны правительств других стран явились главными факторами установления фашистского режима в стране в 1933 г.

         Экономическая политика фашизма носила ярко выраженный этатистский характер. Несмотря на то, что Гитлер пришел к власти на этапе закончившегося падения экономики, антикризисные мероприятия носили чрезвычайный характер, так как преследовали не только тактические цели вывода хозяйства в режим роста, но главным образом стратегические, военно-политические цели — возвращение утерянных территорий и рынков, дальнейшее расширение границ государства, наконец, завоевание мирового господства.

          Эта стратегия собственно и определила формы и методы вывода страны из кризиса, главным содержанием которых становится тотальная милитаризация народного хозяйства. С этой целью нацистским руководством был сделан упор на восстановлении важных в военном отношении отраслей тяжелой и топливной промышленности, на создании предприятий, выпускающих военную технику, что потребовало концентрации огромных средств в руках государства. Поэтому нацисты создают мощный аппарат государственного регулирования хозяйства, явившийся основным рычагом сосредоточения финансовых, сырьевых, производственных, продовольственных, людских и прочих ресурсов. Ряд принятых законов о принудительном картелировании экономики, о подготовке к органическому построению германского хозяйства, об обороне империи и другие позволили установить жесткий контроль государства над 2/3 промышленного потенциала. Закон об организации национального труда создал нормативную базу для становления системы принудительного труда. Руководство экономикой Германии осуществлялось из единого центра — Главного хозяйственного совета, перераспределявшего финансовые средства, людские и сырьевые ресурсы прежде всего в военный комплекс, за счет гражданских отраслей.