Товарно–денежные отношения и условия азиатского производства

Далее показывается, как происходит образование централизованного азиатского государства, при котором господствующим классом является сам государственный аппарат, т.е. вся та масса различных чиновников, которая этот аппарат составляет и которая живет за счет эксплуатации крестьянства. Авторы исследования приходят к выводу, что социальный антагонизм в восточном обществе заключается в противоположности между массой эксплуатируемого крестьянства и правительством, государством, которое взимает прибавочный продукт в виде дани. Продукт высасывается из крестьян в форме налога. Государство и чиновничий аппарат потребляют прибавочный продукт через своих представителей – «собирателей налогов». М. Кокин и Г. Папаян подробно останавливаются на отличительных чертах азиатского способа производства. Такими являются [11]:

1) сатрап – чиновник не владел районом, в котором он правил, а получал право на присвоение части ренты – налога с данного района в течение того времени, пока стоял во главе его;

2) чиновник азиатского  государства не имеет своего  хозяйства и не живет за  счет доходов с него,

3) крестьянское  хозяйство отдает свой прибавочный  продукт государству целиком, а  государство, в свою очередь, выделяет  своему чиновнику известную часть  этого продукта;

4) прибавочный продукт  взыскивается потому, что, во-первых, господствующий класс выполняет общественные функции, во-вторых, он захватил в свои руки основное условие земледелия на Востоке оросительную систему;

5) централизация  власти, где отдельный чиновник  только винтик в громадной  машине, государство феодал не  в поместье – а в общественном масштабе. Экономической основой азиатского способа производства служат государственная собственность и соответственно отсутствие частной собственности на землю. Причем в развитии последней М. Кокин и Г. Папаян видят путь к разложению азиатского способа производства.

Касаясь развития производительных сил при азиатском способе производства, эти ученые отмечают их относительно застойный характер, потому что, по их мнению, наблюдается хотя и очень медленный, но все же рост производительных сил (возникновение новых городов, развитие ремесла, цехов и даже мануфактуры). Нетрудно заметить, что суждения Кокина и Папаяна относительно производительных сил противоречили положению марксизма об их застойном характере в азиатском обществе [25].

М. Кокин и Г. Папаян подмечают и такую особенность азиатского способа производства, при которой при почти не изменяющемся характере производства происходит непрерывная смена династии. «Возникает двойственность: основной экономический организм постоянно воспроизводится почти в одних и тех же формах, – пишут они, – а власть, стоящая наверху, непрерывно свергается и меняется,».(55) Таким образом, описывая азиатский способ производства, эти исследователи выделяют следующие его характерные черты: существование общины, особые классовые отношения, централизованное государство, деспотия, бюрократический характер государственного аппарата, относительная застойность производительных сил [2].

В эти годы против концепции «азиатского способа производства» выступил С.М. Дубровский, первые три главы книги «К вопросу о сущности «азиатского» способа производства, крепостничества и торгового капитала» которого посвящены критическому анализу этой концепции.

Он пытался доказать, что К. Маркс не выделял азиатский способ, хотя и сам подчеркивает, что Маркс говорил об азиатском обществе, азиатском государстве и азиатском порядке. Остается гадать, что же входит, по Дубровскому, в способ производства, если не перечисленные им стороны. Причем рассуждения автора отличаются изобилием противоречий и неувязок. С одной стороны, он отрицает существование азиатского способа производства, а с другой – говорит об азиатских общественных формациях.

Он считает, что этот способ производства (основанный на соединении натурального земледелия с домашней промышленностью) нельзя считать «азиатским способом производства», так как он далеко выходит за географические рамки Азии». Последнее показывает, что С.М. Дубровский не понял сущности этого способа производства, как и не понял специфики его экономических отношений.

С.М. Дубровский смешивает экономические отношения с естественными условиями производства, а также экономические отношения с надстроечными отношениями. При этом искажает критикуемую им позицию разработчиков концепции азиатского способа производства, представляя ее так, будто те основными признаками азиатского способа производства считают отсутствие частной собственности и систему орошения. На самом же деле их выводы основывались на анализе особенностей всей системы экономических отношений [24].

Далее С.М. Дубровский ошибочно относит земельные отношения к надстроечным отношениям и считает, что в отношениях собственности лишь только фиксируются производственные отношения. Впрочем, это не единственная теоретическая ошибка С.М. Дубровского. Так, он полагает, что «не явления собственности могут объяснить способ производства, а, наоборот, способ производства должен объяснить явления собственности». Из этого следует, что изменение способа производства не связано с соответствующими изменениями в отношениях собственности и не собственность является основой системы экономических отношений. Указанная работа С.М. Дубровского подверглась критике не только со стороны разработчиков концепции азиатского способа производства, но и ее противников, поскольку она делала уязвимыми их общую позицию и аргументацию [23].

Следует заметить, что С.М. Дубровский и не ставил перед собой большой задачи – объяснить конкретную историю развития азиатских народов, как он сам признается, а пытался лишь «доказать несостоятельность и неправильность этого наблюдения истории азиатских народов».(56) В 1930–1931 гг. были проведены две дискуссии по азиатскому способу производства. Одна из них, известная как Закавказская, состоялась в мае 1930 г. в Тифлисе, вторая – в феврале 1931 г. в Ленинграде. На первой конференции обсуждался доклад защитника азиатского способа производства Берина – «Феодализм или азиатский способ производства» (к вопросу о докапиталистических структурах на Востоке). В Ленинграде был заслушан доклад противника этого способа производства М. Годеса «Итоги дискуссии об азиатском способе производств» [24].

Эти две дискуссии имели важное значение для судеб разработки концепции азиатского способа производства. В них участвовали практически все ведущие специалисты. Итак, о первой дискуссии.

Доклад Берина был построен на основе сопоставления экономических отношений феодализма и экономических отношений, своей совокупностью определяющих азиатский способ производства. В докладе были рассмотрены отношения собственности, производительные силы и политическая надстройка в их взаимосвязи. При азиатском способе производства, по мнению Берина, номинальным собственником являлось государство, которое служило условием эксплуатации. Существование государственной собственности на землю обусловлено необходимостью организации работ по орошению и наблюдению за искусственными орошаемыми системами, т.е. естественно–природными и климатическими условиями стран Востока. Непосредственным эксплуататором при этом способе производства выступает ставленник государства, не являющийся земельным собственником. Берин это показывает на примере Закавказья: «По свидетельству всех более или менее достоверных источников, беки, агалары, мелики и т.п., – т.е. господствующий класс в мусульманских ханствах и армянском сардарстве, – не были собственниками земли и не могли вмешиваться в земельные отношения управляемых ими селений. Они жили за счет той части налогов, которая причиталась им за их функции по управлению. Устранить их от государственной службы значило бы лишить их всяких источников дохода» [25].

Поэтому внеэкономическое принуждение здесь приобретает форму политических отношений господства и подчинения. Эта форма принуждения распространяется не только на земледельческое население. Основной формой извлечения прибавочного продукта были налоги. Ссылаясь на Гакстгаузена, прусского агронома, который совершил путешествие в Россию в 1848 г. с целью изучения земельных отношений и жизни крепостных России и в последствии написал книгу «Исследование о внутренних отношениях народной жизни и в особенности сельских учреждений России». «У ханов или беков считалось постыдным учиться читать и писать, это было дело бедняков, которые таким образом доставляли себе пропитание. Следовательно, нельзя было и думать об отчетности и книгах; все переходило из рук в руки. Все эти люди соперничали в возвышении податей, чтобы таким образом не только приобрести расположение их непосредственных начальников, но, прежде всего, наполнить собственный карман для удовольствий в настоящем и обеспечения в будущем: потому, что все эти должностные лица, за исключением сардара, не долго оставались на своих местах» [11].

Берин показывает, как эти отношения собственности оказывают отрицательное влияние на развитие производительных сил. Одной из главных причин их застоя Берин считал то, что непосредственный эксплуататор не являлся собственником управляемой им земли. Поэтому он действовал по принципу: «День мой – век мой, а после меня хоть потоп» и не был заинтересован в развитии хозяйства. Непосредственный эксплуататор не вмешивался в производственный процесс, не мог делать распоряжений по увеличению и сокращению выпускаемой продукции. Налог, который был основной формой извлечения прибавочного продукта, в отличие от оброка и барщины, почти исключал возможности расширенного воспроизводства. Более того, произвол сборщиков налогов парализовал интерес и инициативу у самих непосредственных производителей. Именно поэтому натуральная форма хозяйствования и способствует застою. Другую причину застоя производительных сил на Востоке Берин видел в том, что здесь город не является притягательным пунктом для всякого рода ремесленников, поэтому не было стимулов для отделения промышленности от сельского хозяйства. Господствующие отношения собственности отрицательно сказываются на надстройке, в частности, правовые отношения, которые в свою очередь сдерживают развитие производительных сил. Так как на Востоке непосредственный эксплуататор не является хозяином и организатором хозяйства, поэтому там действует суд шариата. Помимо шариата, надолго сохраняются также родовые и племенные обычаи. Никто здесь не старается их преодолеть. Долгое господство родовых обычаев упрочивает родовую, племенную и общинную замкнутость. В силу всего этого, заключает Берин, экономический базис восточных обществ – натуральное хозяйство не подвергается разложению. В закавказской дискуссии участвовали Жаков, Нотадзе, Алагердян, Сеф, Болотников, Цвибак. Все они отрицали реальное существование азиатского способа производства. Аргументы этих ученых были, различными, в сущности же (за исключением Нотадзе и Алагердяна, которые пытались обосновать свою позицию, больше опираясь на факты) сходились в том, что нет необходимости в реабилитации этого способа производства. Они считали концепцию азиатского способа производства немарксистской, способной привести к ревизионистам, вредной политической концепцией, противоречащей позиции партии [25].

Отвечая своим оппонентам в заключительном слове, Берин, на наш взгляд, очень четко раскрыл основное отношение азиатского способа производства: непосредственные производители в системе экономических отношений Востока не рабы, но и не свободные люди, они, – «владельцы». Они владеют землей и необходимым инвентарем, но не являются собственниками земли. Одной номинальной собственностью на землю, считал Берин, нельзя осуществить свое господство – отсюда внеэкономическое принуждение, т.е. рабские формы классовых взаимоотношений [22].

Доклад М. Годеса был разделен на три части [24]:

1) критика работ  сторонников азиатского способа  производства;

2) о взглядах  классиков марксизма об азиатском  способе производства;

3) о том, чем заменить  концепцию азиатского способа  производства.

М. Годес не соглашается с теоретическими выводами Л. Мадьяра и его школы по одному из коренных вопросов, – о взимании прибавочного продукта. «В самом деле, если прибавочный продукт взыскивается потому, что господствующий класс выполняет общественные функции, то ведь эта функция выражается именно в наблюдении за искусственным орошением, если он взимается потому, что господствующий класс захватил в свои руки оросительную систему, то это снова та же вода. Получается кругом вода. Можно ли удивляться после этого, что теория, построенная на воде, оказалась с самого начала подмоченной?!»[21].

В таком же ключе рассматривается и позиция Ломакина, близкая к школе Л. Мадьяра. М. Годес не соглашается с тем, что, хотя собственность на Востоке и общенародная, тем не менее прибавочный продукт поступает в распоряжение государства в лице иерархии чиновников. М. Годес ставит риторический вопрос; «На каком, мы можем спросить, основании взимает государство этот прибавочный продукт?» И сам же отвечает; «Единственно, вероятно, потому, что оно выполняло общественно полезную функцию. Надклассовый или общеклассовый характер этого государства выступает с полной отчетливостью.». Эту позицию он считает буржуазной пошлостью [11].

М. Годес заключает: «Теория азиатского способа производств в том виде, в каком она защищается школой Мадьяра, не только извращает методологию марксизма в коренных вопросах истории, но и политически вредна, как теория, смазывающая вопрос о пережитках феодализма на современном Востоке». По его мнению, Маркс в ряде своих работ на самом деле говорит об азиатском способе производства, однако это не означает, что надо механически переносить его положения на современный Восток [25].

Азиатский способ производства оставался для Маркса всего лишь гипотезой. Маркс относительно азиатского способа производства, отличного от других докапиталистических формаций, системы эксплуатации не дал. Ленин же никогда и нигде не указывал на реальное существование азиатского способа производства, хотя и термин «азиатский» Ленин очень часто применял к России [25].

Обобщая всё свое выступление, докладчик приходит к общему выводу, что «теория азиатского способа производства, как специфической, лишь одному Востоку свойственной формаций не только не может служить ключом к восточному небу, она сейчас превращается в серьезнейшее препятствие нашему дальнейшему росту. Она обрекает всех подпадающих под ее влияние, на полнейшее бесплодие. С этой теорией, политически вредной, методологически неправильной, должно быть покончено [24].

В этой же дискуссии с докладом «В защиту теории азиатского способа производства» принял участие М.Кокин. Он не разделил оценки азиатского способа производства и самой концепции М.Годеса [14].

«Совершенно несомненным, считал он, что азиатский способ производства является неотрывной частью учения Маркса об общественных формациях, что азиатский способ производства – наряду с античным, феодальным и капиталистическим – является особой эпохой исторического развития общества.» Здесь М. Кокин возвращается к положению Маркса о застойном характере азиатского способа производства и считает, что они с Папаяном в свое время ошибались, полагая, что Маркс не был знаком с Востоком, поэтому сочли неверной его мысль о застойности Востока [10].

Касаясь образования классов в азиатском обществе, М. Кокин показывает специфику этого процесса: «Имущественные различия, являющиеся условием создания классов, а следовательно, и аппарата угнетения одного класса другим, имеет место не между отдельными семьями, а между общиной в целом и частью этой общины – тем аппаратом, обслуживающим общину, который, именно благодаря своему имущественному превосходству, мог занимать положение руководящей группы, а с другой стороны, благодаря своему общественному положению, мог богатеть» [10]. Труд в общине носил коллективный характер из–за условий земледелия. Этими же условиями определяется выделение группы регулирования искусственного орошения, которая впоследствии, постепенно находясь в наиболее благоприятных условиях, увеличивала свое имущественное преобладание. Это и стало основой экономического, а затем и политического господства аппарата. «Поскольку аппарат этот жил за счет всей общины, постольку совершенно ясно, что в процессе дальнейшего развития развивались и противоречия между общиной и аппаратом».(67) Вначале аппарат выбирался общиной, а затем это стало фикцией, потому что регулирование искусственных оросительных сооружений стало монополией аппарата.

Таким образом, М. Кокин нарисовал схему образования господствующего класса при азиатском способе производства, интересы которого защищало государство. Азиатское общество, по его мнению, двухклассово. «Эксплуатируемым классом являются крестьяне, объединенные в общины за счет труда, либо продукта труда, которым живет господствующий класс, создавший аппарат подавления сопротивления угнетаемого класса, аппарат укрепления своего господства – государство». Причем специфику азиатского государства Кокин видит в том, что «аппарат государства включает всех представителей господствующего класса...».(68)