Финансовые кризисы в России

Экономист, бывший советник президента России (2000—2005) А. Н. Илларионов в октябре 2008 года полагал, что российский фондовый кризис следует отсчитывать от 19 мая 2008 года — дня, когда российские фондовые индексы перестали расти, и началось падение.

Начавшееся  в конце мая 2008 года снижение котировок  акций российских компаний стало  перерастать в обвал в конце  июля. По мнению ряда СМИ и финансовых аналитиков, первое резкое падение  котировок произошло вследствие заявлений премьер-министра Владимира  Путина в адрес руководства компании «Мечел» 24 июля.

   22 сентября 2008 года экономист и генеральный директор журнала «Эксперт» А. Привалов писал: «Речи о том, что беды на нашем финансовом рынке суть прямое следствие заморских событий, и верны, и обманчивы одновременно. С одной стороны, конечно же, следствие. Жёсткие критики режима любят указывать, что обвал рынка стал ему (режиму) наказанием за «кошмаренье» бизнеса и особенно — за «неадекватную реакцию» на Саакашвили. Но простите: вот вам другой экспортёр углеводородов, Норвегия. С Грузией она не воевала и не посылала доктора к «Мечелу». Результат — в терминах фондовых индексов — не намного лучше, чем у нас. Или Украина. Обвал гораздо круче нашего (с начала года на 70 %), хотя уж такая демократия, что только держись, — и дешевеющую ныне нефть покупает, а не продаёт. Так что спорить не приходится: на фондовом рынке наведённый эффект сейчас явно заглушает почти любой местный колорит. Но, с другой-то стороны, не в одном же фондовом индексе дело (да он уже и выправляется). Возьмите инвестиции. Более двух лет они росли у нас на двадцать с лишним процентов в год; за несколько последних месяцев темп их роста упал почти до нуля — это покойные братья Леман его уронили? Или резвый рост импорта при стабильности экспорта — это Федеральная резервная система нам наворожила? <…>»

Другим  фактором ускоренного, по отношению  к американскому индексу Доу-Джонса, падения фондового рынка в  России стал, по мнению ряда аналитиков и экономистов, вооружённый конфликт в Южной Осетии в августе 2008 года. Журнал Newsweek, в материале, опубликованном 23 августа 2008 года, писал об экономических  последствиях этого вооружённого конфликта: «После конфликта в Грузии российская фондовая биржа пережила одно из самых  мощных падений котировок за последнее  десятилетие. В течение только одного дня курс акций упал почти на 6 процентов. Инвесторы больше всего  опасаются, что наступит новая эпоха  военной конфронтации между Россией  и её соседями. Тем временем, амбициозный  план реформ Медведева оказался перехваченным  амбициями Путина. Придя к власти, Медведев говорил о необходимости  покончить с российской традицией  «правового нигилизма», вымогательства и коррупции. Ещё в прошлом  месяце президент велел российским чиновникам прекратить «кошмарить» бизнесменов мелкими придирками и требованиями взяток. Он также пообещал реформировать судебную систему и права собственности. Но как только Медведев включил первую скорость и почувствовал себя более уверенно в роли президента, он обнаружил, как его хватает за горло история — в виде Путина и маленького нагноившегося постсоветского конфликта, который прорвался и превратился в полномасштабную войну.» Аналогичного мнения придерживались The Financial Times от 11 сентября, американский журнал Fortune, российский журнал «Эксперт» D' за август 2008 года, а также экономист А. Илларионов: «Это произошло, прежде всего, в результате радикального ухудшения ситуации в июле — августе в связи с агрессивной кампанией российских властей против российского и зарубежного бизнеса, наиболее яркой историей из которых стала история по поводу отправки доктора к хозяину «Мечела», отправка Роберта Дадли из ТНК-ВР. Ну и конечно, российская агрессия против Грузии, которая привела к тому, что пошли разговоры про «холодную войну» и про противостояние России Западу.

The Financial Times от 18 сентября 2008 года усматривала  первостепенную причину падения  российского фондового рынка,  кризиса ликвидности и оттока  капитала в августе — сентябре 2008 года во внутренних проблемах  страны:

“<…> российский финансовый сектор сильнее  всего пострадал от кредитного кризиса  в США. Для московских фондовых бирж и банков международное положение  усугубило существовавшую кризисную  ситуацию, объяснявшуюся, в основном, внутренними факторами, то есть августовской российско-грузинской войной.»

Газета  осветила вехи пути, приведшего к кризису: май 2008 года, когда, после избрания на пост президента Дмитрия Медведева, «в страну хлынул поток инвестиций»; появление в конце мая «первых признаков надвигающейся беды» (атака на британскую сторону в совместном англо-российском предприятии ТНК-BP); вынужденный отъезд из страны в июле генерального директора предприятия Роберта Дадли (Robert Dudley); заявление Путина тогда же в отношении главы компании «Мечел» Игоря Зюзина, послужившее толчком к панике среди инвесторов; последовавшие расследования со стороны антимонопольных служб в отношении прочих крупных металлургических компаний. Финальным толчком к обрушению рынка, по мнению издания, стала военная кампания против Грузии: «Война в Грузии для многих стала последней каплей. Страх перед капризным и своенравным поведением Кремля привел к массовому бегству инвесторов из страны; по оценке экспертов, в первые несколько недель после начала боевых действий из России ушло инвестиций на сумму в двадцать один миллиард долларов. Дополнительными негативными факторами стала общая нестабильность мировых фондовых рынков и падение цен на нефть, от которых зависит финансовое благополучие России. 16 сентября Алексей Кудрин заявил, что в случае, если нефть будет стоить менее 70 долларов за баррель, федеральный бюджет придет к дефицитному балансу. <…> Вектор падения, наметившийся на рынках в результате бегства инвесторов, стал особенно резким после того, как внутренние инвесторы стали сталкиваться с маржевыми требованиями по акциям, купленным на заемные средства.» Так же оценивали ситуацию и американские газеты International Herald Tribune и The Wall Street Journal (которая, в частности, обвиняет Путина в том, что тот «испугал» рынок).

Исходя  из сделанных 19 января в Гонконге заявлений  заместителя Председателя Правительства  РФ Алексея Кудрина, журналист «Независимая газета» Михаил Сергеев делал  вывод, что в 2009 году Россию ждёт стагфляция: сочетание спада при сохранении высокой инфляции, и что правительство  смирилось с неизбежностью подобного  негативного сценария.

Во второй половине января 2009 года были обнародованы новые расчёты Минэкономразвития  РФ, согласно которым ВВП России в 2009 году снизится на 0,2 % (вместо роста  на 2,4 % по предыдущему прогнозу); прогноз  падения промпроизводства в 2009 году был увеличен до 5,7 % (против снижения на 3,2 % по предыдущему прогнозу); инвестиции в основной капитал в 2009 году снизятся на 1,7 % (против ранее ожидавшегося роста на 1,4 %).

Обнародованный  в конце января прогноз Международного валютного фонда резко ухудшил  прогноз развития экономики России и мира на 2009 год: объём российского  ВВП, по расчётам МВФ, упадёт на 0,7 %, а  не на 0,2 %, как рассчитывали в то время  в Минэкономразвития.

Данные  ВВП-индикатора банка VTB Capital за январь 2009 года свидетельствовали о снижении в годовом исчислении официального российского ВВП в первом квартале, что будет означать первое снижение экономики в годовом исчислении, начиная с первого квартала 1999 года.

17 февраля  Минэкономразвития скорректировало  прогноз на 2009 год до минус  2,2 % ВВП, минус 7,4 % по промышленности  и примерно минус 14 % по инвестициям,  оставив прогноз по цене нефти  прежним — 41 доллар за баррель.  Впервые с сентября 1999 года в  феврале товарооборот в рознице  снизился на 2,4 %.

По данным журнала Forbes, с мая 2008 года по февраль 2009 года число российских долларовых миллиардеров сократилось со 110 до 32 человек, а их общее состояние  уменьшилось почти в 5 раз.

24 марта  заместитель Председателя Правительства  и министр финансов Алексей  Кудрин на расширенной коллегии  Минэкономразвития РФ заявил, что  ожидает вторую волну проблем  в финансовой системе, связанную  с невозвратом кредитов в реальной  сфере экономики, и снижение  цен на нефть. Это заявление  вызвало падение российских фондовых  индексов.

15 апреля  Росстат сообщил, что промпроизводство  в I квартале снизилось по сравнению  с I кварталом 2008 года на 14,3; 23 апреля  замминистра экономического развития  Андрей Клепач сообщил, что  падение в первом квартале  вышло гораздо хуже, чем предполагало  правительство: ВВП снизился на 9,5 % в сравнении с I кварталом  2008, а прогноз был минус 7—8 %.

Опубликованный 22 апреля прогноз Международного валютного  фонда (МВФ) (предыдущий был в январе) скорректировал показатели спада для  России до 6 % в 2009 году.

Как отмечал 27 апреля журнал «Эксперт», «мартовская  статистика показала, что спад в  российской промышленности закончился», «всего на 7 % сократились реальные доходы населения, всего на 11 % — объемы розничной торговли и не дотянуло до 20 % сокращение инвестиций. Такие  соотношения не характерны для затяжных рецессий. Скорее они характерны для  краткосрочных, но энергичных спадов».

15 мая  Росстат сообщил, что ВВП РФ  в I квартале 2009г снизился по  сравнению с IV кварталом 2008г  на 23,2 % в номинальном выражении;  в реальном же выражении —  на 35 %, половину которых можно  отнести к сезонным факторам.

«Независимая  газета» писала, что по итогам первого  полугодия 2009 года «Россия стала  безусловным лидером среди крупных  стран по относительным темпам падения  экономики по сравнению с докризисным  периодом».

Согласно  данным Росстата в начале августа 2009 года, по итогам второго квартала ВВП  России вырос на 7,5 % по отношению  к первому кварталу; по сравнению  с тем же периодом прошлого года показатели — отрицательные: минус 10,9 процента; 24 августа Клепач заявил об окончании рецессии.

В опубликованном 12 октября 2009 года интервью руководитель Росстата В. Л. Соколин говорил, в  частности: «<…> Если исходить из модели, применяемой Росстатом, то она не подтверждает данные Минэкономразвития  о том, что мы уже пошли вверх. Я имею в виду такой показатель, как тренд — динамику с исключением  всевозможных сезонных и календарных  факторов. Если взять, например, промышленное производство, то четыре последних  месяца эта линия идёт абсолютно  горизонтально.»

30 декабря  2009 года В. В. Путин заявил, что  активная фаза российского экономического  кризиса преодолена.

В 2009 году индекс потребительских цен в  России повысился на 8,8 %, это самый  низкий показатель инфляции в новейшей истории России.

По данным доклада Росстата, обнародованным в  феврале 2010 года, падение российского  ВВП в 2009 году составило 7,9 %, что явилось  наихудшим результатом среди  стран «восьмерки» в 2009 году.

Согласно  данным, опубликованным 11 марта 2010 года журналом Forbes, число миллиардеров за 2009 год в России почти удвоилось, увеличившись с 32 до 62 человек, что эксперты объясняли ростом цен на нефть  и ростом фондовых рынков — в  том числе и за счёт антикризисных  вливаний российского правительства. До кризиса число российских миллиардеров, по данным Forbes, превышало 100 человек.

В марте 2010 года в докладе Всемирного банка  отмечалось, что потери экономики  России оказались меньше, чем это  ожидалось в начале кризиса. По мнению Всемирного банка, отчасти это произошло  благодаря масштабным антикризисным  мерам, которые предприняло правительство.

По итогам первого квартала 2010 года, по темпам роста ВВП (2,9 %) и роста промышленного  производства (5,8 %) Россия вышла на 2-е  место среди стран «Большой восьмёрки», уступив только Японии.

20 апреля 2010 года на выступлении в Госдуме  с отчётом правительства о  работе в 2009 году, премьер-министр  РФ В. В. Путин заявил, что  экономика России вышла из  продолжительной рецессии и начала  своё восстановление: «Рецессия  в нашей экономике закончилась.  Более того, у нас очень хорошие  стали стартовые условия для  дальнейшего движения вперед. Это  не значит, что кризис закончился, но рецессия закончилась».

В октябре 2010 года В. В. Путин заявил, что глобальный экономический кризис стал для России серьёзным испытанием, но его уроки  подтвердили правильность избранного правительством пути, а «заранее накопленные  резервы, ответственная макроэкономическая политика, успешно реализованная антикризисная программа – всё это позволило смягчить последствия спада экономики для граждан и для бизнеса и сравнительно быстро вернуться на траекторию роста».

2.2 Последствия  и перспективы выхода из финансового  кризиса

Россия выходит из глубокой циклической  депрессии на стадию оживления конъюнктуры  вслед за такими странами, как Болгария, Венгрия, Латвия, Литва, Польша, Румыния, Словакия, Словения, Хорватия, Чехия, Эстония. Причем в России работает достаточно такой фактор, как «запаздывания реформ», аналогичный «запаздывающей модернизации» в других представленных странах Центральной и Восточной Европы.

В России в экономике и политике принимались решения, противоречащие проводимому курсу

Российская экономика переживала финансовый кризис начиная с осени  1997 г., который в августе 1998 г. вступил в острейшую фазу. Составные элементы этого кризиса хорошо известны и неоднократно упоминались в научной и публицистической печати, а именно: дефицитный бюджет и основанный на нем рост государственной задолженности; неуклонное ухудшение финансового положения реального сектора; острая напряженность на валютном рынке, выявившая теснейшую связь состояния экономики с непонятным межстрановым движением спекулятивного капитала; неустойчивость банковской системы, сопряженная с высокой долей «плохих долгов», большими валютными пассивами и малыми валютными активами, чрезмерной зависимостью от вложений в высокодоходные государственные долговые обязательства, и др.

Известно, что непосредственными  причинами обвала рубля 17 августа 1998г. явились сокращение валютных поступлений  от экспорта энергоносителей и уход в 1997-1998 гг. за рубеж спекулятивного капитала с рынка ГКО. Именно он стал эпицентром кризиса, так как на нем  совместились все кредитные и  валютные риски – большая вероятность  наступления неплатежеспособности российского государства и девальвации  рубля. Очевидно, что если бы российское государство вместо допущения нерезидентов на рынок ГКО выпускало бы для них и резидентов номинированные в долларах или инвалютных рублях облигации, то можно было бы устранить валютный риск и таким способом снизить стоимость обслуживания государственного долга и уменьшить масштабы кризиса. И если бы Центральному банку не нужно было бы поддерживать рынок ГКО, он мог бы осуществлять только обеспеченную эмиссию, что предотвратило бы обвал рубля.