Проблемы перевода

     Одной из наиболее традиционных является проблема так называемых «ложных друзей переводчика», к которым относятся:

     1) слова исходного языка, созвучные  словам языка перевода, но расходящиеся  по значению. Например, der Termin – срок, судебное заседание, а не термин, der Lektor – преподаватель вуза, ведущий практические занятия по иностранным языкам, музыке, рисованию, черчению; издательский редактор, а не лектор.

     2) слова исходного языка, у которых  часть значения совпадает со  значением похожего слова в  языке перевода, а часть расходится. Например, komisch – комичный, странный.

     3) созвучные в исходном языке  и в языке перевода названия  мер, весов, величин, не совпадающих  по значению. Например, das Pfund – в Германии это 500 грамм, а в России 409 грамм. [4; 110]

     Подобные  случаи хорошо известны и неплохо  описаны в словарях – как в  специальных словарях «ложных друзей», так и в обычных двуязычных словарях общего характера.

     Таким образом, рассмотрев семантические  проблемы перевода, мы выделили целый  ряд проблем, с которыми может  столкнуться переводчик и которые могут привести к непониманию представителей разных культур и к конфликтам между ними. 

2.2 Синтаксические проблемы перевода 

     Синтаксическая  система языка представлена двумя  типами единиц – словосочетанием  и предложением. [5; 181] Здесь же стоит  рассмотреть такое понятие как  синтаксический контекст. Это синтаксическая структура, в рамках которой употреблено  данное слово в тексте. [3; 250] Следовательно, к синтаксическим проблемам перевода можно отнести следующие: синтаксический тип языка, лексическая сочетаемость.

     Рассмотрим  трудности, связанные с синтаксическим своеобразием языковых выражений. Приводившийся  выше пример «Встретимся сегодня вечером» с его возможными переводами на немецкий язык «Wir treffen uns heute nachmittag» и «Wir treffen uns heute abend» позволяет указать на переводческую сложность, связанную с синтаксическим типом языка. Для ее демонстрации необходимо упомянуть противопоставление языков pro-drop и non-pro-drop. [1; 149]

     Языки pro-drop обладают следующими характеристиками: а) при определенных условиях местоимения, не несущие логического ударения, могут быть опущены; б) имеется развитая система спряжения глагола; в) подлежащее и сказуемое в простом предложении свободно могут меняться местами; г) позиция вопросительных слов в предложении может варьировать. В соответствии с этой типологией английский является языком non-pro-drop, а, к примеру, русский и итальянский, не говоря уже о латинском, – языками pro-drop. В таковом качестве русский позволяет, а в некоторых случаях даже требует опущения личного местоимения в позиции подлежащего. Так, в качестве прощальной реплики по-русски фраза «Буду вечером» выглядит лучше, чем «Я буду вечером». Немецкий язык, относимый по данному параметру к языкам non-pro-drop, не допускает опущения личного местоимения. Это межъязыковое различие, не представляющее особых трудностей при переводе с русского языка на немецкий, оказывается весьма существенной проблемой при переводе с немецкого на русский. [3; 137]

     Лексическая сочетаемость является также одной из проблем  переводчика. Выделяются два типа сочетаемости лексем – семантическая и лексическая. С точки зрения перевода, семантическая сочетаемость не представляет существенного интереса, так как предсказывается значением слова. Совершенно другая ситуация с лексической сочетаемостью. Она не выводится из значения и поэтому оказывается уникальной для каждого языка. Типичным примером лексической сочетаемости являются коллокации – устойчивые идиоматические выражения типа «принимать решение». Выбор глагола, имеющего в такого рода выражениях очень абстрактное значение, практически непредсказуем, ср. нем. «eine Enscheidung treffen» (букв. 'встретить решение'), «einen Beschluв fassen» (букв. 'схватить решение'), англ. «to make a decision» (букв. 'сделать решение'), так что переводчик обязан просто знать соответствующие правила сочетаемости. [23; 164]

     Лексическая сочетаемость не ограничивается коллокациями и, соответственно, не может быть описана исключительно с помощью аппарата лексических функций. Например, употребление множественного числа таких русских слов, как «год, месяц, неделя, день, час, минута, секунда» в конструкциях с выражениями «тому назад» или «в течение» без кванторных слов типа «несколько, много» невозможно. Немецкое словосочетание «vor Wochen», букв. «недели тому назад» или английское «for years», букв. «в течение лет» должно переводиться как как 'несколько недель тому назад', 'в течение нескольких / ряда лет'. [23; 150]

     Итак, мы выяснили, что к синтаксическим проблемам перевода относятся лексическая  сочетаемость и синтаксический тип  язык, что обязательно нужно учитывать  при переводе с одного языка на другой.

     перевод проблема грамматикализация сем

     антический

     2.3 Прагматические проблемы перевода 
 

     Прагматическая  ценность перевода – степень соответствия текста перевода тем задачам, для  решения которых был осуществлен процесс перевода. [24; 249] К прагматическим проблемам перевода относятся: перевод идиом и пословиц, дескрипции в анафоре, особенности стиля, парадоксы счета, перевод метафор и другие. Рассмотрим их поподробнее.

     При переводе идиом, пословиц и поговорок  наличие эквивалентной единицы  в языке перевода само по себе далеко не всегда обеспечивает адекватный результат. В ряде случаев сохранить образный компонент текста оригинала бывает настолько важно, что дословный  перевод соответствующего словосочетания оказывается более удачным решением, чем поиск «нормального» эквивалента. При переводе пословица заменяется либо эквивалентной русской пословицей (например, Es ist nicht alles Gold, was glanzt – Не все то золото, что блестит; Alte Liebe rostet nicht – Старая любовь не ржавеет), либо переводится дословно (Dummheit und Stolz wachsen auf einem Holz – Глупость и гордость растут на одном дереве) [24; 221]

     В случае, когда переводчик не учитывает  отсутствия когнитивных параллелей между языками и переводит  буквально идиому, у читателя возникают  серьезные проблемы с пониманием текста. Ср. дословный перевод русской  идиомы в гробу видать на немецкий язык:

     (1) я ш в гробу видал твоего Ван Гога там шмангога (В. Сорокин. «Дорожное происшествие».)

     (2) ich hab ja deinen Gogh dings Schmangoch im Sarg gesehen (V. Sorokin. Vorfall auf der Straße). [24; 151]

     Практически ни один носитель немецкого языка  не в состоянии понять, что здесь  имеется в виду. На этом примере  становится очевидной также значимость культурной составляющей, заложенной во внутренней форме некоторых идиом. Так, образная мотивированность идиомы в гробу видать основана на знании соответствующих русских обычаев (отпевание в открытом гробу и т.п.).

     В процессах анафоризации, т.е. повторного упоминания некоторого объекта, принято различать антецедент (то, на что указывает анафора в предшествующем тексте) и анафор (то выражение, которое отсылает к антецеденту). Анализ показывает, что структура выражений (дескрипций), функционирующих в роли анафора, существенно отличается от языка к языку.

     Инвентарь языковых выражений, способных выполнять  функции анафора, отнюдь не универсален. Помимо личных местоимений, стандартным образом выступающих в качестве анафора (Например, «Это стол. Он круглый»), эти функции могут брать на себя самые различные (но не любые) дескрипции. Их набор и ограничения на их использование не просто различаются от языка к языку, но и представляются в ряде случаев совершенно непредсказуемыми. Сталкиваясь с этим явлением, переводчик вынужден опираться исключительно на свою языковую интуицию. Примером может служить крайне распространенная в немецких газетных текстах анафора с помощью указания на возраст: «Der 22jährige hat einen sicheren Sieg davongetragen», дословно «22-летний одержал уверенную победу». Использование подобных дескрипций в анафорической функции в русском языке возможно только в случае их трансформации в именную группу типа 22-летний спортсмен. [3; 59]

     Стилевая  дифференциация определяется обычно стратегией выбора выражения из списка квазисинонимов, формируемого языковой системой. Например, в русском языке из наборов квазисинонимов «решить, принять решение», «сказать, заявить, выступить с заявлением, выразить мнение», «спросить, поставить вопрос, поднять вопрос» газетный стиль требует выбора более развернутого варианта. Эта прагматическая особенность русского газетного стиля вовсе не универсальна. В английском или немецком газетном стиле стремление к развернутости выражено в существенно меньшей степени. [1; 153]

     В каждом языковом сообществе существуют системно не мотивированные предпочтения в выборе способа обозначения  определенных сущностей, например счета. Выражению «восемнадцать месяцев» носители русского языка в большинстве случаев предпочтут выражение «полтора года». Напротив, в немецком языке словосочетание «achtzehn Monate» воспринимается как вполне нормальное – стилистически нейтральное и достаточно частотное. Аналогичным образом, редко какой носитель русского языка обозначит сумму в 1500 рублей как «пятнадцать сотен рублей», тогда как английское «fifteen hundred roubles» – это вполне стандартное выражение. Подобные предпочтения особенно важны, поскольку структурно аналогичные русским способы выражения (в нашем случае – нем. «anderthalb Jahre», англ. «one thousand and five hundred roubles») также не запрещены системой. [25; 214]

     Укажем  еще несколько важных для переводческой  деятельности прагматических проблем. Известно, что средняя длина предложения  варьирует от языка к языку. Для  английского текста характерны, например, существенно более короткие предложения, чем для русского или для немецкого. Не учитывающий этих различий перевод, даже будучи адекватным по всем прочим параметрам, воспринимается адресатом  как не вполне соответствующий правилам построения текста. [24; 159]

     Сходным образом наличие дословных повторов в тексте по-разному оценивается  разными языковыми сообществами. Если в немецком или русском тексте стилистический идеал требует от автора по возможности избегать употребления одного и того же слова в рамках одного предложения и даже одного абзаца, то в английском научном  тексте дословные повторы вполне допустимы.

     Еще один параметр, по которому английские (и до известной степени немецкие) научные тексты могут быть противопоставлены  русским, – это употребление авторского «мы». Так, было бы вряд ли уместно дословно переводить типичную для английских научных текстов формулировку «I claim that…» как «Я утверждаю, что…». Прагматически «I claim that…» скорее соответствует русскому «по нашему мнению…». В немецких научных текстах авторское «я» получает все большее распространение и постепенно вытесняет авторское «мы».

     Наконец, в каждом языке существуют определенные, узуально фиксированные способы выражения некоторых стандартных смыслов. Эти способы регулируются не системой языка, а исключительно прагматическими конвенциями. Так, например, на упаковке продуктов питания обычно имеется надпись, содержащая информацию о сроках хранения данного продукта. Эта стандартная информация передается в разных языках весьма различными способами, сравним русскую надпись «Годен до…», английскую «Best before…» (Лучше всего до…), немецкую «Mindestens haltbar bis…» (Способен храниться по крайней мере до…) или «Zu verbrauchen bis…» (Употребить до…), французскую A consommer de préférence avant le… и итальянскую Da consumarsi preferibilmente entro… 'Предпочтительно употребить до…'. [24; 177]

     Естественно, от переводчика ожидается знание определенных соответствий в языке  перевода, а не переводить дословно, чтобы избежать недопонимания и  соблюсти все языковые нормы перевода. 
 

     2.4 Экстралингвистические  проблемы перевода 
 

     Экстралингвистические проблемы являются традиционными для  теории перевода проблемами. К ним  относятся поиск способов передачи реалий, специфических для того мира и той культуры, которую обслуживает  исходный язык, средствами языка перевода. При переводе реалий существуют в  принципе две возможности:

     1) передать соответствующий смысл,  используя сопоставимые по значению  единицы языков,

     2) сохранить в переводе название  реалии, принятое в исходном языке.  Выбор одной из этих возможностей  зависит от различных факторов  и в любом случае связан  с определенными информационными  потерями. Перевод (1), будучи безусловно понятным для читателя, опирается на иные знания о мире, вызывая тем самым в сознании адресата не вполне адекватные представления. Перевод может оказаться малопонятным и требует дополнительных комментариев. Это можно пояснить на следующих примерах. [26; 160]

     В немецком переводе рассказа Владимира  Сорокина «Дорожное происшествие» Габриэле Лойпольд заменила школьную оценку «два» на «пятерку»:

     «Нина Николаевна быстро подошла к своему зеленому столу, села, склонилась над  раскрытым журналом. – Двойка, Соловьев. В тетради у тебя все записано. Черным по белому… А ничего не помнишь»

     «Nina Nikolaevna ging rasch zu ihrem grunen Tisch, setzte sich und beugte sich uber das geoffnete Klassenbuch: – Funf [букв. 'пять'], Solovjev. In deinem Heft steht alles drin. Schwarz auf weiß… Und du hast nichts behalten» [26; 189]

     Эта замена представляется в данном контексте  оправданной. Немецкая оценка «пять» выполняет  в системе школьных оценок ту же функцию, что и русская «двойка». Таким образом, перевод этого  фрагмента текста понятен немецкому  читателю, не знакомому с принятой в России системой оценок. Если бы переводчица  предпочла сохранить эту реалию, ей пришлось бы добавить комментарий  относительно различия систем оценок, принятых в школах России и в Германии, что вряд ли соответствовало бы жанру  и излишне повышало бы удельный вес  этого эпизода в рассказе.

     С другой стороны, можно представить  себе читателя, хорошо осведомленного о российской системе школьного  образования. Для него этот перевод  может оказаться сбивающим с  толку, так как он, допустив, что  имеет дело с буквальным переводом, может понять этот фрагмент текста в том смысле, что учительница  поставила ученику отличную оценку, несмотря на невыполненное задание. Иными словами, даже в подобных случаях  можно говорить лишь о предпочтительном, но не «правильном» варианте перевода.