Основы журналистики

245

Субъектами авторского права могут  выступать как непосредственный создатель произведения, так и другие лица и организации. Имеется в виду соавторство (совместное творчество двух или нескольких лиц), переход прав по наследству и передача части из них по договору. Типичным для журналистики случаем является использование своих правомочий составителем (сборника или иного составного произведения) и издателем периодических изданий. В выходных данных, например, популярного журнала значится: © ОАО «Сельская новь», 2000. Это надо понимать так, что за корреспондентами, художниками, изготовителями рекламных обращений сохраняются права на их собственные, отдельные материалы. Но исключительное право на использование номеров как целостных произведений принадлежит издателю. Специальное внимание законодатель уделил аудиовизуальным произведениям. Это имеет под собой основания, поскольку, например, в телевизионной передаче, изначально синтетической по своей природе, теснейшим образом переплетаются результаты различных видов творческого труда. Ее авторами признаются режиссер-постановщик, сценарист, композитор (специально писавший музыку к данному произведению), а также создатель литературной основы для сценария (к примеру, писатель при экранизации романа), оператор-постановщик, художник-постановщик и другие участники коллективного творческого процесса. В действительности плоды их совместных усилий сливаются в единое целое, выделить вклад каждого участника иногда бывает так же трудно, как отделить воды моря от потоков впадающих в него рек.

Сами по себе права образуют несколько  групп.

К личным неимущественным правам относятся: право авторства, право на имя, на обнародование произведения, на защиту репутации автора. Некоторые из них не переходят по наследству и не передаются другим лицам. Так, независимо от того, как сложилась судьба произведения, даже после кончины его создателя, он всегда будет признаваться автором и будет исполняться его воля -публиковать сочинение под своим именем, под псевдонимом или анонимно (без имени). Значит, поэтические и литературно-критические сочинения Николая Васильевича Корнейчука будут снова и снова переиздаваться за подписью Корнея Ивановича Чуковского, в великолепном писательском дуэте Илья Ильф останется соавтором Евгения Петрова, а не Евгения Петровича Катаева, брата другого, не менее знаменитого литератора и фельетониста В. П. Катаева, который в молодости выступал в газете «Гудок» как Старик Саб-бакин, в книгах, статьях и телепередачах Константина Симонова никогда не появится его настоящее имя Кирилл. Ссылка на автора

246

обязательна при цитировании и  воспроизведении текстов и изображений, даже когда не требуется его согласие на использование уже обнародованного произведения.

В журналистской практике, где постоянно  приходится обращаться к чужим материалам, к этому положению следует относиться особенно скрупулезно и ответственно. Никто, например, не запрещает собственному корреспонденту общероссийской газеты перепечатывать фрагменты публикаций из местной прессы, но он должен упомянуть, из какого источника берутся прямые или косвенные цитаты. Студентам полезно помнить об этом и при выполнении учебных заданий: контрольных и курсовых работ, дипломных сочинений и т.п. Покушение на чужое творчество, между прочим, затрагивает не только репутацию и самолюбие автора, но и его материальные интересы. В профессиональном мире в этой связи используется понятие плагиата. Правда, отечественное законодательство не знает этого термина — в нем говорится о присвоении прав авторства, но суть дела от этого не меняется. Закон «Об авторском праве и смежных правах» предполагает, что от нарушителя могут потребовать признать авторство, возместить убытки, выплатить незаконным образом полученные доходы и компенсацию в весьма внушительных размерах и др. Уголовный кодекс предусматривает еще более строгие меры наказания: крупные штрафы, обязательные работы, лишение свободы и т.д.

В мировой массово-информационной практике дела такого рода приобретают  шумную известность, причем сами нарушения могут выступать не только в привычных формах. Так, американский актер Дастин Хоффман выиграл процесс против иллюстрированного журнала, который использовал в качестве фотомодели созданный артистом сценический образ. С помощью компьютера Хофф-мана «одевали» в рекламируемые наряды, которые в жизни он никогда не носил. Подобные трюки не редкость и в российской прессе. Однако «цена» выигранного дела — 3 млн долл. — способна заставить задуматься любителей без спроса манипулировать фотографиями «звезд» кино, эстрады и политики. Санкции против плагиаторов предусмотрены и в этических кодексах журналистов разных стран. Наконец, даже пользователи Интернета стали разрабатывать меры наказания для похитителей чужих текстов. Сетевое общение в целом построено на гораздо более либеральных принципах, чем деятельность традиционных СМИ, к тому же на него не в полной мере распространяется законодательство о массовой информации. По этим причинам, а также в связи с ростом доступа к фактически любым сайтам часть журналистов стала использовать Интернет как главный источник бесплатной информации. В ответ

247

на пиратство появились карательные  сайты и «доски позора» для  плагиаторов, а некоторые провайдеры стали отключать недобросовестных пользователей от вожделенной «паутины».

Имущественные права включают в  себя право на воспроизведение (повторную публикацию и др.), на распространение, на импорт, на передачу в эфир, на перевод, на вознаграждение (если таковое предусмотрено договором с редакцией), на переработку произведений и др. Последнее положение имеет для журналистов важнейшее производственное значение. Строго говоря, любому объекту авторского права гарантирована неприкосновенность, если не получено согласие автора на внесение изменений. Но в журналистской работе без редактирования не обходится ни один оригинал, причем времени на согласование правки, как правило, крайне мало или нет совсем. «Спасительным» для редакции является такое толкование закона, которое допускает внесение изменений без искажения смысла произведения — мыслей, оценок, фактических обстоятельств, изложенных автором. Исказить же их можно добавлением одного слова или неосторожным сокращением, постановкой «интригующего» заголовка или неудачным монтажом различных текстов в эфире или на полосе. Даже невинная вроде бы замена подписи под фотографией иногда «переворачивает» ее содержание. Особенно часто такое случается с читательской корреспонденцией, которую журналисты наспех подгоняют под какой-нибудь привычный стандарт. Обиженный автор имеет право добиваться восстановления произведения в прежнем виде или публикации сообщения о допущенном нарушении смысла.

Авторское право действует в  течение всей жизни создателя  произведения и еще 50 лет после его смерти. Это общее положение, но кроме него в законодательстве предусмотрены различные частные случаи. По истечении данного срока произведение переходит в общественное достояние, и им можно свободно пользоваться, соблюдая права на имя, авторство и защиту репутации автора.

Закон «О средствах массовой информации»  находится в тесной координационной  связи и с другими нормативными правовыми актами. Так, Закон «Об  обязательном экземпляре документов»  обязывает редакции бесплатно доставлять экземпляр своей продукции в библиотеки, фонотеки и другие хранилища. Без этого невозможно обеспечить регулярное накопление социально значимой информации и, следовательно, процесс познания обществом самого себя. Закон «О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных СМИ» определяет порядок использования средств информации официальными лицами и учреждениями, от президента до отдельного депутата.

248

Подробное изучение правового обеспечения  деятельности СМИ предусмотрено  в рамках других дисциплин учебного плана. Сейчас нам важно уяснить, что ценность нормативно-правового подхода к свободе прессы измеряется не наличием самих по себе законодательных актов, а совокупным результатом их действия. Система юридических документов и судопроизводства должна обеспечивать духовную независимость личности и баланс интересов всех социальных субъектов, причастных к деятельности СМИ, — и тогда она действует во благо. В конечном счете, даже не так существенно, из каких элементов она состоит в том или ином государстве, как она внутренне устроена, все ли «обязательные» компоненты в нее включены.

Вот как, например, характеризуют свое национальное законодательство британские юристы: «В Великобритании нет закрепленной на бумаге конституции и, следовательно, нет и конституционных гарантий свободы слова. Отсутствует и всеобъемлющий закон о печати, устанавливающий права средств массовой информации и налагающий на них ограничения. Концепция свободы слова имеет запретительный характер. Законодательство изобилует ограничениями, установленными парламентом или прецедентным правом (правовая система, основанная не на едином законе, а на аналогии, на имевшем место в прежней судебной практике решении, прецеденте. — С. К.). Свобода слова существует лишь в рамках этих запретов... Хотя в Великобритании и нет конституции, суды часто упоминают о конституционных принципах, включая и такие, как свобода слова и свобода печати. Одним из объяснений того, что права граждан так и не были оформлены в Основной Закон, является доктрина о том, что каждый волен делать все, что не запрещено законом, и, следовательно, в билле о правах нет надобности»10. Авторы этого обзора отнюдь не считают сложившийся порядок идеальным, они видят преимущества более ясных и точных правил регулирования, принятых в других европейских странах. Однако при всем при том Великобритания по заслугам пользуется репутацией оплота классического либерализма, и упреки в притеснении печати к ней относятся в гораздо меньшей степени, чем ко многим другим государствам, в том числе имеющим конституцию и законы о СМИ.

Наоборот, в стопроцентном соответствии с буквой законодательства может быть установлен такой режим, при котором духов-

10 Законы и практика СМИ в  одиннадцати демократиях мира (сравнительный  анализ)/Под общ. ред. М. А.  Федотова. М., 1996. С. 32.

249

ные свободы фактически умерщвляются. Тотальная зарегламенти-рованность всей общественной жизни ничем не лучше, если не хуже отсутствия каких-либо ограничений. Чтобы избежать этого, нормативно-правовое мышление должно сочетаться с теми идеями, которые составили ядро гуманистических концепций свободы печати. Как раз в истории Англии мы встречаемся с наиболее резкими выступлениями против всепроникающего контроля над гражданской сферой и личным бытием человека. Великий трибун свободы Джон Мильтон в памфлете, обращенном к парламенту и получившем известность под названием «Ареопагитика» (1644), так изобразил развитие идеи контроля над прессой:

«Если мы хотим регулировать печать и таким способом улучшать нравы, то должны поступать так же и со всеми увеселениями и забавами, — со всем, что доставляет человеку наслаждение. В таком случае нельзя слушать никакой музыки, нельзя сложить или пропеть никакой песни, кроме серьезной дорической. Нужно установить наблюдателей за танцами, чтобы наше юношество не могло научиться ни одному жесту, ни одному движению или способу обращения, кроме тех, которые этими наблюдателями считаются приличными... Понадобится труд более двадцати цензоров, чтобы проверить все лютни, скрипки и гитары, находящиеся в каждом доме; причем разрешение потребуется не только на то, что говорят эти инструменты, но и на то, что они могут сказать... Следует также обратить внимание на окна и балконы; это — самые лукавые книги, с опасными фасадами... Далее, за какой национальный порок более, чем за наше домашнее обжорство, повсюду идет о нас дурная слава? Кто же будет руководителем наших ежедневных пиршеств? И что нужно сделать, чтобы воспрепятствовать массам посещать дома, где продается и обитает пьянство? Наше платье также должно подлежать цензуре нескольких рассудительных портных, чтобы придать ему менее легкомысленный покрой»11.

Тогда, в XVII в., подобная конструкция общества представлялась автору нереальной — «атлантидской и утопийской», по его словам. Ее изображение потребовалось для того, чтобы рельефно показать депутатам парламента, как сильно они заблуждаются, вводя ограничения для печати, и как мало преуспеют в своих намерениях. Однако в XX в. другой английский литератор, Дж. Ору-элл, опубликовал роман «1984», в котором описана страна, пронизанная надзором за тем, как люди слушают музыку, одеваются

11 Мильтон Д. О свободе печати (Ареопагитика)//История печати: Антология.

1ЛП1     Г*     ЧО

М., 2001. С. 38 250

и едят, что говорят и о чем  думают (не совершают ли «мыслепре-ступлений»). «На каждой площадке со стены смотрело все то же лицо. Портрет был выполнен так, что, куда бы ты ни стал, глаза тебя не отпускали... Вдалеке между крышами скользнул вертолет, завис на мгновение... Это полицейский патруль заглядывал людям в окна... Телеэкран работал на прием и на передачу. Он ловил каждое слово, если его произносили не слишком тихим шепотом...» Вот, стало быть, и окна не остались без внимания, и технические средства для наблюдения нашлись...

Столица описанной страны называлась Лондон. Это не случайный для автора выбор. Роман «1984» в жанровом отношении принадлежит не к утопиям (повествование о несбыточном идеально хорошем), а к антиутопиям. В произведениях этого плана обычно шаржированно отражаются неблагоприятные тенденции, которые реально обозначились в жизни, в опыте и умах человечества. Ору-элл показал те угрозы личной независимости человека, которые в бюрократизированном и технизированном обществе ощущает на себе житель благопристойной Англии, как и население других стран. Российские читатели его книги с полным основанием находят в ней прямые параллели со своей национальной историей и видят предостережение на будущее.

Какой бы подход к свободе печати ни преобладал в теории и общественной жизни, на практике решение этого  вопроса предстает как перманентный процесс, а не разовая акция. Реализация даже самой взвешенной и гармоничной концепции оборачивается столкновением интересов, конфликтами, поиском компромиссов и т.п. Вот как, например, характеризует этот процесс заместитель председателя Комитета Госдумы по информационной политике Б. Резник:

«...Правительство многократно пыталось ограничить свободу слова финансово... Во-первых, пытались прекратить действие Закона о государственной поддержке  СМИ. Мы в Думе отстаивали его дважды и в итоге отстояли. Более того, добились, чтобы в Налоговом кодексе навечно записали, что СМИ освобождаются от уплаты НДС. В Законе о господдержке СМИ мы также добились, чтобы не облагались пошлинами импортируемые из-за границы запчасти, комплектующие, которые используются в издании прессы. Иначе пришлось бы еще больше увеличить подписные цены. За последние десять лет подписки на газеты уменьшились в двадцать раз. Но я не слышал, например, чтобы кому-то запретили что-то печатать. Сегодня власть не любит прессу, но она все-таки боится проявить эту нелюбовь, боится резонанса и в стране, и в мире».