Понятие, предмет и система криминологии

и совершая  такие  проступки,  люди  поступают  неправосудно,

и имеют место неправосудные  дела, но из-за этого люди все-таки

в каком-то смысле не«неправосудные» [по складу] и не«под-лые». Дело в  том, что причиненный вред не обусловлен их ис-порченностью. Когда же[человек  причиняет вред] по сознатель-ному выбору, он неправосудный[по своему складу] и  испорчен-ный. Суд поэтому правильно  расценивает совершенное в порыве

ярости как совершенное без  умысла, ибо источником здесь явля-ется не тот, кто действует движимый пороком, а тот, кто разгне-вал»

1

.

Одновременно Аристотель выступал против произвола су-дей и призывал видеть в них слуг закона, а не его творца. Он пи-сал, что в целях  недопущения неправосудности«мы разрешаем

начальствовать не человеку, а слову[закона] (Logоs), так как че-ловек себе уделяет  больше благ и меньше зол и делается тира-ном»

2

.

Таким образом, многие основополагающие идеи о причинах

преступлений, принципах ответственности  за них были заложены

на заре человеческой истории. К  сожалению, осведомленность

о них далеко не всегда сочеталась со следованием этим идеям.

Что  касается  Древнего  Рима,  то  здесь  особо  выделялись

идеи Цицерона и Сенеки.

Римский оратор и юрист Цицерон  важнейшими источника-ми преступлений считал«неразумные и жадные страсти  к вне

шним удовольствиям, с необузданной необдуманностью стремя-1

Аристотель. Соч. — Т. 4: Никомахова этика. — М., 1984. — С. 163.

2

Там же. — С. 159.

16

щиеся к удовлетворению», а также  надежду на безнаказанность.

Отсюда  признание  важности  наказания,  преследующего  цель

и общей, и частной превенции, обеспечивающего  безопасность

общества. Однако, как отмечал Цицерон, наказание должно соот-ветствовать  не только причиненному вреду, но и  субъективной

стороне деяния, а судья обязан быть связан законами. Правда, это

еще не значило, что Цицерон всегда руководствовался провоз-глашавшимися им принципами. Из писем Цицерона к  друзьям

и родным видно, что он нередко презрительно и неискренне от-носился  к  тем  идеям,  которые  отстаивал,  используя  все  свое

красноречие.

Такова  судьба  многих  высоких  и  гуманных  принципов,

касавшихся преступлений, преступников и их наказаний. Одно

дело— их провозглашать, другое—  следовать им на практике.

Сенека— римский философ, политический деятель, писа-тель, как и Платон, полагал, что наказание должно стремиться

как к исправлению виновного, так  и к безопасности общества пу-тем  воздействия на других его членов. Сенека, как и Цицерон,

прежде всего, обращает внимание не на причиненный вред, а на

характеристику лица, совершившего преступление, содержание

его воли.

Крайне интересно и поучительно  высказывание римского

писателя Публия Сира о том, что  всякое хорошее законодатель-ство должно стремиться к искоренению преступлений, а не пре-ступников.  Одновременно  подчеркивались  необходимость  лич-ного характера наказаний, недопустимость семейной ответствен-ности.

Вообще римские прозаики и поэты  много внимания уделяли

преступлениям, а их мнения влияли на юристов, политиков. Го-раций и  Вергилий среди мотивов и причин преступлений называ-ли прежде всего  корыстолюбие. Далее шло честолюбие, стремле-ние  к  почестям  или,  как  выражался  Ювеналий,  «к  пурпуру».

Упоминались гнев, гордость, злоба, даже жажда крови. Лукреций

отмечал ужасающую бедность народа. Гораций требовал разли-чать вора, укравшего  в чужом саду несколько плодов, и«ночного

вора и святотатца», вора робкого  и грабителя.

До многого римляне доходили на практике, при этом высо-кие  принципы  ими  провозглашались  применительно  к  лицам,

имеющим права гражданства, но не к  рабам. Поэтому реальный

процесс наказания преступников не всегда был таким, каким его

хотели видеть указанные мыслители.

17

Если бы мир дальше стал развиваться  в направлении реали-зации и  совершенствования высказанных  идей, сколько полезно-го удалось  бы достичь и сколько чудовищного  избежать!

При падении Римской империи  народы, пришедшие с севе-ра, как  писал известный русский юрист, профессор М.П. Чубин-ский, «принесли  с собой много силы, много свежести и жизне-способности, но вместе с  тем принесли и довольно первобытное

миросозерцание, распространявшееся, конечно, и на область пре-ступления  и наказания»

1

.

Далее наступила эпоха господства церкви. Условия для раз-вития  научного  знания  практически  исчезли  с  исчезновением

возможности  свободно  излагать  свои  убеждения  и  критически

относиться к достигнутому. Господствующим стало учение, что

все дано человеку свыше, а в основе преступления лежит либо

злая воля, либо предначертание свыше— злой дух, вселившийся

в него.

В это время обращают на себя внимание позиции канони-стов и средневековых  криминалистов. Их опыт поучителен.

Канонисты решительно отрицали смертную казнь, на пер-вый план ставили такую  цель наказания, как исправление  пре-ступников, и, казалось бы, в своих  учениях не обращали особого

внимания на идею возмездия. Даже религия, по их мнению, не

должна быть охраняема казнями. Однако на практике позднее

восторжествовал  взгляд,  согласно  которому  церковь  не  имеет

права применения казни, но такое право  может быть дано свет-ской власти в  случаях совершения тяжких преступлений. Это бы-ло отходом. от идей раннего  христианства. Одновременно кано-нисты  стремились в основу наказания за преступления положить

ответственность  человека,  основанную  на  вине,  выдвигали  на

первый план субъективный момент.

Хотя уголовное право погибло  в Риме с его падением, все

же в средние века благодаря  канонистам наряду с каноническим

правом признавалось действующим  и римское. Последнее вооб-ще оказало  огромное влияние на всю историю  нашей эры, и его

не случайно до сих пор изучают  в подлиннике.

До концаXV века уголовно-правовые учения находились

в полной зависимости от церкви, но позднее постепенно образо-валось светское сословие юристов, в том числе  криминалистов.

Однако криминалисты в основном преследовали тогда узко прак-1

Чубинский, М.П. Курс уголовной политики. — СПб., 1912. — С. 69.

18

тические цели, давали для потребностей практики систематизи-рованный материал, но не стремились возвыситься над  этой прак-тикой, осмыслить ее, дать ей свежие идеи, новые направления.

В результате этот период оценивался рядом авторов как полный

упадок уголовно-политических идей, отсутствие какого-либо ша-га вперед в  этом аспекте по сравнению с древним  миром.

Совершенствование того, что есть, несомненно, практично,

но, как было правильно и давно  сказано, теория— та же практи-ка, только более широкой и далекой перспективы.

В так называемый переходный период, или эпоху Возрож-дения(XV—XVII вв.), криминалисты как бы застыли в  рутине,

по образному выражению М.П. Чубинского, а свежие идеи нача-ли исходить от философов  и писателей.

В«Утопии» Томаса Мора вновь высказывается  идея преду-преждения преступлений. При этом он обратил внимание на то,

что все должны быть обеспечены средствами для существования,

но если остаются неизменными причины, вызывающие преступ-ления, неизменными  будут и вызываемые, этими причинами  по-следствия.  Нужно  позаботиться  об  улучшении  экономического

устройства  общества,  при  этом  не  помогут  никакие  жестокие

казни. Мор выступал за снисходительность  и человечность по

отношению к преступникам. Казни  за кражу Мор не признавал

и рекомендовал назначать за имущественные  преступления работы

исправительного характера— совершенно новый вид наказания.

Бэкон  обратил  внимание  на  совершенствование  законов,

ибо полагал, что легальная форма  часто прикрывает один из ви-дов  насилия либо охраняет обман и  жестокость. Бэкон видел не-обходимость  в людях государственного ума  и писал, что филосо-фы часто углубляются  в область прекрасного, но непрактичного,

а юристы обыкновенно не способны стать выше пределов дейст-вующего  туземного права. Цель же всякого  права— достижение

максимума счастья для всех граждан. И не надо стесняться изме-нять форму, содержание уголовного права во имя  этой цели. Бэ-кон призывает перейти  от метафизического подхода к  позитив-ному и покончить с жестокостью  наказаний, а также с судейским

произволом. Он большое значение придавал кодификации зако-нов, полагал, что  наилучшие законы— те, которые  оставляют

меньше места для произвола  судьи.

Заслуживают внимания и взгляды  основоположника школы

естественного права. Так, голландский  юрист, социолог, госу-дарственный деятель. Гуго Гроций писал, что вне разумного  ос-

19

нования  не  должно  быть  наказания  и  что  результаты  деяния

должны влиять на возмещение вреда, а при определении наказа-ния  важно учитывать мотивы, субъективную сторону деяния. Це-ли наказания, по мнению этого автора, — исправление  преступ-ников,  предупреждение  будущих  преступлений  и  обеспечение

безопасности общества. Гроций не сводил реагирование на пре-ступление  только к каре или возмездию, как  и многие его пред-шественники.

СXVIII века начинается бурное развитие учений о преступ-лении и наказании. Особое значение имели работы Монтескье

и Беккариа.

Монтескье  развивал  идею  закономерного  развития  всего

в мире, в том числе человеческих действий, и требовал от зако-нодателя считаться с«общим духом своего народа». Он призывал

даже  при  проведении  реформ  не  стеснять  без  нужды  нравов

и привычек народа, не стремиться непременно исправить все. За-коны одного народа не подходят другому, живущему в иных ус-ловиях. Монтескье писал о гуманизации  мер наказания, а также

о предупредительных мерах. Главной  причиной преступлений он

считал«злонравие» и рекомендовал государству в целях преду-преждения  преступлений  заботиться  о«благонравии». Он  на-стаивал на экономии репрессии, личном характере и соответст-вии  ее тяжести характеру содеянного. Монтескье классифициро-вал преступления и рекомендовал соответственно дифференци-ровать наказания за них. Он, в частности, требовал точного опре-деления круга  государственных преступлений и  писал, что отсут-ствия  здесь  точности  достаточно  для  превращения  правления

в деспотическое

1

.

Чезаре Беккариа в26 лет написал  книгу«О преступлениях

и наказаниях» (1764 г.). Она была первым в истории специаль-ным трудом на эту тему. Первый параграф книги  начинается сло-вами: «Законы суть условия, на которых люди, существовавшие

до того независимо и изолированно друг от друга, объединились

в общество». А далее следует: «Нельзя  надеяться на существен-ное улучшение  морали, если политика, проводимая в  нравствен-ной сфере, не опирается  на вечные чувства, присущие человече-ской природе. И любой закон, идущий вразрез  с этими чувства-ми, неизбежно  столкнется с противодействием, которое  в конце

1

См.: Монтескье, Ш.-Л. О духе законов// Избранные произведения.

— М., 1995. — С. 70.

20

концов окажется сильнее...» Беккариа писал, что еще ни один че-ловек«не пожертвовал безвозмездно даже частицей собственной

свободы, только необходимость заставляла его это делать. При

этом государству жертвовался  лишь тот необходимый минимум

свободы, который был достаточен, чтобы побудить других за-щищать его. Совокупность этих минимальных долей  и составляет

право наказания»

1