Игра слов в произведениях Л. Кэрролла "Приключения Алисы в стране чудес" и "Алиса в зазеркалье" и их переводах на русский и немецкий я

Одной из ошибок переводчиков при переводе каламбура является нечаянное столкновение или совмещение в одном тексте слов. Н. Галь приводит пример: влюбленный говорит что-то женщине, «целуя ее в шею и теряя при этом голову» [Там же : 93].

В отличие от перевода обычного текста, при котором его содержание (в том числе образы, коннотации, фон, авторский стиль) нужно влить в новую языковую форму, здесь, при переводе каламбура, перевыражению подлежит и сама форма подлинника - фонетическая и/или графическая. Более того, нередко приходится менять содержание в угоду форме - на новое, если невозможно сохранить старое. Это необходимо потому, что для полноценного перевода художественного или публицистического произведения план выражения может оказаться важнее плана содержания. Нетрудно понять, что добиться при этом стопроцентно верного перевода, т.е. передать неизменным содержание, не меняя при этом и форму, удается сравнительно редко, так как между обыгрываемыми языком оригинала словами/фразеологизмами и соотносительными единицами языка перевода должны существовать не просто эквивалентные отношения, но полная эквивалентность с охватом двух (или более) значений.

Однако даже при таком положении не всегда можно рассчитывать на стопроцентно удачный перевод: между эквивалентами  часто совсем неожиданно обнаруживаются незаметные при других обстоятельствах расхождения - в сочетаемости, частотности или употребительности, в стилистической окрашенности или эмоциональном заряде, в наборе синонимов или антонимов, в этимологии или словообразовательных возможностях, в вызываемых ассоциациях или коварных намеках и т.п. А иногда даже незначительного с виду отличия достаточно, чтобы помешать правильному воспроизведению игры слов на язык перевода и заставить переводчика искать для этого новых путей.

Жертвовать содержанием при переводе каламбура приходится не так уж редко. Это происходит, например, при целенаправленном обыгрывании звуковой формы, когда внимание читателя сосредотачивается на неожиданной или ожидаемой рифме, аллитерации или новых «звуковых эффектах» [Галь, 1981 : 290].

Когда переводчик не имеет возможность путем «пословного» каламбура достаточно четко передать «каламбурность» сочетания, тогда  он не переводит тот оборот, который  дается ему автором подлинника, а  создает свою игру слов, близко напоминающую по тем или иным показателям авторский каламбур, но созданную иногда на совсем иной основе и проводимую совсем другими средствами. Даже термин «перевод» здесь часто неуместен, поскольку от данности оригинала не осталось ничего; тем не менее, в рамках переводимого произведения такую «интерпретацию» следует считать правильной.

Практически непереводимыми в узком контексте следует  считать каламбуры, опирающиеся  на осмысление кусков немотивированно  расчлененных и иногда измененных в  некоторой степени слов. Получается игра, напоминающая шараду и основанная на созвучиях [Влахов, Флорин, 1986 : 300].

Так называемые «значимые» фамилии, также представляющие трудность при переводе, содержат в себе как бы характеристику определенных свойств и качеств данного  лица; поэтому отказ от передачи, хотя бы приблизительной, значения этих фамилий (особенно часто встречающихся в юмористических и сатирических произведениях) приводит, без сомнения, к известной потере информации, содержащейся в тексте на ИЯ. С другой стороны, замена фамилий, характерных для ИЯ, на фамилии иноязычные также недопустима (нельзя русскую фамилию Червяков передать на английский язык как Worm) [Бархударов, 1975 : 139]. Такой перевод порой ведет к привнесению чуждого национального колорита [Швейцер, 1988 : 107].

Порой при передаче каламбура переводчик сознательно  идет по линии наименьшего сопротивления, не пытаясь воссоздать в переводе одновременную реализацию разных значений слова. Наиболее удачные примеры  передачи словесной игры свидетельствуют  о том, что переводчик в этих случаях отказывается от невыполнимой задачи - найти семантический эквивалент данной языковой единицы, который к тому же обнаруживал бы ту же неоднозначность смысловой структуры, что и исходная единица. Вместо этого используется семантический сдвиг, который, естественно, сопряжен с известными смысловыми потерями. При этом переводчик как бы взвешивает эти потери для того, чтобы определить, окупают ли они передачу функциональной доминанты текста - коммуникативного эффекта словесной игры. Стратегия поиска варианта сводится к нахождению ситуативного аналога, допускающего двойную интерпретацию.

Иными словами, передача металингвистической функции  влечет за собой неизбежные потери. Принимая решение, переводчик должен определить те черты подлинника, которые соответствуют его функциональным доминантам и поэтому должны быть сохранены, и те, которыми можно пожертвовать.

2.2 Способы  передачи английского каламбура

Исходной точкой поиска соответствия каламбуру оригинала  в переводе является семантика обоих элементов его ядра и место их расположения. При этом опорой для передачи каламбура могут служить: а) семантика обоих элементов его ядра; б) семантика одного элемента ядра; в) новая семантическая основа.

Поскольку именно контекст, снимающий неоднозначность языковой единицы, приходит на помощь переводчику при преодолении семантических расхождений между единицами и формами исходного языка и языка перевода, не случайно, что в наиболее «уязвимом» положении переводчик оказывается именно тогда, когда неоднозначность языковых единиц оказывается функционально релевантной чертой текста (как при переводе каламбуров). Чаще всего при этом используются смысловые сдвиги, влекущие за собой известные семантические потери, но дающие возможность воспроизвести функциональную доминанту текста. Часто используется компенсация: каламбур или другой прием словесной игры переносится из одного фрагмента текста в другой, вместо каламбура используется другой стилистический прием, позволяющий создать сходный коммуникативный эффект [Швейцер, 1988 : 107].

При приеме опущения игра слов опускается вовсе, передача текста на другой язык осуществляется путем простого перевода.

Рассматривая  способы адекватной передачи стилистических особенностей оригинала, таких как  непереводимые сочетания, использующие реалии ИЯ, для которых нет соответствий на ПЯ, Г. В. Терехова считает, что в этом случае нужно прибегать к описательному переводу либо давать сноску [Терехова, 2004 : 43].

Калькирование - построение лексических единиц по образцу соответствующих слов иностранного языка путем точного перевода их значимых частей или заимствование отдельных значений слов [Ахманова, 2004 : 69].

Калькирование принципиально отличается от буквализма. Калькирование - оправданный дословный  перевод, буквализм же - дословный перевод, искажающий смысл переводимого выражения или рабски копирующий конструкции чужого языка и являющийся по существу насилием над тем языком, на который делается перевод. Поэтому буквализму должна быть объявлена беспощадная война. Иногда увлечение дословным переводом, гипертрофия дословного перевода, может привести к буквализмам [Катцер, 1964 : 297].

Прием компенсации - один из способов достижения эквивалентности  перевода на уровне всего текста. Несмотря на длительное использование этого  приема в переводческой практике, системные разработки в теории перевода он еще не получил. В данном исследовании компенсации рассматривается, как замена непереданного элемента подлинника аналогичным или иным элементом, восполняющим потерю информации и способным оказать аналогичное (сходное) воздействие на читателя.

Выбор средств  и места компенсации диктуется, прежде всего, особенностями идейно-художественного  характера подлинника, а затем  уже условиями текста перевода. Компенсацию  аналогичным приемом с известной  долей условности можно назвать полной. Применение же приемов иного рода чаще всего компенсирует потерю лишь частично.

Нередко компенсация  применяется на месте контекста  каламбурного оригинала, где простой  по структуре прием заменяется либо цепочкой каламбуров, либо каламбуром более сложной структуры.

Практика перевода говорит о том, что трудная  задача перевода «говорящих» имен также  в принципе разрешима [Бархударов, 1975 : 139]. И решить эту проблему, как  правило, помогает использование при  переводе приема компенсации. Такого рода передача требует от переводчика большой изобретательности, но отказ от нее, несомненно, намного обеднил бы перевод [Там же : 139].

С другой стороны, и здесь необходимо «чувство меры». Зачастую переводчики передают каламбурно те значимые фамилии, при переводе которых целесообразнее было бы использовать прием транслитерации. И дело не только в том, что в данном случае уже существует прочная традиция, нельзя не учитывать и того факта, что в общей структуре художественного произведения «значимые имена» могут играть не такую значимую роль и нести, таким образом, меньшую функциональную нагрузку, чем определяют переводчики [Там же : 140].

В качестве частичной  компенсации переводчики используют стилистические средства звуковой организации  высказывания (рифму, аллитерацию, звуковое сходство) и графическое выделение. Этот вид компенсации используется на месте переданного и непереданного приема. В первом случае он усиливает восприятие каламбура, а во втором компенсирует потери частично, привлекая внимание к переданному в некаламбурной форме содержанию.

Для усиления компенсирующих или созданных на измененной семантической  основе каламбуров переводчики используют две разновидности графических  средств:

а) шрифтовые  выделения;

б) заглавные  буквы.

С помощью этого приема элементы ядра каламбура выделяются на фоне остального текста, что привлекает внимание читателей к содержанию приема и облегчает его декодирование. Наиболее часто графическое усиление используется в произведениях для детей.

В тех случаях, когда переводчикам предоставляется свобода творчества (создание каламбуров на измененной основе и использование приема компенсации), эта свобода всегда формально обусловлена и ограничена особенностями оригинала. Их игнорирование нередко приводит к грубым ошибкам со стороны переводчиков.

Для передачи каламбура  на основе фразеологизма не всегда достаточно найти эквивалент данному  фразеологизму в переводящем  языке. Для описания приема адекватного  перевода в таких случаях Катцер и Кунин используют термин «обертональный перевод» («контекстуальная замена» по терминологии Я. И Рецкера [Рецкер, 2007 : 162]). «Обертональные» переводы - это своего рода окказиональный эквивалент, используемый для перевода фразеологизма только в данном контексте. Поэтому «обертональный» перевод дается в переводе цитаты, а не данного фразеологизма. Следует учитывать, что окказиональность данного эквивалента определяется исключительно особенностями контекста и что в другом контексте аналогичный перевод может и не быть «обертональным», а полным или частичным эквивалентом. Нахождение «обертонального перевода», в отличие от использования готового эквивалента - творческий процесс [Катцер, 1964 : 290].

Такой стилистический прием, как игра слов, построенный  на внешнем сходстве слов, иногда очень  далеких по значению, целиком и полностью базируется на внутрилингвистических отношениях, существующих между словами данного языка, но в большинстве случаев отсутствующих в системе другого языка. Переводчикам далеко не всегда удается решить эту трудную задачу - нередко им приходится довольствоваться сноской и пояснением: «непереводимая игра слов».

Дословный перевод  особенно важен, когда образ, заключающийся  в устойчивом словосочетании, на котором  основан каламбур, не безразличен  для понимания текста, а замена его другим образом не дает достаточного эффекта.

Однако менее  всего адекватность может быть достигнута одной лишь прямой, дословной точностью. Очень часто необходимо бывает «транспонировать», вносить известную поправку на разницу  между национальным языком, эпохой, местными условиями, уровнем культуры, литературной традицией и вообще социальной средой, с одной стороны, автора, с другой, - переводчика и его читателей.

Стилистическая  цель каламбура - создание комического  эффекта, сосредоточение внимания читателя на определенном пункте текста - должна получить полноценное отражение и в переводе; при этом переводчик обязан держаться строго в рамках соответствующего «комического жанра» - от безобидной шутки до острой иронии или едкой сатиры.

Тщательно взвесив  все возможности передачи каламбура, переводчик должен остановиться на той, которая предоставляет наибольшие преимущества, независимо от употребленного автором приема. Когда передать каламбур нужно во что бы то ни стало, а текст не поддается, то можно постараться отыскать рифму, сочетать ее с антонимическим употреблением (если этого требует оригинал) или даже ограничиться рифмой, и таким путем подсказать читателю каламбурную сущность подлинника.

Мы не станем безоговорочно присоединиться к  слишком оптимистическому заявлению о том, что непереводимой игры слов нет. Такое утверждение явилось бы, по сути дела, непринятием очевидного факта неповторимого своеобразия каждого языка: если нормальный перевод, передача содержания данной языковой или речевой единицы ИЯ средствами ПЯ, т.е. при помощи другой формы, - дело вполне осуществимое, то возможность перенесения в ПЯ и исходной формы (чего обычно требует перевод каламбура), несомненно, является исключением. Полноценное осуществление такого перевода, пожалуй, и следует причислить к исключениям, компенсируемым уже другими средствами в переводимом тексте. Тем не менее, ни один переводчик не имеет права сдаваться, не добившись успеха в решении этой задачи и не избавив читателя от необходимости ломать голову над значением его перевода.

3. Анализ  перевода каламбуров с английского  языка на русский и немецкий  в произведениях Л. Кэрролла  «Приключения Алисы в стране  чудес» и «Алиса в Зазеркалье»

Рассмотрим  примеры перевода игры слов (каламбура) с английского языка на русский  и немецкий с использованием основных приёмов перевода этого явления:

1. L. Carroll:

'I wonder if I shall fall right through the earth! How funny it'll seem to come out among the people that walk with their heads downward! The Antipathies, I think-'

Л. Кэрролл использовал для образования каламбура графические паронимы antipodes и antipathies. Алиса пытается вспомнить сложное для нее слово, но, как многие дети, вспоминает схожее ему по написанию. Вполне возможно, что слово antipathies всплывает в ее мыслях потому, что состоит, по ее мнению, из двух частей: anti и path (тропа), ведь вполне логично, что, если эти люди «ходят» вверх ногами, то они ходят по таким вот «неправильным тропинкам», от которых и позаимствовали свое название!