Расхождение концептов в межкультурной коммуникации. Ключевые русские и англо-американские концепты

связи друг с другом. С одной стороны, коллективная память (понятие,

разработанное Э. Дюркгеймом) и коллективные аспекты языка  складываются из

многократно повторенного индивидуального опыта— сложной  мозаики индивидуальных

впечатлений, словооупотреблений, коммуникативных стратегий и т. д.

С другой стороны, индивидуальная личность формируется на основе коллективного

опыта и коллективной памяти. Идентичность языковой личности не может

сложиться вне человеческого  сообщества, ибо она предполагает отождествление

145

себя с другими и  анализ себя на фоне других. Таким образом, ЯЛ представляет собой

сложное переплетение коллективного, преломленного через призму индивидуальности,

и индивидуального, вкрапленного в коллективное. Члены языкового  сообщества

усваивают то, что кажется им целесообразным и действенным для

выживания в среде  других людей.

Согласно определению  Ю. Н. Караулова, собственно языковая, или  словарная,

личность есть "закрепленный преимущественно в лексической  системе базовый

национально-культурный прототип носителя определенного естественного языка,

составляющий вневременную и инвариантную часть структуры  речевой личности"

(Караулов 1987: 39). Соответственно  языковой, т. е. коллективной, личности  противопоставляется

личность говорящая, или  индивидуальная. Деление это достаточно

условно— одно не может  существовать без другого. Типизация  происходит на

основе индивидуальных черт конкретных носителей языка; с  другой стороны,

индивидуальные личности усваивают типичные черты своей  культуры как обобщенного

явления.

Понятия коллективной и  индивидуальной языковой личности соотносимы с развиваемыми

С. Г. Воркачевым понятиями  этносемантической и идиолектной  личности

(Воркачев 1997). А. Г.  Баранов объединяет языковую  и говорящую личности

под зонтичным термином "семиологическая личность" (Баранов 1997: 17).

Как коллективная, так  и индивидуальная языковые личности важны на всех

уровнях нашей системно-динамической модели МК. На уровне культур фигурирует

обобщенная личность, вобравшая в себя всю духовную энергию народа, и личность

идиолектная, оказывающая  воздействие на жизнь нации (например, главы государств,

известные писатели, дипломаты, выступающие как интерпретаторы политики

обеих стран и т. д.).

Степень "коллективности" ЯЛ может быть различной. Личность заключает  в

себе признаки больших и малых групп, в состав которых она входит. В первую

очередь, это принадлежность к человечеству как единому целому, способному, по

выражению Г. И. Богина, "присваивать  язык" (Богин 1980: 3). Универсальные

черты, присущие любому человеку, владеющему языком как средством коммуникации,

обусловливают единство человечества на основе этого признака как одного из

146

определяющих. А. Вежбицкая  пишет об общей понятийной базе, объединяющей

различные культуры и  общества. " Если бы такая общая  база не существовала, —

утверждает она, —  различные понятийные миры, связанные  с различными языками,

были бы взаимонепроницаемы" (Вежбицкая 1996: 320). Таким образом, можно

утверждать, что наличие "фундаментальных понятий, подлежащих лексикализации

во всех языках мира" (Там же; 321), является основой проницаемости понятийных

миров, т. е., иными словами, возможности взаимопонимания в  МК.

Второй уровень "коллективности" — это принадлежность к определенному

языковому сообществу. Во времена существования Советского Союза для русской

языковой личности это  сообщество совпадало с нацией, внутри которой русский

язык использовался  как средство межнационального общения. В настоящее время

границы этого сообщества сузились, но по-прежнему включают как  носителей

русского языка, так и тех, для кого он является не родным, но государственным.

Для носителей английского  языка ситуация в этом плане еще  более уникальна.

Языковая личность не только принадлежит к сообществу более-менее компактно

проживающих людей, но и  включает далеко расположенные государства, где люди

говорят по-английски. Таким  образом, носители английского языка  разделяют

черты, общие для всех жителей англоговорящих стран. Это  расширенное языковое

сообщество делится  далее по принципу принадлежности к  определенному

государству, жители каждого из которых имеют собственные национально-

специфические черты.

Здесь закономерно возникает  вопрос, касающийся специфики англоговорящей

коллективной ЯЛ: принадлежат  ли англичане, американцы, австралийцы  и т. д. к

одному и тому же национально-культурному типу или же это разные языковые личности?

Очевидно, можно говорить о различных размерах и соответственно параметрах

языкового сообщества: 1) едином культурно-языковом пространстве жителей

англоговорящих стран; 2) их последующем делении на разные национально-

культурные сообщества — страны, где функционирует конкретный вариант английского

языка; 3) делении на диалекты, также являющиеся средством объединения

личностей в более  мелкие сообщества. Принадлежность такого рода оказывает

147

несомненное влияние на идентичность и обусловливает уникальный характер

многослойности англоговорящей ЯЛ.

Помимо национально-географической принадлежности, ЯЛ разделяет коллективные

черты, присущие определенным социальным группам, которые накладываются

друг на друга (возраст, пол, профессия, место проживания и т. д.), что

позволяет говорить о "полилектной  языковой личности" (в терминологии

В. П. Нерознака 1996: 113—114). Таким образом, каждая конкретная ЯЛ является

многослойной структурой, объединяющей в себе черты больших и малых языковых

сообществ, плюс свои собственные  черты, накладывающие отпечаток  на характер

коммуникации.

Многослойность ЯЛ возрастает по мере включения ее в более крупные  культурно-

языковые сообщества. Сложное сочетание психофизиологических, социальных,

национально-культурных и языковых различий приводит к тому, что на уровне МК

объем расхождений достигает  критической массы. Поэтому межличностное  взаимопонимание

на этом уровне требует  качественных изменений, которые воплощаются

в форме трансформации ЯЛ как обязательного условия успешного межкультурного

общения.

Важнейшими понятиями  в связи с анализом коллективной ЯЛ на уровне нации

являются менталитет, национальный дух, национальный характер, концептосфера,

языковая картина мира, тип (архетип) и стереотип. Маловероятно, что когда-либо

этим сложнейшим понятиям будут даны исчерпывающие определения, но исследования,

которые могут хоть в  какой-то степени пролить на них  свет, должны проводиться

на стыке наук: лингвистики, теории коммуникации, философии, психологии,

этнографии, социологии и т. д.

Понятие духа языка является трудноуловимым и сложным для  анализа. Парадокс

заключается в том, что, с одной стороны, все носители языка интуитивно ощущают

наличие этого духа, а  с другой, оно с трудом поддается определению, поскольку

нелегко соотнести само понятие духа с материальными  средствами его выражения.

В. Гумбольдт рассматривает  дух человечества как содержание, вмещенное в человеческую

форму (Гумбольдт 1985: 343) и  полагает, что "по-разному сформированные

языки обладают разной степенью пригодности к той или иной духовной дея-

148

тельности" (Там же: 380). Поэтому изучение языка только в чисто структурном

плане, без учета культурных факторов и внутреннего мира человека, является

тупиковым: "Только тогда, когда научное рассмотрение объединит характер народа

во всех его независимых  от языка проявлениях, субъективный характер

индивидуальности, не зависящей  от различных путей мысли и  дела, и характер,

которым обладают или  который могут принимать языки, только тогда мы

приблизимся к проникновению  в то многообразие и единство, в  котором сходится

бесконечное и неисчерпаемое  целое духовных устремлений" (Там  же: 373).

Современные исследователи  пытаются определить гумбольдтовское  понятие

неуловимого народного  духа через термины "коллективная память", "менталитет",

"картина мира", "лингвокультура" и т. д. Представители европейского  направления

неогумбольдтианства (Л. Вайсгербер, Г. Гольц, Г. Ипсен, П. Гартман  и др.) рассматривают

язык не как средство мышления, а как промежуточный мир между объективной

действительностью и  мышлением, и приходят к выводу о  том, что

мышление каждого народа имеет чисто национальные черты  и его развитие

целиком определяется имманентным  развитием национального языка (Панфилов

1977: 23—25). Таким образом, в МК происходит столкновение двух промежуточных

миров, в результате чего путь от сознания к сознанию осложняется  межъязыковыми

и межкультурными барьерами.

Коллективная память, запечатленная в языке и духовной культуре, выступает как

средство хранения и накопления информации, требующее поддержания знаковых

систем, определенного  метода упорядочения, организации информации по ее ценности

и содержанию (Ерасов 1997: 203—204). Коллективная память соотносится  с

понятием "разделенного знания", на базе которого в процессе общения строится новое

содержание — продукт  совместного творчества коммуникантов. Однако часть

информации, запечатленной  в коллективной памяти, является национально-специфичной

и не вызывает реакции  узнавания у коммуникантов из другой культуры.

Идея коллективной ментальности восходит к книге А. Токвиля "Демократия в

Америке", в которой  он блестяще проанализировал менталитет американцев своего

времени. Многие из его  наблюдений остаются актуальными до сих пор.

149

П. с. Гуревич определяет ментальность как "продукт коллективного творчества,

присваиваемый индивидом  и становящийся неотъемлемой частью его мировосприятия".

Он подчеркивает более  устойчивый характер ментальности, восходящей

к бессознательным глубинам психики, по сравнению с переменчивыми общественными

настроениями, ценностными  ориентациями и идеологией, "...внутри ментальности,

— пишет он, — находят  себя различные оппозиции — природное  и культурное,

эмоциональное и рассудочное, иррациональное и рациональное, индивидуальное

и общественное" (Гуревич 1994: 242—245).

Конститутивным признаком  понятия "менталитет" является его  принадлежность

определенной социальной или культурной группе. Таким образом, в нем изначально

заложена потенциальная  возможность быть противопоставленным  менталитету

другой группы. Параметрами  противопоставления могут быть когнитивные  и

мыслительные схемы  и модели, образы и ценностные ориентиры.

Вслед за Г. Малецке (Maletzke) С. Даль выделяет следующие факторы, влияющие

на парадигму мышления: логика мышления; развитость индуктивного и

дедуктивного, абстрактного и конкретного мышления. Существует мнение, что

западное мышление, построенное  на аристотелевской логике, является аналитическим,

линейным, рациональным, в то время как для восточных  культур характерна

логика холистическая, ассоциативная, аффективная. В западном мышлении превалирует

индуктивное, а в восточном— дедуктивное  начало (Dahl 1998). Хотя С.

Даль отмечает одинаковую способность  русских и американцев мыслить  абстрактно,

мы впоследствии попытаемся показать, что американцы имеют склонность к

более конкретным формам мышления, нежели русские.

Целый ряд исследований подтверждает, что между менталитетом и языком

существует тесная связь (Barfield 1964; Millikan 1984; Cultural Models in Language

and Thought 1987; Bailey 1987; Почепцов О. Г. 1990; Hayakawa & Hayakawa 1990;

Wierzbicka 1992; Колесов 1994; Арутюнова 1995; Красных 1998; Гак  2000; Касевич

2000; Берестнев 2001). По  мнению С. Е. Никитиной, "языковое  самосознание является

частью культурного  самосознания. Между осознанием элементов языка и других

элементов культуры нет  четко выраженной границы. Достаточно вспомнить,

что в переломные исторические эпохи родной язык становится символом

150

национального самосознания" (Никитина 1989: 35). Ю. Н. Караулов высказывает

предположение о существовании  так называемой психоглоссы, под  которой

понимает единицу языкового  сознания, отражающую определенную характерную

черту языкового строя, системы родного языка, обладающую высокой устойчивостью

к вариациям и стабильностью  во времени (Караулов 1989: 7). В. И. Карасик

усматривает возможность  реконструкции "коллективного бессознательного" через

некоторые материализованные  показатели, в качестве которых могут  выступать

зафиксированные в языковых значениях концепты, ценностные и  культурные доминанты,

"приоритетные для  данного языка грамматические  способы, их комбинаторика,

их взаимодействие со всеми остальными способами выражения  содержания

в языке" (Карасик 1992: 170).

В свою очередь, индивидуальная языковая личность реализуется на уровне

идиолекта, который представляет собой "персональную" лингвистическую  систему

конкретного коммуниканта, с вариациями на фонологическом, грамматическом и

лексическом уровне. Каждый идиолект неповторим, как отпечатки  пальцев индивида.

На его характер влияет множество факторов: пол, возраст, социальное положение,

место жительства, психотип, физиологические особенности и  т. д., которые в