Борьба партий в период религиозных войн во Франции второй половины XVI века

После смерти Генриха II в результате несчастного случая на рыцарском турнире 10 июля 1559 года, обстановка в стране стала  неспокойной вследствие ослабления королевской власти и роста волнений в среде дворянства, в том числе и провинциального (Итальянские войны были завершены очень невыгодным для Франции Като-Камбрезийским миром, по которому она по сути отдавала все завоеванные территории в Италии, и фактор, сдерживающий социальную напряженность в обществе исчез)37. Маргарита де Валуа, младшая дочь Генриха II, которой тогда было около 4-5 лет, писала позже в своих мемуарах, которые она посвятила своему придворному Брантому, о трагической смерти короля: «Это несчастное событие лишило покоя Францию, а нашу семью счастья»38. Страна оказалась на пороге будущего бедствия. «Прекрасный XVI век закончился»39.

Новый король – Франциск II, «болезненный юнец»40, был довольно слабым правителем, для того чтобы показать, подобно своему отцу, жесткую руку монарха, и фактически находился под влиянием своей супруги – Марии Стюарт, родственниками которой были Гизы – знаменитый старинный род Лотарингских принцев, издавна мечтавших о власти, что, конечно, способствовало их приближению к королю. Это не нравилось другой стороне – дворянам-кальвинистам, среди которых выдвинулся Антуан Бурбон – первый принц крови, король маленького государства на границе с Испанией – Наварры и его брат – Луи Конде, в отличие от Антуана, убежденный протестант. Поскольку Гизы в своей борьбе за влияние на короля опирались на католическую поддержку, то Бурбоны и их приверженцы идентифицировались с гонимыми протестантами41. 

Первым предвестником будущих конфликтов двух конфессий был так называемый «Амбуазский заговор» 19-20 марта 1560 года. Главной причиной его можно считать решение протестантской группировки, во главе которой помимо Бурбонов стоял адмирал Гаспар де Колиньи,  окончательно удалить Гизов от короля, так как фактически они правили страной и были ярыми противниками новой религии. Заговор готовился уже давно, но не представлялось случая его исполнить. Организатором был провинциальный перигорский дворянин де Ла Реноди, гугенот, который разработал план и подготовил  войска.

Однако вся грандиозная затея дворян-гугенотов рухнула, так как стало известно о месте нахождения заговорщиков, их собрании в замке Нуазе, что на полпути между Туром и Амбуазом, благодаря разведке. Взяты в плен несколько главарей. Атака же отряда заговорщиков во главе с Ла Реноди была отбита королевским патрулем, вышедшим из Амбуаза, а сам Ла Реноди был убит неподалеку в лесу, четвертован и повешен на главной площади у Амбуаза. Позднее было казнено еще несколько человек – всего около 60 человек. Для устрашения народа осужденные были повешены на зубцах крепостной стены, недалеко от замка42.

Эти события ярко запечатлел в своих мемуарах историк и поэт Теодор Агриппа д’ Обинье, который еще будучи ребенком (8 лет), поехал с отцом, убежденным сторонником нового учения, в Париж:

«Проезжая в ярмарочный день через Амбуаз, отец увидел головы своих амбуазских сотоварищей, которых еще можно было различить на виселице, и был так взволнован, что перед толпой в семь или восемь тысяч воскликнул: «Палачи! Они обезглавили Францию!» Ведя свое повествование от третьего лица, Обинье рассказывает о детской клятве, данной отцу, о выполнении которой никогда не забывал, участвуя в гражданской войне на стороне гугенотов: «Дитя мое, когда упадет и моя голова, не дорожи своей, чтобы отплатить за этих достойных вождей нашей партии. Если ты будешь щадить себя, да падет на тебя  мое проклятие!»43.

       Таким образом, Амбуазский заговор был первым серьезным выступлением дворян-кальвинистов, предварившим религиозные войны второй половины XVI века.

Однако такой жестокий урок не остановил протестантов, и после смерти Франциска II, оставившего после себя много нерешенных проблем, кальвинизм продолжал распространяться. Страной стала фактически править Екатерина Медичи, объявившая себя регентшей при малолетнем Карле IX. Екатерина, итальянка на французском троне, славная ученица своего  Макиавелли44, пыталась следовать политике лавирования, умиротворения между двумя конфессиями в королевстве. Ей был взят курс на веротерпимость.

Новым канцлером при королеве  на смену старому Оливье, отличавшегося крайними взглядами (по его распоряжению были казнены остальные участники Амбуазского заговора) стал Мишель де Л’Опиталь, этот апостол веротерпимости, основной тезис которого заключался в том, что королевская власть должна быть светской и стоять выше конфессиональных противоречий. Выбор в пользу курса веротерпимости объяснялся у канцлера Франции скорее практическими взглядами, нежели философскими: желание порядка и мира, точное знание финансовой ситуации и тех бед, которые ждут королевство45. Первым разумным шагом власти в политике веротерпимости был устроенный коллоквиум в монастыре Пуасси – религиозно-политический диспут католической и реформатской церквей, проходивший с 9 по 18 сентября 1561 года. Инициатором его созыва был сам канцлер, который считал, что истинной причиной всех несчастий является противостояние двух конфессий, поэтому не частные лица, а сами церкви должны прийти к согласию в вопросах веры. Ждать созыва вселенского собора долго, поэтому нужно созвать национальный собор для этой цели46. Да и видимо сама Екатерина устала ждать повторного открытия Тридентского собора, решившись на национальный синод47.

В Пуасси 9 сентября 1561 года собрались католические и протестантские теологи. Католические: представитель – Оде де Шатильон, кардинал Гиз-Лотарингский и Турнон, протестантские: Теодор де Без и Пьеро Вермильи. Цель – выяснить разногласия между учениями и попытаться прийти к консенсусу, основу для которого предстояло найти. Также на собрании присутствовали вся королевская семья во главе с Карлом IX и королевой-матерью. Первым выступил Теодор де Без, изложивший разногласия и общее мнение по основным догматам веры. Камнем преткновения стала Евхаристия: кальвинисты считали, что тело и кровь Христовы не присутствуют в Святых дарах причастия - в противоположность католицизму. Это вызвало настоящий скандал на диспуте. Католические кардиналы обвиняли кальвинистов в святотатстве. Выступление кардинала Лотарингского 16 сентября в защиту двух спорных моментов – теоретической власти католической церкви и догм Евхаристии – сделало невозможным дальнейшие дебаты. Пытались даже испросить помощи у лютеран. Было отправлено несколько экземпляров Аугсбургского религиозного вероисповедания во Францию, но кальвинисты стояли на своем в вопросе о Евхаристии. В итоге коллоквиум провалился, примирения двух конфессий не произошло, и его закрыли 18 сентября 1561 года48.

После неудачного шага в политике примирения, позиции обеих партий ужесточились. Кальвинизм начинал распространяться еще больше, вовлекая все больше сторонников в свое движение: к гугенотской партии теперь принадлежали знатнейшие семейства королевства: Шатильоны, Роганы, Ларошфуко. Во главе партии стоял принц Конде, который будучи потомком Людовика Святого, был воплощением легитимности наряду с Гизами.

Маргарита де Валуа также была свидетельницей диспута в Пуасси, которой было тогда 8 лет. Общую обстановку тогда  Маргарита характеризует фразой: «Весь двор склонялся к ереси»49. Однако Екатерина и ее канцлер не оставляли попыток установить религиозный мир в целях государственного благополучия. По решениям Королевского совета в Сен-Жермене 17 января 1562 года был принят так называемый «январский эдикт». По этому эдикту протестантам делались следующие уступки:

- разрешена свобода вероисповедания  вне стен города, т.е. протестантские  проповеди, если их участники  безоружны;

-  запрещены протестантские проповеди  днем и ночью в городах, но  в частных домах такие собрания  разрешались.

Таким образом, данный эдикт был в своей основе все же прокатолическим, так как уступки протестантам были минимальными и вызвали их недовольство. Гугеноты желали распространения своей религии повсеместно, обращения в нее короля и народа, искоренения  идолопоклонничества католического культа50. Католики были также возмущены эдиктом. До этого всякое государственное единство мыслилось как единство общины верующих. Недоволен был и испанский король Филипп II, а Парижский парламент вообще отказался регистрировать эдикт, и потребовалось личное присутствие короля для этого. Но январский эдикт останется действующей хартией терпимости по отношению к гугенотам51, и последней попыткой примирить две враждующие партии.

Хрупкий мир, казалось, навсегда рухнул с наступлением 1562 года, который обычно связывают с началом гугенотских войн. В традиционной историографии (вслед за гугенотской) выделяют три периода в хронологии гражданских войн52:

1. 1562 – 1572 г.г. – рост протестантизма и обособление юга и юго-запада страны;
2. 1572 – 1576 г.г. – распространение кальвинизма в центральных и северных областях, усиление децентрализации;
3. 1576 – 1594 г.г. – постепенное восстановление королевской власти – абсолютизма.

Хотя современные исследователи, в частности, Ж. Ливе, дает иную периодизацию, выделяя 8 этапов религиозных войн, главным критерием которой служат королевские эдикты, мирные договоры с гугенотоами, главным образом – Амбуазский эдикт 1563 года, мирный договор в Лонжюмо 1568 года, Сен-Жерменский эдикт 1570 года, Булонский эдикт 1573 года, эдикт в Болье 1576 года, эдикт в Пуатье 1577 года, Немурский мирный договор 1585 года53.

Историки условно говорят о двух группах дворян – участников гугенотских войн54:

1. «политические гугеноты» - это верхушка протестантов.  Для них вопросы религии стояли на втором месте, а захват власти на первом.
2. «религиозные гугеноты» - в первую очередь стремились провести реформу церкви.

Поводом к началу гражданских войн послужила резня в Васси 1 марта 1562 года в провинции Шампань на востоке Франции. Расправа, учиненная католиками, когда люди герцога Франсуа Гиза проезжая мимо, натолкнулись на амбар, где собрались протестанты для отправления культа, обросла множеством мифов и легенд. Так, протестантская историография говорила о 200 убитых и зарезанных, в то время как на самом деле было около 30 человек.  Тем не менее, это послужило началом к первому серьезному столкновению двух сил. Письма того времени свидетельствуют, что   власти на местах и само правительство весьма трезво оценивали обстановку и не только считали ее в высшей степени для себя опасной, но и прямо высказывали свой страх в связи с неповиновением именно народа. Карл IX (точнее Екатерина Медичи) писал 3 апреля 1562 г. виконту Жуайёзу: «во многих местах народ вышел из повиновения мне», а граф Танд в письме к Екатерине Медичи от 2 мая 1562 г. отмечал: «теперь в народе наблюдается меньшее повиновение, чем когда-либо»55. Сражения марта 1562 – марта 1563 г.г. происходили в основном в долине Луары и были отмечены успехами католиков и гибелью вождей обеих сторон:   Антуан Бурбон, протестант, перешедший затем в католичество, Конде, попавший в плен, Франсуа Гиз, смертельно раненный на подступах к Орлеану 18 февраля 1563 года неким Польтро де Мере56. После недолгих военных действий и вследствие ослабления обеих партий,  военный лидер протестантов Колиньи решил во что бы то ни стало добиться подписания выгодного для себя мира, но так как на тот момент его не было в Париже, он не мог повлиять на ход событий.

19 марта 1563 года в Амбуазе был заключен мирный договор, начинавшийся так:

«Карл, милостью божьей король Франции, всем присутствующим и явившимся, привет»57.Эдикт вторично после январского эдикта узаконил существование протестантизма во Франции, но был менее либеральным, чем предыдущий58. Согласно этому указу была дозволена свобода протестантского богослужения, 

хотя и с рядом ограничений, в соответствии с феодальной иерархией.  Дворянство, обладающее правом уголовного суда, могло свободно отправлять 

богослужение вместе со своими семьями, слугами и подданными, подвластными их суду: «Чтобы впредь все дворяне, имеющие баронский титул, с правом 

высшего суда, далее сеньоры, держащие полный фьеф за военную службу, 

живущие в своих домах, могут по своей совести отправлять свою религию, 

которую они называют реформированной, вместе со своими семьями и 

подданными»59. На молитвенных собраниях  низшего дворянства могли присутствовать только 

члены их семей, «все остальные дворяне» могли «отправлять свою религию в 

своих домах, исключительно для себя и своих семей». Для основной массы протестантов, гласил текст Амбуазского указа, «в каждом  
бальяже, сенешальстве и губернии, имеющей статус бальяжа, таких как Руа, Мо, Перонна… мы повелеваем, чтобы по ходатайству принадлежащих к этой рели- 
гии был выделен город с предместьями для того, чтобы там могло 

осуществляться отправление указанной религии для всех тех, кто принадлежит к ней и желает прибывать, но никоим образом иначе или в другом месте»60. 

Таким образом, из текста договора следует, что в городах, которые не 

принадлежали кальвинистам, жители были лишены возможности отправлять 

протестантское богослужение. Члены реформированной церкви должны были 

теперь преодолевать большие расстояния просто для того, чтобы совершить 

какой-нибудь обряд или помолиться. Такой договор вызвал снова возмущение протестантов, а именно простого народа, у которого  фактически не было свободы культа, их права умалялись здесь больше, нежели в январском эдикте. Данный мир был всего лишь передышкой, и вскоре конфликт вспыхнул с новой силой.

        Основные военные действия 1567 – 1568 г.г. разворачиваются в окрестностях  Парижа, шедшие с переменным успехом. Очень скоро обе стороны начали  склоняться к миру:

           23 марта 1568 года был подписан мир  в Лонжюмо. Текст договора гласил: «И до того момента как благодаря милосердию Бога его подданных 

объединит одна религия, он [король] забудет ,,все прошлые дела” и будет 

обращаться с принцем Конде,”как со своим хорошим родственником и верным подданным”61,а так же возвращал всем протестантам всё их имущество, 

должности и звания. Кроме того, было решено, что король заплатит  деньги  

ландскнехтам,  которые  им  должны  были  гугеноты.  27марта  договор  был  

зарегистрирован.  

Мир в Лонжюмо восстанавливал Амбуазский эдикт. Но  политика умеренности королевы-матери потерпела крах. Канцлер Лопиталь, как виновник этого, был отправлен в отставку.