Педагогические теории французских просветителей XVIII века

Взгляды Руссо на цель человеческой жизни  и добродетель

Для мыслителей века Просвещения  и для Руссо цель человеческой жизни лежит в счастье. Но в чем заключается счастье? По мнению Руссо, “Самый счастливый человек тот, у кого меньше горя; самый несчастный - тот, у кого меньше радостей. Источник же горя и несчастий - в непомерности наших желаний, когда желаний больше, чем средств к их удовлетворению. Отсюда ясно, в чем заключается человеческая мудрость и где путь к человеческому счастью: в ограничении избытка желаний соразмерно со средствами и восстановления полнейшего равновесия между силою и волею" ¹. Необходимость для счастья этого равновесия ставит воспитанию, очевидно, первые две задачи: умножать, развивать силу человека и, с другой стороны, сокращать, умалять желания. Из того же источника, откуда проистекает счастье, развивается и добродетель, которую Руссо понимает, как любовь к другим. Раз у человека будет более сил, чем желаний, он будет расходовать свои силы на других. По Руссо, “Эгоистами, злыми делаются слабые люди, у которых все силы уходят на удовлетворение собственных желаний ^''2. Напротив, у сильного человека его первоначальное, природное чувство - любовь к самому себе, себялюбие, естественно, переходит в любовь к другим. Он скоро удовлетворяет свои простые потребности и обращает свое внимание на других. В человеческих отношениях внимание к другим наиболее возбуждается видом страданий их. Здесь нет никакой зависти к положению ближнего, с одной стороны, а с другой, именно страдания их нуждаются в нашей помощи, в силах. Таким образом добродетель, как любовь к ближним, естественно вытекает из того же соотношения между силой и волей, из какого и счастье и проявляется прежде всего как сострадание. Таким образом у Руссо счастье и добродетель, по существу, близки друг другу. По мысли Руссо, воспитываясь в условиях счастья, в условиях развития сил и обуздывания желаний, человек достигает естественного перехода себялюбия в любовь и сострадание к другим.

Руководящие идеи педагогической системы Руссо

Воспитание должно быть индивидуальным, то есть соответствовать природе воспитываемой личности. Эта идея индивидуализма, уже ранее ясно выраженная Локком, составляет основной, исходный пункт и в педагогической системе Руссо. Ею определяется вся постановка воспитания Эмиля. По мысли Руссо, совершенное воспитание должно быть воспитанием естественным: оно должно всецело отвечать природе воспитываемого; в нем не должно быть ничего наносного, привходящего извне, чуждого природе. Такое воспитание, по существу, должно совпадать с саморазвитием природы, с саморазвитием ребенка, не ускоряя, ни подавляя его. Руссо настойчиво, неоднократно указывает, что с ребенком надо обращаться бережно, соответственно его возрасту и имея в виду его личные особенности. С этой основной идеей тесно связаны другие, более частные педагогические принципы. Индивидуальное, естественное воспитание должно давать широкое место самодеятельности питомца, оно должно быть все построено на ней.

Эмиля не подталкивают ни в  чем; ему не внедряют ни нравственных, ни теоретических познаний. Он все добывает собственными силами и опытом. Деятельность воспитателя при воспитании Эмиля больше отрицательная, чем наставительно-положительная:"Она состоит не в том, чтобы учить истине и добру, но в том, чтобы предохранят сердце от порока, а ум от заблуждений. Но и в этом последнем отношении (в предохранении) воспитание должно держаться "хорошо направленной свободы", а не насилия и принуждения, которые только извращают природу, или принижая и забивая ребенка, или озлобляя его против воспитателя. Руссо допускает одну принудительную дисциплину, - дисциплину естественной необходимости, вытекающую из самого положения вещей. Только эта дисциплина научает ребенка благоразумию, не возбуждая злости и досады^''3. Чуждое всякого искусственного побуждения со стороны воспитателя индивидуально-естественное воспитание должно быть медленным и строго постепенным. Руссо против искусственной выгонки "скороспелых плодов", против воспитания, которое создает "юных докторов и старых детей". Итак, идеальное воспитание должно строго соответствовать природе воспитываемой личности, должности строиться на саморазвитии и самодеятельности этой личности, при условиях свободы и постепенности.

Обстановка  воспитания Эмиля

Идея индивидуальности или  естественности в воспитании обусловливает  у Руссо и ту воспитательную обстановку, в какую он ставит своего Эмиля  и какую, очевидно, считает лучшей. Раз воспитание должно совпадать  с саморазвитием природы воспитываемой личности, то наилучшей обстановкой для него было бы уединение, жизнь с воспитателем вне общества, вдали от его влияний. Вот почему Эмиль воспитывается вне общества, в деревенском имении, в непосредственном общении только со своим воспитателем. Общество слишком ускоряет развитие, внушает природе ребенка несвойственные ей преждевременные, а следовательно, и дурные влечения, то есть всегда искажает, извращает природу. Руссо не потому только воспитывает своего Эмиля вне общества, что относится отрицательно к его культуре (хотя он, действительно, так к ней относился). Для своего педагогического полуромана, полутрактата он мог бы создать идеальное общество и поместить в него Эмиля. В целях идеального, "естественного" воспитания Руссо против всякого общества, как и против всякой книги. Чтобы обеспечить воспитанию строго естественный, индивидуальный характер, он выбрасывает за борт все книги, за исключением одной, которую и то только допускает. Воспитание должно быть строго природосообразным и индивидуальным, должно все извлекать из природы самого воспитанника, и потому даже воздействия воспитателя должно быть крайне ограничены и осторожны.

Индивидуалистическая  задача воспитания, по Руссо

Руссо воспитывает Эмиля  без общества и, пожалуй, даже не для  общества, по крайней мере, не для  реального, сложившегося общества, с  его искусственными (для отвлеченно-идеальной  точки зрения) границами отдельных  государств, с его неустойчивыми, зыбкими делениями людей на классы, по состояниям и роду занятий. При  воспитании для этого общества, пришлось бы сообразовать воспитание с положением, состоянием и кругом занятий, к которому предназначается питомец. Но, при  изменчивости человеческих положений, пригодность такого, практически-общественного  воспитания могла бы легко оказаться  призрачной. Все может измениться для человека, но всегда останется неизменным для него то, что он - человек, останется неизменным. Поэтому и Эмиль воспитывается "быть человеком". Эта общая цель воспитания заключает в себе два момента: развитие полноты истинно человеческих сил и сохранение естественной простоты потребностей. Полнотой сил и простотой потребностей и обусловливается истинно-человеческое, верное счастье, которое Руссо полагает, как цель человеческой жизни. По Руссо, кто хорошо воспитан быть человеком (то есть имеет полноту сил и простоту потребностей, только истинно-человеческие и общечеловеческие потребности), тот не может дурно выполнять и других должностей, которые выпадут ему на долю. Таким образом, индивидуалистическому, по обстановке, воспитанию Руссо ставит и индивидуалистическую задачу- “cаморазвитие человека до сильной человеческой личности, которая бы "жила"и "чувствовала" свою жизнь и свое счастье в полноте своих сил и потребностей”⁴ .

Периоды воспитания или периоды саморазвития человеческой личности

Преследуя указанную задачу, воспитание должно быть крайне осторожно  в отношении к силам развивающейся  личности. Как должно идти постепенно обучение, так строгой постепенности  должно держаться, по Руссо, и воспитание. Стадии этой постепенности, соответственные  развитию ребенка, Руссо и намечает в своем "Эмиле".

1. Первая стадия, с рождения до образования речи, стадия полной беспомощности или бессилия. Существование ребенка здесь мало чем отличается от существования его во чреве матери. У него нет даже физических сил, тем более нет никакой духовной жизни
2. Вторая стадия, с развития речи до 12-ти лет, стадия развития физических сил и начала духовной жизни. У ребенка нет еще ни рассудка, ни нравственных понятий, но, в связи с физическими силами и физической подвижностью, развивается и крепнет деятельность внешних чувств.
3. Третья стадия, от 12 до 15 лет, стадия развития умственных сил и начала развития нравственного.
4. Четвертая стадия, критический период юности, стадия страстей и нравственного саморазвития, когда человек, действительно, возрождается к жизни, и ничто человеческое ему не чуждо.

По этим четырем стадиям, соответственно их особенностям, изменяется и самое воспитание. На первой стадии оно представляет собой элементарное попечение о ребенке; на второй - воспитание физическое и воспитание внешних чувств; на третьей - воспитание умственное, и на четвертой - воспитание нравственное. Каждому воспитанию в "Эмиле" посвящена отдельная  книга.

Взгляды Жан-Жак  Руссо на первоначальное воспитание (до 12-ти лет)

Приступая в первой книге  к изложению правил воспитания, Руссо, в первую очередь, касается вопроса: кому воспитывать? Сам отказавшийся воспитывать своих детей, сам  отдававший их в приют и никогда  не знавший их, Руссо в "Эмиле" дает лучшее обоснование родительского  долга воспитывать детей своих  самим. Воспитание, естественно, лежит  на родителях: те, кто дали ребенку  жизнь, должны и научить ребенка "жить". Заботы первых лет, конечно, принадлежат матери. За исключением случаев болезненности, мать сама должна кормить своего ребенка. Руссо прекрасно выясняет все общественно-моральное значение материнских попечений о ребенке. "Нет матери, нет и ребенка. Между ними обязанности взаимные; и если одна сторона дурно выполняет эти обязанности, то другая будет так же ими пренебрегать. Ребенок должен любить мать прежде, чем сознает, что обязан любить ее.”⁵ По глубокой мысли Руссо, воспитание чужими не дает основных нравственных завязей, которые в ребенке создаются семьей. Дети, удаленные, разбросанные по пансионам, монастырям и коллегиям, утратят привязанность к родительскому дому, или, лучше сказать, приобретут привычку не чувствовать привязанности ни к чему. Но Руссо считается, однако, с трудностью и даже невозможностью обойтись без воспитателя. Поэтому и надо знать, кому можно поручить воспитание ребенка и на каких условиях. Воспитатель Руссо своеобразно-идеален. Он - не наемник; он - бескорыстный друг питомца и семьи.Помимо других общеизвестных качеств, воспитатель, по Руссо, вопреки общепринятому взгляду, должен быть молод, чтобы он мог сделаться товарищем своего ученика и вызвать его доверие, разделяя его забавы. Притом Руссо хотел бы, чтобы у ребенка все время, с первых дней и до конца воспитания, был один воспитатель, и чтоб одновременно он был учителем и воспитателем. Словом, он хотел бы, чтобы у ребенка с колыбели был верный, чуткий и бессменный друг. Такому воспитателю он поручает своего Эмиля.

Первые заботы о ребенке  почти исчерпываются физическим за ним уходом: его питанием, содержанием  тела в чистоте, укреплением и  прочее. Руссо и делает по этому уходу указания. Пищей первых лет для ребенка служит молоко матери, но, если брать кормилицу, то надо брать с молодым, водянистым, молоком (легче переваривающимся) и здоровую, не только телом, но и душой: у раздражительных кормилиц легко портится молоко. К тому же раздражительность кормилицы отражается и на характере ребенка. Помимо пищи, ребенку с первых же дней нужна свобода - протягивать и двигать членами тела, чтобы вывести их из онемения, в котором они были во чреве матери. Что касается мытья детей, то Руссо рекомендует "чаще мыть детей", приучая их к воде разных градусов, чтобы сделать тело почти нечувствительным ко всем изменениям температуры воздуха. При должном попечении о детях, не следует, однако, их изнеживать. Когда мать делает из своего ребенка идола, преувеличивая свою заботливость о нем, она приносит ему страшный вред; являясь жестокой матерью. Рекомендуя закаливать тело, во избежание заболеваний и страданий, Руссо не опускает здесь и нравственной стороны дела. Чем слабее тело, тем сильнее его власть над человеком и тем меньше повинуется оно душе; и напротив, чем оно крепче, тем послушнее. . Эта мысль Руссо проникает всю систему воспитания Эмиля, на всех стадиях его развития. Она тесно связана с этическими воззрениями Руссо, что нравственность развивается из силы; сильная природа человека выходит из себя, возвышаясь в чувстве сострадания и благожелания до этического порядка. Укрепляя тело, с первых же лет детства не следует расслаблять потворствами и духа. Ребенок слаб и надо удовлетворять его потребности, но пусть не приучают его считать себя центром внимания, которому другие люди служат только в качестве орудий.

По Руссо, дети до 12-ти лет  еще не имеют настоящих умственных способностей и потому не годятся  для умственного наставления. У  них нет ни мышления, ни даже настоящей  памяти. Кажущаяся легкость усвоения детьми некоторых знаний доказывает, по Руссо, что дети ничему не научаются; мозг их, гладкий и выполированный, отражает, подобно зеркалу, представляемые ему предметы; но ничто не остается, ничто не проникает. Если нам и  кажется, что дети изучают разные предметы (географию, историю) то это просто самообман: дети усваивают обозначения, слова, не понимая сути их; поэтому, кто слушает, тот понимает их, но сами дети ничего не понимают. Итак, ученье в эту пору бесполезно. Но оно не позволительно для раннего детства и по другой причине. Ускоряя ход природы, выгоняя "скороспелые плоды", создавая "юных докторов и старичков детей", преждевременное обучение насилует ребенка, извращает детскую природу, разрушая ее счастье. Руссо настойчиво указывает, что человек должен щадить детство, должен уважать ребенка и беречь счастье его, как и всякого другого. Ради сохранения ребенку счастья и свободы, Руссо удаляет от питомца книги - "орудия величайших горестей". Чтение - бич детского возраста, а между тем единственное занятие, которое можно найти для него. Эмиль и на двадцатом году едва ли будет знать, что такое книга.

Как и ученье, в эту  пору преждевременно и бесполезно также  нравствённое наставление. По недостатку разума, ребенок не способен еще  вникнуть в человеческие отношения, чтобы понять определяющие их нормы  или нравственные правила. Бесплодно  рассуждать с детьми о нравственных обязанностях: они не могут правильно  понимать этих рассуждений. Руссо - противник  не только рассуждении, но и приучения  детей к известным нравственным обязанностям. Но, отрицая годность в эту пору рассудочного нравственного наставления и принуждения к обязанностям, Руссо, однако, признает необходимой уже и здесь известную нравственную подготовку для детей. Ребенок не способен вникать в нравственные наставления, но у него есть внешние чувства, чтобы воспринимать примеры. Не понимая нравственных обязанностей и не имея чувства долга, он может признавать одни чаконы и одну необходимость, - необходимость и законы естественного порядка вещий. Вот чем можно пользоваться, подготовляя ребенка к будущей нравственной жизни.

Но если в эту пору детства  невозможно ни обучение, ни нравственное воспитание в настоящем смысле этого  слова, то здесь место широкому физическому  воспитанию, включая сюда и развитие внешних чувств. По Руссо, физическое развитие имеет тесную связь с развитием умственным и нравственным. Быть физически сильным, здоровым необходимо как для морального, так и умственного развития. В физической мощи - глубокие корни как добродетели, так и разумности. Что касается средств физического укрепления, то Руссо здесь против изнеживания ребенка. Он возмущается постоянным дрожанием, чрезмерной опекой над ребенком. Необходимо предоставлять ребенка побольше самому себе, чтобы он с первых, в буквальном смысле, шагов был самостоятельнее, увереннее и сильнее. Когда Эмиль только начнет ходить, у него не будет ни предохранительных шапочек, ни корзин на колесах, ни тележек, ни помочей: как скоро он научится передвигать ноги его будут поддерживать только на мостовой, быстро минуя ее. Пусть ребенок, самостоятельно пробуя ходить, будет падать и получать синяки, - все это в этом возрасте не опасно, а между тем страдание - первая вещь, которой он должен научиться и которая всего больше понадобится ему. "Я не только", - заме чает Руссо, - "не старался бы охранять Эмиля от ушибов, но, напротив, был бы очень недоволен, если бы он никогда не ушибался и вырос, не зная, что такое страдание" ⁶. Ради здоровья ребенка, ради его силы, необходимо предоставлять свободу, простор его неустанным стремлениям к движению. Ради закаливания ребенка, Руссо рекомендует приучать его к разным переменам температуры, к перенесению холода, к жесткой постели , к переменам и перерывам сна, и т.п. "Если взяться за дело вовремя, действовать не спеша и постепенно, можно приучить темперамент к тем самым вещам, которые губительны для него, если он подвергается им в эпоху своего полного развития. Закаливание же важно и потому, что суровая жизнь, раз обратившись в привычку, умножает приятные ощущения; изнеженная же подготовляет бесчисленное множество неприятных ощущений “⁷.