Правовое положение населения Киевской Руси по "Русской Правде"

Правовое  положение населения Киевской Руси

План работы

1. Развития феодального землевладения  и феодальных отношений в Киевской Руси

Феодальная  собственность на землю, как известно, возникала в процессе роста имущественного неравенства: часть пахотной земли, являвшейся общинной собственностью, переходила в индивидуальное владение отдельных крестьянских хозяйств. Развитие производительных сил и рост частной собственности на землю неизбежно должны были привести к образованию двух классов: феодалов и зависимых от них крестьян. Росту феодального землевладения способствовали и прямые захваты феодалами крестьянских земель.

Основу хозяйства  Древней Руси составляло пашенное земледелие разных типов. По сравнению с первобытнообщинным строем в этот период техника земледелия была значительно усовершенствована. На черноземном юге пахали преимущественно ралом или плугом с парной упряжкой волов, на севере и в лесистых местах — сохой, в которую запрягали одну лошадь. Возникшая на юге в глубочайшей древности земледельческая культура к этому времени распространилась вплоть до таежной зоны на севере. Земледелие играло настолько важную роль в жизни древней Руси, что засеянные нивы назывались жизнью, а основной злак для каждой местности — житом (от глагола «жить»). Древние языческие обряды и весь годовой цикл языческих праздников свидетельствуют о глубоко укоренившейся у славян традиции считать возделывание земли источником существования. К IX—Х вв. появилось большое количество старопахотных земель, расчищенных из-под леса. Применялась переложная система (когда пашня на некоторое время забрасывалась). Уже было известно двухполье и трехполье с яровыми и озимыми посевами. Подсечное земледелие сохранялось в лесных районах.

Несмотря  на то, что уровень производительных сил вырос по сравнению с периодом первобытнообщинного строя, в целом техника сельского хозяйства отличалась рутинностью. Частые неурожаи угрожали крестьянам-смердам голодной смертью.

Крестьянская  соседская община называлась «миром»  или «вервью» и могла состоять и из одного большого села, и из ряда разбросанных поселений (сел и деревень); из больших семей и из мелких крестьянских хозяйств, которые индивидуально обрабатывали землю. Члены верви были связаны круговой порукой (взаимной ответственностью за уплату дани, за преступления). Кроме смердов-земледельцев в верви жили и смерды-ремесленники: кузнецы, гончары, серебряных дел мастера. Они работали главным образом на заказ, причем район сбыта их продукции был крайне узок (до 10 км в радиусе). Жители соседних миров экономически были слабо связаны друг с другом, хотя культурные связи между ними существовали. Для заключения браков устраивались, по словам летописца, «игрища между селами». Центрами притяжения нескольких миров был погост — место религиозных празднеств и общего кладбища, периодического торга, сбора дани и оброка.

Крестьянские  общины существовали на протяжении всего  периода феодализма. Крестьяне, жившие на государственных землях (позднее известные как черносошные), платили подати в княжескую казну и не знали личной зависимости от феодала. Количество таких общин с течением времени сокращалось, и впоследствии они уцелели только на далеком севере. В изучаемое же время «черные» общины существовали повсеместно и служили объектом притязаний со стороны отдельных феодалов. Феодальные отношения постепенно расширялись за счет закабаления лично свободных общинников. Однако общины сохранялись и под властью феодалов.

Процесс повсеместного  превращения родоплеменной знати  в собственников земли, в феодалов, в бояр не отражен в письменных источниках, что порождало у историков ошибочные представления о якобы позднем развитии феодализма на русской почве. Археологические данные, обнаруженные в курганах IX—Х вв. с погребениями бояр и дружинников, убедительно свидетельствуют о наличии возле крупных городов боярских вотчин (так позднее назывались имения, которые можно было передавать по наследству и отчуждать), где жили сами бояре и подвластные им дружинники.

Государство активно способствовало укреплению феодальных отношений. Появление феодальных замков с их запасами зерна и железных изделий было безусловно прогрессивным явлением, так как создавало резервы на случай неурожая или войны, хотя феодалы укреплялись за счет угнетения крестьян.

Анализ общественных отношений в Х в. показал, что в это время складывается раннефеодальное господское хозяйство, основывающееся на эксплуатации различных видов зависимых — челяди. Источники не позволяют проследить этот процесс достаточно подробно для Х в. в отличие от XI—XIII вв. Между тем исследование характерных черт господского хозяйства способствует определению одного из путей становления феодальных отношений в древнерусском обществе. Структура вотчины была тесно связана с общим процессом развития феодального способа производства. В этой связи М. А. Барг справедливо отметил, что «получение ренты составляло подлинную движущую пружину феодальной организации общества, которой подчинялись хозяйственная, социальная, политическая и другие стороны общественной жизни в пределах подвластной сеньору территории, поэтому в средневековой вотчине в большей или меньшей степени перекрещивались все указанные стороны общественного строя» [2, c.71]. Поэтому при изучении генезиса и структуры феодального общества в Древней Руси особое значение приобретает определение структуры господского хозяйства и системы эксплуатации в нем зависимого населения.

В ст. 19-28, 32, 33 Краткой редакции Правды (дальше –  КП), в которых указана защита княжих людей и княжеского хозяйства, упомянут круг лиц, занятых в системе хозяйства княжеского двора (огнищанин, подъездной, тиун, конюх, сельский и ратайный старосты, рядович, смерд, холоп, роба, кормилица и кормилец), называется или подразумевается хозяйственный комплекс (двор, клеть, конюшня, хлев, скот). Сведения о княжеском хозяйстве содержатся также и в ст. 29-31, 34-40 КП, включенных в княжеский домениальный¹ устав, где в отличие от предшествующих норм нет прямого указания на принадлежность к княжескому двору. В историографии указывалось на возможность подобного толкования этих статей [6, c.143-147], хотя имелись и иные мнения о «натяжках» подобного вывода применительно к княжому хозяйству [43, c.52-53]. Данные КП не отражают в полной мере сложность княжеского домена вследствие неразвитости древнерусского законодательства в XI в. и ограниченности задач судебника. Только в результате антифеодальных восстаний конца- 60-х.—начала 70-х гг. XI в. и начала XII в. после редактирования норм Русской Правды и кодификации новых уставов о холопах и закупах в первой четверти XII в. [49, c.175-247] Пространная редакция Русской Правды (далее – ПП) наряду с иными источниками обеспечивает достаточный объем информации о хозяйственно-социальной структуре феодального хозяйства. Поэтому, как пишет М.Б. Свердлов, «данные ПП, относящиеся к концу XI—началу XII в., подтверждаемые  письменными  источниками, можно ретроспективно использовать для анализа княжеского хозяйства XI в. Все статьи КП о княжеском и некняжеском хозяйстве были включены в ПП в таком же или редакционно измененном виде” [37, c.107-108].

Как показывают источники, резиденцией феодала, князя  и боярина, центром господского  владения был двор [30, c.522-532].

Феодальная  вотчина состояла из княжеской или  боярской усадьбы и зависимых  от нее крестьянских миров. Усадьба  была укреплена и поэтому иногда называлась градом, т. е. замком, крепостью. В усадьбе находились двор и хоромы господина, дома его тиунов (управляющих различными отраслями хозяйства) и дворовой челяди, мастерские ремесленников, входивших в состав челяди и обслуживавших барское хозяйство, закрома и амбары с «обилием» (различными запасами). Замок-град был административным центром земель феодальной вотчины. Военные слуги феодала составляли его войско, а старосты, тиуны, ключники — его административный аппарат и полицию. Во главе вотчины стоял огнищанин, управлявший всем хозяйством.

Княжеский двор в качестве резиденции князя или  его представителя—посадника, наместника, тиуна—был также и местом суда. В ст. 38 КП указано, что если вор не убит на месте преступления, а продержан до рассвета, то его должно вести на княжеский двор. Это же положение повторено в ст. 40 ПП. Поскольку Русская Правда была общерусским судебником, можно предположить существование княжеских дворов в административных центрах княжеского управления в городах и волостях по всей Руси. Причем дворы являлись местонахождением не только князя и его дружины [22, c.103], что делало бы их функции временными, лишая реального содержания норму ст. 38 КП и 40 ПП, но и его мужей (посадников, огнищан, тиунов и т. д.), которые могли постоянно осуществлять административные функции. Поэтому можно полагать, что не только вотчинные, но и административные княжеские дворы становились хозяйственными комплексами с домами слуг, жилищами зависимых людей и хозяйственными постройками [6, c.144].    

Письменные  и археологические источники позволяют определить княжеский двор как резиденцию, состоящую из сложного комплекса жилых и хозяйственных помещений, защищенную оборонительными сооружениями, как центр хозяйственной и административной деятельности князя и место действия важных политических событий. В состав вотчины входили также ремесленники-холопы (ст. 15 ПП). Однако работали ли они на княжеском дворе или вели хозяйство самостоятельно, источники не упоминают, установить это можно лишь на основе археологических раскопок.

Русская Правда, нарративные и археологические источники позволяют определить хозяйственный комплекс двора князя и боярина. Согласно КП, на дворе имелись клети и хлев (ст. 21, 31 и 38 КП; ст. 41 ПП). В хлеве находился скот (ст. 41 и 58 ПП), в клетях хранились пищевые запасы и зерно. В боярском доме в нижних помещениях находились клети и различные хранилища, а во дворе — отдельно стоящие подсобные строения: поварни, пивоварни, амбары, сушила, погреба и ледники. К хозяйственному дворовому комплексу, прежде всего в сельской местности, относились также гумно и зерновые ямы, стога сена и склады дров, которые считались возами (ст. 39 КП; ст. 43, 82 и 83 ПП). На гумне в большом количестве хранили в копнах и обрабатывали зерновые культуры.

Источники позволяют  также определить хозяйственную структуру боярской вотчины. Вероятно, первоначальной формой ее организации был двор. В известиях источников о Руси XI в. содержатся недвусмысленные указания на боярские дворы, села крупного и мелкого боярства, а также города и волости, принадлежавшие боярской знати. B существовании боярских сел в XII-XIII вв. никто не сомневается. Находки берестяных грамот подтвердили и расширили круг сведений о боярском землевладении в этот период [48, с.113-122].

О дальнейшем расширении круга землевладельцев свидетельствуют также известия XIII в. о владении дворян-слуг селами по новгородским договорным грамотам XIII—XIV вв., что указывает на развитие мелкого феодального землевладения по службе — от сел, передаваемых дружинникам, до сел дворян-слуг. Причем последним, подобно князьям и боярам, уже в грамотах середины XIII в. запрещалось держать села, покупать и принимать их даром, что свидетельствует о большой хозяйственной и социальной активности бояр и дворян в приобретении собственных сел помимо княжеских «дач». Особым вопросом является определение вотчинного или условного характера боярского и дружинного землевладения в XI—XII вв. Все материалы свидетельствуют о вотчинном характере не только крупного, но и среднего и мелкого землевладения в Древней Руси. М.Н. Тихомиров поставил вопрос о существовании условного феодального землевладения типа позднейших поместий уже в XII в. [43]. Однако более убедительными были доводы противников этого мнения [50, c.161-262], [44, c.70-73].          

Известия источников почти ничего не сообщают о структуре боярского  хозяйства в XI в. В XII—XIII вв. же боярское хозяйство обрисовывается в источниках как сложившийся комплекс. Все же на основании имеющегося круга источников нельзя сделать вывод о начальном этапе или незначительном уровне развития боярского землевладения в XII в.

Определение состава хозяйственной  структуры феодального домена предусматривает  выявление категорий зависимого населения, которые в нем эксплуатировались.

2. Правовое положение феодалов. Привилегии знати по Русской  Правде

Землевладельцы древней Руси, так  же как и западноевропейских стран, различались по количеству находившейся в их собственности земли, зависимых людей и военных слуг. Устанавливалась система феодальной иерархии — известного соподчинения феодалов. Это выражалось в личном договоре о службе мелкого феодала в войске более крупного земельного собственника, оказывавшего своему вассалу постоянное покровительство.

Привилегированные землевладельцы пользовались правом иммунитета, т. е. представители государственной власти не могли приезжать в их владения для производства суда и сбора налогов. Сами феодалы судили население своих имений и собирали с них подати. Право феодального иммунитета давало землевладельцам возможность применять средства внеэкономического принуждения в отношении зависимых от них людей. Иммунитет зарождался вместе с появлением феодальной собственности на землю. Наряду с передаваемыми по наследству и отчуждаемыми вотчинами в Киевской Руси существовала и другая форма феодальной собственности: земли давались князьями своим слугам во временное держание.

После принятия христианства особым видом феодальной земельной собственности  стало церковное и монастырское землевладение.

Нормы раннефеодального права отражены в первой части Краткой редакции «Русской Правды», в так называемой «Древнейшей Правде», которая, возможно, представляет собой грамоту, изданную князем Ярославом Мудрым около 1016 г. в целях упорядочения конфликтов, возникавших среди дружинников. Новые законы в первую очередь предохраняли интересы и могущество знати. Это выражалось, во-первых,  в разном размере штрафов за одно и то же преступление, осуществленное представителем знати и простым смердом. А во-вторых, в стягивании с виновника в любом случае штрафа в пользу князя или кого-то из его рода, и значительно меньшей части - в пользу пострадавшего.

“...Кто разорит чужую землю, платит штраф 12 гривен. Кто украдет  вола – штраф одна гривна и возвратить вола. Кто убьет простого крестьянина – штраф 5 гривен. Кто убьет княжеского слугу, старшего дружинника – штраф 80 гривен. Если во время потасовки вырвали клок бороды – штраф 12 гривен в пользу князя. Если выбили во время потасовки зуб и кровь потекла изо рта (простое доказательство) – штраф 12 гривен в пользу князя, а пострадавшему – одна гривна...” [30].

3. Правовое положение смердов  и закупов по Русской Правде

3.1. Смерды        

Положение смердов в Древней Руси с давних пор привлекало внимание исследователей. Предлагались различные варианты его решения. Наиболее распространенные из них следующие: смерды были свободными (Болтин, Карамзин, Рейц), несвободными (Полевой, Каченовский), смердами называлось все сельское население (Соловьев, Дьяконов), смерды — зависимые, сидящие на княжеской земле (Пешков, Ведров, Самоквасов) [27, II, c.171-182].

Как свободное  сельское население смердов рассматривал В.И. Ленин, который писал, что в России «отработки держатся едва ли не с начала Руси (землевладельцы кабалили смердов еще во времена «Русской Правды»)...» [17, т.3, с.199].

Количество  мнений не уменьшилось и поныне. По мнению Б.Д. Грекова и И.И. Смирнова, термин «смерды» означал как свободное сельское население, так и попавших в феодальную зависимость крестьян [6, c.242], [39, c.42-102]. С.В. Юшков и Е.Д. Романова видели в смердах только феодально зависимое сельское население [29]. М.Н. Покровский, Б.А. Романов, Б.И. Сыромятников, М.Н. Мартынов, С.А. Покровский, Л.В. Черепнин, К.Р. Шмидт полагали, что смерды являлись свободным сельским населением, хотя положение их представляли по-разному [24, c.165-168], [28], [25], [41], [46], [49]. А.А. Зимин доказывал, что смерды происходили из челяди — холопов [9]. И.Я. Фроянов считал смердов для XI—XIII вв. «покоренными племенами, обложенными данью» («внешние смерды»), позднее смердами становятся пленники-рабы, посаженные на княжеские земли [45]. Во втором значении интерпретировал смердов и Ю.А. Кизилов [13, c.100-102]. В.В. Мавродин придерживался мнения, близкого к выводам Б.Д. Грекова: «...термин „смерды" обозначал первоначально сельское население вообще», в обязанности которого входило уплата дани и выполнение некоторых повинностей. «Впоследствии смердом стал называться крестьянин, попавший во внеэкономическую зависимость». Позднее он предположил, что «какая-то часть смердов, и, видимо, немалая, состояла из посаженных на землю княжеских холопов» [18, c.70], [19, c.69].