Правовое положение населения Киевской Руси по "Русской Правде"

4. Правовое положение челяди  и холопов

4.1. Холопы

Hа Руси в Х в. понятием  «челядь» обозначалась широкая  группа зависимых людей. 

Oценка этих  социальных категорий в основном  единодушна: челядь и холопы —  это рабы. Однако еще М.Ф. Владимирский-Буданов и П.И. Беляев отметили определенный комплекс юридических и экономических прав холопов, что значительно усложняло представление о холопстве, тогда как Н.И. Ланге указывал на отличия холопов от античных рабов [6, c.162-164, 172-177]. Отличия холопа и раба, в самом деле очень близких в правовом положении, можно отследить лишь в историческом контексте, а не в одном юридическом. Но прежде нужно дать определение раба и рабства.

Того же мнения был С.В. Юшков, полагавший продолжение патриархального рабства до XI—XII вв. и видевший доказательство этого тезиса в названии челядью рабов и холопов; проблема, писал он, заключалась в том, чтобы показать отличие патриархального рабства от непатриархального, дать дефиницию рабства [54, c.24-25, 61-67], [53, c.88-89, 136].

Б.Д. Греков предложил критерий, в основе которого находится отношение зависимого к средствам производства: «... раб  — собственность хозяина, живет  на иждивении хозяина, средств производства не имеет, работает господским инвентарем на хозяина, никаких государственных повинностей не несет и рассматривается как объект гражданского права. Крепостной крестьянин имеет собственное хозяйство, основанное на личном труде, а в силу зависимости от своего хозяина — феодала обязан ему феодальной рентой и в то же время несет многочисленные государственные повинности» [6, c.175]. Это определение, указывая наиболее характерные черты в социально-экономическом положении основной группы непосредственных производителей при развитом феодализме и в рабовладельческом обществе, не учитывало лично зависимых, связанных со службой, а не с процессом материального производства, лично зависимых, владевших средствами производства, и других отношений собственности в процессе генезиса феодализма.

По сути лишь А.А. Зимин предложил развернутое  определение холопа как раба. По его мнению, «холопами в то время  назывались люди, право владения которыми у господ было ничем не ограничено. Холоп не имел своей собственности и в любое время сам мог быть продан или отдан любому лицу. Холоп — это раб русского феодального общества» [10, c.6]. Таким образом, в основу определения холопа-раба вновь была положена личная зависимость от господина. Желая указать, что холопы не тождественны рабам античных обществ, характеризуемым теми же основными признаками, А.А. Зимин уточняет: холоп «мог быть посажен на землю и иметь ее участок в своем распоряжении. Церковь запрещала убийство холопа» [10, c.6]. Однако эти черты не являются отличительными: в античном обществе раб мог иметь земельный надел и платил с него господину часть дохода. Убийство раба или жестокое обращение с ним осуждалось во многих рабовладельческих обществах и даже в Римской империи начиная с принципата (церковь не запрещала, но только осуждала убийство холопа). Если челядь, холопы, смерды, закупы, рядовичи были рабами, то классом-антагонистом в системе производственных отношений должны быть рабовладельцы. Логическим следствием широкого толкования зависимого населения Руси как рабов на основании форм личной зависимости и юридического положения как объекта права явилось утверждение В.И. Горемыкиной о существовании древнерусского «рабовладельческого общества» [5, c.47-71].

При изучении челяди и холопства и их отличий  от рабов основным является определение их социально-экономического положения и характера эксплуатации.

Челядь упоминалась  в русско-византийских договорах первой половины Х в.  Употребление термина «челядь» в КП свидетельствует о том, что он продолжал использоваться в общественной жизни Древней Руси. Социальное содержание этой категории раскрывается в материалах письменных источников XI—XIII вв.

По ст. 11 КП, если челядин скроется у варяга или  колбяга, то беглого должно вернуть  господину, а укрыватель платит «за  обиду» 3 гривны. Ст. 16 КП определяет процедуру  «свода», если опознан бежавший или украденный челядин, который был затем продан или перепродан. Вместе с тем в КП, как и в русско-византийских договорах, термин «челядин» не указывает на конкретную форму социально-экономической зависимости и использования труда челядина. Ст. 11 и 16 КП .повторены в статьях 32 и 38 ПП, что свидетельствует о продолжающейся практике этих постановлений. Однако и в ПП положение челяди в хозяйстве господина не разъяснено, хотя в ней указаны другие категории зависимого населения с определенным кругом обязанностей по отношению к господину и оговоренным социальным статусом.

Это свидетельствует  о том, что термин «челядь», восходящий к родоплеменному обществу и относящийся к младшим членам большой семьи, в Х в. и позже продолжал быть широким понятием для обозначения различных видов категорий зависимого населения. По мнению А.А. Зимина, старый термин «челядин» в княжеском уставе, вошедшем в КП, заменен новым — «холоп», обозначавшим теперь «все категории рабов», причем термин «челядин» «на целое столетие» исчез из летописи и Русской Правды [10, c.74]. Эти термины сосуществовали как обозначение социально неполноправных, а затем зависимых людей с периода разложения родоплеменного общества. Подтверждением этому является факт отсутствия слова «челядин» в статьях княжеского домениального устава, поскольку в нем конкретно перечислены категории зависимых людей, а общий, обезличивающий термин был неуместен.

Ст. 11 и 16 КП и соответствующие им статьи ПП указывают  также на значительное распространение  владения челядью в среде свободного населения, поскольку в них сообщается о борьбе широких слоев свободных за челядь. В первой половине Х в. «полоняник» и «челядин» четко различаются. Отсюда можно предположить, что в XI в. для обозначения взятого в плен человека стал использоваться термин «челядин» взамен термина «полоняник», который остался в лексике церковных и переводных памятников, и челядином стал называться зависимый, попавший в «челядинство» через плен или другим путем, причем словом «челядин» обозначались пленные вне зависимости от их прежнего, до плена, состояния [35, с.56-67]. Захваченные в плен разные категории свободного и зависимого населения, «люди», смерды, холопы, по Б.Д. Грекову, назывались челядью, которые могли использоваться в хозяйстве князей или продавались, а не только пленники-рабы [6, c.166-169].

Источники ХI-XV вв. свидетельствуют о тяжелом юридическом и фактическом положении челяди: ее продавали и дарили, передавали по наследству (ст. 90 ПП), истязали, за убийство челядина господин подвергался только церковной епитимии. Правда, имелись сведения и о выкупе за освобождение челядина. Однако, как подчеркивает М.Б. Свердлов, «не тяжелые формы содержания зависимых, а место в общественном производстве социальной группы и определение конкретных форм зависимости являются определяющими признаками общественного положения категории зависимого населения. Но именно этих сведений о челядине меньше всего» [37, c.154]. На протяжении Х-ХIII вв. и в последующее время понятие «челядь» обозначало широкий круг категорий зависимого населения, связанного с господским владением. Именно этим, по видимому, объясняется то, что Русская Правда не указывает штрафа за убийство челядина, а юридические памятники и нарративные источники хотя и содержат многочисленные упоминания о челяди, но не указывают конкретные формы труда челядина в хозяйстве господина. Как замечает Б.Д. Греков, в переводной литературе термин «челядь» использовался для обозначения широких групп зависимого населения [6, c.167].

Первые упоминания термина «холоп» содержатся в  Повести временных лет (далее  – ПВЛ) при изложении библейского  сюжета под 986 г., записанного в конце 30-х годов ХI в. [23, I, c.68], и в ст. 17 КП, более новой по сравнению со ст. 1-16 КП [49, c.161-162]. Однако из этого не следует, что «холопы» были новым по отношению к «челяди» понятием или социальной категорией, поскольку в обобщающих формулировках русско-византийских договоров и ст. 1-16 КП использовано широкое понятие «челядь». «Правда Ярослава» (ст. 1-18 КП) является первым по времени светским письменным источником, где указан холоп.

Термин «холоп»  восходит к праславянскому периоду. В родоплеменном обществе он обозначал людей неравноправных или младших в семье. Именно в этом смысле он употреблялся в старославянском и сохранился в западно- и южнославянских языках. По содержанию этот термин был уже, чем слово «челядь», и означал лично зависимых от господина людей.

Ст. 17 КП определяет холопство как сложившийся институт, связанный с двором «господина»  [28, c.52-53]. В ней указано, что господин может при желании защитить своего холопа, который ударил «свободного мужа», «хоромы» господина являются местом, где холоп, совершивший преступление, находится в безопасности, если господин не захочет выдать его на расправу, в случае укрывательства господин должен уплатить 12 гривен. Штраф в 12 гривен, такой же как в ст. 29 КП за увод холопа или робы, позволяет предположить, что жизнь ударившего холопа, по представлениям того времени, принадлежала пострадавшему «свободному мужу» и он мог безнаказанно его убить. Таким образом, основной юридический смысл ст. 17 заключался в охране интересов холоповладельцев по защите зависимых от него холопов. Вместе с тем, как отмечает М.Б. Свердлов, ее свидетельства о полноте власти господина по отношению к холопу, о связи холопа с господином и его двором, наконец, о положении холопа по отношению к свободным указывают на холопство как на определенную сложившуюся категорию, которая попала в КП лишь по необходимости зафиксировать данный казус [37, c.156].

Ст. 26 и 29 КП, входящие в так называемый «княжеский домениальный устав» в составе КП, упоминают холопов также в связи с определением денежных штрафов за убийство чужого холопа и его увод. Самый низкий штраф за убийство (5 гривен) объясняется тем, что холоп находился во власти господина и это был урок за холопа [10, c.78]. Социально-юридический характер штрафа за увод холопа определяется тем же подтекстом, что и выкуп в 12 гривен ст. 17. Вместе с тем ст. 24—27 КП позволяют определить, что в XI в. лично зависимые занимали разное положение в княжеском домениальном хозяйстве: одни входили в систему управления (сельские и ратайные старосты, кормильцы и кормилицы), другие - в систему непосредственного производства. Это сказалось на различии в их положении в системе штрафов за убийство: соответственно 12 и 5 гривен. По мнению А.А. Зимина, этот штраф определялся их реальной рыночной ценой в 5 грн. [10, c.77]. Однако таким же был штраф и за убийства иных категорий населения – рядовичей, холопов, смердов, что отражает, скорее, не их одинаковую рыночную стоимость, а одинаковое общественное положение. В то же время в ПП различаются на протяжении всего текста термины «челядин» и «холоп» [6, c.159], [39, c.109].

В ПВЛ сообщения  о челядине и холопах появляются при изложении событий Х в., конца XI—начала XII в. [23, I, c.39, 45, 48, 149, 160, 185]. В Русской Правде челядь также «исчезла» и «появилась» в равной степени с холопами, так как статьи КП о челяди и холопах были записаны при Ярославе Мудром [34, c.149-155]. В ПП эти статьи повторены (ст. 16, 32, 38, 65), кроме ст. 29 КП об уводе холопа или робы. Статьи о холопах пополнены в ПП «Уставом о холопах». О жизненности термина «челядин» и о непрерывном его использовании для обозначения широкого круга зависимых свидетельствует замена в ст. 38 ПП, которая объединяет нормы ст. 16 и 29 КП, термина «холоп» в норме ст. 29 КП термином «челядин».

При расширении понятия «холоп» для обозначения  различных видов личной зависимости содержание терминов «челядин» и «холоп» начинает сближаться, что проявилось в ст. 38 ПП.

Таким образом, на основании источников XI в., прежде всего КП, можно считать, что холопство  как общественный институт сложилось  до XI в. Они указывают на личную зависимость холопа от господина и самое низкое общественное положение в социальной структуре наряду с другими категориями зависимых в домениальном хозяйстве. Однако сведений об источниках холопства и о конкретных формах эксплуатации труда холопов в письменных памятниках XI в. нет. Их юридическое положение, помимо общих указаний на личную зависимость, также не раскрыто.

По мнению А.А. Зимина, «феодализация шла в  этот период за счет использования  внутренних ресурсов крупного хозяйства, за счет трансформации труда челяди» [10, c.73]. Этот тезис основан на предположении о тождестве рядовичей и смердов с холопами, а этих последних с челядью и рабами, что в свою очередь нуждается в доказательстве. «С уменьшением числа походов, осаждением челяди на землю, с сокращением торговли челядью изменился и удельный вес различных источников рабства» [10, c.76]. Между тем в XI—XII вв., согласно ПВЛ, совершенно очевидно постоянное возрастание числа военных действий русских князей, причем не только с внешними врагами, но и друг с другом, так что уже на Любечском съезде князей в 1097 г. основным был вопрос: «Почто губим Русьскую землю, сами на ся котору деюще?» [23, I, c.170]

По мнению И.Я. Фролова, «в Киевской Руси плен хотя и утрачивал решающую роль в развитии рабства, но не терял функции одного из главных источников, пополнявших  армию древнерусских рабов» [44, c.108]. Между тем ни сведений о форме эксплуатации труда пленных, ни числовых данных о торговле на Руси челядью в источниках нет, вследствие чего нельзя считать доказанной гипотезу А.А. Зимина о выделении внутри холопства закупов и смердов и превращении рабских форм зависимости некоторых категорий рабов-холопов в феодальную зависимость [10, c.170-197]. Только в ПП содержатся обстоятельные сведения о правовом и социально-экономическом положении холопа и его социального и юридического двойника — робы в древнерусском обществе.

В ст. 110, 54, 99 ПП указываются следующие пути превращения  свободного в полного (обельного) холопа: 1 - продажа или самопродажа человека за очень небольшую сумму (до полугривны), причем при этом акте должны присутствовать свидетели и мелкая денежная единица — ногата должна быть предъявлена перед самим холопом. B этом законоположении отразились две ситуации: а) самопродажа, хотя бы фиктивная, свободного в холопы, обставленная формальными удостоверениями добровольности сделки; б) действительная продажа человека в холопы третьим лицом в той же обстановке [28, c.83-84]. 2 - женитьба свободного на робе без договора (ряда); 3 - поступление на службу к господину без договора в должность управляющего хозяйством - тиуна или переход в эту должность посредством символической процедуры привязывания ключа, однако предоставлялась возможность быть управляющим хозяйством феодала и оставаться свободным, если при этом заключался договор. Обельными холопами становились закуп-вор и беглый закуп (ст. 56 и 64). При этом ст. 61 и 111 ПП стремились точно определить источники обельного холопства и тем самым ограничить круг людей, переходящих в юридический статус холопа; 4 – продажа купца-неудачника, погубившего товар по своей вине, владельцу (ст. 54 ПП). Этот вывод подтверждает мнение Б.А. Романова об участии в торговых предприятиях феодала «бывших купцов»—холопов [28, c.78-79]; 5 – плен. Этот вопрос остается до конца невыясненным, хотя и довольно распространенным в литературе, поскольку в древнерусских памятниках не указываются формы эксплуатации труда пленных; 6 - воспроизводство, поскольку дети холопов оставались в социальном статусе своих родителей (ст. 99 ПП). Ст. 15 ПП, указывающая штраф в 12 гривен за убийство ремесленника или ремесленницы, приравнивает их к кормильцам. Эта новая статья ПП по сравнению с КП свидетельствует о том, что в круг лично зависимых от господина непосредственных производителей в XII в. попали профессиональные ремесленники.

Определение источников холопства позволяет установить, что в его ряды рекрутировались люди разных общественных состояний: 1) свободные — юридически и экономически независимые, 2) экономически зависимые и ограниченные в правах, но сохранившие свободу закупы, 3) вероятно, пленники, 4) дети холопов. Методы похолопления также были самыми различными, однако в этом разнообразии есть объединяющие критерии: 1) насилие — наказание закупов, не исполнивших обязательства купцов, продажа третьим лицом, вероятно, плен; 2) свободное, но социально и экономически детерминированное поступление в холопы (действительная или фиктивная самопродажа, поступление на службу), когда причиной установления личной зависимости была социальная и экономическая нестабильность непосредственного производителя; 3) добровольное поступление в холопы в результате женитьбы на робе; 4) преемственность социального статуса [37, c.161].