Советско-американские отношения на завершающем этапе холодной войны

Еще одним  важным фактором, способствующим изменению  отношений между СССР и США, стало  согласование вопроса о предмете и целях переговоров о космических и ядерных вооружениях. Согласование было достигнуто еще при прежнем генеральном секретаре К. У. Черненко в январе 1985 г. Переговоры начались в Женеве в марте 1985 г. Это было первым шагом к возобновлению диалога по стратегическим вопросам, прерванного в 1983 г. Ранее, в феврале 1985 г., Советский Союз пошел на беспрецедентный для себя шаг, подписав с Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ) соглашение о постановке под международный контроль некоторых реакторов советских атомных электростанций. В апреле того же года новое советское руководство заявило о введении моратория на принятие ответных мер в связи с размещением американских ракет среднего радиуса действия и крылатых ракет в Европе. Москва демонстрировала желание улучшить отношения с Западной Европой и США. В дипломатических кругах стал обсуждаться вопрос о проведении в одной из нейтральных стран советско-американской встречи на высшем уровне³⁶.

Таким образом, советское правительство выдвинуло новые инициативы, чтобы переломить тенденцию к конфронтации, главной из которых явилось предложение о незамедлительном проведении новой советско-американской встречи осенью в Женеве.

2.2. Встречи  на Высшем уровне как способ достижения компромисса между США и СССР по ключевым международным вопросам

1985 г. ознаменовался  новым курсом внутренней и  внешней политики СССР под  названием «перестройка». Горбачев  намеревался отказаться от конфронтации с Западом и выйти из международной изоляции. Поэтому, начавшиеся в середине 1980-х гг. внутриполитические преобразования внесли значительные изменения во взгляды советского лидера на развитие международных отношений. Первым шагом к изменению политической обстановки в мире стала встреча на Высшем уровне в Женеве.

Важной проблемой, которая была одной из основных забот нового советского руководителя М. С. Горбачева, явилось прекращение гонки вооружений и разоружение. Причинами этого стали все возрастающая опасность гонки для мира и непосильная тяжесть для СССР связанных с ней финансовых и материальных затрат.

Уже в начале апреля благодаря решительной поддержке  М. С. Горбачева было принято отвергавшееся  ранее предложение о прекращении  дальнейшего развертывания советских  ракет СС-20. Начались поиски возможных  вариантов решения наиболее трудного вопроса – как увязать сокращение стратегических наступательных вооружений с неразвертыванием систем противоракетной обороны, а также с возможной договоренностью о стратегических средствах Великобритании и Франции.

Полное прекращение  испытаний ядерного оружия могло  послужить мощным импульсом к  прекращению гонки ядерных, а  косвенно – космических вооружений. Однако этот благородный замысел  не имел шанса на успех ввиду однозначной  и твердой негативной позиции  США в отношении полного прекращения  ядерных взрывов – они, оказались, необходимы им как для совершенствования  и создания новых типов ядерного оружия, так и для отработки  некоторых компонентов космической  системы ПРО. По тем же причинам застопорились начавшиеся в марте 1985 г. в Женеве советско-американские переговоры по вопросам ядерных и космических вооружений.

Для того чтобы  остановить или хотя бы замедлить  эту гонку, требовалось предпринять  энергичные и неординарные усилия на самом высоком уровне. В этом был  главный смысл встречи М. С. Горбачева и президента США Р. Рейгана, состоявшейся 19-21 ноября 1985 г. в Женеве.

Конечно, вопрос об ограничении вооружений обсуждался Рейганом и Горбачевым еще до женевских  переговоров – в личной переписке  двух лидеров. Так, в своем письме от 12 сентября 1985 г. Горбачев конкретно  обозначил проблемы, которые предстоит  обсудить в Женеве. Советский лидер  надеялся на достижение четкого взаимопонимания  о недопустимости ядерной войны  и предлагал высказаться против стремления к военному превосходству. Только такая договоренность могла  бы, по мнению Горбачева, действовать  в направлении устранения военной  угрозы. «Договоренность о немилитаризаци космоса – это единственный путь к самым радикальным сокращениям ядерных вооружений. Мы за то, чтобы неукоснительно идти по этому пути, и решительно настроены искать взаимоприемлемые решения. Думается, что в этой области обеим Сторонам нужно действовать энергично, не откладывая решений. Хотелось бы рассчитывать, что на момент нашей с Вами встречи мы сможем иметь уже какие-то положительные результаты». Горбачев особо подчеркнул, что реализация программы создания ударных космических вооружений не решит проблему, а лишь усугубит ее «с самыми негативными последствиями»³⁷. Таким образом, в своем письме М. С. Горбачев возлагал надежды на плодотворные переговоры в Женеве, которые, как оказалось, не обошлись без сглаживания углов, а подчас приобретали и довольно острый характер.

Делегация США  и сам президент оказались  в Женеве политически, а в еще  большей степени психологически не готовыми к конкретным договоренностям  с Советским Союзом. Казалось, что  основной заботой Рейгана и сопровождавших его лиц был не позитивный исход  встречи, не конкретные результаты, а  «имидж» президента, то, как он и  его администрация будут выглядеть  в глазах американской и мировой  общественности и особенно в глазах противников нормализации американо-советских отношений в США. Начав с заявления общего характера о своем стремлении содействовать уменьшению грозящей миру ядерной опасности и о готовности США к решительным шагам, Рейган принялся отстаивать необходимость продолжения работ в США в рамках «стратегической оборонной инициативы»³⁸.

В связи с утверждениями Рейгана  об отсутствии у США намерений  стремиться к приобретению способности нанести первый удар было подчеркнуто, что в делах, затрагивающих сердцевину национальной безопасности, ни одна сторона не может и не станет полагаться только на заверения в добрых намерениях. О намерениях стороны и возможностях любой системы оружия судят по реальной политике и по боевым возможностям этого оружия, а не по заявлениям. Кстати, позже Рейган признался, что на него произвела впечатление убежденность Горбачева в том, что американская программа СОИ рассчитана на получение стратегического преимущества и даже на обеспечение способности нанесения первого удара. Признал он и то, что в таких вопросах нельзя основываться на словесных заверениях. Однако необходимых практических выводов из этих признаний американской стороной сделано не было — ни в Женеве, ни после нее³⁹.

Договориться в Женеве по конкретным вопросам, касающимся ядерных и космических  вооружений, не удалось. Но программа-минимум  СССР оказалась выполненной. 

Личные встречи между Рейганом и Горбачевым в течение двухдневной встречи на высшем уровне привели к подписанию предварительно согласованного Общего соглашения об обменах и контактах в области науки, образования и культуры между СССР и США и подготовленного уже на месте Совместного советско-американского заявления, в котором обе стороны подчеркнули необходимость скорейшего достижения прогресса на переговорах по ядерным и космическим вооружениям, а также в деле улучшения отношений между СССР и США. Но значение женевской встречи выходило за рамки подписанных документов. Если попытаться свести многочисленные нюансы оценок по обе стороны океана к нескольким основным положениям, то встреча М. С. Горбачева и Р. Рейгана в Женеве была охарактеризована как крупнейшее политическое событие международной жизни, состоявшиеся в ходе ее переговоры как необходимые и полезные, а их исход в целом как позитивный⁴⁰.

Сам М. С. Горбачев подчеркнул, что «переговоры в Женеве были подчас весьма острыми и… предельно откровенными». Советский лидер отметил, что «в позиции американской стороны на встрече проявились определенные элементы реализма, что содействовало ряду вопросов».

Конструктивной назвал встречу в Женеве и Рейган, выступивший с речью на совместном заседании обеих палат конгресса США. «Я не могу утверждать, - заявил он, - что у нас выявилось совпадение мнений по таким основополагающим вопросам, как идеология или национальные цели наших стран, но мы стали теперь лучше понимать друг друга. Это ключ к миру»⁴¹.

В декабре 1985 г. Горбачев вновь отправил президенту США личное письмо, в котором он высказал некоторые соображения и предложения в развитие обмена мнениями между двумя лидерами. По-прежнему Горбачев настаивал на прекращении ядерных испытаний: «Если есть действительное намерение вести дело к остановке гонки ядерных вооружений, то взаимный мораторий не может вызывать возражений, а польза от него была бы большая». Взаимный мораторий, по его мнению, дал бы «вполне определенный сигнал другим ядерным державам». Реальный шаг Горбачев видел в возобновлении трехсторонних переговоров о полном и всеобщем запрете испытаний ядерного оружия. Он подтвердил, что СССР готов к таким переговорам, и предложил их возобновить уже в январе 1986 г⁴².

После окончания переговоров в Женеве Рональд Рейган также высказался в своем письме М. С. Горбачеву относительно дальнейших действий и намерений США. Президент выразил уверенность в том, что у США нет никаких намерений использовать свою программу стратегической обороны для приобретения для себя преимущества. Цель США – устранение возможности нанесение первого удара со стороны любой из двух стран. Рейган предложил попытаться найти поддающиеся контролю пути предотвращения нанесения первого удара. «Сейчас у ваших вооруженных сил преимущество в этой области – у вас в три раза больше боеголовок, способных уничтожить защищенные объекты при очень малом времени предупреждения. Естественно, это вызывает у нас тревогу…». Рейган отметил, что личные переговоры в Женеве были особенно полезными, «ведь ответственность за сохранение мира и расширение сотрудничества лежит на нас»⁴³.

Таким образом, в ноябре 1985 г. в Женеве было положено начало серьезному и доверительному диалогу между советскими и американскими руководителями. Именно женевская встреча, скорее всего, останется в мировой истории отправным пунктом в длительном процессе обретения обеими странами подлинного, а не конъюнктурного уважения друг к другу.

15 января 1986 г.  М. С. Горбачев выступил с  новой инициативой: он предложил  США осуществить поэтапное уничтожение  к 2000 г. всех видов ядерного  оружия, начав с 50-процентного  сокращения в течение 5-8 лет  ядерных вооружений, достигающих территории СССР и США. На первом же этапе предлагалась и полная ликвидация ракет средней дальности СССР и США в европейской зоне в качестве первого шага на пути освобождения Европейского континента от ядерного оружия. Полнейшей неожиданностью для администрации США прозвучали слова Горбачева о том, что «контроль за уничтожаемыми и ограничиваемыми вооружениями осуществлялся бы как национальными техническими средствами, так и путем инспекций на местах» и что «СССР готов договариваться о любых других дополнительных мерах контроля».

  Весну и лето 1986 г. можно считать сложнейшим периодом в советско-американских отношениях после женевской встречи на высшем уровне. Сложность ситуации объяснялась сбивающей с толку не столько Советский Союз, сколько самих американцев противоречивой многоголосицей в верхних эшелонах власти США. Картина разброда дополнялась заявлениями и требованиями политических группировок и общественных организаций США, придерживавшихся различных точек зрения на процесс сокращения ядерных отношений и нормализации американо-советских отношений. И все это к тому же происходило в год выборов в конгресс США⁴⁴.

В конце мая 1986 г. Рейган, а за ним К. Уайнбергер и Дж. Шульц объявили о том, что США не считают более возможным и целесообразным для себя придерживаться не ратифицированного конгрессом договора ОСВ-2. Но если Рейган объяснял этот шаг многочисленными нарушениями положений этого договора Советским Союзом, то министр обороны Уайнбергер открыто заявил, что отказ от договора объясняется требованиями национальной безопасности США, которая должна быть основной заботой американцев, «а соблюдаются ли при этом положения договора или нет, не имеет никакого значения».

Решение президента не поддержали ни американские законодатели, ни американская общественность. Более 60% американцев, опрошенных в эти  дни, не одобрили решения президента отказаться от соблюдения Договора ОСВ-2. Отказываясь от ОСВ, Рейган возрождает убеждение, что он отнюдь не сторонник  сокращения вооружений и что его  «стратегическая оборонная инициатива»  в действительности носит наступательный характер»⁴⁵.

Становилось все очевиднее, что Рейгану придется заплатить высокую политическую цену, если повторная встреча с  Горбачевым не состоится. Президент  решил больше не угрожать отказом  от соблюдения положений Договора ОСВ-2, разъяснив, что с самого начала речь шла о том, чтобы поставить  его соблюдение США в зависимость  от поведения СССР на переговорах. В  направленном летом 1986 г. на имя М. С. Горбачева письме Рейган счел необходимым  намекнуть, что США, возможно, будут  готовы и к некоторым другим компромиссам.

20 сентября 1986 г. министр иностранных дел  СССР Э. А. Шеварднадзе передал  Р. Рейгану послание М. С.  Горбачева о проведении встречи  на высшем уровне в Лондоне  или Рейкьявике. Рейган был в  замешательстве, давать ли согласие  на такую встречу в условиях, когда единственной сложившейся  позицией у американской стороны  была позиция по «звездным  войнам», да и та сводилась  к категорическому «никаких уступок». К тому времени, когда Белый дом дал свое официальное согласие на встречу в Рейкьявике, до нее оставалось всего девять дней.

В 10 часов 11 октября 1986 г. началась первая беседа Горбачева  с Рейганом, на которой присутствовали ряд основных сопровождавших лиц. В ходе беседы М. С. Горбачев четко изложил американцам всю сумму принципиально новых предложений, особо подчеркнув, что на их основе можно разблокировать и в относительно короткий срок завершить подготовку проекта договора на переговорах по ядерно-космическим вооружениям в Женеве. Американская сторона была удивлена и поставлена в нелегкое положение этими предложениями, за исключением одного президента Рейгана, который воспринял эти предложения спокойно.

Вторая и  все последующие беседы Горбачева  с Рейганом проходили в узком  составе. На второй беседе Рейган и  Шульц выдвинули американские предложения, которые, в принципе, не отличались от тех, которых придерживалась их делегация  на переговорах в Женеве. После критики Горбачевым этих предложений условились поручить созданной рабочей группе (в ее состав со стороны СССР входили заместитель министра иностранных дел В. П. Карпов, председатель ПАН В. М. Фалин, академик Г. А. Арбатов, генерал Н. В. Червов) к утру 12 октября разработать согласованный советско-американский документ в виде указаний Горбачева и Рейгана министру иностранных дел СССР и госсекретарю США о «рамочной договоренности» будущего договора между СССР и США по сокращению СНВ в увязке с Договором по ПРО⁴⁶.