Советско-американские отношения на завершающем этапе холодной войны

В разгар встречи  на высшем уровне  в Рейкьявике в 1986 году советский лидер Михаил Горбачёв и американский президент Рональд  Рейган почти совершили невозможное. После двух дней упражнений в риторике Рейган внезапно выступил с радикальным предложением — ничего подобного он еще никогда не заявлял. Рейган: «Я хочу спросить: имеем ли мы в виду, — а я считаю, что это было бы очень хорошо, — что к исходу двух пятилетних периодов будут ликвидированы все ядерные взрывные устройства, включая бомбы, средства поля боя, крылатые ракеты, вооружения подводных лодок, средства промежуточной дальности и т. д.?» Горбачёв: «Мы можем так и сказать, перечислить все

эти вооружения». Госсекретарь Джордж Шульц: «Давайте так и сделаем».

Предложение Рейгана на тот  момент было по любым меркам самой  конкретной и наиболее далеко идущей инициативой по разоружению, которую  когда-либо официально выдвигали президенты США на саммитах

сверхдержав. Если раньше Рейган говорил о ликвидации только баллистических ракет или же обозначал обсуждаемую  тематику туманно и без всяких подробностей, то теперь он отбросил все  сомнения и четко изложил план полного ядерного разоружения. На вершине  политической карьеры Рейган обнажил  сокровенную суть своих убеждений. Однако Рейган и Горбачёв не зафиксировали  свое согласие на бумаге и не подписали  договор. Они увязли в спорах о  противоракетной обороне. Тем самым  был упущен редкостный случай совершить  прорыв в ядерном разоружении⁴⁷.

В первые дни после возвращения в Вашингтон в беседах с политическими деятелями и журналистами сам президент и члены американской делегации продолжали комментировать встречу в Рейкьявике как несомненный провал. Рейган, выступив по телевидению, сообщил, что предложил русским «самое всеобъемлющее и самое великодушное в истории предложение в области контроля над вооружениями», но не встретил понимания. Советский руководитель назывался единственным виновником неудачи, поскольку решился потребовать у президента выполнения условия, на которое, как М. С, Горбачеву должно было быть известно заранее, Рейган никогда не пойдет. Президенту не оставалось ничего иного, кроме как отвергнуть советское условие, рассчитанное на подрыв и ликвидацию программы СОИ. Но через некоторое время тон официальных комментариев резко изменился: осознав по всей видимости, потенциальный ущерб, который мог быть нанесен подобной оценкой встречи шансам республиканской партии на выборах в конгресс США, администрация приняла решение использовать, несомненно, сделанный в Рейкьявике конструктивный шаг вперед в своих политических целях. «От первых проклятий в адрес Рейкьявика быстро и дружно перешли к восторгам. Началась суетливая кампания по присвоению себе не своих предложений»⁴⁸.

Несмотря  на видимую неудачу, Рейкьявик все  же оказал существенное положительное  влияние на советско-американские отношения, в том числе и на дальнейший ход переговоров по ограничению  вооружений. Но это произошло не сразу, потребовалось еще несколько  лет для окончательного завершения «холодной войны».

1987 год был  невероятно трудным для Горбачева.  В обстановке ожесточенной внутренней  борьбы встреча с вице-президентом  Бушем-старшим стала казаться  Горбачеву способом перефокусировать  отчаянную битву вокруг.

 Шульц  ощущал, что Горбачев ждал встречи  на высшем уровне в Вашингтоне. Президент и его государственный  секретарь обсуждали, какое впечатление  на Горбачева произведет Калифорния. Экономический динамизм Америки  добавит Горбачеву в его стремлении  изменить советскую систему. 

Утром 15 сентября 1987 г. в Вашингтон с трехдневным  визитом прибыл министр иностранных  дел Шеварднадзе с письмом  от Горбачева и с большой группой  специалистов по переговорам. Генсек уже  не просил об ограничении работ над  противоракетной обороной лабораторными  испытаниями. Он просил теперь только «обеспечить соблюдение Договора по противоракетной обороне». Шульц  и Шеварднадзе сразу же удалились  в личные комнаты. Там они договорились о создании рабочих групп по гражданским  правам, по региональным проблемам, по контролю над вооружениями во всех его аспектах. Участники этих групп  обсуждали спорные вопросы внутри групп, а затем выносили свои предложения на рассмотрение Шульцу и Шеварднадзе. Советский министр передал письмо Горбачева президенту Рейгану, подтверждающее приверженность Генерального секретаря прежним соглашениям. Шульц считал, что «о лучшем невозможно было и мечтать». А Шеварднадзе клятвенно пообещал сотрудничать с американцами в решении проблем гражданский прав. «Дайте мне список лиц, желающих эмигрировать, я буду рад ознакомиться с ними»⁴⁹.

В Розовом  саду Белого дома состоялось подписание соглашения о создании в двух странах, в СССР и США, Центров предотвращения ядерной опасности. Это должно было подстраховать обе стороны, уменьшить  риск неверного расчета и взаимонепонимания. Было также решено организовать встречу  на высшем уровне осенью 1987 г. – после  визита государственного секретаря  Шульца в Москву в октябре.

Во время  московских переговоров Горбачев стремился  решить наиболее трудные спорные  вопросы сейчас, с тем, чтобы в  Вашингтоне предстать перед всем миром несравненным миротворцем.

Первой такой  проблемой, которую Горбачев хотел  разрубить как гордиев узел, была проблема ракет средней дальности  — СС-20 с советской стороны  и «Першинг-2» с американской стороны. Принципиально следовало решить данную проблем в кремлевских стенах в эти октябрьские дни, а подписать двусторонне соглашение уместным казалось на вашингтонской сцене в конце года. 

Ключевым  вопросом Горбачев считал проблему стратегических вооружений и размещения ядерного оружия в космосе. Решением Горбачев считал модифицированную версию формулы, которая  была выдвинута в Рейкьявике: значительные сокращения до равных потолков стратегического  оружия на протяжении десяти лет. Горбачев имел в виду такие потолки: 3000-3300 боеголовок на МБР; 1800-2000 боеголовок на баллистических ракетах подводных лодок; 800-900 ядерных боеголовок крылатых ракет, запускаемых с бомбардировщиков. Такова была цель Горбачева, до этих уровней он готов был снизить численность советских стратегических ракет. Взамен он просил то, что ему казалось столь важным, — сохранение договора по Противоракетной обороне от 1972 г. хотя бы на десять лет (т.е. до 1997 г.). Его целью было не пустить ядерное оружие в космос, избежать бездонной космической гонки вооружений. Пусть ситуация будет такой, каковой она была до марта 1983 г., когда президент Рейган выдвинул идею размещения оборонительного ракетного щита в космическом пространстве.

Шульц обозначил  американскую позицию: общая численность  стратегических боезарядов — 6000 единиц. При этом 1600 ядерных боезарядов приходилось  на стратегические бомбардировщики, 1540 боезарядов выносились тяжелыми баллистическими  ракетами (американцы настаивали на сокращении подъемной тяги на 50 процентов). Следующий  шаг американская сторона предлагала сделать в сторону понижения  общего потолка до 4800 ядерных боезарядов. Шульц весьма жестко настаивал на создании системы проверки — особенно мобильных ракет. Госсекретарь Шульц  предлагал Горбачеву решить все  спорные вопросы здесь, в Москве, чтобы визит в Вашингтон явился гарантированным успехом.

В конечном счете Горбачев сказал, что «это были хорошие переговоры». Он обошел стол и пожал руки всем членам американской делегации. Шульц после встречи с Горбачевым поспешил в «неподслушиваемую» комнату американского посольства, откуда позвонил президенту Рейгану и описал состоявшуюся встречу. «Я сказал президенту, что предполагал иначе подойти к делу. И у меня еще оставалось для этого время. Возможно, мы установим дату приезда Горбачева в США, но в этом отношении не следует создавать впечатление, что мы просим его об этом». Рейган согласился со своим государственным секретарем.

27 октября  посол Мэтлок специальным телефоном сообщил из Москвы: Горбачев изменил свою точку зрения, и теперь он хочет нанести визит в Вашингтон. Шеварднадзе намерен посетить Вашингтон в октябре, чтобы подготовить визит Горбачева⁵⁰.

23 ноября Шульц  и Шеварднадзе встретились в  Женеве и довольно быстро разрешили  большинство из оставшихся вопросов, касающихся Договора о ракетах  средней дальности. 

Состоявшаяся в Вашингтоне 7-10 декабря 1987 г. встреча на высшем уровне между Горбачевым и Рейганом привела к подписанию советско-американского Договора о ликвидации их ракет средней и меньшей дальности и нескольких связанных с договором документов. По оценке обеих сторон, встреча прошла в деловой атмосфере и диалог двух руководителей был более конструктивным, чем когда-либо прежде. Но не обошлось и без сложных ситуаций, вызванных тем, что американская сторона и сам президент пытались вести разговор в прежнем духе, с использованием обвинений и давления. Оценивая позиции и взгляды администрации США на советско-американские отношения, М. С. Горбачев был вынужден отметить, что «если стоять твердо на почве фактов, не впадать в преувеличения, то о коренном переломе в наших отношениях пока говорить рано»⁵¹.

В соответствии с договором стороны в течение  трех лет должны были уничтожить все  пусковые установки и ракеты наземного  базирования с радиусом действия от 500 до 5500 км, включая ракеты как на европейской, так и на азиатской территории СССР. Это был первый в истории случай договоренности о реальном сокращении имевшихся вооружений. Договор также предусматривал процедуры проверки инспекторов, которым надлежало следить за уничтожением ракет противоположной стороны. Согласно ст. 3 Договора, уничтожению подлежали ракеты средней дальности СССР (РСД-10 «Пионер», «Р-12», «Р-14»), США («Першинг-2» и «BMG-109G) и ракеты малой дальности СССР («ОТР-22 «Темп-С»» и ОТР-23 «Ока»), США («Першинг-1А).

Несмотря  на то, что договор предусматривал уничтожение только классов ракет  средней и меньшей дальности, занимающих всего лишь 4% ядерного арсенала СССР и США, он все же играл большое значение. Впервые в истории произошло не просто ограничение гонки вооружений, а сокращение ядерных вооружений и их взаимосогласованное уничтожение. Ликвидация этого класса ракет в Европе повысила уровень безопасности как СССР, так и всех европейских, так и всех европейских стран, объективно способствовала уменьшению риска ядерной войны.

Приближалась  дата встречи М. С. Горбачева и  Р. Рейгана в Москве. Происходившие  в Советском Союзе процессы умерили  пыл большого числа убежденных противников  СССР.⁵².

Начало вывода советских войск из Афганистана  в 1988 г. вовсе не означало, что прекратились или ослабли усилия по реализации договоренностей, достигнутых в  Вашингтоне в декабре 1987 г., насчет нахождения взаимоприемлемых решений по стратегическим наступательным и космическим вооружениями. Наоборот, активность в этих направлениях повысилась, Обе стороны понимали: к встрече М. С. Горбачева с Р. Рейганом в середине 1988 г. в Москве, о которой условились в Вашингтоне в декабре 1987 г., необходимы весомые предложения.

Поэтому систематически вели переговоры госсекретарь США Дж. Шульц и советский министр Э. А. Шеварднадзе. Дж. Шульц со своей командой был в Москве в феврале и апреле, Э. А. Шеварднадзе до середины мая также дважды побывал в Вашингтоне. Диапазон переговоров был широкий: обстановка в Европе, ситуация вокруг Афганистана и другие региональные проблемы, права человека, развитие культурных связей, экономические отношения. Но ведущими были проблемы сокращения ядерных и обычных вооружений. Шла упорная дипломатическая борьба.

Что же касается стратегических наступательных вооружений, то в рамках общих количеств их для сторон, о которых договорились в Вашингтоне (1600 носителей и 6000 боезарядов), американцы по-прежнему стремились добиться прежде всего сокращения с нашей стороны количества межконтинентальных баллистических ракет (МБР). Предметом их особой заботы были также всемерное ограничение числа тяжелых МБР (этих ракет у США вообще не было), а в конечном счете и их полная ликвидация Советским Союзом. США выступали также за всемерное ограничение мобильных пусковых установок МБР грунтового и железнодорожного базирования. Они стремились, предельно уменьшив размеры позиционных районов этих ракет, превратить их по существу в разновидность стационарных стратегических ракет.

В то же время  американцы добивались фактического выведения  из сферы ограничения своих тяжелых  бомбардировщиков (ТБ) и крылатых ракет  воздушного базирования (КРВБ) с дальностью свыше 600 км в ядерном снаряжении. Они предлагали на каждом ТБ засчитывать  по 10 КРВБ, хотя некоторые из ТБ оснащались 20 и более ракетами. Мы же добивались, чтобы на каждом ТБ числилось такое  максимальное количество КРВБ, для  которого этот тип ТБ оснащен. Такое, казалось бы, справедливое наше требование встречало ожесточенное сопротивление  американцев. Они выставляли и ряд  других, по меньшей мере, спорных  требований. В частности, ратовали за то, чтобы ТБ, переоборудованные  для применения ракет в обычном (неядерном) снаряжении, не засчитывались в общее количество стратегических носителей — 1600⁵³.

Одновременно  шел обмен мнениями и о сокращении вооруженных сил в Европе. Здесь  наиболее сложными были вопросы, связанные  с авиацией сторон, особенно с авиацией военно-морских сил. Ведь военно-морские  силы по требованию блока НАТО к этому времени уже вообще не входили в предмет переговоров.

Тем не менее позиции и на этот раз к переговорам с президентом США и его командой были отработаны, директивы утверждены.

Официальный визит Р. Рейгана в Москву состоялся  в период с 29 мая по 2 июня 1988 г. В  отличие от встречи в верхах в  Вашингтоне, московская встреча вопреки  официозному оптимизму не привела, да и не могла привести к крупным  новым договоренностям. Слишком  велики были различия сторон в отношении  содержания договора по СНВ, чтобы можно  было найти приемлемые решения за истекшие полгода⁵⁴.