В последующие годы в Северном
обществе произошла смена поколений.
А.Н. Муравьев, основатель «Союза
спасения», отошел от общества.
Все менее активно работал
в нем Никита Муравьев, не обладавший
крепким здоровьем. Трубецкой
по службе был переведен в
Киев; К руководству пришли более
молодые и радикально настроенные
люди. В начале 1825 г. в Думу входили
Е.П. Оболенский, А.А. Бестужев
и К.Ф. Рылеев, вступивший в
общество в 1823 г. по рекомендации-Пущина.
Евгений Оболенский был человеком
мягким и не очень решительным.
Александр Бестужев (литературный
псевдоним — Марлинский), поэт
и беллетрист романтического
направления, блестящий офицер, охотно
отвлекался на светские развлечения.
Основное бремя организаторской
работы в тайном обществе легло
на Кондратия Рылеева.
Ко времени вступления в
общество (28 лет) он был уже
известным поэтом. В своих стихах
он прославлял свободу, внушал
ненависть к тирании. Широкую
популярность приобрела его ода
«К временщику». Все знали,
что она адресована Аракчееву.
В Северном обществе Рылеев
проявил замечательные организаторские
способности.
В числе новых членов был
Петр Каховский. Он собирался
в Грецию, где шла война за
независимость, но остался в
Петербурге, встретив Рылеева, своего
старого друга. Человек нетерпеливый,
Каховский рвался совершить цареубийство.
С немалым трудом Рылееву удавалось
его сдерживать. Большим успехом Рылеева
было установление контактов с кружком
морских офицеров, которые позднее вступили
в Северное общество. Трубецкой, вернувшийся
в Петербург, не принимал активного участия
в жизни общества, предпочитал приглядываться
и прислушиваться.
Программным документом Южного
общества стала" написанная
Пестелем «Русская правда». Согласно
этому проекту Россия провозглашалась
единой и неделимой республикой
с однопалатным парламентом (Народным
вечем). Избирательным правом наделялись
все лица, достигшие 18 лет. Исполнительная
власть передавалась Державной
думе, состоящей из пяти человек.
Каждый год из нее выбывал
один человек и один избирался.
Пост президента занимал тот,
кто находился в Думе последний
год.
Крепостное право отменялось, сословия
ликвидировались. К освобожденным
крестьянам переходила половина всего
земельного фонда. Другая половина оставалась
в частной собственности помещиков
и иных лиц, пожелавших приобрести землю.
Павел Пестель и Никита
Муравьев, написавшие столь разные
проекты, расходились и в том,
как провести их в жизнь.
Муравьев предполагал вынести
свой проект на рассмотрение
Учредительного собрания. Пестель
считал, что «Русская правда» должна
быть введена в действие декретом Временного
революционного правительства, обладающего
диктаторской властью.
«Русская правда» была выдающимся
памятником декабристской мысли.
Аграрная ее часть отличалась
продуманным подходом к проблеме.
Недаром впоследствии, когда готовилось
освобождение крестьян, власти взяли
за основу (сами того не подозревая)
идею Пестеля о разделении
земель частновладельческих и
крестьянских. Но не все в программе
Пестеля было реалистично. Нельзя,
например, было ликвидировать в
России сословия, когда в ней
еще не вполне сложились классы
капиталистического общества. Это
повело бы к разрушению социальных
структур общества, могло вылиться
в развал и хаос.
Пестель, главный теоретик
Южного общества, был человеком
замкнутым и малообщительным.
Душой Южного общества стал
Сергей Муравьев-Апостол. Его
любили солдаты, к нему тянулись
офицеры. Правой рукой Муравьева-Апостола
был Михаил Бестужев-Рюмин, обладавший
неиссякаемой энергией и организаторскими
способностями. Именно он разузнал об
«Обществе соединенных славян» и установил
с ним контакт.
В отличие от Южного общества,
где тон задавали опальные
гвардейцы, Общество славян сложилось
в среде провинциального офицерства.
Члены этого общества (братья
Борисовы, И.И. Горбачевский и др.) мечтали
о создании федерации свободных славянских
государств. Бестужев-Рюмин сказал им,
что начинать надо с освобождения России
от ига самодержавия и крепостного права.
Считая это первым шагом к освобождению
всех славянских народов, члены «Общества
соединенных славян» присоединились к
Южному обществу.
Чтобы выработать общую программу
действий, Пестель в 1824 г. приезжал
в Петербург. Ему не удалось
убедить «северян» принять «Русскую
правду», хотя многие из них,
в том числе Рылеев, постепенно
становились республиканцами. Договорились
только об одном — выступать
надо совместно. Предполагалось,
что это произойдет летом 1826
г.
3.
1825 год. Декабрь и декабристы
Александр I давно знал о
существовании тайных обществ,
но странно бездействовал. Осенью
1825 г. императорская чета уехала
отдыхать в Таганрог. В конце
октября император ненадолго
съездил в Крым. Вернулся нездоровым,
несколько дней перемогался, а
затем болезнь приняла серьезный
оборот. 19 ноября 1825 г. Александр
I скончался в возрасте 47 лет.
Внезапная смерть царя, физически
здорового, но душевно надломленного,
поразила многих современников.
И долгие годы после этого
ходила легенда, будто под сводами
Петропавловского собора обрел
покой другой человек. Александр
же оделся в простую одежду,
накинул на плечи котомку и
ушел в народ. Ходил он, беспаспортный,
по городам и селам, назывался
старцем Федором Кузьмичем, терпел
от властей обиды и, наконец, нашел приют
где-то в глухой сибирской деревне. Учил
там грамоте крестьянских детей и замаливал
свои грехи, вольные и невольные.
Когда стали разбирать оставшиеся
после Александра I бумаги, обнаружили
несколько доносов с поименным
перечислением членов тайных
обществ. Генерал И.И. Дибич, начальник
Главного штаба, тотчас же отослал все
бумаги в Петербург и распорядился об
аресте руководителей Южного общества.
Александр I не имел детей.
Наследовать престол должен был
Константин, второй сын Павла
I. Но в свое время он был
так потрясен убийством отца,
что дал зарок не вступать
на престол. А женитьба на
польке совсем отрезала ему
дорогу на трон. Александр завещал
престол своему следующему по
старшинству брату— Николаю. Долгие
годы это завещание оставалось тайной.
Известие о смерти императора
пришло в столицу 27 ноября. Великий
князь Николай Павлович начал
было говорить о завещании
и о своем праве на престол.
Но его резко осадил военный
губернатор Петербурга, герой Отечественной
войны М.А. Милорадович: существует
закон о престолонаследии, который
надо соблюдать, а кроме того
он, Николай, не очень любим
в гвардии и потому вряд
ли присяга ему пройдет спокойно.
Николая и в самом деле не
любили в гвардии. «Зол, мстителен,
скуп», — говорили о нем
офицеры. Получив такой отпор,
Николай стушевался и вместе
со всеми присягнул брату.
Константин оставался в Варшаве.
Он заперся в кабинете, никого
не принимал и не распечатывал
пакетов, адресованных ему как
императору. В письмах к Николаю
он подтверждал свое отречение
от престола, но отказывался приехать
в Петербург и заявить об этом публично
Ему казалось безопасней оставаться в
Варшаве под прикрытием верных ему войск.
Междуцарствие затягивалось. Препираясь
между собой, братья роняли
свой авторитет. Многие понимали,
что выбор любого из них
сулит мало хорошего: резкий, вспыльчивый,
характером весь в отца Константин
и холодный, надменный Николай.
В такой обстановке взоры некоторых
сановников и многих офицеров
обратились в сторону тайного
общества, которое фактически перестало
быть тайным. На собраниях у
Рылеева толпилась масса народа,
и никто твердо не знал, кого
уже приняли в общество, а кого
еще нет. Милорадович смотрел
на эти собрания сквозь пальцы.
Однажды к Оболенскому подошел
генерал В.Н. Шеншин, командир гвардейской
бригады, и спросил: «Что же нам теперь
делать? А в теперешних обстоятельствах
необходимо на что-то решиться».
В считанные дни выявилась
влиятельная оппозиция самодержавию,
включавшая в себя некоторых
членов Государственного совета
и сенаторов, часть генералитета
и офицерства и значительную
долю столичной интеллигенции.
Сердцевиной этой оппозиции стало
Северное общество.
Центром притяжения консервативных сил
стал Николай, и вскоре заговорили о
новой присяге. Это заставило
руководителей Северного общества
начать действовать. Было решено Николаю
не присягать, поднять гвардейские полки
и собрать их на Сенатской площади. Если
бы в наличии оказались внушительные силы,
кандидатура Николая отпала бы. сама собою.
Тогда Сенат должен был обнародовать манифест
о созыве Великого Собора для решения
вопроса о форме правления; До созыва Собора
власть переходила в руки Временного правительства.
В его состав предполагалось пригласить
наиболее уважаемых и заслуженных людей:
адмирала НС. Мордвинова, М.М. Сперанского,
сенатора И.М. Муравьева-Апостола (отца
трех членов Южного общества), а также
московского архиепископа Филарета. Тогда
же было решено, что власть над войсками,
отказавшимися присягать Николаю, вручается
полковнику Трубецкому. Выбор его объяснялся
тем, что князь являлся как бы связующим
звеном между сановно-аристократической
оппозицией и Северным обществом.
Однако в несколько дней
положение круто изменилось. Путем
обещаний, давления и угроз Николай
сплотил на своей стороне подавляющую
часть высших сановников и
генералов. 13 декабря ему присягнули
Государственный совет и Сенат.
Вместе со всеми пришлось присягнуть
и тем, на кого надеялись
члены тайного общества. Мордвинов,
отправляясь в Совет, сказал
знакомому поручику, что не знает,
вернется ли: если не присягнет,
то и не вернется. И добавил:
«Теперь не нам, а вам, господа,
и гвардии должно действовать».
Начался отлив и в самом
Северном обществе: уже не знали,
на кого можно положиться, а
на кого нет. Некоторые говорили,
что не верят в успех и
не хотят быть четвертованными.
Между тем присяга войск была
назначена на 14 декабря. Не выступить
было нельзя, ибо дело зашло
слишком далеко и общество
перестало быть тайным. В случае
неудачи решили отступать в
район военных поселений. Заговорщики
надеялись, что войска, присягнувшие
Николаю, не будут стрелять
в своих братьев по оружию
и компромисс будет достигнут.
14 декабря 1825 г. офицеры Александр
Бестужев и Дмитрий Щепин-Ростовский
(потомок ростовских князей) вывели
к памятнику Петру I Московский
полк. Затем к ним присоединились
гвардейский морской экипаж и
лейб-гвардии гренадерский полк
— всего около 3 тыс. человек.
Верные Николаю войска оцепили
их, имея четырехкратное превосходство.
Трубецкой, решив, что дело
проиграно, не явился на площадь.
Но собравшиеся на ней декабристы
так не считали. На стороне
Николая было численное превосходство,
на их стороне — моральное.
Их выступление было бы сразу
подавлено, если бы произошло
в казармах. Выход к Медному
всаднику был очень удачным
решением. Здесь их видела вся
столица, вся Россия, вся Европа.
Их сила была в том бесстрашном
вызове, который они бросали самодержавию,
требуя вольностей и прав. «Открытые,
откровенные действия необходимы,
— писал впоследствии А.И. Герцен,
— 14-е декабря так сильно
потрясло всю молодую Русь
оттого, что было на Исаакиевской
площади».
Сила декабристов была также
в неприменении силы, ибо Николай
как раз и ожидал от них
активных действий, чтобы обрушиться
на них всем своим войском.
Даже первые конные атаки на
Московский полк отражались холостыми
залпами. Декабристам удалось
почти безупречно выстоять в
этом моральном поединке. И только
когда подъехал Мило-радович и начал
уговаривать солдат присягнуть Николаю,
не выдержали нервы у Каховского...
Николай не хотел идти ни на какие
уступки, но противостояние затягивалось.
Время работало не на Николая. В его войсках
стояло немало членов тайного общества,
не сумевших или не рискнувших поднять
своих солдат. Через народ, столпившийся
у строящегося Исаакиевского собора, солдаты
присягнувших полков передавали своим
товарищам на Сенатской площади, что перейдут
к ним, как только стемнеет. В сумерках,
действительно, многое могло смешаться.
Убийство Милорадовича сторонники
Николая использовали как повод
для решительных действий. «Ваше
величество, — грубовато сказал
генерал К.Ф. Толь, — прикажите
очистить площадь картечью или
отрекитесь от престола». Николай
зло взглянул на него и приказал
пустить в ход артиллерию. Послышалась
команда: «Пальба орудиями по
порядку, правый фланг, начинай,
первая пли!» — и выстрела
не последовало. «Свои, ваше благородие...»,—
сказал фейерверке? подбежавшему штабс-капитану.
Офицер выхватил у него фитиль и сам сделал
первый выстрел...
Накануне событий 14 декабря были
арестованы руководители Южного общества.
Но в конце декабря молодые
офицеры из Общества славян освободили
Сергея Муравьева-Апостола и его
товарищей. С несколькими ротами
Черниговского полка он выступил
на соединение с другими частями,
на помощь которых рассчитывал. 3 января
1826 г. его настиг отряд гусар с
конной артиллерией. Муравьев-Апостол
не велел солдатам стрелять и повел
их в атаку на орудия. Картечным
залпом он был ранен, потерял сознание,
а очнулся уже в плену.
Декабристы вписали яркие страницы
в историю нашей страны. Хотя и
не было все так просто в их движении.
К нему примкнули разные люди —
по характеру, воззрениям, социальному
положению. Почти все они, правда,
были дворяне, но дворянство не было однородным.
Некоторые из декабристов принадлежали
к аристократии, другие — к беспоместному
армейскому офицерству, третьи — к
разночинной интеллигенции. Столь
же различны были истоки идеологии
декабристов. Одни из них считали
своим предшественником А.Н. Радищева,
другим были ближе «верховники».
Среди декабристов существовали
разногласия, часто вспыхивали
споры. Но до раскола дело
не доходило. Декабристов крепко
связывало общее дело — борьба
против самодержавия и крепостничества.
А внутренняя борьба в самом
движении никогда не выходила
на первое место. Это было
замечательной особенностью движения
декабристов.