Традиции и обряды народов России: Калмыки

От злых духов и сглаза охраняла бирюза, которую в украшениях сочетали с алмазами, также как  и изумруды. Камнем здоровья считался янтарь, причем изделия из него нельзя было носить ниже уровня сердца. Ниже пояса  запрещалось носить изделия с "красными глазками" — "улан нудта". Полудрагоценные  камни черного цвета калмыки  не носили, избегая черного цвета  как символа зла, несчастья, беды. Опал считался исключительно мужским  камнем.

Наиболее распространенными  украшениями у калмыков были женские. Они сопровождали женщин практически  всю жизнь. Всем маленьким девочкам прокалывали уши, иногда это делали, как только ребенок начинал держать  голову. Для этой процедуры из свинца изготовляли кольцо, надкусывали  его ножницами и двумя его  концами слегка прищемляли детское  ушко. Концы свинцового колечка сближались, постепенно прокалывая мочку уха. После  того, как цель была достигнута, свинец размыкали, а в дырочки вставляли  маленькие палочки чая, чтобы ранка не воспалилась, позже в нее вдевали шелковую нитку или маленькие детские сережки.

Есть сведения, что в  семьях, где один за другим умирали  дети, ребенку прокалывали нос. Видимо, такого рода инверсия призвана ввести в заблуждение злых духов, кроме  того, в подобных случаях прибегали  к услугам русской повивальной  бабки, давали некалмыцкие имена, одевали  девочек в платье замужней женщины  или в мужское платье.

Девичий пояс был символом чистоты и непорочности хозяйки, олицетворением целомудрия девушки. На больших праздниках особое внимание всегда обращалось на пояс. Пояса были разные, для повседневной жизни и  для торжественных случаев. В  небогатых семьях пояса были узкие, кожаные, с серебряной пряжкой и  навешанными серебряными монетами. У более зажиточных людей девичьи  пояса были полностью из серебра, без кожаной основы: серебряные звенья гибко соединялись друг с другом, пояс был прочный и легкий.

Девушки носили кольца, но только на мизинцах обеих рук. Девушка на выданье (гижгта кюкн) носила украшения  подороже. Когда девушка выходила замуж, она надевала на свадьбу наследственные украшения, если только не принадлежала к обедневшему, захудалому роду. Эти  украшения могли перейти только к дочери или, если не было дочерей, к внучке. Недаром говорится, что  — ээжин кишг хулдм биш —  материнская судьба — наследие —  не продается. Таким образом, девушка  забирала свою дочернюю часть наследства.

Серебряный комплект: женские  висячие серьги, украшенные чернью, и такого же рисунка черненые токуги преподносились будущей жене. В ответ  невеста вышивала для суженого манишку. Дарами обменивались во время последнего предсвадебного визита, когда уже  был определен день торжества. Кроме  обязательного серебряного гарнитура, жених мог одаривать избранницу другими ювелирными украшениями.

Женщины носили кольца на всех пальцах правой руки, часто украшая  свои руки сразу несколькими кольцами. К слову сказать, носили кольца и  священнослужители.

В женском платье пояс отсутствовал, но оно украшалось пуговицами. Пуговицы не были функциональными (существовали потайные застежки), а именно декоративными. Пуговицы располагались на груди, по обе стороны от разреза — попарно три пары. Иногда пуговицы пришивались в ряд, в этом случае их было не 6, а 5. Их изготовляли из серебра или золота, украшали гравировкой, резьбой, сканью, драгоценными камнями. Точеные, как бы ажурные пуговицы зачастую представляли собой произведение искусства.

Если серьги, кольца, браслеты встречаются в материальной культуре многих народов мира, то токуги характерны только для олетских женщин. Это  — подвески из металла, обычно серебряные, изготовленные в форме, отдаленно  напоминающей наконечник стрелы. Их происхождение, вероятно, связано с поверьем, что  жизненная сила человека хранится в  волосах: сжечь волосы — все равно, что сжечь себя. 

Замужняя женщина носила две косы, в одной — правой — она по традиционным представлениям хранила свою жизненную силу, а  в левой — жизненную силу мужа. Поэтому замужняя женщина берегла  свои волосы от постороннего глаза  и никогда перед чужим человеком  не могла появиться простоволосой. Для этого на косы одевались специальные  чехлы — шевырлыки, сшитые из бархата, плиса или шелка, но всегда черного  цвета, которые снизу заканчивались  токугами. У калмыцкой женщины  не переводились заботы по домашнему  хозяйству, а убранные в шевырлыки  и отяжеленные токугами косы не были помехой в домашних делах, так  на женском платье были пришиты специальные  клапаны для них.

Калмыцкие мужчины также  носили кольца на среднем или безымянном пальцах левой руки и серьгу в  левом ухе. Право носить серьгу имел только женатый мужчина. По серьге и  кольцу типа хавсн бильцг когда-то можно  было определить семейное положение  мужчины. Мужские серьги были в виде колец, серебряные или золотые, часто  с жемчугом или серебром.

Важной частью мужского костюма  был пояс, появиться без которого перед людьми было невозможно.  Мужские  пояса изготовляли из сыромятного  ремня, на который надевали серебряные, черненные различными узорами звенья. Такие пояса часто заказывались кавказским ювелирам и назывались черкесский пояс серкеш бус,. Серебряные пояса  иногда покрывались позолотой. Мужские  пояса были тяжелые, массивные, широкие, с пристежками для необходимых  мужских принадлежностей.

Традиционная  кухня

Калмыцкая кухня — традиционная кухня калмыков. Калмыцкая кухня  несёт в себе отпечаток кочевого скотоводческого быта калмыков и  не отличается большим разнообразием. Основными ингредиентами калмыцкой кухни являются молоко и, как правило, отваренное или жареное мясо (баранина и говядина).

Мясные блюда

Варили мясной бульон, приправляя его сырым репчатым луком (махан-шельтяган), лапшу с мясом и луком (хурсын-махан-гуйртяган), бёреки (ср. тур. Börek) — крупные пельмени, популярен дотур — тушёные  в воде мелко нарезанные внутренности, запекали мясо в закрытой посуде, раньше — целой тушей в земле (кюр).

Молочные блюда

В калмыцкой кухне разнообразны блюда из молока — сыр, творог, сметана, простокваша из коровьего молока и кумыс из кобыльего. Из молока изготавливается  молочно-кислый продукт чигян (среднее  между кефиром и простоквашей), боз (гуща после переработки калмыцкой  водки). Чигян считался полезной и  лечебной пищей - его часто использовали в лечебных целях. Горячий боз  смешивался с молоком и получался  продукт под названием "хёёрмг". Если дождаться, когда из хёёмрга  отделится сыворотка, то на дне посуды образовывалась питательная масса  под названием ээдмг. Из творога  Изготавливается сала шююрмг - сушёный  творог, сжатый в кулаке и хюрсн - сушёный творог в виде лепёшек.

Напитки

Повседневным напитком калмыков был калмыцкий чай — чай  с молоком, маслом, солью, мускатным  орехом и лавровым листом, он утолял жажду в жару, согревал в холод. Особым видом калмыцкого чая является "хуурдңг цә" (хурдынг ця) —  чай с добавлением поджаренной  муки.

Готовили мучные изделия  — пресные лепешки в бараньем жиру, борцог — лепешки различной  формы, цельвг — тонкая лепешка обжаренная в кипящем масле или жиру. Там, где калмыки жили у водных источников, преобладали рыбные блюда.

Алкогольным напитком была арькэ (арака) — молочная водка.

Семейный быт

В конце XIX — начале XX вв. господствующей формой семьи у калмыков была малая моногамная семья, состоявшая из родителей и несовершеннолетних детей. По сообщению Я. П. Дубровы, калмыки почти все без исключения строго придерживаются моногамии. Многоженство не бытовало в калмыцком обществе. Встречались отдельные факты двоеженства в богатых и знатных семьях, в случае отсутствия детей от первой жены (аваль) и с ее согласия. 

 Очень долго, вплоть  до Октябрьской революции, сохранялись  пережиточные формы неразделенной  семьи. Никаких сведений о численном  составе такой семьи ни в  архивных документах, ни в литературных  источниках не имеется. Согласно  данным, такая «большая семья»  состояла максимально из представителей  трех поколений: родителей (отца  и матери), детей (семей их сыновей)  и внуков.

 Во главе такой семьи  обычно стоял отец - старик, очень  редко -мать. Если он (она) потерял  трудоспособность, стал дряхлым,  то всем хозяйством и общественной  жизнью руководил старший сын.  Все остальные члены семьи  должны были подчиняться ему  как главе семьи и беспрекословно  выполнять все его распоряжения. Однако он не обладал всей  полнотой власти. Он регулировал  семейные дела, распределял работу  между членами своей неразделенной  семьи. Все важные вопросы решались  сообща.

 Домашним хозяйством  руководила мать, затем жена старшего  брата. Старуха-мать помогала  снохам в уходе за детьми, в  обработке сырья (кожи, шерсти) и  шитье одежды и т. д., а девочки-подростки  и девушки помогали во всем  родителям и женам братьев,  работали под наблюдением старших.  Женщины выполняли всю домашнюю  работу: варили пищу, доили коров,  носили воду, шили одежду, обрабатывали  шкуры и шерсть, летом занимались  заготовкой кизяка, переработкой  молочных продуктов. Особенно  тяжелым было положение младшей  снохи. Она должна была вставать  раньше всех, выполнять самую  тяжелую работу, вынуждена была  соблюдать самые унизительные  в патриархальной семье обычаи  и обязанности. Она последней  уходила из большой кибитки  домой на ночной отдых.

 Тяжелое положение  младших снох часто служило  поводом для раздела общего  хозяйства. Братья, желая отделиться, указывали на ссоры снох, не  желавших уживаться в большой  семье. Смерть родителей, которые  цементировали патриархальную семью,  также часто служила поводом  ее дробления. Нередко бывали  случаи отделения женатых сыновей  и при жизни родителей-стариков. Последние оставались вместе  с семьей одного из сыновей,  с женой которого они жили  в ладу. Выделившиеся семейные  пары продолжали жить в том  же хотоне, где жили родители  и родственники главы семьи. Встречались отдельные факты, когда они укочевывали в хотоны родных жены или уходили в батраки в соседние хотоны или русские села.

 Порядок раздела семейного  хозяйства был основан на нормах  обычного калмыцкого права, какой-либо  сложностью он не отличался.  Дележу подлежали скот, основные  орудия производства, утварь и  прочее домашнее имущество, все,  что считалось общим достоянием  большой отцовской семьи. Личная  собственность: одежда, обувь, головные  уборы, предметы украшения и  мелкое домашнее имущество, приобретенное  при вступлении в брак,— не  делилась.

 Каждая семейная пара  имела свою кибитку, которая  также не подвергалась дележу. Большая кибитка отходила к  родителям или к тому сыну, с которым будут жить старики-родители. К отцу отходили постоянное  жилое помещение (саманная изба, деревянный дом), а также надворные  хозяйственные постройки, поставленные  на зимних стоянках.  Несмотря  на то, что калмычка находилась  в полном подчинении у мужчины  и под его контролем, она  пользовалась известной свободой  и самостоятельностью в домашнем  хозяйстве и быту.

Положение той или иной калмычки в семье и обществе определялось не только возрастом, но и ее социальным происхождением. Женщина, происходившая  из богатой и влиятельной семьи, вела себя сравнительно свободно, пользуясь  поддержкой своих родных. В калмыцкой  семье бытовало строгое соблюдение патрилинейности, счет родства велся  по отцу, наследниками которого считались  только жены и сыновья. После распада  «большой семьи» патриархальные обычаи и традиции в значительной мере сохранялись  для женщин. По-прежнему невестка не могла называть по имени всех старших  родных мужа — его отца, мать, дядьев с любой стороны, а также жен  старших по положению, ей нельзя было показываться старшим родным мужа с  босыми ногами и без головного  убора. Если имя старшего совпадало  с именем младшего, то она заменяла имя последнего другим. Жена не называла своего мужа по имени. Ей приходилось  пользоваться словами: натка кюн (другой человек), одака кюн (тот человек), герин эзн (хозяин дома), манна кюн (наш человек). Она могла называть своего мужа только на «вы», в ее словаре  не: существовало в обращении к  мужу слова «ты», чем подчеркивалось неравноправие женщины с мужчиной. Женщина не имела права перешагнуть  через нагайку, укрюк (шест с петлей для ловли лошадей), охотничье  ружье или задеть их подолом своей  одежды; ей запрещалось «перерезать» мужчине дорогу, высыпать мусор, когда  идет представитель мужского пола. Молодым снохам нельзя было находиться в той части жилища, где расположены кровати, имущество и бурханы (иконы) хозяев — старших по отношению к их мужьям. Их место было там, где размещается домашняя утварь.

 Женщина фактически  была отстранена от участия  в основных процессах главных,  отраслей калмыцкого хозяйства,  с каждым годом усиливалась  ее экономическая зависимость  от мужчины. Мужчины были пастухами,  табунщиками и чабанами. Они же  занимались, земледелием и заготовкой  кормов для скота, рыли колодцы,  строили пруды и плотины, теплые  и холодные помещения для сельскохозяйственных  животных. Мужчины были и основными  строителями жилых зданий. Развитие  капиталистических отношений в  Калмыкии укрепляло неравноправие мужчин и женщин.

 Дети воспитывались  в духе уважения и беспрекословного  подчинения родителям и старшим.  Обычаи обязывал как мужчину,  так и женщину оказывать искреннее  почтение и внимание старшим  по возрасту и положению, держать  себя при старших, корректно,  не вмешиваться в их разговоры.  Строго осуждалась развязность  при обращении к старшим. Ни  один молодой человек не осмеливался  попросить у старших прикурить,  тем более выпить, не садился  до тех пор, пока старшин  не скажет: садись. Я. П. Дуброва  отмечал, что «в отношениях  между собой старики пользуются  большим почетом и уважением  — молодежь безгласна пред  ними. «Стар человек» — лицо, застрахованное  от оскорбления». Утверждение, что  перед стариками молодежь безгласна,  вряд ли точно. Поведение молодежи (особенно юношей) не было регламентировано  такими строгими правилами, какие  существуют у некоторых других  народов. Молодые люди могли  находиться в общественных местах, свободно появляться там, где  считали нужным, сидеть и слушать  разговор старших, участвовать  в сходках, высказывать свое  мнение, если это необходимо.

1. Обрядность.
1. Родильная обрядность.

Родильные обряды открывают  жизненный цикл человека, так как  особое место в системе семейных обрядов придается факту рождения ребенка, наследника, продолжателя рода. Здоровье ребенка зависело от здоровья матери и строгого соблюдения системы  запретов в период беременности. У  калмыков не было принято говорить, что женщина беременная, употреблялись  иносказания: күнд (тяжелая), олзта (с  прибылью), давхр (двойная).

К беременной женщине относились бережно, освобождали их от тяжелой  работы, старались уберечь ее от излишних волнений, стрессов. Ей нужно  было воздерживаться от присутствия  на свадьбах и похоронах. Существовали и пищевые запреты: нельзя было есть некоторые части баранины, мясо на берцовых костях, лопатках и хото (нижняя часть желудка). «Нельзя было есть зайчатину (ребенок родится с  заячьей губой), верблюжатину (женщина  будет перехаживать), рыбу и яйца. Нельзя было толочь соль, вязать, прясть, завязывать узлы, перешагивать через  веревку (пуповина может обвиться вокруг горла ребенка)». Остерегались есть мясо хромых, слепых, больных животных из-за боязни, что ребенок может  родиться с такими же увечьями и  болезнями. Беременным запрещалось  бить животных, так как боялись, что  ребенок родится с большим  родимым пятном на лице.