Традиции и обряды народов России: Калмыки

Согласно представлениям калмыков, начиная уже с периода  внутриутробного пребывания ребенка, он начинает взаимодействовать с  окружающим миром. Беременной женщине  запрещалось посещать похороны, выходить на улицу с наступлением сумерек, поднимать руки высоко над головой, перешагивать через веревку, завязывать узлы - все это приравнивалось к  возведению препятствий нормальному  течению беременности.

Существовавшие в обществе нормы этикета не позволяли пешему путнику или всаднику, независимо от сословного происхождения, пересекать дорогу, по которой идет беременная женщина, нужно было остановиться и  уступить ей дорогу, так как считалось, что в ней бьются два сердца и возможно, что она в своем  чреве носит будущего перерожденца.

Часто беременные женщины  старались угадать пол будущего ребенка. Считалось, что если женщина  «меняется лицом» (пигментные пятна), то она носит мальчика, а если кожа на лице без изменений, то будет  девочка. Также смотрели на форму живота: если большой и низкий - к рождению девочки, а если небольшой, высокий и острый – родится сын. Прислушивались к вкусовым желаниям беременной, если ее тянет на сладкое – к дочери, а если ей хочется кислого и соленого, то следует ждать сына. Будущие матери внимательно относились к своим снам и это могло им помочь в определении пола их ребенка. «Если беременной снилась змея, то это знак того, что родится мальчик». Если во сне женщина находила ножичек, то у нее родится сын. Существовали гадания и по альчикам . Если в дом приходил гость, то ему подавали мясо с костью, где есть альчик. Мясо съедалось, альчик вынимался, очищался от жил, и затем бросали его на стол. В зависимости от того, какой стороной падал альчик, определяли пол ребенка: если падал гладкой стороной «та», то родится мальчик, если неровной «алц», то девочка.

Роды у калмыков считались  нечистым, оскверняющим актом. В связи  с этим у калмыков существовал  ряд запретов. Беременная должна была рожать только в своей семейной кибитке. Запрещалось рожать в кибитке  родителей и родных. Разведенная  дочь, если она проживала с родителями, рожала под каким-нибудь навесом.

Для облегчения родов роженице перед родами давали выпить немного  топленого масла (шар тосн). Повитухой  обычно была опытная пожилая женщина, имевшая много детей. А ей помогали две-три близкие родственницы или  соседки. При родах запрещалось  присутствовать мужчинам, а также  матери и свекрови роженицы. Повитуху калмыки называли эк болсн күн (ставшая  матерью), принявшая ребенка. Она  пользовались уважением и ей дарили подарки. При наступлении схваток  сразу же начинали варить калмыцкий  чай, считали, что чем быстрее  его сварят, тем скорее родит женщина. Открывали все запоры, отпирали замки, выдвигали ящики. Все эти действия как бы имитировали свободный  и открытый путь для ребенка.

Если роды проходили в  кибитке, то женщину располагали  лицом к изображениям бурханов, а  рожала она, стоя на коленях и опираясь на сундук локтями. Если роды затягивались и были трудными, виновной считали  саму роженицу, значит когда–то она  согрешила. Ее заставляли молиться об отпущении грехов, делали подношения хурулу. В особо тяжелых случаях  приглашали мужчину, отличавшегося  силой. Он должен был обхватить женщину  сзади чуть ниже пояса и сильно сдавливать руками. Иногда это делали круглой палкой или широким ремнем. Мужчине, оказавшему помощь роженице, полагался подарок конем или  бараном. У астраханских калмыков муж во время родов должен был расставить сеть около кибитки и ходить вокруг нее, щелкая кнутом, чтобы прогнать злых духов. У хошеутов муж при родах уезжал в табун. А у оренбургских калмыков муж стрелял из ружья над головой роженицы, а его родные как можно громче шумели снаружи кибитки.

Повитуха, приняв младенца, перерезала пуповину специально приготовленным для этой цели ножом, который затем  клали в сундук и хранили как  семейную реликвию.

У калмыков женщина во избежание  послеродовых осложнений должна была строго соблюдать диету, не есть мясо и жирную пищу. При высокой температуре  ей давали напиток из овса (арван  усн). Для нее специально готовили постную мучную похлебку (зунтг), считалось, что это поможет склеить внутренние органы, сдвинутые во время родов. На третий день совершался обряд захоронения  последа около очага, присутствовали женщины, помогавшие роженице. Обряд  назывался хөөт дарлhн. «Чтобы отпугнуть  злых духов, послед помещали в белую  кошму или материю, опускали в  небольшую ямку, сверху бросали монету и зарывали. Считалось, что участие  в обряде бездетных женщин могло  способствовать их чадородию».

Рождение детей – огромное событие в семье, а особенно если это мальчик. У калмыков существовал  следующий обычай: при рождении мальчика одна из женщин выходила и громко объявляла  имя отца. У отца и всех присутствующих мужчин снимали шапки. За шапки платили  выкуп, который шел в пользу женщин, помогавших роженице. При рождении мальчика варили заднюю ногу барана, затем  тщательно отделяли от мяса большую  берцовую кость и прятали в  сундук. Она принадлежала родившемуся  мальчику.

Имя новорожденному давали в кругу семьи или же приглашали из хурула зурхачи (астролог), родители у кого часто умирали дети, нарекали их именами-оберегами (именами разных животных, именами других народов) .

Повсеместно у калмыков строго соблюдался обычай, запрещавший произносить  хвалебные слова в адрес ребенка. Наоборот, при каждом удобном случае для детей старались употреблять  слова с отрицательным оттенком: (му күүкн, хар манҗ). Все эти действия предпринимались чтобы не привлекать внимания злых духов к ребенку.

Исследователи семейно-брачных  обрядов и обычаев калмыков писали, что в калмыцких семьях рождение мальчика встречалось всегда с особым ликованием. Мать радовалась от того, что с рождением сына упрочивалось ее собственное положение в семье, отец видел в лице сына хранителя семейных традиций, продолжателя своего рода.

У калмыков существовал особый обряд, характерный только при рождении мальчика, который назывался «выкуп шапки». При этом одна из женщин, присутствовавшая при родах сына, находила отца новорожденного и забирала у него шапку, которую  тот должен был выкупить. Шапки  отбирались не только у отца, но и  у всех мужчин, кому сообщалось о  рождении мальчика, т.к. это событие  считалось общей радостью. Выкуп  забирали женщины, принимавшие роды. Этот обряд связан с бытовавшим обычаем  у калмыков. Например, если при ссорах с калмыка срывали шапку –  это считалось оскорблением не только хозяина шапки, но и его рода. Появление  на людях мужчины без головного  убора считалось не только неприличным, но и предвестником несчастий.

 На пиру по случаю  рождения ребенка существовал  обычай дарения молодняка скота  "мал заах", выступавшего гарантом  собственного хозяйства в будущем  и обеспечивавшего полноценное  вступление во взрослую жизнь.  Если новорожденный - мальчик,  то обязательно варили заднюю  ножку барана. От нее отделяли  большую берцовую кость, очищали  от мяса и после прочтения  стариками йөрәл убирали на  хранение в сундук или на  алтарь. С этого момента она  считалась принадлежащей мальчику, его оберегом. Если в семье  часто умирали новорожденные,  то для сохранения жизни очередного  малыша проводили обряд жертвоприношения  огню "һал тәәлһн", после которого  также оставляли большую берцовую  кость жертвенного животного  как личный оберег ребенка.

 Ребенок, рожденный  вместе с внутриутробной пленкой  ("в рубашке"), считался у  калмыков счастливым от рождения - "кишгтә", "сән заята". "Рубашку"  очищали, сушили, аккуратно складывали, оборачивали тканью и изготовляли  личный оберег. Особо берегли  пленку с головы новорожденного, при заболевании ребенка ее  использовали как лекарство. Личным  оберегом также служила отпавшая  пуповина.

 Буддизм привнес практику  наделения личным талисманом "бу", составленным согласно астрологическим  показателям. Он представлял собой  исписанный молитвами листок  бумаги, обернутый тканью или  кожей. Для изготовления талисмана  приглашался священнослужитель.  После прочтения молитвы он  совершал обряд омовения святой  водой и давал ребенку амулет "бу", который должен был  служить ему оберегом от всех  несчастий и носился всю жизнь.

 Функцию оберегов выполняли  также первородные волосы самого  младенца: родители собирали выпавшие  детские волосы, укладывали их  в тряпичный мешочек и пришивали  его на одежде ребенка у  шейного позвонка. При слабости и болезненности малыша прядь волос срезали до проведения обряда стрижки первородных волос. Локон, обернутый в ткань, пришитую к одежде, ребенок носил до тех пор, пока не вырастал из рубашки. Затем его хранили на алтаре, или волосы в специальной ладанке носила мать. С годовалого возраста в качестве оберегов пришивали к вороту детской верхней одежды когти хищных птиц, кусочки шкурки хорька, запястные кости зайца. Ребятам постарше делали обереги из костей, которые издавали при ходьбе шум, отпугивавший темные силы. Существовал запрет на изготовление одежды для детей из меха хищных животных, так как бытовало поверье, что звери могут направить свои острые зубы на ребенка.

 Имя человека, по представлениям  калмыков, определяло всю его  дальнейшую жизнь. Если ребенок  заболевал, то причиной считалось  несоответствие имени и судьбы, и во избежание смерти его  необходимо было сменить. Если  дети в семье часто умирали,  то родители давали новорожденному  имя-оберег, которое лишь иносказательно  указывало на носителя либо  имело отрицательное значение, являлось  названием животного и т.д.  Это было связано с желанием  родителей ввести в заблуждение  злых духов, чтобы малыш не  был ими замечен. Очень часто  мальчика нарекали женским именем, и наоборот.

Новорожденного укладывали в колыбель после проведения обряда имянаречения или по достижении им месячного возраста. Там он находился  до тех пор, пока не начинал ходить, что обусловило расположение оберегов непосредственно на колыбели. Кнут отца, подвешенный сверху, должен был  оберегать от любого приближения  нечистых сил. Такую же функцию выполняли  острые предметы: нож, ножницы.

В современной обрядности многие обереги не потеряли своего значения, отмечается заимствование  форм и видов оберегов у соседних народов. Калмыки продолжают практиковать ношение детьми "бу", большей  частью из серебра; хранение пряди первородных  волос, пуповины; в детскую постель  под матрас кладут ножницы или  маленький нож, подкалывают с  внутренней стороны одежды булавки; носят обереги, изготовленные знахарками других национальностей; меняют имя  при заболеваниях.

1.2 Свадебная обрядность

У калмыков категорически  запрещаются браки между родственниками любого поколения по отцовской линии. (по мнению бакши невозможен брак до 10-го колена, а по утверждению духовенства  до 49-го колена.)

Заключение брака путем  похищения невесты, хотя и встречалось, но было крайне редким явлением. Браки  с умыканием сурово осуждались общественным мнением.

В подавляющем большинстве  случаев бракосочетание у калмыков было связано с уплатой выкупа за невесту (калыма) с одной стороны  и требованием приданого —  с другой. Как только семьи молодых  давали взаимное согласие на брак, они  тут же договаривались о размерах калыма, который назначался родными  невесты произвольно. Брали выкуп  обычно натурой: например, просили дорогостоящую  шубу из мехов пушных зверей и мерлушки отцу девушки, ее брату — лошадь с седлом.

Право выбора невесты для  сына, жениха для дочери принадлежало родителям и близким влиятельным  родственникам. После того, как выбор  был сделан и сошлись мнения всех, кто имел голос в этом совете, родители жениха обращались к родным девушки, к ее отцу, брату или влиятельному родственнику.

В случае согласия на брак молодых  начиналось исполнение свадебных обрядов, обязательных для всех социальных слоев  общества. Родные жениха совершали  трехкратную поездку к ее родителям  с недорогостоящими подарками (одно бортхо (сосуд из кожи), два бортхо и три бортхо араки и подарки  для детей).

После завершения сватовства калмыки соблюдали три главных  обряда свадебных торжеств (хюрюм), которым придавалось большое  общественное значение. Во время этих торжеств молодежь усваивала нравственные и правовые нормы. Это было важное событие не только в жизни самих  молодых, но и всех родственников, хотона в целом. Свадьба для обеих  семей была связана с большой  хозяйственной подготовкой. Промежуток времени между обручением и свадьбой был до года, а то и до трех лет. За этот период родные жениха готовили для новой семьи остов кибитки  со всем кошмовым покрытием. Совершались  трехкратные, установленные обычаем, свадебные поездки жениха с большой  группой людей к родным невесты; церемонии, связанные с этими  поездками, были сопряжены со значительными  хозяйственными расходами. Семья девушки  готовила всю домашнюю обстановку: сундуки (абдар), укюг (шкафчик для продуктов), посуду, часть принадлежностей кибитки (хошлинг — широкая тканая тесьма), волосяные и шерстяные веревки, комплект одежды замужней женщины на несколько лет, постельные принадлежности, подарки для родных жениха.

Девушку увозили в хотон  жениха только в третью поездку. Гости  обычно приезжали днем, оставались ночевать. При всех обстоятельствах  участники свадьбы не ложились спать, продолжали веселиться до раннего утра. На заре происходило шуточное сражение (кюке булаха): жених и его родственники, награждаемые ударами молодых женщин, девушек, а иногда и парней — родных и близких невесты, пытались прорваться в кибитку, чтобы вынести приданое и вывести невесту.