Влияние Г. Распутина на правление Николая II

Или однажды Григорий со своими близкими обсуждает, а впоследствии предлагает царю способ, каким образом уменьшить очереди за продовольствием в Петрограде. Осенью 1916 года, когда были сильные перебои в снабжении, Распутин предлагает, чтобы продовольствие: мука, масло, хлеб, сахар - все предварительно развешивать в лавках, и тогда каждый покупатель получал бы свою покупку гораздо быстрее, и бесконечные хвосты были бы ликвидированы. Многие предложения Распутина были приняты царем.

Николай не был послушным  исполнителем указов Распутина. То, что  он советовался с Григорием, вовсе  не означало, что он исполнял все  его советы. При решении абсолютного  большинства вопросов Николай не ставил в известность ни Распутина, ни даже Императрицу. В одном из писем  к своей супруге Николай достаточно твердо и даже жестко говорит: “Только  прошу тебя не вмешивать нашего Друга. Ответственность несу я и поэтому  желаю быть свободным в своем выборе”.

Распутин в годы социально-политического  кризиса

Историк С.С. Ольденбург специально проследил, как выполнялись политические советы Распутина. Оказалось следующее:

1. Распутин (6.04.1915) не советует Государю ехать в Галицию до окончания войны: поездка состоялась.

2. Распутин (17.04.1915) не советует созывать Г.Думу: Дума созывается.

3. Распутин советует (15.11.1915) “начать наступление около Риги”. Нечего и говорить, что никакого наступления не происходит.

4. Распутин (15 и 29.11.1915), наоборот, убеждает созвать Г. Думу: “Теперь все желают работать, нужно оказать им немного доверия”. - Созыв Думы откладывается на февраль.

5. Распутин умоляет (12.10.1916) “остановить бесполезное кровопролитие” - атаки на Ковельском направлении; в этом он сходился с весьма широкими кругами, включая деятелей “блока”; на военных операциях эти “мольбы”, опять-таки, не отразились никак.

6. Распутин “предлагает” в министры финансов гр. Татищева (19.12.1915), в военные министры - ген. Иванова (29.01.1916), в мин. путей сообщения - инж. Валуева (10.11.1916); Государь просто игнорирует эти “предложения”. Он даже не отвечает на них Государыне. Ген. Н.И. Иванов, кстати, около того же времени увольняется с должности командующего юго-западным фронтом...

7. Распутин просит: не назначать Самарина (16.06.1915); не назначать Маркова (23.05.1916). Такое же игнорирование со стороны Государя.

8. Распутин предлагает в товарищи министра к Протопопову кн. Оболенского и “недолюбливает” Курлова; фактически назначается именно Курлов.

Как отмечает Ольденбург, все  эти советы Государь отвергает молчаливо, не желая задеть чувства Государыни. Иногда у него, однако, прорывается  и некоторое раздражение. “Мнения  нашего Друга о людях бывают иногда очень странными, как ты сама это знаешь”.

Благостное поведение  Распутина продолжалось относительно недолго. Те, кто «двинул» его в  царский дворец, рассчитывали на то, что он будет послушным орудием  в их руках, но просчитались. Избиение Распутина епископом Гермогеном и иеромонахом Илиодором — свидетельство того, что «тобольский мужичок» оказался непрост. Распутин довольно быстро вошел во вкус. Началось то, что вскоре стало известно как «распутинщина»: пьяные оргии, кутежи с цыганами, связи с темными дельцами и т. п. Безумный разгул Распутина с обязательной самозабвенной пляской стал притчей во языцех. Считалось, что и тут проявлялся подлинный «русский характер». С особым смаком распространялась и муссировалась версия о невероятной «мужской силе» «старца», которая будто бы и привлекала к нему в несчетном количестве женщин высшего круга. Все это, конечно, доходило до верховной власти. Об отношении царя к распутинским «художествам» уже говорилось. А царица? Как она, после того, что ей становилось известным о далеко не «святом» поведении Распутина, могла оставаться непоколебимо ему приверженной? Не только слепая материнская вера в Распутина как спасителя ее ребенка привязывала ее к «старцу». Было, вероятно, и другое. Императрица имела ограниченные, но твердые политические воззрения. Она была убеждена, что лучшая форма правления для России и русского народа — самодержавие царя. И все, что исходило от противников этого принципа, она отвергала, видя в том происки недругов. Антираспутинская волна накатывалась главным образом из рядов либеральной оппозиции, и царица старалась бескомпромиссно противостоять ей. Сообщениям, компрометирующим «старца», она либо не верила, либо уверяла себя и других, что Бог посылает испытание: будет ли она верна «Божьему человеку» даже в том неприглядном виде в каком он подчас предстает? Распутин был по-мужицки сметлив и по-мужицки многолик. Он знал, где и как себя вести. В Распутине настоящего юродства никогда не было, но юродствовал он постоянно и с большой сметкой: соображал, где сколько положить.

Императрица слепо верила Распутину. И он умело поддерживал  эту веру «народностью», смирением  и благодарностью.

Человеческие слабости «Божьего человека» не могли укрыться от внимательных взглядов тех, для кого собственная  карьера или другие личные мотивы были превыше всего. Умея подчинять  неуравновешенных людей своему влиянию  и вместе с тем лишенный каких-либо прочных духовных опор, Распутин постепенно превращался в пешку, которой  двигали энергичные, своекорыстные  титулованные и нетитулованные политики и интриганы.

Несмотря на многие глубокие реформы во всех областях жизни, Россия все еще оставалась страной, где  многие люди по-прежнему твердо верили: «Рука» у власти сильнее закона; там, где закон не сработает, «рука» пробьет. Понятно, что рука Распутина  казалась всемогущей. В результате в квартире Распутина на Гороховой, 64 с утра до вечера толкались представители  всех слоев населения. Все искали опоры, поддержки, содействия «своему  делу». Есть свидетельства, что Распутин был отзывчивым человеком. В квартиру к Распутину являлось и немало евреев, пытавшихся преодолеть установленные  для них ограничения. По некоторым  свидетельствам, Распутин был чужд антисемитских настроений.

Но одно дело те, кого к  Распутину гнала беда, другое —  высокопоставленные лица, преследовавшие иные цели. Левые пользуются Распутиным, чтобы критиковать, правые надеялись, что он что-то может сделать для  них. Окружающая Распутина среда, приметив его «силу», стала быстро формироваться  вокруг него и использовать «старца» в своих целях. Распутин «влипал» в эту среду, как муха в мед. И становился настоящим «подарком  судьбы» для тех политических сил, которые находились в конфронтации с верховной властью. Уже в  эмиграции один из лидеров партии октябристов А. Гучков признавал, что он сознавал опасность явления по имени Распутин. Бывшему премьер-министру В.Н. Коковцову он говорил: «Может быть, мы не выросли в народ с конституционным правосознанием, особенно народные массы, они царя почитают как самодержца, помазанника Божия, все это так. Но вот в чем ужас, что если в один прекрасный день массы узнают, что помазанника нет, а что за его спиной находится их же человек из народных масс, но недостойный, какой-то хлыст, конокрад, развратник, то это удар по ореолу народного престижа. Будь это граф, князь, народ не обиделся бы, а когда свой человек... Словом, я пытался, во-первых, узнать, и во-вторых, действовать, не прибегая к огласке..., потому что я отлично понимал, что разоблачения все эти наносят такие раны, что не знаешь, что лучше — болезнь или лечение..».

Было бы неверно смотреть на антираспутинскую кампанию исключительно как на заговор либеральной оппозиции и тех из числа правых, кто так или иначе поддерживал ее. Желтых газет или таких, что готовы были подхватить и растиражировать любую сенсацию ради получения барыша, было более чем достаточно. Но политические намерения Гучкова и других оппозиционных лидеров хорошо вписывались в деловые, коммерческие расчеты многих газетных и журнальных дельцов. Когда имя Распутина стало объектом широких пересудов в прессе (а это произошло в премьерство Столыпина), Николай II потребовал прекратить травлю «старца», но это указание не было выполнено из-за отмены предварительной цензуры в России. В 1911 г., после убийства Столыпина, Николай II потребовал от министра внутренних дел Макарова, чтобы «раз и навсегда» была прекращена «травля Распутина» . Соответствующее распоряжение пошло по линии: губернаторы — градоначальники — приставы — околоточные — редакции. В результате газеты подняли шум о возмутительном превышении власти министром внутренних дел. По этому поводу даже готовили запрос в Государственную Думу. Тем не менее, полицейские власти пытались противостоять антираспутинской кампании, одним из организаторов которой становились оппозиционные группы IV Государственной Думы.

Некоторые либеральные члены  Думы, объединенные в группу, созданную  по образцу масонских лож, инициировали издание скандальной брошюры  Пругавина «Старец Леонтий», разоблачавшей «похождения» Распутина. Брошюра была конфискована и уничтожена (ее издали уже после падения монархии в 1917 г.), уничтожены были и другие материалы о «старце», в частности, брошюра сотрудника «Московских ведомостей» А. Новоселова, доказавшего принадлежность Распутина к секте хлыстов.

Департамент полиции на протяжении многих лет (а с начала 1916 г. и по личному распоряжению царя) предпринимал меры по организации охраны Распутина, по полицейской кличке — «Русского».

Распутин рано превратился  в творимую легенду, сводившуюся  к тому, что жадный до денег хлыст, растлитель женщин и девушек приобрел неограниченное влияние на царскую  семью и полновластно распоряжался судьбами государства и церкви. Эти  слухи не только циркулировали в  петроградском обществе, но просачивались в армию и в самые «низы» народа.

«Распутинизм» использовался противниками последних Романовых из числа революционеров, либералов и правых в двух основных направлениях.

Во-первых, для личной компрометации  последних Романовых, особенно императрицы  Александры Федоровны. Тут слухи (а  ничего большего просто не могло быть) достигали подчас чудовищных масштабов. Двор представлялся чуть ли не клубком ужасного разврата: царица живет с Распутиным, Вырубова живет с Распутиным и одновременно является любовницей царя. Распутин и Вырубова поят царя каким-то «зельем», приготовленным их другом тибетским знахарем Бадмаевым, отчего царь теряет последние остатки воли, становится равнодушным и даже не понимает, что происходит вокруг него. Распространялись слухи о пьянстве царя. Говорили, что Распутин уже «подбирается» к старшим дочерям царя и т. д. и т.п. По рукам ходили «письма» царицы и ее дочерей к Распутину, поддельность которых обнаруживается «невооруженным глазом». Эта линия «антираспутинщины» бурно развивалась сразу после падения монархии, когда уже никто не мог, да и не хотел препятствовать распространению грязной клеветы на бывшего монарха, «объясняющей» и оправдывавшей то, что произошло.

Вторая антираспутинская линия имела откровенно политическую направленность. Широко циркулировали слухи и «свидетельства», согласно которым вмешательство «старца» в дела государственного управления стало настолько серьезным, что по его воле назначались и смещались министры, притом действовал он в интересах неких «темных сил», идентифицировать которые фактически никто не мог. Хитрый и расчетливый Распутин не стремился опровергать эти версии: они подтверждали масштабы его влияния на самых «верхах».

Если даже и допустить, что какие-то министры и были назначены  с благословения «старца», то можно  ли считать, что он был тем кто их избрал и назначил? Если Распутин и санкционировал назначение какого-то министра, то только в том случае, если уже знал мнение императорской четы.

Так был назначен на пост министра внутренних дел А.Д. Протопопов, считавшийся в оппозиционных  кругах наиболее очевидным «распутинцем», одним из представителей «темных сил». Этот человек, кстати, тоже стал жертвой ослепления в политической борьбе, а после падения монархии чуть ли не главным ее «козлом отпущения». Возглавляя думскую комиссию по промышленности и торговле, Протопопов был также членом думской комиссии по обороне и товарищем председателя III Думы. В Думе на него смотрели как на «своего» и никак не подозревали о его стремлении сблизиться с властью. Отношение к нему изменилось, в общем по неожиданному поводу. Как член комиссии по обороне от фракции октябристов и человек, друживший с военным министром Сухомлиновым, он оказал содействие проведению через Думу важного для правительства законопроекта о расширении призыва в армию. Очевидно, в благодарность Сухомлинов добился пожалования Протопопову царского подарка — золотого портсигара с бриллиантовыми вензелями. Протопопов не только не скрывал этого, но всюду, где только мог, хвастался царским подарком. Однако большинство думских депутатов расценило это как недопустимый прецедент, как стремление власти внести «разложение и смуту» в думскую среду: ведь она могла начать раздавать подарки (взятки) за проведение или отклонение выгодных или невыгодных ей законопроектов.

Отношение к Протопопову в Думе резко изменилось. В новой IV Думе отчуждение Протопопова от своих бывших коллег продолжалось. Но если Дума теперь его отторгала, куда же он, человек, не скрывавший своего честолюбия, мог политически двигаться? Ясно, что в сторону власти. Как человек обаятельный и к тому же владевший иностранными языками, Протопопов возглавил в 1916 г. думскую делегацию в союзные страны. На обратном пути, в Швеции, он встретился с советником германского посольства Варбургом. По возвращении Протопопов дал все необходимые разъяснения. Встречу с Варбургом он рассматривал как зондаж и вынес из нее убеждение, что внутреннее положение в Германии ухудшается и там рассчитывают на расхождения между Россией и Англией. Но в думских кругах отнеслись к этому с подозрением и записали в протопоповский «компромат». Дальше больше. Протопопов заболел: открылась старая рана на ноге. Лечиться он стал у тибетского доктора Бадмаева, у которого, как считали, подвизался Распутин. Теперь ниточка от «старца» была протянута к Протопопову. Этого было достаточно, чтобы в думских кругах он был предан анафеме. Зациркулировали слухи о том, что Бадмаев лечил Протопопова какими-то снадобьями, которые нарушили его интеллект. Был ли Протопопов действительно чем-то болен, неизвестно. Так или иначе, это использовалось в непримиримой борьбе с ним.