Влияние религиозного фактора на терроризм (историко-политологический аспект)

При этом в религиозной  среде углубляется дифференциация: многие традиционные лидеры, адаптировавшиеся к местной политической среде, образуют умеренное, эволюционное крыло движения, уступая активную роль молодым радикалам, приверженцам силовых, в том числе и террористических методов. Поэтому с точки зрения терминологии, думается, было бы правильным различать умеренных исламистов или сторонников постепенных, реформистских методов борьбы за торжество идеалов мусульманства и радикалов-экстремистов как более воинственно настроенных поборников вероучения.

Судя по действиям  на исламистском поле, на Западе этой дифференциации особого значения не придают, отказываясь вести серьезный и систематический диалог с представителями умеренного крыла клерикалов.

Ряды боевиков-исламистов существенно пополнились за счет добровольцев и наемников, прошедших трудную школу афганской войны. Этот специфический контингент, отличающийся хорошей боевой и в частности диверсионной выучкой, преданностью исламскому делу, вливался в ряды движения по убеждению или под влиянием социально-экономических трудностей, с которыми участники афганской войны столкнулись после возвращения из Афганистана в свои страны. По некоторым оценкам, численность только арабских «афганцев» достигала в 1980-е годы около 20 тысяч человек. После вывода советских войск из Афганистана многие из них вернулись в свои страны, где нашли прежнюю нищету, бесправие и безработицу.

Весьма типична  в этом контексте печальная судьба одного из соучастников террористического  взрыва в саудовской столице –  Эр-Рияде в 1995 г., прилюдно казненного вместе с другими преступниками на центральной площади Правосудия. Отвоевав в Афганистане на стороне моджахедов, после вывода советских войск он вернулся в родные пенаты, однако, без образования и специальности хорошо устроиться не смог. Отец, в прошлом служащий среднего звена, получавший скромную пенсию, своими сбережениями помог сыну открыть мелочную лавчонку, но торговля у него, умевшего только стрелять и метать гранаты, тоже не пошла. Не нашел счастья бывший борец за дело ислама и в супружестве. Его молодая вдова рассказала дотошному корреспонденту «Интернэшнл геральд трибюн», раскопавшему всю эту грустную историю, что ее столь бесславно ушедший в мир иной муж в результате жизненных неурядиц ударился в религию и большую часть времени проводил в мечети или в долгих беседах с такими же, как он исламистами, которые в конечном итоге и толкнули его на плаху.

Этот частный  пример подтверждает суждение российского  политолога А.В. Малашенко, отмечавшего, что «повсеместно контролируемые исламистами мечети выполняют функции политических центров, дискуссионных клубов, социальных очагов, притягивающих к себе людей, разочарованных своим положением, жаждущих почувствовать себя защищенными, и одновременно обрести покой и уверенность в себе.» Отметим попутно, что, по иронии истории, «афганцы» с их виднейшим представителем У. бен Ладеном, которые по оценке египетского президента Х. Мубарака, представляют «главную террористическую опасность для стабильности правительства», да, добавим, и для западных интересов в арабском регионе в целом, были в свое время подготовлены в антисоветских целях и финансировались на деньги ЦРУ. На эти цели было израсходовано, по разным оценкам, от 3,5 до 6 миллиардов долларов. Из «борцов за свободу афганского народа и против советских безбожников» они превратились в лютых врагов Запада во главе с США.

Бумеранг исламизма, запущенный в свое время американцами в советскую сторону, наносит  ныне ощутимый ущерб его изготовителям  и пользователям.

Иракская авантюра и в этом ракурсе принесла свои горькие плоды: Ирак наряду с Афганистаном превратился в международную школу и поставщика боевиков-террористов во все конфликтные регионы планеты. След «иракцев» был обнаружен, к примеру, при расследовании взрывов, прогремевших в марте-апреле 2007 г. в Марокко и Алжире. Этими терактами заявила о себе новая региональная организация «Аль-Каида в странах исламского Магриба». Ее деятельность развивалась по нарастающей: только в июне 2007 г. в результате терактов исламистов в Алжире погибло полсотни граждан, включая 28 военнослужащих. Новые кровавые теракты были совершены ею в Алжире в сентябре текущего года.

Политизация и  радикализация ислама в наши дни, как представляется, становится современным  искаженным проявлением все той  же национально-патриотической идеи, являвшейся мотором освободительного движения в 1950-1960 годы. Применительно к ближневосточному региону исламизм является, вероятно, и «новой редакцией» панарабизма, идеи арабского единства, попытки воплощения которой в жизнь в рамках светского национализма и арабского социализма заметным успехом не увенчались.

Однако, если в  период 1950-1960 гг. главный вектор национально-патриотической идеи был направлен вперед, на поиски путей возрождения и прогресса, то теперь исламисты вольно или невольно предлагают в основном ретроградные программы, тянут общество в прошлое, призывая вернуться к раннесредневековым истокам ислама, его нормам и постулатам, независимо от их соответствия потребностям сегодняшнего дня, отгородиться от иностранного влияния, пойти на добровольную национально-религиозную самоизоляцию, обособиться от новых веяний в мире, объявляя такие наработанные веками и проверенные жизненным опытом поколений общечеловеческие ценности, как демократия, права человека и гражданина, свобода личности и совести и др., «дьявольским порождением Запада», от которого необходимо срочно очиститься правоверным.

Как тут не вспомнить  известную парадигму С.П. Хантингтона, полагающего, что после окончания «холодной войны» обстановка в мире уже будет определяться не ушедшей в прошлое конфронтацией великих держав, а столкновением различных цивилизационных укладов. Думается, однако, что объяснение нынешнего подъема исламистского движения столкновением цивилизационных различий при всей его кажущейся простоте и доказательности, было бы неполным.

Причины этого явления лежат, по нашему мнению, значительно глубже, прежде всего в социально-экономических напластованиях, накопившихся со времен колониальной и полуколониальной зависимости. Отнюдь не случайно, поэтому фундаменталисты основной огонь критики и терактов за пределами своих стран направляют, прежде всего, против ведущих западных держав, считая их главными виновниками того трудного и главное беспросветного положения, в котором находится большинство мусульманских государств в настоящее время. Чудовищные по жестокости и сугубо демонстративные по смысловой нагрузке авиатараны 11 сентября 2001 г. в США наглядно свидетельствуют в пользу такого суждения.

Умонастроения, бытующие в среде исламистов, довольно четко и емко сформулировал бывший посол США в Ираке, а ныне их представитель в ООН З. Халильзад (кстати, этнический афганец). По его мнению, приверженцы движения считают, что дела в мусульманском обществе «пошли не так» потому, что оно сошло с верной дороги, а Запад, будучи жестоким и аморальным, столкнул мусульман с пути истинного». Только вернувшись на праведный путь можно вновь достичь величия, а для этого потребуется вышвырнуть Запад вон».

Отстаивание исламистами  религиозной самобытности и чистоты  от разлагающего влияния западной потребительской «масс-культуры», ее аморализма и чуждых Востоку этических вольностей можно было бы понять и принять под углом зрения национальных чаяний и устремлений. Однако выпячивание религиозного фактора в качестве панацеи от всех бед, проповедь национально-религиозной самоизоляции, а часто и нетерпимости, и тем более террористические методы достижения поставленных целей, не соответствуют, на наш взгляд, новому климату, складывающемуся сейчас в мире, логике и практике современной политической борьбы.

Да и сам  лозунг «особого пути», неизбежно отгораживающий нацию от магистрального направления развития человеческой цивилизации, обрекающий ее на «выпадение», пусть даже временное, из всемирного исторического процесса (от чего, кстати, главным образом и пострадали в результате колониальной зависимости страны «третьего мира»), вряд ли адекватен целям национального движения и не открывает перед ним достаточно широкую историческую перспективу. Трудный и противоречивый опыт СССР, его трагическая судьба дают убедительные подтверждения такой точке зрения.

В эпоху глобализации хозяйственной жизни, бурного развития разнообразных средств массовой информации и коммуникаций закрыться  от остального мира невозможно в принципе. Сегодня идет вполне закономерный и  неостановимый процесс сближения  людей и целых народов, все более глубокого познания ими друг друга. Противиться этому процессу, отгораживаться от него мусульманским занавесом значило бы плыть против осевого, стремнинного течения международной жизни. Наоборот, важно использовать этот процесс в интересах полнокровного развития каждой нации, каждой страны, чтобы его влияние, а оно неизбежно, не приобрело нежелательные, искаженные формы, прежде всего в виде порчи нравов и падения морали.

И запретительные меры тут вряд ли помогут, а скорее дадут обратный результат, ведь запретный плод всегда сладок. Здесь, вероятно, нужен осторожный и сбалансированный подход, так как уже накопленный в наше время опыт, в том числе и российский, показывает, что безоглядное перенимание зарубежных образцов, часто далеко не лучшего качества, без учета местных условий, существующих традиций и других особенностей вредно для здоровья нации, ведет к ее моральной деградации и вырождению.

Поэтому задача, на наш взгляд, состоит не в поисках «своего особого пути», а в нахождении своего достойного места, ниши в общемировой структуре, в гармоничном вхождении в современное сообщество наций, в оптимальном совмещении и соотношении этнических, религиозных, морально-этических и прочих особенностей и традиций, проверенных всей историей нации, с подлинными ценностями, выработанными человечеством за всю его долгую и весьма драматичную историю.

На этом пути можно быстрее всего добиться достижения двуединой цели: сохранить  свое национальное лицо без слепого «подравнивания» под не всегда приемлемые образцы и нормы так называемой мировой, а на деле – по большей части западной цивилизации и в то же время не оказаться в изоляции от остального мира.

Апелляция к  массам под знаменем ислама, выдвижение фундаменталистами антизападных, антиправительственных и религиозно-популистских лозунгов, их активная и все расширяющаяся благотворительная деятельность в каждом городском квартале, в каждой деревне и кишлаке находят в широких слоях мусульманского населения сочувственный отклик.

Главная сила исламистов состоит, очевидно, в том, что на фоне нарастания внутренних и внешних трудностей и отсутствия альтернативы, предлагаемой официальными властями, они вселяют в людей надежду на лучшее будущее, на избавление от гнета бедности и бесправия в случае возврата к истокам веры. Неслучайно партия ливанских шиитов (традиционно обездоленной части населения) носит название «Аль-Амаль» – «Надежда». Эта надежда имеет особую привлекательность в нынешней обстановке, когда традиционный путь развития в качестве капиталистической периферии не дает выхода из сложного положения, в котором находится большинство мусульманских стран, а социалистическая альтернатива после распада Советского Союза во многом дискредитировала себя.

В этих условиях, как отмечает С. Рид, исламистские организации главную ставку в своей деятельности делают на молодых разочаровавшихся людей среднего класса – мелких торговцев, бакалейщиков, школьных учителей, студентов, безработных, не видящих перспектив улучшения своего положения.

В условиях заметного  повышения внутриполитической активности фундаменталистов и ощутимой радикализации исламистского движения в целом, отношение к нему официальных властей ощутимо меняется. Если раньше само движение и его лозунги использовались (например, в свое время А. Садатом) как альтернатива левым силам, как выпускной клапан для ослабления социального давления, купирования недовольства масс, канализации его вовне, в сферу внешней политики, то теперь оно в своих крайних формах становится на пути даже умеренных, происламских и исламских режимов (к примеру, в Саудовской Аравии) и их коренных интересов, ставит под вопрос само их существование.

К концу 1990-х  годов угроза распространения терроризма и экстремизма под религиозной  личиной выходит на первый план не только внутренних, но и региональных озабоченностей арабских и других исламских государств. Саудовская Аравия была инициатором разработки и подписания в апреле 1998 г. межарабского соглашения по борьбе с терроризмом, которое через год после его ратификации подавляющим большинством арабских стран вступило в силу. Саудовское руководство последовательно выступает за придание этому документу панисламского, а затем и международного характера. В 2004 г. в саудовской столице состоялся Международный антитеррористический конгресс, в решения которого было записано предложение КСА о создании в Эр-Рияде под эгидой ООН Международного антитеррористического центра.

Только вот  незадача: мировое сообщество до настоящего времени не смогло выработать общепринятого  правового определения понятия «международный терроризм» во многом из-за огульного включения в него американцами и их союзниками национально-освободительных и патриотических движений.

Примечательно в этой связи содержащееся в подписанном  в 1998 г. в Каире межарабском антитеррористическом соглашении недвусмысленное указание на то, что «любая вооруженная борьба против иностранной оккупации, за независимость и территориальную целостность не должна рассматриваться как проявление терроризма»

Со своей  стороны, исламисты, как свидетельствует  парламентский опыт Хизбаллы в Ливане и «Братьев-мусульман» в Египте и Иордании, не отказываются от политических методов деятельности, участвуя для расширения своих позиций и влияния в различных объединениях и коалициях.

Поэтому в целом  было бы наивным упрощением изображать исламистов в виде бородатых фанатиков и головорезов, готовых взорвать мир ради торжества исламских постулатов. «Вопреки западным стереотипам, – пишет американский ближневосточник Л.Т. Хадар, – многие исламские лидеры не являются фигурами из средневековья. Судя по примеру Исламского фронта спасения Алжира, они – образованные профессионалы, инженеры, врачи, адвокаты и люди науки, которые контролируют такие современные учреждения, как госпитали, школы и сферу бизнеса. Они не столько заинтересованы в возвращении своих государств в прошлое, сколько в трансформации их политических и экономических структур».

Таким образом, исламизм с его экстремистскими  крайностями как религиозно-политическое движение в настоящее время во все большей мере превращается в  долговременный структурный фактор, во многом формирующий обстановку как в мусульманском мире, так и на мировой арене в целом.