Возникновение и развитие старообрядчества

  Однако  полное безбрачие не могло привиться  в беспоповстве, оно мыслимо только в монастырях, в среде подвижников. Живущие же в миру стали жить блудно. Тогда часть беспоповцев пришла к заключению, что таинство брака  может совершать и мирянин. Эти  беспоповцы получили название беспоповцев- брачников. У них совершать таинство брака стали простые наставники.

  Особняком стоит в беспоповстве так называемое нетовское согласие. У нетовцев нет  храмов, они не служат ни часов, ни вечерни; ничего подобного у них нет, поэтому  они и называются нетовцами. Сами они называют себя «спасовцами», потому что, как они говорят, надеются на одного только Спаса. От всех остальных  беспоповцев они отличаются главным  образом тем, что не перекрещивают  крещеных в новообрядческой церкви, а принимают их с тем же крещением.

  В жизни старообрядцев-беспоповцев  в XVIII веке большую роль играла Выговская  пустынь как культурный и духовный центр беспоповства, прославившийся своей обширной литературной деятельностью. Выговскую пустынь создали знаменитые братья Денисовы, Андрей и Семен. Здесь  же были написаны «Поморские ответы», в которых весьма обстоятельно изложены основные положения старообрядчества. В царствование Николая I Выговская  пустынь была безжалостно разрушена  до основания. 

  ЕДИНОВЕРИЕ 
 

  Между старообрядчеством и новообрядческой  церковью существовала особая переходная церковь, так называемая единоверческая. Она была подчинена архиереям  новообрядческой церкви, но совершала  службы по старым книгам и все обряды, церковные чины и обычаи имела  старообрядческие. Принадлежащие к  этой церкви христиане назывались единоверцами. Названы они были так потому, что  будто бы имели одну веру с новообрядческой  церковью. Единоверие было основано в  конце 1800 г., начало свое получило в  Москве. В 1799 г. небольшая часть московских старообрядцев обратилась с прошением  к московскому митрополиту Платону  дозволить им иметь свои храмы  и священников от новообрядческой  церкви. При этом были представлены особые условия, по которым эти старообрядцы могли бы иметь священников. Прежде всего они просили, чтобы правительствующий  синод снял клятвы, положенные на старые обряды, чтобы их церкви освящались по старопечатным книгам, чтобы священники совершали все службы по этим книгам и сами были бы рукоположены непременно по старым книгам; просили, чтобы и  архиереи благославляли старообрядческих священников и народ двумя  перстами. В то же время просители  ставили условием, чтобы их священников  не требовали в новообрядческую  церковь на общее моление с  троеперстниками. Очевидно, что этими  условиями просители хотели создать  особую церковь, отделенную от старообрядчества и от новообрядческой церкви. Так  понял прошение московских старообрядцев  и московский митрополит Платон. Последний  согласился удовлетворить их просьбу, но с добавлением своих условий. Он решительно заявил, чтобы никто  из новообрядцев не имел права присоединиться к учреждаемой церкви, а также  принимать в ней причастия, за исключением случая возможной близкой кончины. На членов новой церкви митрополит Платон смотрел подозрительно. Раскольниками он их не стал называть, но, не считая полностью православными, назвал их по-новому - единоверцами. Кроме того, в заключение он провозгласил, что новообрядческая церковь и теперь, при допущении единоверия, не изменила своих взглядов на старые обряды и книги, считает их по-прежнему погрешительными, поэтому и единоверцев считает еще не просвещенными Богом. Они могут быть просвещенными Богом только тогда, когда примут все новые обряды и книги. На основании этих условий и было учреждено единоверие.

  В единоверческую церковь вступила очень  незначительная часть старообрядцев, и на первых порах она влачила  весьма жалкое существование. Старообрядцы сторонились ее как опасной ловушки, с презрением к ней относились и архиереи новообрядческой церкви. В своих официальных отзывах  они называли единоверцев «полураскольниками»  и прямо «раскольниками». Только при Николае I число единоверцев  значительно увеличилось: у старообрядцев  стали насильно отбирать церкви, часовни, монастыри, скиты, иконы и другое церковное имущество и все  это отдавать единоверцам.

  Единоверцы  все время тяготились своим необычным  положением: они были и не старообрядцами и не новообрядцами; служили они  по старым книгам, имели своих священников, поставленных в новообрядческой  церкви по старому Чиновнику, но им хотелось иметь и своего архиерея. В течение всего времени существования  единоверия последователи его неоднократно просили правительствующий синод  дать им единоверческого епископа. Но просьбы эти не имели успеха. Только в 1918 г. собравшийся в Москве собор новообрядческой церкви решил, наконец, дать единоверцам архиереев, но только так называемых «викарных», то есть таких, которые состоят помощниками  у новообрядческих епархиальных епископов и от них полностью  зависимы. Это решение собора свидетельствовало, что новообрядческая иерархия всегда относилась к единоверцам с подозрением  и считала их чадами иной церкви - единоверческой, пребывающей в  разделении с церковью новообрядческой.

  В настоящее время единоверческая церковь практически прекратила свое самостоятельное существование, слившись с новообрядческой. 

  БЕЛОКРИНИЦКАЯ ИЕРАРХИЯ 

  Гонения на старообрядцев длились уже  около 200 лет, то ослабевая, то снова  усиливаясь, приобретя особо жестокий характер при Николае I. Поэтому старообрядцы не считали возможным устраивать архиерейскую кафедру в России, где недремлющее око властей зорко следило за появлением даже дозволенных священников.

  Старообрядцы, принимавшие священников от новообрядческой  церкви, постоянно стремились к тому, чтобы восстановить свою трехчинную иерархию. Наконец, эти надежды сбылись. 28 октября 1846 г. присоединился к старообрядчеству Босно-Сараевский митрополит Амвросий. Это важнейшее в летописях  старообрядчества событие произошло  в Белой Кринице, в Австрии. Этим событием завершился трудный путь искания  старообрядцами своего епископа, который  и возглавил вдовствующую старообрядческую церковь, дав ей полноту трехчинной иерархии.

  Вокруг  учрежденной Белокриницкой иерархии, вокруг имени митрополита Амвросия сразу возникло много измышлений, злословий, всякой клеветы как со стороны господствующей церкви, так  и со стороны отдельных старообрядцев, особенно беспоповцев. Не все старообрядцы согласны были принять митрополита  Амвросия. Мнения разделились. Старообрядцы, принявшие митрополита Амвросия, стали называться «приемлющими священство Белокриницкой, или Австрийской, иерархии».

  О митрополите Амвросии писалось и  говорилось много. Значительное внимание уделил этой замечательной личности известный русский писатель Мельников-Печерский, служивший чиновником министерства внутренних дел и ведавший делами раскола. Виднейший расколовед прошлого столетия профессор Субботин написал  специальное исследование, посвященное  вопросу присоединения митрополита  Амвросия к старообрядческой церкви и характеристике его личности, и  должен был признать за ним высокие  достоинства как человека и как  архипастыря.

  Мельников-Печерский  в своих докладах министру писал, что «все сведения о личности Амвросия и о том, каким образом добыли его раскольники, сведения, как имеющиеся  в делах министерства, так и  напечатанные в разных журналах и  отдельных книгах, оказываются совершенно ложными», и что митрополит Амвросий «далеко не дюжинный человек, не дурак, не мошенник, не христопродавец, каким  представляют его отечественные  писатели». «Для этих господ, - добавляет  он дальше, - если кто раскольник, то уже непременно негодяй».

  Кто хорошо знаком с биографией митрополита  Амвросия, тот беспристрастно скажет, что это действительно был  добрый пастырь, душу свою положивший за овец. Это был подлинно святой жизни человек, угодник Божий, праведник, исповедник, добрый архипастырь и  святитель Христовой Церкви.

  Амвросий, названный при крещении Андреем, был грек (а по другим сведениям - болгарин). Родился он в 1791 г. в небольшом  селении Маистра, в пяти километрах от г. Эноса, тогда принадлежавшего  Турецкой империи, а ныне присоединенного  к Болгарии. Его отец, Георгий  Попович, был священником греческой  церкви. Двадцать одно поколение Поповичей  были священниками. Сына своего Андрея он с детства начал готовить к  духовному служению. Андрей поступил в духовное училище, где прослушал курс богословских наук.

  В 1811 г. он женился и вскоре был поставлен  в священники. С женой он прожил всего три года. Она скончалась в 1814 г., оставив мужу сына Георгия. Через  три года после смерти жены Андрей принял иночество; при пострижении  он получил имя Амвросий. Один из митрополитов греческой Церкви Матфей приблизил его к себе. Амвросий быстро выдвинулся в своей служебной  деятельности. Уже в 1823 г. его назначили  настоятелем Троицкого монастыря, что на острове Халки, расположенном  среди знаменитых Принцевых островов в северо-восточной части Мраморного моря. В то время патриарший престол  в Константинополе занимал патриарх Константин. Историки отзываются о  нем как о человеке «боголюбезном, мудром мудростию божественною и  человеческою». Он «сиял на патриаршем престоле, как дневное светило». Константин обратил внимание на игумена  Троицкого монастыря и взял его  к себе в патриархию на должность  протосингела константинопольской  церкви. «Здесь Амвросий, - пишет профессор  Субботин, - стал уже на прямую дорогу к получению архиерейского сана». Действительно, он вскоре занял кафедру  босно-сараевского митрополита Вениамина, умершего в 1835 г. «Патриарший синод, - говорится в ставленой грамоте  Амвросия, - предпочел его всем другим кандидатам, яко достойнаго восприяти  архиерейское предстоятельство и пастырский жезл святейшия митрополии боснийския». Рукополагал митрополита Амвросия константино- польский патриарх Григорий в сослужении четырех архиереев.

  Получив ставленую грамоту от 9 сентября 1835 г., митрополит Амвросий отправился в свой епархиальный город Босно-Сараев, находившийся под владычеством Турции. В новом своем положении митрополиту  Амвросию суждено бы ло перенести  ряд испытаний и страданий. Боснией  управляли турки. Они бесцеремонно грабили славянский народ и издевались над его беспомощностью. Обыкновенно  греческие архиереи сходились с  турецкими властями и заодно с  ними притесняли народ. «Но митрополит Амвросий, - свидетельствует проф. Субботин, - явился исключением среди боснийских владык-фанариотов. Человек добрый от природы, он не мог равнодушно смотреть на бедственное положение народа, стал на его сторону и по возможности  старался облегчить его нужды. Это  было таким необыкновенным явлением, настолько противоречило издавна  сложившемуся в народе понятию о  греческих архиереях, что народ  не признавал его, Амвросия, за грека: утвердился слух, что он природный  славянин, а именно болгарин. Вот  замечательные слова об Амвросии, занесенные в одну боснийскую летопись: «Этот владыка был святой человек, он много заботился о бедных. Он был родом болгарин, вовсе не был  сребролюбив и радел только о  том, чтобы народу было спокойно, чтобы  народ не терпел неправды» (Субботин Н. И. «История Белокриницкой иерархии». М., 1874, с. 365).

  Такой митрополит был неугоден турецкому  правительству. По требованию последнего, патриарх Анфим II, боясь потерять патриарший престол, предписанием от 12 сентября 1840г. отозвал митрополита Амвросия из Сараева в Константинополь. Турецкое насилие восторжествовало. С прискорбием  и со слезами расставался Амвросий со своей паствой. Русский посланник  в Константинополе Титов спрашивал  патриарха Анфима, за что Амвросий удален с боснийской кафедры. Патриарх ответил, что отозвал его с  босно-сараевской кафедры, только «уступая настоятельному желанию турецких властей  Боснии, от которых возведены на Амвросия многие клеветы». Прибыв в  Константинополь, митрополит Амвросий пополнил число безместных архиереев, получая от патриархии на свое содержание «приличную пенсию».

  Когда в Боснии славянский народ изнывал  и бедствовал под тяжелым турецким игом, в России в это время терпел гонения и преследования русский  народ от своего же русского правительства. В 1825 г. стал царствовать император  Николай I. Он издал ряд указов, которые  имели целью полностью уничтожить старообрядчество в России. Старообрядцам  воспрещены были богослужения, у них  отбирались, разорялись и уничтожались храмы и монастыри. Они были лишены гражданских прав. Их положение в  России было хуже, чем положение  славян в Турецкой империи. Особенно же преследовалось старообрядческое духовенство. Древлеправославных священников по всей России ловили, хватали» сажали в  тюрьмы, ссылали и всячески преследовали. Епископов старообрядцы давно были лишены. Правительство делало последние  усилия, чтобы окончательно уничтожить старообрядческое священство. Но этому  случиться не дал Господь Бог.

  Заботясь  о сохранении в святой Церкви трехчинной иерархии, старообрядцы решили учредить за границей архиерейскую кафедру. Решение  это обсуждалось во всех наиболее видных местах распространения старообрядчества. О нем говорили и советовались в Москве. Петербурге, на Иргизе, на Керженце, в поволжских городах, в  Стародубье, на Ветке, в многочисленных старообрядческих монастырях и скитах. Пламенные надежды на успешное учреждение за пределами России епископской  кафедры объединили всех старообрядцев. В Москве состоялся многолюдный  собор, на котором и было принято  решение учредить за границей архиерейскую кафедру.

  Для указанной цели были посланы за границу  два благочестивых инока, Павел  и Алимпий, стяжавших себе бессмертную  славу своими подвигами на ниве служения старообрядческой Церкви. Они отправились  в Австрию, где старообрядцы жили свободно и даже пользовались некоторыми привилегиями. Там в Буковине находился  бедный монастырь, тогда совсем еще  неизвестный, носивший название Белокриницкого (рядом с селом Белая Криница). От имени этого монастыря российские посланники, иноки Павел и Алимпий, возбудили ходатайство перед  австрийским правительством о разрешении иметь австрийским старообрядцам своего епископа. Много пришлось потратить времени, пока ходатайство это наконец было удовлетворено.

  Получив для Белокриницкого монастыря право  учредить архиерейскую кафедру, иноки  Павел и Алимпий отправились  на Восток с тем, чтобы, во-первых, отыскать там благочестивых епископов, если они еще сохранились, и, во-вторых, если таковых не обрящется, обратить в старообрядчество нескольких епископов (или хотя бы одного), принадлежавших к одной из восточных церквей, однако при том непременном условии, чтобы в ней было трехпогружательное крещение и сохранялась преемственная  апостольская хиротония. Посланники русских  старообрядцев «обтекли» весь Восток: побывали в Египте, Сирии, Палестине, Александрии, Иеросалиме, Константинополе  и в других местах. Всюду они  искали епископов, сохранивших древнее  благочестие, но, к сожалению, не нашли. Одновременно они присматривались  к восточным церквам, главным  образом к греческой, от которой  некогда крестилась Русь святым крещением. Они весьма обстоятельно изучали  ее богослужение и обычаи, особенно жизнь и поведение духовенства. Всюду они видели, что греки  крестят в три погружения и  считают за великую ересь обливание, поэтому латинян, как обливанцев, перекрещивают при присоединении  к греческой церкви. Понравилось  старообрядческим депутатам и греческое  духовенство. По своей простоте, доступности, чинному служению оно более соответствовало  духу старообрядчества. В сношениях  с греками и вообще в деятельности на Востоке инокам Павлу и Алимпию  активное содействие оказывал некрасовский казак-старообрядец Осип Семенович  Гончаров, умевший свободно говорить по-турецки и имевший большие  связи в Константинополе и  других городах Турции.